Что-то в его голосе было неправильным, но Рита никак не могла сообразить, что именно. Поспешно натянув на себя одежду, она вышла наружу, ополоснула лицо из стоящего у двери кувшина и принялась помогать Лавгуду упаковывать палатку. Шум, разбудивший ее, прекратился, небо уже посерело, но почему-то не было слышно пения птиц, которое так доставало ее каждое утро.
— Тоже это заметили? — спросил Ксенофилиус. — Да, птицы чуют... Хотя им-то что, они могут улететь, а вот прочему зверью придется несладко. Ну да тут уж ничего не поделаешь.
— Что произошло? — спросила Рита.
— Ошибка в расчетах, — махнул рукой Ксенофилиус. — Идем.
Рита молча взвалила на спину свой рюкзак и зашагала вслед за Ксено. Она наконец-то сообразила, что с ним было не так: в его голосе, да и во всем поведении, больше не было привычной мечтательности и легкомысленности. Ее спутник был чем-то очень встревожен, и Рита даже представить себе боялась, что такого могло произойти, чтобы встревожить Ксено Лавгуда.
Причина его беспокойства стала ясна примерно через полчаса, когда Рита вдруг заметила, что подошвы ее ботинок погружаются в воду. Она машинально подняла голову вверх, но дождя не было, и мелькавшее среди листвы небо в кои-то веки было чистым.
— Да, это наводнение, — снова ответил Ксено на невысказанный вопрос. — Мы должны успеть подняться повыше.
— Может, лучше залезть на дерево? — предложила Рита.
Лавгуд покачал головой.
— Мы не сможем спуститься, пока не спадет вода, — сказал он. — И тогда всё будет напрасно.
— Что будет напрасно?
— Всё, — повторил Ксенофилиус. — Весь этот поход. Мы уже почти у цели, осталась последняя метка, но если мы не успеем, всё придется начинать сначала. Было бы обидно, правда?
Он обернулся, бросил короткий взгляд на Риту и вдруг улыбнулся.
— Потерпите еще чуть-чуть, Рита, — сказал он. — Вы очень скоро все узнаете... Если, конечно, мы успеем подняться до того, как нас затопит.
Они успели, хотя какое-то время им пришлось идти почти по пояс в воде. К счастью, почва тут была тверже, а растительность намного менее густой и какой-то чахлой. Подлеска почти не было, так что расчищать дорогу им не пришлось. Когда уровень почвы начал повышаться и деревья расступились, Рита увидела прямо перед собой почти отвесный склон горы с потеками застывшей лавы.
Выйдя, наконец, на незатопленное место, наскоро перекусив и переодевшись в сухое, Ксено и Рита начали подъем. Это было не так трудно, как казалось поначалу — по самому краю склона шла узкая тропинка, на самых крутых подъемах которой были выдолблены ступеньки. В нескольких опасных местах чья-то добрая душа даже вбила в скалу стальные кольца, к которым можно было прицепить страховочную веревку.
Но все же подъем есть подъем, и оказавшись, наконец, на вершине, Рита с облегчением упала на первый попавшийся валун и вытянула гудящие от усталости ноги.
— Пожалуйста, скажите, что на сегодня всё, — попросила она.
— Еще нет, — ответил Ксено. — Надо будет пройти немного... но теперь уже только вниз, — поспешно добавил он. — И сейчас уже можно не спешить, мы успели.
С этими словами Ксенофилиус присел на корточки, расчистил от песка небольшую площадку, достал из рюкзака тюбик с краской и принялся выводить на голом камне замысловатый узор.
— Вот что за манера у туристов — куда ни придут, тут же начинают оставлять неприличные надписи! — раздался из-за спины Риты незнакомый голос.
Рита взвизгнула от неожиданности, вскочила на ноги и развернулась, одновременно попытавшись отпрыгнуть в сторону, запнулась за камень и повалилась на спину.
— Джон, где твои манеры? — засмеялся Ксено. — Нельзя так пугать даму.
— Простите, мисс, я не хотел.
