— Не имеет значения, — буркнул боевой конунг. — Какая разница, какой высоты стены, если мы не собираемся на них залезать.
— Пробьем стены? — попытался догадаться Медведь.
— Чтобы поднять настолько высокую стену, надо сделать ее достаточно толстой, — покачал головой вождь племени Уч-камам. — Такое наскоком не пробьешь.
— Стены… — вздохнул Синдзи. — Стены — это просто толстый кусок камня, сложенный руками людей. Камень можно превратить в пыль, его можно прожечь магией. Камень не проблема. Проблема в тех, кто за этими стенами.
— Там много силы, — проскрипела Буря, стоявшая дальше всех. — Там хватит силы, чтобы всех нас отправить к праотцам.
Вожди племени обернулись и предстали перед мутным взглядом старой ведьмы, наблюдавшей за ними с кривой усмешкой.
— Давненько вас в крови не умывали. Забыли вы за спиной боевого конунга, что за ошибку придется платить кровью. Тут наскоком не пройдешь, а коли дернешься — в этих землях навеки останешься.
— Ты, старая, болтаешь много, — набычился медведь.
— Во рту у нее сдохла не одна змея, — усмехнулся Синдзи. — Но сейчас она права. Думать надо. Быстро тут не пройдем.
— Армию сюда поведем? — спросил глава «Оленьего рога».
— Придется, — сморщился боевой конунг. — Не с руки нам это, но по-другому мы этот храм не возьмем.
Перед небольшой группой боевых командиров протиралась скала, стоявшая посреди ровной, как стол, долины. В этой скале и была высечена крепость.
— Может, хотя бы разведаем? — осторожно спросил предводитель племени «Волков».
— Еще шаг — и они нас заметят, — напряженно ответил Синдзи, не отрывая взгляда от скалы. — А как только заметят — мы отсюда не уйдем.
Вожди переглянулись, но никто не возразил. Спустя секунду парень чертыхнулся и резко приказал:
— Зовите сюда баритонских магов!
Пара воинов севера потянулась к небольшому лагерю, спрятанному в густых зарослях кустарника. Вожди переглянулись, не понимая, чего хочет боевой конунг.
— Они здесь, — проскрипела старуха. — За спиной, в затылок дышат! Видели они нас!
— Заткнись, — процедил сквозь зубы Синдзи и прошипел, словно раскаленные камни, на которые выплеснули воду: — Оружие наголо!
— Предводитель? — спросил подбежавший маг. За ним уже тянулись два десятка магов.
— Как называлась та огненная тварь, которую вы призвали у Тамрока? — без прелюдий спросил боевой конунг.
— Это был не призыв, — смущенно ответил маг. — Это сложносоставное заклинание…
— Плевать! — оборвал его Синдзи. — Призывайте эту тварь!
— Как… — смутился маг, но поймал жгучий взгляд Медведя и тут же поправился: — Куда целиться?
— В ту скалу, — указал Синдзи. — Собирай с прицелом в ту скалу.
— Но это слишком далеко…
— Собирай конструкт, но не активируй его. Как только я дам отмашку, развернешь конструкт в сторону нашего лагеря!
— Это слишком тяжелый конструкт. Мы поляжем с перегрузом, если его…
— Или ты сделаешь, как я говорю, или мы все тут поляжем, — Синдзи развернулся и взглянул в глаза мага. — Делай!
Баритонский маг выпятил челюсть и уставился тяжелым взглядом в боевого конунга.
— А ты думал, я вам дам земли и право клана за просто так? — с нажимом поинтересовался Синдзи. — Ты знал, на что шел.
— Когда мы его развернем — мы сляжем без сознания. Мы можем рассчитывать на то, что вы нас тут не бросите?
— Мы своих не бросаем, — фыркнул Волк.
— Мы своих не бросаем, — отозвался эхом боевой конунг.
— Позиция «Зэка», — рявкнул баритонец. — Огонь семь, поза четыре!
Боевые маги тут же встали в форме треугольника и застыли в причудливых позах.
Синдзи же отошел с северянами в сторону.
— Холод чую, — проскрипела старуха, наблюдая, как баритонские маги поднимали огненный конструкт заклинания из высшей магии. — Чужой холод… Злой.
— Знаю, — коротко ответил парень, нервно сжимающий кулаки.
