— Тогда давайте проследуем в тренировочные помещения, — пригласил Влад, после чего пошел к дверям в кладовке, а коляска Стивена сама собой отправилась за ним. Мозг ученого перерабатывал множество вариантов, как такое возможно. Антигравитация? Управление воздушными потоками? Управление реальностью? Но в конце-концов сдался и удовлетворился пока ответом, что это «магия». Но себе он пообещал обязательно изучить ее принципы и подвести под ЭТО и квантовую механику. Возможно, именно магия является тем самым «пластилином», которого не хватало для создания единой теории поля — теории всего, как еще ее называют. Комната открылась, и ученый снова вздохнул от такого издевательства над физикой — сначала ему показали управление временем, потом телепортацию, а теперь вот неевклидово пространство в виде бесконечного коридора со множеством дверей.
— Это же не иллюзия? — с надеждой на то, что это именно она, спросил Стивен.
— Нет. Но если не верите, можем войти в каждую. Пандора, моя ученица, устала где-то на тысячной двери, — с усмешкой ответил Пирс.
— Тогда поверю вам на слово.
Открыв пятую по счету дверь справа, они оказались в ритуальном зале, где уже было подготовлено все необходимое: четыре элемента, свечи, круг и небольшое количество крови Хаято. Тот с радостью дал еще пару ведерок, когда оценил все прелести помолодевшего тела, и две его девушки тоже остались довольны. Сам ритуал прошел быстро — Влад раздел Стивена магией, погрузил в сон, а проснулся тот атлетичным парнем лет двадцати на вид. И даже очки уже были не нужны — у него было идеальное зрение.
— Я так себя не чувствовал даже когда был молодым, — потянувшись, встал Стивен, и тут же чуть не упал. Он встал?!
— Вижу, вы оценили один из основных плюсов обликов — перенятие моторных навыков. Иначе пришлось бы вам еще полгода-год учиться ходить.
— Я… Я не знаю, что вам сказать. Вы не представляете, что сделали для меня, — Хокинг пытался сдержать слезы, но получалось плохо. Он даже не заметил, как Влад накинул на него халат — все же он стоял голый посреди зала.
— Ну что вы, отлично представляю. Если хотите мне отплатить, то, пожалуйста, не бросайте увлечение наукой только потому, что излечились. А то, сами понимаете, здоровое тело, здоровые желания, куда там космос изучать, когда молодая жена под боком.
— А…
— Приводите жену, — Влад тут же понял, о чем его хотят спросить. — Если она захочет, мы можем сделать ей любую внешность, какую она пожелает. И детей ваших тоже можем попробовать сделать магами, если у них есть талант. Но на людях вы должны будете носить иллюзии тех людей, которыми вас привыкли видеть. Артефакты для этого я выделю.
— То есть мне до конца жизни притворятся инвалидом? — радость мужчины поутихла.
— Как пожелаете. Можете подстроить потом свою смерть или создать двойника под контролем магокогитатора или ингениума. Я вам потом расскажу, что это. А можете притворяться. Как пожелаете, — развел плечами Влад.
— Я не понимаю, зачем вы столько делаете для меня? Достаточно было излечения.
— Потому что я могу. И потому что я считаю, что подчиненные тебе люди должны получать все самое лучшее за свою работу, и тогда они и трудиться будут лучше. Конечно, есть лентяи и бездельники, предатели и негодяи, но от вторых спасает истинное зрение, а первых я просто не собираю. Я собираю лучших. Пришла пора вам познакомиться с коллегами.
Стивен переоделся в свою старую одежду, которую Влад растянул чарами. Из очков пришлось убрать линзы, так как теперь они только мешались. А коляску маг уменьшил до размеров игрушечной и спрятал в карман. Естественно, ученый задавал по этому поводу вопросы и получал на все один ответ:
— Это магия, Стивен. Мне не нужно знать, каким образом я уменьшаю предмет. Может быть, это сужение пространства как в черной дыре. Может, иллюзия, а настоящий предмет прячется где-то еще. Может быть, он реально уменьшает количество атомов в себе. Тьфу, поговоришь с вами, учёными, и начинаешь изъясняться также, — фыркнул Влад под смешок Стивена. — В общем, я желаю, и мир исполняет мою волю. Заклинания, руны, волшебные палочки — все это лишь костыли, а мана — смазка. Действительно чудовищные в своей реальности существа могут прогибать мир одной лишь волей. Но мне до такого уровня расти и расти, так что костылями я тоже пользуюсь.
