Повисло молчание. Ску хмуро переглядывались, а Харато пристально, не мигая, смотрел на меня. Эмоции если и изменились, то не слишком сильно. Ску не понимали, с чем имеют дело. Я с удивлением понял, что они настолько сильно верят в свою правду, что мои слова не заставляют их задуматься — а воспринимаются простой слабостью.
— В договоре, Харато, есть пункты о том, что вы выполняете мои распоряжения, — сказал я, решив заканчивать с позорной попыткой образумить нанимателей. — Так вот моё распоряжение — молчать. Общаться только вполголоса. Если требуется переговорить — машете рукой, сближаемся лодками и тогда говорим. На ночь место для привала выбираю я. Никаких костров, пока не убедимся, что местность вокруг безопасна. Иначе за ваши жизни я не дам и самого тёртого к-ки.
— Я услышал вас, Шрам! — хмуро ответил Харато. — Но решать, что делают мои воины, буду сам.
— Пусть будет так, — я кивнул, признавая своё поражение. — На перекус — час. Потом выдвигаемся.
Развернувшись, я отправился к своим бойцам. Со своей стороны я сделал всё, чтобы эти гордецы добрались до статуи богини живыми и здоровыми. Ну или хотя бы способными передвигаться на своих двоих. Дальнейшее вразумление оставлю самим Диким Землям.
— Совсем непрошибаемые? — тихо спросил Нож, присмотревшись ко мне.
— Гордые и упёртые, — кивнул я. — Собирайте тех, кто идёт с нами.
Через несколько минут мы уже сидели, жуя орехи и сухофрукты, и наблюдали, как ску разводят костёр и устанавливают на нём котелок с водой. Не сговариваясь, мои бойцы перебрались подальше. Как и я сам. Даже те, кто собирал топливо и складывал его в лодку, сместились в сторону — стараясь стать как можно более незаметными. Радовало, что плавник почти не давал дыма. Хотя даже того, что поднимался от костра — уже было много. И, само собой, выдвинулись мы не через час, а часа через два — пришлось ждать, пока ску поедят. А некоторые из них даже успели вздремнуть.
Погрузившись на лодки, наш разделённый на два лагеря отряд отправился дальше. Преодолев заливчик старого речного русла, мы начали грести против течения. Пусть оно и было небольшим, но ощущалось. Лодки стали двигаться медленнее, а гребцы уставали быстрее. Стоило нам проплыть пару сотен шагов, как со стороны ску донеслись удивлённые возгласы. Река проходила между руинами огромных башен. Те почти на бросок возносились над зелёными камышами по берегам.
Я будто наяву увидел, как давным-давно в эти речные ворота входили огромные корабли. Вдаль от башен уходили стены древней столицы. По ним прохаживались стражники, несущие свою службу, а впереди раскидывался огромный город с множеством домов.
Но реальность была куда прозаичнее. Сразу за воротами остались только каменные фундаменты, заросшие зеленью и почти скрывшиеся под землей. Их иногда удавалось заметить. По берегам реки смыкались джунгли. Видимо, окраины города строились не из камня, а из дерева, поэтому до нашего времени не дошли даже руины. Зато русло реки было достаточно прямое, а течение — спокойное.
Две лодки с ааори шли впереди. Вёсла моих бойцов почти не тревожили поверхность воды. Зато сзади, с лодок ску, доносились периодические всплески. И через некоторое время на всплески стали стягиваться местные обитатели. Бледные твари с интересом наблюдали за нашим плаванием с ветвей деревьев. Всё, как и описывали. Маленькие, в пол человеческого роста, сохранившие многое от людей, но потерявшие ступни — и отрастившие вместо них руки. Их было очень много. На каждом дереве пристраивалось по десять особей. Мужчины с коротким пушком волос в тех же местах, что и у нормальных людей. Абсолютно лысые женщины и дети. Какая-то фантасмагорическая пародия на людей — невероятная и оттого отвратительная.
Долго такого внимания ску не выдержали. Один из воинов с рычанием выхватил лук и — я только и успел крикнуть «Не стреляй!» — пустил стрелу в одну из самок бывших людей. Естественно, не промахнулся с такого расстояния. Тварь совершенно по-человечески вскрикнула, дёрнулась руками к стреле, всхлипнула и свалилась в воду с дерева. Но если ску рассчитывал, что местные жители после этого разбегутся, то он — ошибся. Твари начали возмущённо кричать, шатать ветви деревьев, а потом в лодки полетели камни. Причём удивительно, но в лодки с нами, ааори, никто камней не кидал. Целились только в лодки ску.
