Внезапно я заметил высокую фигуру в темной одежде, словно скользящей между деревьев, но не торопящуюся приближаться к избушке. Она медленно кружила вокруг нее и все время молчала. Легший на землю снег прекрасно оттенял пропорции незнакомца или незнакомки, позволяя мне рассмотреть ночного гостя. И тут какой-то тихий, нежный звук поплыл в ночной тишине. Фигура то появлялась, то исчезала, и только по звону можно было определить, где она находится.
Вытащив жердь из пазов, я решительно шагнул на улицу. В левой руке я держал меч, желая встретиться лицом к лицу с ночным гостем. Я уже говорил, что меня мало трогают местные мифы и предания, у меня нет иррационального страха перед неведомым. Конечно, признаюсь, что на Фольмапасе тоже существует культ мертвых, но он более практичен, что ли. Мертвые никому не мешают, они живут в своем мире, и не делают попыток вернуться к живым с благими ли намерениями или со злобой.
Я стал подозревать, что к нам пожаловала сама Синильга. Слишком тонка фигура в балахоне, неширокий шаг, семенящая походка. Так мужчины не ходят. Еще и атрибуты для колдовства: небольшой бубен, в который призрак постукивает при ходьбе, на голове маска из черепа какого-то животного, одежды обшиты хвостами пушных зверьков.
— Эй! — крикнул я, оглядываясь в поисках Синильги. — Подойди сюда!
Раздался смех, негромкий и совсем не пугающий. Морозным воздухом обдало затылок. Я резко развернулся. Синильга стояла в тридцати шагах от меня и смеялась. Потом сделала жест в сторону леса. Губы ее зашевелились, но я не понимал ни слова. Махнув мечом, решительно направился к призраку. Все было так необычно, и в то же время реально: тихий шелест клинка, скрип влажного снега под ногами и время, замедлившее свой бег. Подойдя к Синильге, которая и не думала исчезать, я увидел вместо лица, скрытого под капюшоном, темный овал. Пустота, угольная чернота. Клинок описал полукруг и обрушился на фигуру. Только вместо плоти меч прошил пустое место. Синильга смеялась за спиной. Я со злости плюнул в снег.
— Можешь сколько угодно насмехаться надо мной, но твоих чар я не боюсь, — негромко сказал я и ушел в избушку. Закрыл дверь за запор и завалился спать. И больше ничего меня не беспокоило.
Утром я пинками поднял дрыхнувшего Шамана, развязал его и погнал по лесу. Ночной снег начал таять, обнажая мокрую листву и хвою. Нависшие на кустах комья снега с тихим шелестом падали вниз, если их задевали неосторожным движением.
— Видел я ночью твою Синильгу, — почему-то я захотел рассказать хрутту о странной встрече, — приходила, кружилась вокруг заимки.
— И что она делала? — жадно спросил заложник.
— Да ничего особенного, — пожал я плечами, — слишком много смеялась, бегала вокруг заимки, звала в лес.
— В лес, говоришь? — хмыкнул Шаман. — Тогда тебе крупно не повезло, Высший. Очень крупно.
Только через три дня Лан Вэю удалось выехать из Романовки. Все это время военные и полиция допрашивали выживших на прииске. Дракона допрашивали майор Завьялов и еще какой-то человек из военной прокуратуры. Их интересовала не криминальная подоплека появления китайца на «Шульгинском», а все детали происходившего боя. Несколько раз Лан Вэй описывал ворвавшуюся в барак тварь, каким образом удалось ему остаться в живых, характер повреждений, нанесенных им и другими участниками стычки этому пришельцу. Подполковник Сорокин подтвердил, что это именно он завалил чужака очередью в голову.
— Утверждаете, что после удара ножом тварь оставалась на ногах и потеря крови никак не повлияла на его действия? — спрашивал следователь.
— Нет, никак, — сказал Лан Вэй, — у чужака было такое обильное кровотечение, что обычный человек скончался бы через пару минут. Но ему хватило бы времени отрубить мне голову. Благодаря вашему сотруднику я жив и сижу здесь.
— Вы все время просидели в бараке?
— Конечно, нас туда согнали, чтобы мы не мешали военным вести бой. Подполковник Сорокин полагал, так будет лучше для всех. Не знаю, как пришелец обнаружил нас в бараке. Искал, наверное, сбежавших заложников.