— Но я не понимаю, как мир понимает, чего ты хочешь?
— У человека есть семь оболочек. Не морщитесь, это доказанный магами факт. Так вот — это физическая в виде тела, жизненная, астральная, неуничтожимое ядро души, эмоциональная, ментальная и магическая. Есть еще восьмая — бессмертное начало, и девятая — божественное, но мы о них пока говорить не будем. Так вот, каждая оболочка выделяет какую-то энергию. Физическая — тепло и электричество, жизненная — прану, необходимую для этой самой жизни, астральное тело — духовную, ментальная — психическую, и магическая — ману. Есть еще бахионь — разного рода энергии, пропущенные через атман — то самое ядро души, созданное творцом. Эти энергии еще называются эфиром, но, думаю, что теории тебя потом обучит через ингениум Хал, мой… Пусть будет магический искусственный интеллект.
— Сами вы искусственный интеллект, — буркнул Хал, появившись в виде иллюзии и тут же пропав.
— Ну, извини, это наиболее подходящий термин. Он пока не понимает разницу между духами и душами людей, — взмахнул извиняюще руками Пирс.
— Вы не дорассказали, — напомнил ему Стивен.
— Ах да. Так вот, как происходит волшебство? Наш разум во время заклинания выпускает психическую энергию, она проходит через астральное тело, захватывая духовную энергию, а потом через ноус, магическую оболочку, и подхватывает с собой нужное количество маны. Если используется внешняя мана, то она, проходя через душу, увеличивает свою реальность, но это уже отдельная тема для разговора. Так что в чары уже включено то, что маг хочет сделать, духовная энергия несет его волю, а мана лишь помогает влиянию на реальность. А дальше реальность отвечает, либо поддаваясь этим чарам и сама придумывая, как воплотить то, чего хочет маг, либо болезненно бьет откатом, если маг слишком обнаглел и замахнулся на невозможное — в лучшем случае просто тратится впустую энергия. В худшем — маг может пострадать или умереть, зачастую не очень приятной смертью. У магии есть свои ограничения вроде того, что время нельзя повернуть вспять или воскресить мертвого, если его душа улетела на перерождение.
— То есть, у магии есть свои законы и запреты?
— Верно. Чем ты сильнее, тем больше можешь, но фундаментальные запреты может обойти только Творец.
— То есть бог?
— Нет, боги — это немного другое. Это нечто вроде… паразитов, которые дышат бахионь как воздухом, им нужна вера людей. Творец — это нечто за гранью понимания даже богов. И есть ли он на самом деле, никто не знает, — в этот момент они прошли около тридцати одинаковых дверей и вошли в помещение, оказавшееся большой гостиной, в которой на десятках полукруглых диванов сидели десятки людей и… призраков, которые спорили до хрипоты друг с другом. Оказавшийся ближе к двери мужчина лет двадцати на вид, как и все здесь присутствующие, подошел поближе, прищурился и сказал:
— Стивен Хокинг, если не ошибаюсь? Чем наш гостеприимный начальник завербовал вас? Излечением? Богатством? Магией? Долголетием? — улыбнувшись краешками губ, спросил он и поприветствовал Влада: — Добрый день, мистер Пирс, останетесь с нами?
— Почему бы и нет? Проведете экскурсию новенькому?
— Почту за честь, — шутливо поклонился мужчина, а Влад ушел в сторону смутно знакомой женщины-призрака.
— Подождите… Эдинбургский университет, Питер Хиггс? — ошеломленно спросил Стивен.
— Верно, теперь нас всех трудно узнать. И не бойтесь спрашивать, тут много знаменитых личностей, которых так просто не узнать. Но не надейтесь, что все ответят. У нас тут пари заключают на счет того, узнает ли новенький всех или нет, — подмигнул ему Хиггс и повел по залу.