— Приготовьте щиты, — приказал я своим бойцам на всякий случай.
При виде того, как ску прикрываются от града камней и прячутся от вездесущих местных обитателей, мне даже стало приятно. Харато что-то кричал с лодки то ли нам, то ли своим героям. Я предпочёл не услышать — как он и другие ску не слушали меня. «Око за око, зуб за зуб», — радостно сообщила память, молчавшая уже долгие месяцы.
Страдания наших нанимателей продолжались ещё долго. Хотя самыми тяжёлыми были первые полчаса, когда маленькие человечки орали и дружно забрасывали камнями лодки. Сил пробить плотную просмолённую кожу на бортах у них не было, но синяки такие снаряды оставляли знатные. Часть камней сыпалась в лодки, перегружая их. Потом накал страстей стал спадать. Женщин и детей прогнали от берега, и остались только мужчины, которые, однако, продолжали мстить. Теперь они ждали, когда ску расслабятся, начнут выглядывать из-за щитов — и тогда только швыряли свои снаряды. Один из ску даже попытался снова схватиться за лук, но в этот раз остановил его Харато.
К этому времени джунгли древесные сменились каменными. Видимо, лодки миновали окраины и приблизились к центру города. Древние строители всё-таки знали какой-то секрет, который позволял обрабатывать землю так, чтобы на ней ничего не росло. Даже спустя три тысячи лет руины выглядели не сильно заросшими. И тут, наконец, открылась настоящая жизнь маленьких горожан. Их в городе оказалось столько, сколько, наверно, не жило даже во времена расцвета До-ро и провинции То-го-до. В каждом остове величественного дворца, в каждой коробке дома в несколько этажей ютились десятки, сотни и тысячи маленьких обитателей.
На наши лодки они смотрели с интересом и опаской. Преследующая нас группа маленьких мужчин, кидающихся камнями, служила отличным предупреждением. Тут для ску наступила вторая волна страданий, потому что местные жители решили помочь в таком славном деле, как воспитание хамоватых гостей, и присоединились к потехе. Лодки с ааори всё ещё не трогали — будто понимая, кого надо винить в случившемся, обитатели До-ро обратили свой гнев на ску. А нам оставалось только наблюдать с плохо сдерживаемым злорадством.
Скоро это занятие нам наскучило, и почти все — даже те, кто сидел на вёслах — стали посматривать по сторонам, разглядывая картину погибшей цивилизации. Вокруг реки когда-то проходила мощёная каменными плитами набережная. Плиты давно разошлись — некоторые стояли почти вертикально — корни деревьев, росших по краям дороги, образовали сплошной ковёр, а сами деревья местами разрослись в небольшие рощицы, а местами совсем исчезли. От набережной вглубь уходили ровные как стрела улицы, что напомнило мне манеру строительства городов в Империи. Дома были многоэтажные. Минимум четыре этажа, максимум — этажей семь. Украшения и детали невозможно было рассмотреть под сплошным ковром вьюнов, но и сами размеры очень впечатляли.
Иногда попадались остовы величественных дворцов и усадеб — с помпезными портиками, поддерживаемыми толстыми прямыми колоннами. А рядом с каждым дворцом имелась огромная площадь с обелиском или с колонной. На одной из колонн сохранилась статуя, которая мне особенно запомнилась. Она изображала мужчину в доспехе и длинном плаще. Одну руку он положил на необычной формы меч на поясе, а другую простирал вдаль. При этом статуя была настолько натуралистично выполнена, что я невольно восхитился умению скульптора. Между этими статуями, и теми, что стояли в храмах сейчас, было отличие, как между зарисовкой опытного художника и каракулями ребёнка.
На то, чтобы проплыть каменные остовы, ушло ещё три часа. Лодки ску теперь напоминали старые телеги — ободранные борта, укрывающие пассажиров щиты и только две пары вёсел, вразнобой бьющие по воде. От нас они отстали почти на пять сотен шагов. Но даже когда река делала плавный поворот, определить, где находятся наши наниматели, было несложно. Возмущённые крики маленьких горожан продолжали их сопровождать. Как только стало ясно, что ску не смогут нас услышать, Нож приказал своей лодке сблизиться с нашей и проговорил:
— Шрам, если так дальше пойдёт… вопрос с тем, что делать, если они захотят нас убить, решится сам собой.