Когда конструкт начал выдавать огненные вспышки от переполнившей его силы, боевой конунг вышел за спину магам и скомандовал:
— Бей!
В этот момент в лесу позади группы показалась большая белоснежная полусфера.
Баритонские маги выполнили свою часть плана идеально. Они синхронно развернулись и сделали несколько шагов, с минимальными движениями перестроив треугольник в сторону противника.
После этого маг, оказавшийся на острие треугольника, распростер руки, и из его груди ударил поток огня. Через три метра от мага поток превратился в тело змеи. Ее голова с раскрытой пастью устремилась к белоснежному щиту, и как только достигла его, то прогремел взрыв.
Огромный огненный гриб, поднявшийся на месте белоснежного щита, было видно на всю округу. Лес мгновенно занялся пламенем.
— Хорошо вдарили, — усмехнулся Медведь.
— Хорош глазами хлопать, — рыкнул Синдзи и указал на магов. — Собирайте их и уходим!
Вожаки подскочили к баритонцам, которые валялись сломанными куклами на земле, и подхватили их на плечи.
— Не уйдешь! — прохрипела старуха, когда Синдзи уже собирался отправится вместе с остальными. — Никто не уйдет!
Старуха указала на место, где виднелся белоснежный щит. Чудовищное пламя успело сожрать ветки и мелкие деревья, оставив огромный круг обгорелых стволов, среди которых стояло полтора десятка темных фигур.
Впереди всех стоял огромный широкоплечий здоровяк. Он поднял к небу калк, на котором, сложив руки в замок на груди, стоял карлик.
— Что это за магия? — хмурясь, спросил Синдзи, кожей ощущая, как холодает и поднимается ветер. — Так не бывает, чтобы…
— «Сапог Сварога», — проскрипела старуха и залилась истерическим хохотом. — Ха-ха-ха! Никто не уйдет! «Сапог Сварога» жив!
— Бегом! — рявкнул предводитель «Волков», сразу поняв, кто перед ним. — От них можно только убежать! Бросайте баритонцев!
— Никто никого не бросит! — рявкнул Синдзи и сделал шаг вперед. — Все ко мне за спину! Старая! Кто такой «Сапог Сварога»?
— Род, — успокоившись, ответила ведьма и уселась прямо на землю. — Род, который убивали всем севером.
— Зачем вы его убивали?
— Чтобы он не убил нас. Очень уж они войну любили… до того любили, что со смертью под руку ходили и валькирий в губы целовали…
Синдзи развернулся к новоявленным врагам и спросил:
— Как работает их сила?
— Они тепло из воздуха забирают и метель вокруг наводят. Замерзают все вокруг до смерти, и метелью тела их в небо уносит.
— Понял, — кивнул боевой конунг и скомандовал главам племен: — Берите баритонцев, эту старую язву и уходите. В обход выходите к нашему лагерю и отводите войска. Если силы Шимата нас заметили — выжить здесь будет трудно.
— А ты? — хмуро поинтересовался глава племени Уч-камам.
— А я немного выиграю время и уйду небом, — ответил парень, разминая кулаки.
— Ты когда небом ходить научился? — с усмешкой спросила старуха.
— Когда воля моя сильнее силы ветра и земли стала, — ответил парень и громко крикнул: — БЕГОМ!
Воины снова подхватили баритонцев и метнулись подальше от начинающейся бури.
— А ты, старая, можешь остаться!
— Решил силой своей передо мной похвастаться? — фыркнула Буря.
— Нет. Может, у них руки до тебя дотянуться. Глядишь — прибьют, — сплюнул Синдзи.
Старая ведьма злобно зыркнула, но ничего не ответила. Она молча развернулась и поковыляла за спешно отступающими воинами.
Парень принялся наращивать щиты, наполняя их силой воли. Ничего другого, кроме как сжимать воздух вокруг себя, он не стал делать. Для начала, стараясь запутать противника, он уплотнил воздух настолько, что тот начал слегка подсвечиваться.
— А теперь надо кое-что прояснить, — вздохнул Синдзи, как только старая отошла на приличное расстояние. — Кто вы такие и откуда?
Парень поднял руку и с трудом собрал непривычный конструкт. Активировав его, он создал над головой огромный белый диск. На диске было изображено красное солнце с перекрещенными мечом и копьем.
Именно так выглядело знамя, которое север применял в боевых походах. И именно это плетение активировали баритонские маги, чтобы обозначить армию боевого конунга.