Незнакомец подал Рите руку, помогая ей подняться, при этом так искренне улыбаясь, что вспыхнувшая было у Риты злость моментально испарилась, сменившись смущением. Незнакомец был красив — высокий, мускулистый и очень сильно загорелый, с густой гривой черных, как смоль, волос, собранных в конский хвост. Одет он был так же, как и люди в деревнях, через которые Ксенофилиус и Рита проходили до этого, и Рита поначалу приняла его за индейца, но, приглядевшись, поняла, что черты лица незнакомца явно европеоидные, и притом очень правильные.
— Позвольте представиться: Джон Клейтон, виконт Грейсток.
Он снова улыбнулся, и Рита почувствовала, что краснеет.
— Рита Скитер, журналист, — поспешно сказала она. — Простите, я не слышала, как вы подошли.
— О, я привык ходить тихо. В этих местах подобное умение может очень пригодиться.
— Как и умение считать, — Ксенофилиус закончил свою работу, подошел к Джону и крепко его обнял. — Семнадцатого! Семнадцатого вы должны были взорвать плотину. Не пятнадцатого! Вы нас чуть не утопили там, внизу. Хорошо еще, что мы шли с опережением и успели добраться до горы.
— У нас не было выбора, — помрачнел Джон. — Йетеморп устроил землетрясение, шахта могла в любой момент обрушиться. Пришлось подрывать немедленно.
— Простите, кто-кто устроил землетрясение? — удивилась Рита.
— Йетеморп. Местный злой дух, — ответил Джон. — Идем, по дороге я вам все расскажу.
Гора оказалась не просто горой, а гигантским потухшим вулканом, невысоким, но широким. Кратер до недавнего времени был почти до краев заполнен водой, которая сейчас уходила, выливаясь наружу через расщелину в скале, проделанную так не вовремя подорванным зарядом тротила. Рядом с расщелиной уже был раскинут лагерь, и несколько женщин суетилось у костров, готовя ужин, пока мужчины чинно сидели у палаток, покуривая трубки и негромко переговариваясь.
— У местных жителей есть легенда, — рассказывал Джон Рите, пока они ждали ужина. — Якобы их предки когда-то жили далеко в горах, там, где спит Солнце. Однажды злой дух по имени Йетеморп научил их добывать огонь трением, после этого Солнце разгневалось и прогнало людей прочь. Потом, конечно, доброе Солнце раскаялось и послало двенадцать золотых и одного каменного бога, чтобы те помогали людям и заботились о них. Но Йетеморп не смог смириться с тем, что люди снова живут счастливо, и натравил на них жадных до золота испанцев. Люди вовремя прознали об опасности и успели спрятать богов в глубокой пещере на дне потухшего вулкана, но Йетеморп завалил пещеру и наполнил кратер водой, чтобы люди никогда не смогли достать богов наружу.
— И что, боги не могут оттуда выбраться без посторонней помощи? — усмехнулась Рита.
— Увы, без солнечного света они бессильны, — вздохнул Джон.
— Ну а при чем тут мы?
— Людям была нужна помощь, — ответил вместо Джона Ксенофилиус. — Они несколько раз пытались слить воду из кратера, но каждый раз происходило что-то, что им мешало. Только Джон смог понять, что озеро и вулкан на самом деле созданы магией, а пещеру охраняет мощное запирающее заклинание. Не знаю, кто его поставил — то ли предки индейцев использовали столь сильное колдовство, опасаясь испанцев, то ли темный волшебник сделал себе заначку на черный день, а может и правда какой-то демон постарался. Но открыть пещеру можно лишь волшебством.
Несколько лет мы с Джоном готовились к этому дню. Во время нашего пути я оставлял в контрольных точках маяк, и если вы посмотрите на карту, то увидите, что наш путь через джунгли рисует рунную цепочку открытия дверей. Завтра утром мы их активируем и, если повезет, дверь в пещеру откроется.
— А если не повезет? — спросила Рита.
— Значит, не повезет, — пожал плечами Ксено.
Им повезло, если, конечно, результат тщательно спланированной операции можно назвать везением. Рита была даже немного разочарована тем, что дверь пещеры открылась так легко, а внутри не оказалось ни толп злобных чудовищ, ни коварных ловушек, ни даже захудалого лабиринта. То есть, не то чтобы она так сильно желала подраться с каким-нибудь пещерным троллем или заполучить в спину отравленный дротик, но журналистские инстинкты протестовали против такого простого завершения их приключения.