Карл Гайзенберг, Поль Дирак, Гордон Мур, Дэвид Бом, Ричард Фейнман и многие другие известные живые физики собрались здесь. Как молодые гении, так и пожилые мэтры, которых сейчас было трудно отличить от первых. Но кроме живых было гораздо больше мертвых: Нильс Бор, Томас Эдисон, Никола Тесла, Эрвин Шредингер, Энрико Ферми, Макс Планк, Михаил Ломоносов, Константин Циолковский, Лев Ландау, Игорь Курчатов, Роберт Оппенгеймер, Эрнест Резерфорд, Анри Пуанкаре, Мария Кюри, с которой разговаривал Пирс, Чарльз Дарвин, Луи Пастер, Александр Флемминг и многие, многие другие. А главное — Альберт Эйнштейн, с которым он так и не смог переговорить при жизни, и Леонардо да Винчи. Хиггс познакомил молодого ученого с остальными, с наслаждением наблюдая, как лицо Хокинга все больше и больше вытягивается от удивления.
— Как? Как это возможно? Это воскрешение мертвых? — не выдержал все-таки Стивен.
— К сожалению, не все так просто, — ответил ему бесшумно подошедший сзади Пирс. — У меня есть артефакт — воскрешающий камень. Он позволяет призвать астральный слепок умершего человека, но это не сам человек. А скорее части его оболочек без разума, но с его знаниями. Я объединил их с духами разума и сделал самостоятельными. Это не совсем те же люди, которые когда-то жили, многие из них не смогут развиваться дальше. Они то, кем был человек на момент смерти. И чем больше был знаменит человек, тем лучше сохранились его личность и знания благодаря бахиони верящих в них людей.
— Информация не исчезает никуда, — кивнул Хокинг. В квантовой физике невозможно уничтожить информацию. Даже попадая в черную дыру, она остается на ее границах.
— Квантовая физика очень похожа на магию. Взять тот же эффект наблюдателя, — согласно кивнул Хиггс. — Тут многие обсуждают именно эту тему. Во время перерывов в обучении, конечно.
— Кстати, — Влад достал будто из воздуха ингениум и протянул его Стивену. — Держите. Наденете на голову, а там разберетесь. Ваш помощник потом вам скажет, какая комната будет вашей. А сейчас я вынужден откланяться, у меня много дел.
Пирс ушел, а Хокинг вернулся к обсуждению с Хиггсом магии в квантовой физике. Вскоре к ним присоединились и остальные — мнений было множество, ученые родились в разные эпохи, и потому предлагали разные теории. Например, Эйнштейн на дух не переносил новые теории квантовой механики, пытаясь рассуждать только с точки зрения теории относительности. А Оппенгеймер бурчал насчет того, что они создают оружие похлеще его ядерной бомбы. Но скучно не было никому. Когда же Стивен притомился, то все же надел ингениум, услышав голос точь-в-точь похожий на собственный:
— Приветствую вас, хозяин.
С этого момента началось обучение великого ученого и мага, Стивена Хокинга.
Комментарий к
Звиняйте, сегодня занят, так что без цитаток Стейтема.
***
Если кто хочет поддержать автора - в профиле есть все данные.
========== Часть 6 ==========
Я не зря собирал под своим крылом культовых изобретателей, инженеров и ученых. Несмотря на то, что некоторые из них обошлись мне очень даже недешево. Например, молодая компания «Интел», уже прославившаяся своим процессором 4004, который по мощности превосходил огромные ламповые компьютеры. Выкупить их и завербовать основателей стоило мне пятидесяти миллионов долларов, но, я думаю, что вскоре это окупится, как и привлечение некоторых ведущих инженеров из IBM и Altair. Я собирался отслеживать и вербовать только лучших разработчиков программного обеспечения и аппаратных компонентов. Мне не нужны были обыкновенные рабочие, которые тянут гайки, не задумываясь о том, как работает устройство в целом, как не нужны мне были и бизнесмены, так как денег я сделаю столько, сколько мне надо. В первую очередь мне нужны люди, которые знают, как и что устроено, но им не хватает инструментов для проверки теории или создания устройств. И магия даст им эти инструменты. Более того, если они смогут создать станки без капли магии, то они смогут их использовать в обычном мире. Так что, кроме щедрой оплаты с моей стороны, знаний о магии и прочих преимуществ, мотивация у них хоть куда. Да и люди эти крайне увлечены наукой. Естественно, их изобретения вряд ли запатентуешь без объяснений, но использовать-то их никто не помешает. Все можно объяснить коммерческой тайной. Я же отложил пока свои наполеоновские планы и пошел… в школу. Сходил для вида на пару уроков, где под видом обучения занимался медитацией и уборкой в своем разуме — ингениум позволял влить немало информации в разум, но разбираться с нею и нарабатывать навыки приходится самому. Мне, как Мастеру ментальной магии и легилименции, с этим попроще, но и от работы это полностью не избавляет. Так что благодаря этому я смирился с потерянным на уроках временем. Просто если уж начал играть — то играть стоит до конца. После уроков я отправился в гостиную Гриффиндора, где меня в последнее время принимали очень тепло благодаря победе над Реддлом. Кроме разве что четверки мелких пакостников под названием «Мародеры», правда сейчас скорее тройки, так как Люпин все чаще проводит время в компании Лили Эванс. Иронично, что на Слизерине меня начали принимать даже лучше по той же причине. Пусть там было немало тех, чьих родственников я убил взрывом, но конкретно это вменялось в вину Малфоям. С другой же стороны, тех, чьи родители в нашем Альянсе, большинство. Да и слизеринцы признавали силу, так что лезть на меня никто не смел. Тем более после показательной разборки с теми, кто приставал к моей ученице.