— Они, конечно, уроды полные, — возразил я. — Но я бы на твоём месте не надеялся. Даже Харато может нам доставить немало неприятностей.
— Чем это? — удивился Пузо, сидевший рядом со мной.
— Огромной секирой, например? — я усмехнулся. — Мы в своё время еле отбились от пяти имперских пехотинцев.
— Мы тренировались же! — возразил Суч.
— А они это делали с детства, — поддержал меня Га-мари. — Захотят и с грязью нас смешают. Кстати, Шрам, этот Харато что-то от тебя требовал, когда их только начали камнями закидывать.
— Да, я заметил, — я кивнул. — Он, мне кажется, вечером расскажет. Заодно и узнает, как нехорошо нарушать договора. Но если не сдержится — будьте готовы отходить в сторону города посуху.
К вечеру мы смогли миновать руины До-ро. Солнце ещё светило, а джунгли вокруг начинали меняться. Проявились хищные цвета у некоторых растений, что говорило о скором вступлении в «неспокойную область» Диких Земель. После нашей вылазки за Стену мы с бойцами многое узнали про Дикие Земли. Оказывается, то, что мы видели, называлось «неспокойными областями». Примерно десятая часть Диких Земель такой и была. Области эти отличались очень высокой концентрацией мудрости — и постоянно мигрировали, изменяя всё, что оказывалось внутри. Когда неспокойная область отступала, растения возвращали свой зелёный окрас, пустыни исчезали без следа, а болота — высыхали. Но изменения часто оставались навсегда, порождая новые виды растений и животных.
Вот и сейчас, покидая город, мы заметили признаки «неспокойной области». Оставалось лишь надеяться, что храмовый комплекс окажется не в самой их гуще. Иначе с такими нанимателями, как ску, всем там выжить не получится. Так что маленьким жителям До-ро я был даже благодарен за то, что они поучили ску уму-разуму. Пусть больно, пусть обидно — но урок преподали.
Глава 5
На привал мы устроились почти сразу после того, как мимо проплыли остовы каменных укреплений. Солнце быстро катилось к горизонту, и до ночи оставалось часа два. Если уж ночевать в Диких Землях — то там, где всё ещё спокойно. Подыскав себе подходящий спуск, мы медленно приблизились к берегу. Га-мари застыл на носу одной из лодок — и даже глаза прикрыл, проверяя окрестности. Потом повернулся к нам и кивнул. Рискуя перевернуть судёнышко, я подобрался поближе, чтобы услышать доклад:
— Шрам, тут пусто. Какие-то твари есть на другом берегу, но мелкие и мало. На этом берегу только эти — из города.
— Хорошо. Тогда здесь и расположимся на ночлег.
Когда мы начали выкладывать вещи, подошёл Нож.
— Куда ску-то расположить? — спросил он.
— Куда-нибудь на тот берег, — я махнул рукой и усмехнулся. — На этом берегу жители До-ро, с которыми у наших нанимателей не сложились отношения.
Лодки ску как раз появились из-за поворота реки. Они плыли вдоль другого берега, отложив щиты. А вдоль нашего берега их продолжали преследовать пять самых упёртых маленьких горожан. Увидев, что мы разбиваем лагерь, Харато нам что-то долго кричал, но я показывал, что никак не разберу его криков — прямо надо мной на деревьях висели местные жители и вопили значительно громче. В итоге Харато плюнул в воду и приказал своим причаливать чуть дальше.
— Нож, Молчок! — приказал я своим. — Возьмите новые амулеты, один бочонок «тошнилки» и поплыли к ним. Пузо, на тебе лагерь. Можно разжечь костёр.
— Ты уверен, что хочешь к ним плыть? — спросил Нож, а Молчок энергично закивал.
— Не уверен… Но если что-то пойдёт не так, сбежим, — я улыбнулся. — На этот берег они ещё нескоро полезут. У нас, видите, какие шумные и смелые защитники.
Защитники как раз удостоверились, что неприятные гости убрались туда, куда им не добраться, успокоились и принялись грызть какие-то орешки с дерева. На нас они поглядывали без неприязни. Парочка даже спустилась, пробежалась вокруг лагеря, набрав камней, и снова скрылась в листве.
