Николасу потребовалось всего несколько минут. Тёплая струя ударила ему в горло, и он замер, чуть отстранившись и ещё тяжело дыша.
— Весь день об этом мечтал… — сообщил он, поднимаясь с колен.
Гаррет подхватил его за талию и втянул в долгий, мучительно страстный поцелуй.
Руки Николаса теперь нежно ласкали его шею, а сам он наконец преодолел защиту плотной ткани и получил возможность гладить спину партнёра через тонкую рубашку. Другая рука Гаррета легла Николасу на затылок и мягко перебирала волосы, заставляя любовника слабо стонать ему в рот.
С полминуты они наслаждались этой близостью, и Гаррет уже собирался подтолкнуть Николаса к кровати, когда тот резко отстранился от него. Посмотрел в глаза всего секунду и вышел в коридор. Оглушительный хлопок двери стал последним звуком, который остался после него.
— Псих… — выдохнул Гаррет, когда возбуждение схлынуло ровно настолько, чтобы в голове у него появилась первая мысль. Был ли Николас пьян, он разобрать так и не смог.
========== Глава 5 ==========
Со времён злополучного холдонского конфликта прошло двенадцать лет. Разумеется, узнать Колберта спустя столько времени не смог бы никто.
Тогда на самой границе освоенного пространства — насколько вообще можно говорить о границах там, где плоскость территории превращается в тысячу осколков-островов, а Врата ведут практически на любой… И всё же там, на границе вступивших в Сеть миров, случилось противостояние трёх сторон.
Формальной причиной для этого стала переправка партии рабов: Аурелия продавала элитный, выведенный для самой верхушки товар. Покупателем выступил Тарекар, система миров, твёрдо удерживавших античные представления о демократии как власти всех свободных людей. Именно эти лозунги и помогли Тарекару вступить в Сеть, но, когда товар был переправлен на нейтральную территорию, в качестве которой выступила планета Холдон, никакие заверения не смогли защитить его от пиратов, которые имели, видимо, собственный финансовый план.
Налёт осуществлялся из космоса, и рабов погрузили в корабль. Что предполагалось делать с ними потом — никто не знал. Стало известно только то, что корабль успел взлететь и почти сразу же попал под обстрел.
Тарекарцы решили, что Аурелия пытается их обмануть.
Аурелия встала в позу, заявив, что Тарекар просто не хочет платить.
Затягивать с решением вопроса никто не мог и не хотел, потому что оскорблённые тарекарцы начали стрелять, и корабль едва успел приземлиться назад.
Капитан, достаточно хорошо понимая, что ему грозит в случае попадания к любой из сторон, отказался открывать шлюз. Двести пятьдесят единиц «товара» на протяжении двух недель пираты удерживали на корабле без еды и почти без воды. Идти на уступки тарекарцы отказались наотрез. Аурелия, уже выдвинувшая к точке конфликта военную технику, обещала стрелять, если им немедленно не заплатят деньги или не вернут рабов. Разумеется, Тарекар не собирался платить за то, чего у него нет, а в свете того, что обе стороны начинали заводить разговор о войне, жизни рабов с каждым днём падали в цене.
Тарекарцы отправили запрос правительству Сети с требованием оказать помощь.
Аурелия выдвинула претензии к Верховной коллегии Сети, в связи с нарушением их права на самоопределение.
Сенат Холдона — малонаселённого нейтрального мирка — тоже начал терять терпение и на девятый день провёл демонстративный экспериментальный пуск ядерных ракет в ста километрах от зоны конфликта. Одновременно был отправлен запрос к правительству Сети с требованием устранить всех трёх участников противостояния с территории независимого мира.
От имени Сети «Инициатива» напомнила, что исходит из принципа невмешательства во внутренние дела задействованных в конфликте миров. А на следующий день элита Тарекара подала в Коллегию петицию, в которой предупредила о готовности выйти из состава Сети.