«Два месяца скитаний по джунглям и никакой битвы с главным злодеем в конце? — думала она, пока их компания в сопровождении индейцев продвигалась вглубь пещеры. — Нет, публика это не купит...»
Какая-то очень важная мысль мелькнула у Риты в голове, но до того, как она успела ее осознать, свет факелов отразился от полированного металла и шедшие впереди индейцы плавно опустились на колени.
«Боги» оказались статуэтками высотой дюймов десять каждая, и судя по тому, с каким усилием индейцы поднимали их с земли, действительно сделанными из золота. Там был охотник с луком в странной одежде, женщина с ребенком, толстяк с весьма впечатляющим мужским достоинством, рыбак с гарпуном и еще кто-то, кого Рита увидеть не смогла — индейцы не подпускали ее близко. Впрочем, даже увиденного хватило Рите, чтобы понять: местные жители вряд ли могли создать что-то подобное хоть пять сотен лет назад, хоть сейчас.
«А вот инкам, пожалуй, такое было вполне под силу, — решила она. — И они действительно могли прийти с запада, спасаясь от конкистадоров. А потом местные выдумали свой вариант легенды об изгнании из Рая...»
Наконец, последний идол был извлечен из пещеры, старший из индейцев что-то произнес на своем языке и приглашающе махнул рукой в сторону дальнего конца пещеры.
— Наша награда, — пояснил Ксенофилиус. — Посмотрите, Рита, вам будет интересно.
— Тут же золота на сотни тысяч галлеонов! — ахнула Рита.
В полусгнивших корзинах и ящиках лежали кучи золотых браслетов, украшенных крупными необработанными драгоценными камнями, очень тщательно выделанных серег и подвесок с орнаментами, крошечные игрушечные инструменты, фигурки людей и животных.
— И это все наше?
— Почти все, — кивнул Ксено. — Четверть принадлежит индейцам, правда, я понятия не имею, что они будут делать с золотом. Они ведь не ценят его так, как мы, а с внешним миром почти не торгуют... А остальные три доли — да, моя, ваша и Джона.
Рита рассмеялась.
— Так эти поиски вислоухих многоножек — всего лишь прикрытие? — воскликнула она. — На самом деле вы всего лишь искатель сокровищ?
— Газета, знаете ли, сама себя не напечатает, — философски пожал плечами Ксено Лавгуд. — А что до мохноухих рогоходов, так чего их искать? Вон один, сидит прямо позади вас.
Обернувшись, Рита увидела в свете факела небольшое существо размером со вставшую на задние лапы кошку. Существо повело носом, затем запустило лапку в поросшее густой шерстью ухо, извлекло из него ягоду, проглотило ее, икнуло и побрело прочь.
— Должно быть, принял нас за алкогольную галлюцинацию, — пояснил Ксенофилиус. — Обычно они более общительны... Ну, чего же вы замерли, Рита? Помогайте, помогайте. Нам желательно спуститься вниз до заката, сегодня вечером в деревне будет праздник, не хотелось бы пропустить. А завтра мы отправимся домой. Нам даже не придется идти через джунгли — заклинание снято, теперь отсюда можно аппарировать.
Рита покачала головой и принялась запихивать сокровища в свой рюкзак. Почему-то тот факт, что выдуманное Ксенофилиусом Лавгудом животное оказалось вполне реальным, потряс ее больше всего.
Праздник, откровенно говоря, был так себе, Рита ожидала намного большего, все-таки не каждый день племя обретает потерянных пятьсот лет назад богов. Но Ксенофилиус объяснил ей, что главные торжества пройдут позже, в день зимнего солнцестояния, когда боги официально приступят к исполнению своих обязанностей, а сейчас племя просто празднует завершение долгой работы.
Потом забили барабаны, и Ксено Лавгуда увели танцевать на площадку в центре деревни, где толпилась в основном молодежь. Риту тоже звали, но она предпочла остаться в компании людей постарше, которые чинно сидели на циновках, смакуя угощение и время от времени провозглашая тосты, в которых Рита не понимала ни слова. Сидящий подле нее Джон поначалу пытался объяснить смысл сказанного, но быстро бросил это занятие, посетовав на непереводимую игру слов с использованием местных идиоматических выражений.