— Почему вы так решили, если не видели картину боя?
— Мы знали, что у них заложники. Сам Сорокин сказал.
— Да, подполковник мне говорил об этом, — подтвердил Завьялов, все это время молча слушавший рассказ китайца.
— Значит, выстрелы из дробовика и пистолета не причинили ему ущерба? — снова спросил следователь.
— Ни дробовик, ни пистолет, ни нож не смогли убить тварь. Только выстрелы из автомата в голову.
— Это была идея капитана Синицына — подтачивать конус пули, — снова прокомментировал майор, — и она сработала на все сто процентов. Полное разрушение черепа гарантировало смерть пришельца. Подствольные гранатометы также показали свою эффективность.
Следователь задал еще несколько не значащих вопросов, так, для формальности, и отпустил Лан Вэя восвояси. Его тут же перехватили полицейские. Вот этих товарищей как раз интересовали причины появления на прииске. Но Лан Вэй со снисходительной улыбкой отвергал все обвинения от нелегальной скупки нефрита до связей с криминальными авторитетами, курировавшими нефритовый бизнес. Самое главное все равно не могли привязать. Не было самого факта приобретения минерала. На прииске он присутствовал, это — правда, но в машине, в которой он приехал, его не было. Значит, это не его нефрит, а людей, которые добывали его. Зачем же он оказался на «Шульгинском»? Поехал с русским водителем Славой на охоту, заблудились, вышли на прииск, попросили помощи и места для ночлега. Кем ему приходился покойный Синь Тао? Компаньон по охоте, просто хороший товарищ. Очень сожалею о его гибели, даже не знаю, что сказать его родным. На остальные вопросы буду отвечать только в присутствии представителя консульства Китая.
Представитель приехал на следующий день из самого Иркутска, но уже ближе к вечеру, и все проблемы были улажены без лишних трений. Но самому Лан Вэю было сказано без намеков, чтобы тот как можно скорее уезжал на родину. Что Дракон и сделал с великим удовольствием и облегчением.
Сейчас он сидел в кабине минивэна и молча созерцал пейзажи, проносившиеся мимо него за окном салона. Водитель тоже молчал, и это гнетущее состояние глубочайшей потери напрягало его. Да и погода не радовала. Низкие осенние тучи, налитые холодным дождем, готовы были обрушиться на землю. Горы уже были покрыты снежными шапками, еще ненадежными, готовыми сорваться вниз от сильных ветров, но приближение зимы чувствовалось остро.
— Как же хорошо, что Слава остался жив, — вдруг произнес Лан Вэй, нарушая молчание.
— Да, это большая удача, — тут же откликнулся Виктор, — а то старик, как только услышал о бойне, сразу за сердце схватился. Пришлось врача вызывать. Ну, теперь все нормально будет. Славка должен на поправку пойти. Как же такое допустили? И кто это сделал?
Лан Вэй вспомнил, что Виктор вообще не в курсе, кого они встретили на прииске. Космические пришельцы, сошедшие с художественных картин Голливуда, оказались совсем не такими, как их представляли. Но в кровожадности ничем не уступали своим прототипам из фильмов.
— Очень плохие…люди, — Дракон решил не поднимать тему пришельцев, потому что не считал необходимым нагнетать ситуацию. Русские сами разберутся со своей бедой, пришедшей на эту землю. — Их осталось мало, и они ответят по закону, кровному закону, как принято у некоторых народов…. Иначе нельзя, Виктор. Обычный закон здесь не должен вступать в свои права.
— Да что же такого они натворили? — в сердцах бросил водитель, крепко сжав руль.
— Много плохого. Кровавый след чудовища тянется из глубины веков, а безнаказанность порождает очередную волну смертей, — непонятно пояснил Лан Вэй. — Надо этому воспрепятствовать.
— Ну, не знаю, — неуверенно бросил Виктор, мельком посмотрев на спидометр. Машина шла на хорошей скорости, скоро должна была показаться Чита, — слишком сложная история, да и как на это посмотрит полиция? Кровная месть….!
— Там за дело взялись военные, а они смогут загнать тварь под землю, — буркнул Лан Вэй.