Быстро загрузившись в лодку, мы пересекли реку и пристали рядом с лодками ску. Дозорный свистнул в сторону лагеря, когда мы только подплывали — и на берегу нас уже встречал Харато и двое воинов. Одного из них я даже узнал — это был тот самый, который спорил со мной.
— Ты! — Харато обвиняюще ткнул в меня пальцем. На лбу у него красовалась великолепная шишка. — Я же приказал вам подплыть! Просил помочь нам!
— И чем бы это вам помогло? — спросил я, спрыгивая на берег. — Тогда камнями бы закидывали не только вас, но и нас.
Ску глухо заворчали в ответ.
— Почему? Ты? Не? Подплыл? — медленно проговорил Харато.
— Потому! Что! Я! Не! Слышал! — так же медленно ответил я, останавливаясь напротив. — И на то у меня была веская причина — постоянные вопли рассерженных местных обитателей. А какая причина была у вас не слышать меня? Или крик «не стреляй» относился к местным жителям?
Повисло молчание. Ску не знали, что ответить, а я не хотел мешать им в осмыслении ошибок. За спиной у переговорщиков разгорался костёр.
— Давай-ка я напомню, Харато! — проговорил я. — По условиям договора, вы должны слушать и делать то, что я говорю. Только тогда я готов отвечать за целостность ваших тушек. Но вы не слушаете. Так вот всё, что случится после нарушения моих запретов — полностью на вашей совести. Я говорил с утра не жечь костёр?
— Мои люди устали и хотят есть! — ответил мне вождь ску.
— Да ради всех богов! Делайте, что хотите! — я поднял руки. — Только когда на вас нападут в ночи, не надо звать нас и потом ругаться, что мы не пришли. Мы не придём! Потому что жечь на этом берегу костёр — нельзя!
— Но твои же жгут костёр! — не выдержал давешний спорщик, который теперь мог похвастаться ссадиной на скуле.
— Так мои на том берегу, — ответил я. — А на том берегу — можно.
— На том берегу эти маленькие твари! — прорычал Харато.
— Всё верно, так и есть, — ответил я. — Именно поэтому там больше никого и нет. И можно жечь костёр. Никто не сунется ни к ним, ни к нам.
— Ты знал?! — зарычал любитель поспорить.
— Почему ты не предупредил?! — закричал одновременно с ним Харато.
— Нет. Откуда я должен был это знать? — удивился я. — Но я знал, что здесь живут эти белые, и что они безобидны для большинства путешественников. И теперь вижу, что они нормально относятся к кострам и не пускают на свои земли хищников. Даже знаю, как они это делают.
От моей улыбки ску только зубами заскрипели.
— Ты мог предупредить нас доходчиво! — зло проговорил Харато.
— Я и предупреждал доходчиво, — ответил я. — Что может быть ещё доходчивее, чем «не стреляй»?
Харато открыл рот для возражений, но я его оборвал:
— Нет-нет! А теперь я вас снова предупреждаю: на этом берегу нельзя жечь костёр. Здесь могут быть хищники. И уж тем более не стоит тут орать! — я поставил на землю бочонок с амулетами, а рядом Нож пристроил «тошнилку». — И ещё я предупреждаю, что если вы не обновите на ночь и утром мазь, а сейчас не смените амулеты, то можете остаться без защиты. А слушать мои предупреждения или нет, вы сами решите. Верно?
— Верно, — Харато повернулся к третьему, молчаливому, воину и бросил ему что-то на языке ску.
Через несколько минут амулеты были заменены, а наниматели обмазаны вонючей мазью. Бочонков было два, поэтому один я оставил им, чтобы не плавать лишний раз и снова не общаться.
Я, Нож и Молчок вернулись в лагерь, где бойцы уже приготовили сытную кашу, поджарили мясо и даже поделились припасами с местными жителями.
— Представляете, утащил у нас мешочек с сухофруктами! — пожаловался Пузо, указав на старого местного.
— Ну утащил и утащил, — Нож пожал плечами. — Можно ему ещё от щедрот дать.
— Вот ты и займись, — предложил я. — Наладь взаимопонимание.
Нож взялся за дело основательно — и уже через несколько минут раздал всем желающим по горсти лакомства. Лакомство местным пришлось по душе, если таковая у них, конечно, имелась— они даже стали улыбаться и о чём-то переговариваться.