Но, вопреки ожиданиям Синдзи, ответом ему был не удар магии, а резкий спад ветра и холода. Спустя секунду перед ним над неизвестными противниками возникло иллюзия большого белоснежного облака, перечеркнутого молнией.
— Хорошо, — немного ослабив напряжение, произнес Синдзи. — Теперь давайте попробуем поговорить…
Глава 8 ч. 1
— Послушай, — вздохнул Мак, обращаясь к Арту. — Будет больно. Я не знаю, как все пройдет, но в тебе будет свет, пусть и пойдет он по ограниченным каналам, но это… Удовольствия будет мало.
Арт стоял в углу большой комнаты, стены которой были покрыты рунами и сложными конструктами.
— Было бы странно, если бы при вживлении в мертвеца, обладающего тьмой, света было бы щекотно, — хмуро произнес Арт и посильнее сжал рукоять меча, который был закреплен в специальном держателе в полу.
— Хорошо, — кивнул Мак. — Тогда мы начинаем.
— Постой, — остановил его Чистейший. — Если есть вероятность… Если что-то пойдет не так и я… перестану существовать. Ты должен мне кое-что пообещать.
Мак нахмурился и открыл было рот, чтобы объяснить, что все просчитано, тут его охватило любопытство и кивнул.
— Хорошо.
— Ты должен пообещать мне, что позаботишься о ней, — серьезно сказал паладин.
— Ты о Левитании?
— Нет. Я о Империи, — ответил Чистейший. — Обещай мне, что позаботишься о империи, если со мной что-то случится.
Мак заглянул в темные провалы глаз темного паладина и кивнул.
— Я позабочусь о ней, если с тобой что-то случится. Обещаю.
Арт кивнул и опустился на колени, уперевшись лбом в перекрестие меча.
— Начинайте. Чем дольше тянешь, тем страшнее.
— Легенда легенд, Арт Чистейший чего-то боится? — по-доброму улыбнулся Мак.
— Это самое страшное. Все мы боимся того, чего не знаем. — Коротко ответил Арт и прикрыл глаза, начав шептать молитву одними губами.
Мак развернулся и вышел из комнаты.
Руны и конструкты вспыхивали не по очереди, не разом, а согласно сложному алгоритму. Каждая вспыхивала белоснежным, ослепляющим светом, но тут же руны вокруг нее чернели, поглощая энергию света, экранирующие конструкты.
Одна за другой, руны начали отделяться от стен и отправлялись в полет по комнате. После нескольких кругов эти руны, словно стрелы пронзали тело паладина, оставляя белоснежные росчерки в воздухе и дымящиеся серым дымом пятна на теле Чистейшего.
— Прости меня, святая дева и силы света, что шли за делом и словом моим… — усиливался голос Арта. — Прости меня тот свет, что дарит жизнь и стал души моей дорогой…
Слова молитвы становились все громче. Боль от пронизывающих рун света все усиливалась, и темный паладин уже не едва держался. Руки напряглись, сжимая рукоять меча. Еще немного и он был готов отпустить свой клинок и свернуться калачиком от обли.
— …Не сломлен и чист душой перед тобою! Но грех мой тяжек! Я убийца!..
На последних словах, паладин умолк. Набрав полную грудь воздуха он заревел раненным медведем. Раз, за разом, он набирал полную грудь и орал. Из раскрытого рта по началу текла прозрачная слюна, за ней черная, перемешанная с темной силой, а под конец она приобрела светло-серый оттенок.
Когда последняя руна пронзила его тело и ритуал медленно, с тихим шипением, закончился, Арт Чистейший уже не мог орать. Он замер недвижимой статуей.
— Арт? — подошел к нему Мак. — Арт, ты меня слышишь?
Паладин стоял на коленях с закрытыми глазами. Он так и не отпустил рукоять меча.
— Арт! Ты живой?!! — крикнул темный подмастерье и потряс его за плечо.
— Мертвый, — ответил Арт утробным басом. — Я давно мертв.
Темный паладин открыл глаза, наполненные белоснежными белками без зрачков и радужки. Глубокий вдох, на пике которого белизна глаз паладина пошла черными трещинами. Кожа паладина приобрела белоснежный оттенок, но выдохнул он черный густой дым.
