— Кто? — откинув капюшон, Эттея сделала вид, что не понимает о ком речь.
— Ладно. Иди. — Поморщившись, Долэг дёрнула прядку упавшую на глаза. — Пахнет от тебя… Лиго-о!
— Чего ты кричишь? Постарайся, не пугать слуг, — Этея покачала головой и стала подниматься по лестнице.
Выбежавшая в холл девушка, на ходу одёрнула короткий, покрытый плотной вышивкой жилет, надетый поверх туники и шаровар, и, остановившись перед хозяйкой, склонила голову.
— Лиго, меня не было всего два месяца, — вкрадчиво произнесла Долэг. — Ты ведь расскажешь мне, что здесь, — она обвела рукой комнату, — произошло.
Служанка бросила короткий взгляд на лестницу и, сделав шаг вперёд, прошептала:
— У леди Эши было плохое настроение.
— Ясно-о-о… Возьми-ка бумагу и карандаш. Вернём прежнее величие нашему дому. Прекрасно зная свою младшую подругу Долгэг хлопнула в ладоши, комната погрузилась в полумрак, и девушка, вздрогнув, почувствовала как по спине пополз холодок.
— Да сесть мне дном на рифы! Эша, каракатица ты придонная!
Особняк, располагавшийся на главной площади столицы, как и все принадлежавшие Грэхэму здания, отличался строгими формами и прямыми линиями.
Поселившаяся в доме Эттея постепенно разбавила строгие интерьеры утонченной роскошью антикварных вещей.
Частый участник аукционов она была скупа в тратах, и тем не менее ей удалось приобрести несколько, весьма сомнительных, по мнению других покупателей, предметов мебели, которые после реставрации стали украшением дома.
Оглянувшись, Дол усмехнулась: так и есть – два старинных витража по обе стороны двери, с изображением девушки, державшей на раскрытых ладонях большой цветок лотоса справа, и юноши в боевых доспехах слева, были перерисованы Эшей в скелет, сжимавший пальцами сердце, и оскалившегося оборотня в полуобороте.
Дол повела взглядом по холлу.
От пауков, сидевших в углах, по потолку и стенам расползалась чёрная паутина.
На изящном диванчике, обитом гобеленовой тканью, восседала семейка мышиных скелетов.
Из зеркала, закреплённого на стене наполовину высунулась фигура призрака.
В низкой, широкой вазе на столике, стоявшем напротив дивана, торчали обглоданные берцовые кости.
Но, на создании мрачной обстановке, пятнадцатилетняя некромантка не остановилась.
Стоило Дол кончиком пальца коснуться подвешенного к люстре гнома с одутловатым лицом и вывалившимся изо рта языком, как по комнате пополз мерзкий запах разложения.
К злости и раздражению, затопившим девушку, примешалась изрядная доля гордости – юная хулиганка уверенно овладевала совсем непростым искусством некромагии.
Глава 3
— Лиго-о!
— Дол, ты могла бы не кричать. — Эттея подошла к большому окну, выходящему в сад, и отдёрнув лёгкую занавеску, приоткрыла створку.
Уткнувшись носом в плечо, медленно втянула воздух, несмотря на то, что она приняла ванну с настоем трав, и переоделась в чистую одежду, девушке всё чудилось, что от неё пахнет трущобами.
— Да. Наверно... — Долэг расстегнула верхние пуговицы синего мундира и рухнула в кресло. — Сама знаешь, голос у меня такой. — Она вытянула из волос заколки, больше похожие на прищепки, и бросила их на стеклянный столик перед собой. — Попробуй шторм перекричать шёпотом.
— Миледи, — неслышно вошедшая служанка склонилась в поклоне.
— Илиин сердца моего, — ласково произнесла Долэг. — Принеси что-нибудь… — Она приподняла ноги. — Когда ей подставили мягкую низкую табуретку, девушка со стоном опустила их на неё. — Сапоги, лучик.
Лиго, мельком улыбнувшись, опустилась на колени, стянув высокие ботфорты и поставив их возле кресла, скользящим движением поднялась: — Ещё что-нибудь угодно моей госпоже?
— Что-нибудь… Что-нибудь… — Задрав голову Долэг несколько минут изучала танцующих девушек на потолке. — Эттея, а когда мы успели? — Она указала наверх. — В прошлый мой заход росписи не было.
— Была. — Эттея села на диван и, откинувшись на спинку, забросила за неё влажные волосы и потрясла головой. — Была. Нова с Эши сделали её год назад. Лиго, принесите, пожалуйста, чай, что-нибудь из выпечки, фрукты. И проследите за лишними ушами.
— Да, миледи.
— Как у тебя так получается? — Чуть прикрыв глаза Эттея взглянула на подругу. — Прислуга для тебя, кажется, готова даже раскалённый уголь из камина вытащить.
— Не знаю. Может, им мои волосы нравятся. — Долэг тряхнула огненно-рыжими кудряшками. — А, может, они благодарны что я их вытащила оттуда, где им грозила смерть. Лиго, что скажешь?
— Конечно же ваши волосы, моя госпожа, — лукаво улыбнулась девушка, ставя на стол чайник с чашками и вазы со сладостями.
— Спасибо, Лиго. Можете идти. Присмотрите там. И, я буду благодарна, если вы обнаружите причину для увольнения девушки от маленькой виконтессы.
— Да, леди Эттея.
— Что за девушка? — Долэг посмотрела на подругу.
— Какая-то родственница кого-то из слуг виконтессы. Она за неё просила.
— И?
— Дол… Ты можешь представить, как я прошу кого-нибудь за слугу?