«Инициатива» старательно делала вид, что петиция потерялась по дороге. И никто не знал, чем закончится это мексиканское противостояние, когда отдыхавший на южном побережье центрального материка Холдона оперативный агент «Инициативы» Гаррет Колберт решил вмешаться в процесс.
Что им двигало? Николас Молтон не знал, потому что Гаррет не любил давать интервью. Был ли это скрытый приказ «Инициативы», или Колберт принял решение сам? Этого Николас тоже не знал.
Он только запомнил силуэт мужчины в камуфляжном костюме, наполовину скрытое кислородной маской лицо и горящие над ней карие глаза, которые видел на фото в газетных статьях.
Гаррет Колберт являлся ему по ночам, а Николас позорно потакал своей слабости, собирая всю информацию, которую можно было найти в открытом доступе и которая касалась этого человека.
Николас бережно хранил те немногие вырезки статей, где говорилось про холдонский конфликт — «Инициатива» тщательно отслеживала, чтобы на страницы газет не попало более откровенных фотографий. Но Николас очень старался, а когда вступил в «Монолит», получил доступ к другим СМИ, которые не вещали для обычных людей. И продолжал следить. Но знал он всё равно безнадёжно мало. Скандал с гибелью Колина Донована потряс его — хотя, конечно же, не так, как должен был потрясти самого Колберта. Но вплоть до последних недель Николасу всё равно ничего больше не оставалось — только следить.
«И вчера я ему отсосал», — подумал Николас и, застонав, впился ногтями в лицо. Будильник трещал под подушкой уже добрых полчаса, но Николас не мог заставить себя встать. Тело превратилось в безвольную амёбу, не годную ни на что — разве что спустить в унитаз.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — пробормотал он. — Раз уж тебя понесло, не мог ты с ним хотя бы переспать?
«Не мог», — тут же ответил Николас самому себе, стоило только в памяти всплыть карим глазам, смотревшим на него наяву — так же как годами они смотрели во сне.
Личный мир Николаса сдвинулся и на эти несколько мгновений слился с миром из его снов.
Николасу стало стыдно. Стыдно за то, каким увидел его этот человек, к кому он много лет испытывал восхищение и кому изо всех сил стремился подражать. За то, каким он показал себя — жалким шлюханом, который только и мечтает, чтобы ему кто-нибудь засадил.
Николас и правда любил хороший трах. Иногда он думал, что именно для траха и родился на свет. Но Гаррету совсем не обязательно было об этом знать.
Сам себе он показался убогим и пустым. Николас думал о Колберте, он о нём почти что мечтал… Но, когда мечта стала превращаться в реальность, понял, что что-то пошло не так. Иначе это должно было произойти.
Николас пошевелил ногой, пытаясь встать, но тут же снова обмяк. «Сколько же я выпил?» — пронеслось в голове. Он помнил стакан, ещё один стакан… Наверное, был и ещё один? Два? Или три?
Прежде чем он собрал вместе все стаканы, которые сумел вспомнить, в дверь раздался настойчивый стук.
Мысленно выругавшись, Николас заставил себя сползти с кровати и поплёлся открывать — представить, что не ответит на звонок или не среагирует на стук, он попросту не мог.
Ноги заплетались, в ушах шумело, и мир ещё продолжал раскачиваться, но Николас твёрдо знал, что должен дойти — и дошёл. Чтобы, распахнув дверь, узреть прямо перед собой небритое лицо того, кого сейчас хотел видеть меньше всего.
— Я так и знал, что ты собрался проспать, — сказал Гаррет, бесцеремонно вторгаясь на территорию номера. Николасу не оставалось ничего иного, кроме как отступить на два шага назад.
Гаррет захлопнул за собой дверь, а Николас всё ещё стоял и тёр потерявшее чувствительность лицо.
— Какого чёрта ты с утра как огурец? — спросил он.
— У меня крепкий организм, — Гаррет развернул его и подтолкнул к душевой. — Надеюсь, у тебя есть ещё один костюм, потому что в этом ты на встречу не пойдёшь.