— Так-то оно так, — не обратил внимания Виктор, в каком контексте китаец употребил слово «тварь», — но что дело темное — все в Романовке так говорили, пока с прииска трупы возили.
Снова наступило молчание. Лан Вэй до самого Забайкальска не проронил ни одного слова, решая для себя одну очень сложную дилемму. И как на его решение посмотрит хозяин? Из организации, если ты туда вступил, нет выхода. Но продолжать свой нынешний бизнес Дракон не хотел. Значит, нужно менять профиль деятельности. А он много чего умел: вести переговоры, втираться в доверие, проворачивать рискованные финансовые сделки. Так стоит ли этими умениями пренебрегать? Нефритовая эпопея закончилась в залитом кровью бараке. Больше он этим делом заниматься не намерен. Его не законы России напугали, его потрясли ожившие тени детских страхов. Как же он вообще жив остался?
Уже в самом Забайкальске, прежде чем пройти таможенный досмотр, Лан Вэй сказал Виктору:
— Возможно, меня очень долго не будет в ваших краях, так что на финансовую помощь в ближайшее время не надейся. Все, что тебе причитается — ты получил. Машина в твоем распоряжении, делай с ней что хочешь. Если понадобишься — найду сам.
— Завязываете? — догадался Виктор.
— Почему так подумал? — усмехнулся китаец.
— С пустыми руками возвращаетесь, значит, сделка сорвалась. Да и полиция слишком дотошно вас допрашивала. Ясно, что на хвост наступили. Государственные структуры уже давно хотели прижать всех добытчиков нефрита и подгрести под себя отрасль. Кажется, такой момент наступит уже в ближайшее время. Власть не хочет упускать такой лакомый кусок. Да только весь нефрит все равно в Китай пойдет.
— Видишь перспективу, — скорее одобрительно сказал Лан Вэй, — а значит, можешь работать по своему усмотрению.
Он подал руку Виктору, который крепко сжал ее и с чувством потряс. Видно было, что водителю жаль расставаться с клиентом, отдававшим от своих щедрот хорошую порцию. И Дракон счел нужным успокоить его:
— У нас много перспективных направлений в этих местах. Ты всегда можешь понадобиться. Живи, работай, детей расти. А придет время — мы тебя найдем.
Тушу убитой косули они увидели одновременно. Зверь лежал в кустах припорошенный свежим снегом. Бес сразу заметил, что в этом случае не волки задрали животное, а потрудился человек. Косуля была убита каким-то режущим предметом, распоровшим ей шею до самого позвоночника. Из тела были вырезаны большие ломти мяса, и больше ничего не было взято. Удивительно, что до сих пор никто не пришел к падали: ни волки, ни медведь.
— Кажется, это наш клиент охотился, — добавил Бес, осматривая глубокий разрез на шее. — Мечом бил, что ли? А как подобрался к зверушке?
— Майор Завьялов говорил что-то о фрезах, — сказал Алекс, — что твари мечут их на расстоянии, когда нужно бесшумно убрать противника. Помнишь диких старателей? Один из них был убит аналогичным образом. Такая же рана.
— Точно, так и есть, — товарищ разогнулся и внимательно осмотрел местность вокруг. — И что мы имеем? Плохо следы видно. Повезло гаду. Ушел до снегопада. Все следы снегом закрыло.
— Он идет строго на север, — подсказал Алекс, — и сейчас нет нужды разыскивать его следы. Идем в том же направлении, посматриваем по сторонам. Вдруг устроит засаду.
— Если Сутулый с четверкой помощников не устроил засаду, то теперь с ограниченными возможностями и подавно не станет ее делать, — возразил Бес.
Спецы оставили позади себя тушу косули и двинулись дальше, обходя буреломные места и слишком густые заросли молодого ельника. Витимская тайга тянулась сплошным темно-зеленым ковром вдоль реки, изредка прерываясь долинами с небольшими речками, тянущимися в основное русло между гранитными россыпями. Периодически приходилось переправляться через холодные потоки и после этого сушить обувь. Скорость передвижения, конечно же, резко падала. Но отдохнувшие за время сушки своих промокших берцев Алекс и Бес брали приличный темп и сокращали расстояние. Им все никак не удавалось выйти наперерез Сутулому, значительно срезая углы. Решили идти следом, уповая на скорость. Пришельцу удивительным образом удавалось выдерживать высокий темп передвижения, имея заложника. Вот Беса и заинтересовало это обстоятельство. Алекс, не оборачиваясь — он шел первым — предположил:
— Или тащит на себе, накачав препаратами, либо дал ему какой-то допинг. Тунгус говорил: им давали какие-то таблетки, после которых они шли целые сутки без привалов.