С минуту помолчав, Долэг мотнула головой.— Нет.
— Леди Отиния слишком любопытна, и обожает разносить сплетни. А мне не нужен соглядатай в доме. Когда ты отплываешь?
— Меня что? Даже не покормят в собственном доме? — притворно возмутилась Долэг, выделив три последних слова. — Тебе что-то нужно?
— Сколько рабов ты сможешь забрать? — Эттея пересела в кресло, и принялась разливать чай. — И… Ещё три женщины хотят покинуть Ирсин. Вместе с семьями. Одиннадцать человек.
— А рабов? Отличный чай.
— Пока трое. Мой брат. Его лакей. Хозяйка борделя.
— Брат? — Долэг поперхнулась чаем.
— Он потребовал у меня деньги. Те, что родители выделили мне на сезон. Конечно же, я отказала. Уже заказаны платья. Завтра должны привезти карету. К тому же, я не вижу смысла покрывать его карточные долги.
— Это как-то связано с тем, как ты оказалась в доме будущего герцога Лорейского? — Долэг с горящими от нетерпения глазами подалась вперёд. — Ну же, Этти, покайся... Ты влюбилась в него? Он красив?
— Дол, ты невыносима. — Эттея вскочила на ноги, и нервно зашагала по комнате. — Мой брат! Мой родной брат!
— Я бы не была в этом так уверена... Иглы флатта! — Девушка только сейчас заметила, что наклонившись, она обмакнула пышное кружевное жабо в чашку с чаем.
— Что-о? — Эттея резко остановилась. — Что ты сказала?!
— Аккуратнее! — воскликнула Долэг. И спокойнее пояснила: — Ты чуть вазу подолом не снесла.
— Что ты сказала, Лита?!
Долэг поморщилась: своё третье имя, переводимое с языка Туманных островов, как нежность, она терпеть не могла.
— Что ты совершенно непохожа на своих родителей! — Отчеканила она. — Как только ты появишься в обществе, за твоей спиной начнут шептаться. О том, что дочь в семье светловолосых и светлоглазых Ин-Енев, темноволоса, темноглаза, узколица, уже вовсю судачат. Так что... — Долэг медленно поднялась на ноги, и исподлобья взглянула на подругу. — Придержи свой гнев для других. — Она махнула рукой, указывая на светящиеся пальцы Эттеи. — Ударишь – я ударю в ответ.
Несколько минут девушки зло смотрели друг на друга. Потом Эттея рассеяла атакующее заклинание.
— Прости, Этти. Прости. Лучше я тебе скажу. И ты будешь готова. Чем ты приедешь на бал, и, ничего не подозревая, нарвёшься на любопытные взгляды и злые языки. Прости.— подойдя к подруге Долэг осторожно обняла её.
Та, помедлив, ответила на оъятия и, положив голову на плечо подруги, всхлипнула.
— Он продал меня. Продал. Мой брат продал меня в бордель.
— Тише. Тише, родная. — Дол ласково гладила подругу по спине. — Ты поэтому хочешь, чтобы я увезла его?
— Он маг, Дол. Маг. — отстранившись, Эттея достала платок, и вытерла слёзы. — Если сыщики докажут его вину, то маги его не простят. Ему будут бросать вызов за вызовом, пока не искалечат, или не убьют. Я не хочу ему смерти. Пусть живёт. Но, пусть отрабатывает свою вину.
— Туда нельзя! — послышалось за дверью. И в коридоре зазвучали быстрые шаги.
— Я просто хотела убрать посуду.
— Леди просили не беспокоить! Займитесь... — шаги стали удалятся.
— Кто-то слишком любопытен. — Дол потянула Эттею к дивану и, усадив её, села рядом. — Рассказывай!
***
— Как она сбежала? — Маркиз стоял в дверях гостевой комнаты, и смотрел на старшую горничную.
— Никто не знает, милорд, — женщина средних лет явно нервничала, но старалась отвечать спокойно. — Как было приказано, гостье приготовили ванну, принесли чистые, согретые полотенца, новый халат. Она ими не воспользовалась. Чуть позже подали лёгкий ужин. Леди попросила больше не беспокоить.
— Кто?
— Рета готовила ванну. Эна принесла ужин. — старшая горничная сделала шаг назад, и повернулась так, чтобы хозяин смог увидеть двух находившихся за её спиной девушек.
Лаен мысленно усмехнулся – матушка предпочитала брать в услужение людей с приятной внешностью.
Тёмно-синее платье невысокой девушки с пепельно-русыми волосами было украшено небольшим белым воротничком, который означал, что она служит в доме не менее трёх лет.
Вдовствующая маркиза, не утруждая себя запоминанием имён, таким образом определяла кому можно дать задания и посложнее, чем заправить кровать или вытереть пыль.
Бросив взгляд на каштановые волосы её напарницы, Лаен нахмурился – темноволосых обычно нанимали перед приездом кузины. Будучи блондинкой, та терпеть не могла симпатичных, светловолосых горничных в своём окружении.
Взявшись за руки, стоявшие рядышком девушки испуганно переглядывались. Одна толкнула подружку плечом, и прошептала:
— Ты…
— Нам велели… — уставившись в точку на его груди и запинаясь, начала светловолосая. — Велели. Приготовить. Там, — Она бросила на Лаена быстрый взгляд, и махнула рукой в сторону двери. — Потом...
Мужчина, стиснув зубы, раздражённо посмотрел на старшую горничную. Та быстро поняла, что от неё требуется.
— После просьбы леди не беспокоить, в комнату никто не заходил, и никто из горничных позже гостью не видел.