В комнату вошли мастера, участвовавшие в создании ритуала и Синай-Ку. Мак опустился на колени перед Артом, положил культю на его меч и улыбкой произнес, глядя в глаза Арту Чистейшему:
— С днем рождения, Император!
За его спиной на колени опустились все остальные.
Главный жрец был похож на большую новогоднюю елку. Он был одет в золотое одеяние, расширявшееся у земли, что придавало ему довольно забавный вид. Дополнял несуразный вид массивный обруч на лысой голове, на затылке переходивший крылья. Тем не менее, этот наряд не мешал распекать подчиненных.
— Три дня! Нам осталось всего каких-то три дня, а вы допустили, чтобы эти выродки добрались сюда! — брызжа слюной орал мужчина на стоявших перед ним на коленях несколько старших жрецов. — Вы идиоты не способны даже задержать их! Не армию! Не бога! Каких-то смертных идиотов!
— Мы удержим защиту! — попытался возразить один из жрецов, поднявших голову. — Три дня — это немного! Мы сможем выстоять…
— Молчать! — рявкнул Главный и влепил ему пощечину. — Вчера они показались на границе владений, а сегодня они уже приволокли к стенам храма свою армию! Вы оглянуться не успеете как эти святоши умоют…
— «Праведный взгляд» указал, что это не орден Белоснежной розы. На севере объявились северяне, пришедшие с земель Баритонии… — не поднимая головы поправил другой послушник.
Главный жрец сверкнул гневными глазами и глядя на жреца рыкнул:
— Посмотри на меня!
Тот поднял голову и тут же получил по лицу пощечину наотмашь.
— Ты считаешь, что северяне это лучше? — покраснел главный жрец и выхватил покрытый драгоценными камнями кинжал, после чего завизжал истеричным голосом и принялся размахивать оружием. — Скажи, что северные недоноски лучше и я выпущу твои кишки во славу ее тени!
Посмевший поправить жрец не шевельнулся и не произнес ни звука, но по капельке пота, прокатившейся по его лбу было понятно, что угрозу он воспринял всерьез.
Сжав зубы до скрежета главный жрец принялся расхаживать вдоль строя их стоявших на коленях подчиненных.
— Слушайте меня! Мы больше не можем ждать! Великий Шимат больше не будет терпеть имперских ублюдков на своей земле! Враги рядом и они ловят каждое дыхание нашего повелителя, в надежде, что тот отречется от своего народа! Но Шимат — это не правитель этих земель! Шимат — это наследие великого дракона Роккоташ!
Он резко остановился и оглядел жрецов безумным взглядом.
— Мы призовем ее тень! Сегодня! Мы не можем ускорить ритуал пробуждения, но мы можем добавить ему сырья. Того самого, что даст толчок к пробуждению нашей богини!
Он указал на посмевшего возразить жреца и рявкнул:
— Ты! Ты будешь первым! Ты первым отдашь всю свою силу, всю кровь и душу нашей повелительнице!
Жрец сглотнул ком и судорожным голосом произнес:
— Благодарю.
После чего рухнул в поклоне, как следует приложившись лбом о пол.
Вдруг пол содрогнулся и главный жрец с опаской оглянулся.
— Немедленно… начинайте немедленно… — прошептал, но оглянувшись обнаружил жрецов в том же положении. — Я СКАЗАЛ СЕЙЧАС!
Посередине огромного зала висело сердце мертвого дракона. Не смотря на то, что прошло не одно тысячелетие, оно было все таким же розовым, словно его совсем недавно достали из груди Роккоташ и отмыли от крови.
На нем сохранились остатки лепестки перикарда и оно напоминало старый мяч из тряпок который очень долго и с удовольствием пинала детвора.
Не смотря на свой непрезентабельный вид, не одна тысяча Шиматцев сложила голову, чтобы уберечь сердце Роккоташ от кражи и уничтожения. Имперские маги рыли носом землю чтобы обнаружить исчезнувшее сердце, но фанатичная преданность своей повелительнице сделала свое дело. Его уберегли.
Сейчас же сердце находилось в центре огромного ритуала. Помимо сложных конструктов и трехмерных гексаграмм, в ней участвовало более семидесяти алтарей. Каждый был покрыт рунами и на каждом лежал жрец. Только на крайних были прикованы послушники, но не стоит сомневаться, если бы у главного жреца был хотя бы один жрец в запасе — он принес бы его в жертву.