— Мне бы такой допинг, — вздохнул Бес, — я бы за пару часов догнал тварь. Надоело хуже горькой редьки гоняться за ним. Может, проще было бы на вертолете долететь до урочища и там организовать засаду? Эвенки не наивные дети — давно уже предупредили своих.
— Иногда мне кажется, что мы сделали ошибку, понадеявшись на свои ноги, — сознался капитан, хрустя свежим снежком и выдыхая клубы пара изо рта, — но, если подумать, мы же загоняем дичь. Пришелец чувствует погоню, торопится. Вон, у них уже и еда закончилась, а приготовить, как следует, мясо на костре не успевает.
— Да, костровища мы не видели, — буркнул в спину Бес, — только это может означать одно: мы сбились с пути….
Он чуть не налетел на Алекса. Карев резко остановился, подняв левую руку вверх. Не говоря ни слова, он поманил напарника к себе и ткнул пальцем в сторону открывшейся картины. Метрах в пятидесяти от них, надежно скрытых деревьями, на небольшой полянке сидел эвенк в короткой теплой куртке из оленьей шкуры, на его ногах были удобные сапоги с широкими голенищами, а на голове была шапка с длинными ушами, спадающими на плечи. Куртка была опоясана кожаным ремнем, за который был заткнут небольшой топорик, а с другой стороны висел кисет с непонятным содержимым: может, табак, а может — патроны к карабину, аккуратно приставленному к дереву.
Карев с напарником разделились и тихо ступая, начали обходить эвенка с двух сторон. Держа на прицеле автомата греющегося у костра лесовика, Алекс скользящим шагом, стараясь не хрустнуть предательским снежком, разгребал его носком берца и заходил справа. Он уже был в десяти шагах от безучастно смотревшего в костер эвенка, когда тот поднял голову, словно прислушиваясь к тишине леса, и сказал с легким акцентом куда-то в пустоту:
— Дедушка Хадиуль сказал мне, что надо помочь людям изловить зверя. Зачем крадетесь, подобно рыси? Подходите к костру, грейтесь.
— Черт глазастый! — восхитился Бес, закидывая на плечо автомат. — Как почуял, друг?
— Шумите громко, — ответил эвенк, — долго шли, устали. Дыхание услышал.
Алекс подошел к костру, над которым висел закопченный чайник на простой палке, лежащей на рогатине. В нем уже кипела вода, и эвенк достал из мешка, лежащего в его ногах, бумажный кулек. Аккуратно раскрыв его, высыпал на заскорузлую ладонь горсть заварки и бросил его в чайник. Как только вода побурела, он ловко снял посудину с огня и поставил ее рядом с щелкающим искрами костром.
— Зовут тебя как, брат? — Бес с удовольствием вытянул ноги, завалившись на пожухлую траву, уже освободившуюся от снежного покрова.
— Тыкулча, — эвенк посмотрел на Алекса, севшего напротив него, — а вас я знаю. Мне сказал ваши имена большой начальник, воин. Тимохин зовут его.
— Это каким образом? — удивился капитан.
— Большая беда у нас у всех, — Тыкулча снова порылся в мешке и достал оттуда вполне современные пластиковые стаканчики и протянул их спецам. А сам поставил возле себя кружку с отбитой по донышку эмалью. Налил всем чай, отхлебнул дымящий паром напиток, и только после этого продолжил: — Зверь вернулся. Все охотники в лесу, следят за ним. Стойбища опустели. Дедушка Хадиуль так и сказал мне идти вам на помощь. Быстро пойдем, через болота, через гольцы.
— Вы следите за ним? — поразился Бес, отхлебнув из стаканчика.
— Идет быстро, — кивнул Тыкулча, подняв скуластое темное лицо на стену леса, — тащит за собой человека. Но мы уже знаем, где он может потерять время. Зверь упрется в болото.