Впервые за два месяца Рите было хорошо. Еда была вкусной, местное вино — на удивление легким и почти не пьянящим. Правда, после второго стакана Риту почему-то перестали держать ноги, но это уже не имело никакого значения — ведь завтра ей не надо будет вставать ни свет ни заря и снова тащиться вперед по ненавистным джунглям. Скоро они будут в цивилизованном месте (хотя Манаус — та еще «цивилизация»), пару дней можно будет отсыпаться и приходить в себя, а потом — здравствуй, Англия.
Тут, правда, воображение Риты давало сбой, потому что она совершенно не представляла себе, чем будет заниматься дома, ведь писать она все еще не могла. Впрочем, Лавгуд что-то говорил про Гималаи, и если все его похождения оплачиваются так же щедро, как это...
Рита подняла руку и полюбовалась браслетом, который, не удержавшись, надела на себя еще там, в пещере, не сумев устоять перед красотой замысловатого переплетения стеблей неизвестного растения.
— Джон, вы давно знакомы с Ксенофилиусом? — спросила она.
— Мы учились вместе, — ответил тот, — и я вспомнил о нем, когда искал тех, кто мог бы помочь моему народу вернуть утраченное.
— Вашему народу? А разве вы...
— О, по рождению-то я англичанин, — ответил Джон. — Моя мама — магл, титул мне достался от нее. А отец был волшебником, но он умер, когда мне было девять лет. Вскоре после его смерти мама случайно познакомилась с доном Педро д’Альвадорес, одним из каучуковых королей Бразилии. Мне он сразу не понравился, но мама думала, что я просто ревную к умершему отцу... Она была совершенно очарована и самим доном Педро, и его состоянием, все твердила, какие перспективы передо мной откроются, если я войду в его семью...
Для дона Педро, как я понял уже позднее, мама не была кем-то серьезным. Он вышел из низов и, разбогатев, не смог отказать себе в удовольствии развлечься с хоть и бедной, но какой-никакой английской аристократкой. Но мама совершила страшную ошибку, рассказав дону Педро о магическом мире и о том, что ее сын — волшебник. Дон Педро поначалу не поверил, но когда мама показала несколько волшебных предметов, внезапно переменил свое отношение и к маме, и ко мне. Очень скоро он сделал маме предложение и увез нас в Бразилию.
Только после свадьбы выяснилось, что на самом деле дону Педро была нужна не моя мама, а я. Он просто захотел использовать мои способности в своем бизнесе. Я поначалу не особо возражал — мне было десять лет, и тот образ жизни, который вел дон Педро, меня просто очаровал. Огромная вилла, в которой можно было заблудиться, гараж с десятком гоночных машин, личный самолет...
Увы, дон Педро был совсем не таким человеком, каким казался поначалу. Это был жестокий, коварный деспот! Тиранил жену, детей (у него было трое от первого брака), служанок... Жаловаться на побои было бесполезно, вся местная полиция была у него в кармане, а письма в Англию перехватывались. Через год мама попыталась бежать, но ее поймали и куда-то увезли, а мне объявили, что моя покорность будет гарантией ее жизни.
К счастью, дон Педро не представлял, какие возможности на самом деле может дать магия. Когда мне исполнилось одиннадцать, я поступил в Кастелобрушу и сразу же начал готовиться к спасению мамы.
— Почему же вы не попросили о помощи учителей? — спросила Рита. — То, что хотел от вас этот самый дон Педро, прямое нарушение Статута!
— Вот именно поэтому и не попросил, — ответил Джон. — Это ведь мама рассказала ему о магии. Я боялся, что ее или посадят в тюрьму, или просто сотрут память обо мне и папе. Поэтому я решил действовать самостоятельно.
Весь первый курс я учился не тому, что задавали, а тому, что могло мне помочь: полетам на метле, заклинаниям поиска, невидимости, вскрытия замков... Нужда — великий учитель, и уже через год я смог угнать метлу и отправился в джунгли. Я почти добрался до места, когда моя метла вдруг отказалась лететь. Сейчас-то я знаю, что вокруг вскрытой нами пещеры была аномальная зона, где любые чары начинали сбоить и колдовство было опасно для жизни. Но тогда...