— Друзья гриффиндорцы, у меня есть для вас подарки в ответ на ваше гостеприимство, — встав посреди гостиной, сказал я.
— Что за подарки? — спросил четверокурсник Проспер Барнетт.
— Иллюзионы! — будто фокусник я вытащил пять кристаллов с симуляциями на основе популярных фильмов: «Унесенные ветром», «В джазе только девушки», «Римские каникулы», «Как украсть миллион» и «Хороший, плохой, злой», а также один кристалл, содержащий отредактированную битву с Реддлом. Надо же и себя прорекламировать? — Берете в руку, касаетесь палочкой руны Зиг и отправляетесь в иллюзию. Как в кино, только будто вы в шкуре героя чувствуете то же, что и он. Использовать могут одновременно до десяти человек, и персонажей можно также выбирать либо остаться сторонним наблюдателем.
— А что такое кино? — спросила меня русоволосая девушка с пятого курса.
— Это как колдографии в газете, только маггловские и гораздо длиннее, — высказался староста, поправив очки на носу. Видимо, магглорожденный.
— Верно, — кивнул я. — Такие же кристаллы с другими сюжетами я отдал трём другим факультетам. Так что, если надоест смотреть эти, то обращайтесь к ним. Только учителям не говорите, а то отберут еще.
— Почему отберут? — спросила меня первокурсница со звонким голоском.
— Потому что там есть некоторые моменты… Ну, вы понимаете, поцелуи там… — я поиграл бровями, а девушки покраснели. Парни же разве что не рванули ко мне вырывать из рук кристаллы, но удержались. — Девушкам рекомендую кристалл с «Унесенными ветром». И, кстати, если во время просмотра вы выбрали какого-то персонажа, то до самого конца его сменить нельзя. Но не бойтесь, боль и прочие неприятные ощущения уменьшены в десять раз.
— Если все это правда, то огромное спасибо. Мы можем вам чем-нибудь отплатить? — спросил меня староста за всех.
— Нет, это просто подарок, — улыбнулся я и, сославшись на дела, ушел. А то, боюсь, что те парни, кто выберет «В джазе только девушки», меня потом побьют за то, что им несколько часов придется пробыть в женской одежде. С другой стороны, они же там с Мэрилин Монро поцелуются и увидят ее в нижнем белье… Как бы, наоборот, не зацеловали. Да и Одри Хепберн с Вивьен Ли те еще красотки. Отдавая иллюзионы, я преследовал сразу несколько целей. Во-первых, зарабатывал уважение и авторитет, которые никогда не помешают. Во-вторых, давал рекламу, которая мне ничего не стоила. Конечно, пренебрегать рекламой в газетах я не собирался, но как говорила моя бабушка — кашу маслом не испортишь. И, наконец, в-третьих, факультеты вынуждены будут договариваться об обмене иллюзионами. Зря что ли я до этого готовил почву к их сотрудничеству, рассказывая об их положительных чертах и выгоде сотрудничества и здравой конкуренции, а не откровенной вражды? Впрочем, дела у меня и правда были, так что я недалеко ушел от гостиной красно-золотого факультета, постучавшись в кабинет Минервы Макгонагалл.