Костюм, у Николаса, разумеется, был. Но он не успел об этом сказать. Замер, столкнувшись нос к носу с чудовищем, смотревшим на него из зеркала: щёки незнакомца отекли, под глазами набухли мешки. Измятый серый пиджак криво висел на плечах, и только когда взгляд зафиксировал булавку с кораллом, по-прежнему болтавшуюся на растянутом галстуке, Николас узнал себя. А ещё — вспомнил, с чего всё началось.
Он бережно отколол булавку и аккуратно положил на полочку перед зеркалом.
— В душ, — скомандовал Колберт из-за его спины.
Тут только Николас заметил, что, в отличие от него, напарник с утра выглядит весьма прилично — и не только потому, что у него не заплетается язык. Поверх чёрной водолазки на Колберте был надет пиджак того же черного цвета. Лацкан украшал какой-то значок. Прищурив глаза, Николас разглядел знак отличия, но так и не понял — за что.
— Ты слышал приказ? — повторил Гаррет настойчивей и принялся сдирать с него пиджак.
— Я сам, — выдавил Николас и, вытолкав напарника за дверь, в самом деле разделся и залез в душ.
Выбравшись из ванной, Николас с подозрением покосился на напарника, сидевшего на диване и щёлкавшего пультом от телевизора. Он никак не мог избавиться от чувства, что Колберт вот-вот спросит что-то наподобие: «Какого хрена ты вчера вытворял?» — но Гаррет, к его удивлению, молчал.
«Тогда и я буду молчать», — подумал Николас.
— Встреча назначена на три, — сказал он. — Хочешь выехать прямо сейчас?
— Да, — Гаррет кивнул и, выключив телевизор, встал. — Ты поедешь так?
Стеснительностью Николас не страдал. Но, когда пристальный взгляд карих глаз прошелся по его обнажённой груди, почувствовал, что начинает краснеть.
— Я бы мог, если бы ты попросил, — сказал он, но ответа дожидаться не стал — шмыгнул в прихожую и принялся выбирать из шкафа костюм. — А как ты нашёл мой номер? — крикнул он через плечо.
— Подсунул тебе жучок, — ответил Гаррет беззлобно и почти не соврал. Накануне он не удержался — вышел следом за Николасом и проследил, чтобы тот добрался до спальни живым и по дороге не перепутал дверь с окном.
Теперь он сидел, наблюдая, как тот накидывает рубашку поверх металлопластиковой брони и, остановившись у зеркала, ловкими движениями слегка подрагивающих рук завязывает галстук. Сам Гаррет галстуков не носил и мужчин в костюмах не любил. Ему казалось кощунственным прятать под несколько слоёв толстой ткани ту красоту, которую он видел перед собой.
В глазах так и стояло лицо Николаса, раскрасневшееся, с губами опухшими и влажными после его члена.
— Какого хрена ты вчера вытворял? — пробормотал Гаррет и потёр пальцами висок.
— Что? — спросил Николас, высовываясь из-за угла.
— Я говорю: давай быстрей, — Гаррет подошел и остановился у него за спиной. В голове невольно промелькнула дурацкая мысль, что они хорошо смотрятся вдвоём. Было бы ещё лучше, если бы Николаса можно было обнять и прижать к себе.
«Задание обещает быть долгим», — подумал он.
========== Глава 6 ==========
— Я не умею пить, — сказал Николас и с силой потёр пальцами висок.
Это признание он сделал уже в такси, когда они ехали к месту встречи с Каем Тонли и Гаррет просто не мог не спросить:
— И ты решил сказать об этом сейчас?
Николас промолчал. Лишь поднял на него болезненный, почти умоляющий взгляд.
— Да, — продолжил он, — я бы не признался, но мы едем в кафе, где наверняка будут подавать алкоголь. И тебе как моему напарнику следует об этом знать. Один стаканчик — и я готов.