— Никому не рассказывать о самом лучшем, что в вас есть? — не оборачиваясь, сказал Гарри. — Что ж, хорошо. Если вы так настаиваете...
========== Глава 14. Игры разума ==========
29 апреля 1995 года
Еще в марте Япония, Бразилия и США заявили о своем желании участвовать в следующем Триволшебном турнире. Примерно тогда же в чью-то умную голову пришла мысль, что смотреть на то, как команды возятся с пробирками и рассчитывают на пергаменте рунные цепочки — не самое увлекательное в мире зрелище. В результате за несколько дней до четвертого испытания Хогвартс принял гостей из школ Кастелобрушу, Махотокоро и Ильверморни, которые во время испытания дали на стадионе короткие представления для развлечения публики. Приз зрительских симпатий достался японцам — их команда разыграла настоящее шоу, в котором сексуальные, но отважные девушки в матросках сразились с кланом злобных (но тоже сексуальных) темных демонов.
К сожалению, трое ребят на это зрелище полюбоваться не могли. Они были заняты гораздо более важным делом — гипнотизировали взглядами стоящую посреди комнаты большую, в половину человеческого роста, каменную чашу, до краев наполненную мутной ядовито-синей жидкостью.
Окон в комнате не было, о внешнем мире напоминал лишь плавающий под потолком черный шар маговизора, при помощи которого за происходящим наблюдали зрители на стадионе. В одной стене находилась дверь, через которую команда вошла внутрь и через которую ребят вынесли бы, если бы Элин и Драко не успели за десять минут сварить противоядие от исходящих от жидкости ядовитых испарений. Дверь в противоположной стене надо было открыть, отомкнув три замка, для которых надо было найти три ключа, и один из этих ключей, скорее всего, находился на дне чаши под толстым слоем жидкости. Во всяком случае Драко уверял, что успел наткнуться на что-то тяжелое, когда опускал в чашу железный щуп. К сожалению, железо растворялось в жидкости так же быстро, как и любой другой материал, который ребята пробовали в нее опустить.
Надпись на чаше гласила:
«Надежный, словно камень,
Опасный, словно змей,
Откроет двери имя
Хранителя ключей»
— Мы тупые, — мрачно произнес Драко, разглядывая чашу.
— Мы что-то упускаем, — также мрачно отозвалась Элин.
— Жаль, что с нами нет Гермионы, — в который раз повторил Гарри.
— Да уж, загадки — это по ее части, — согласилась Элин. — А мы тупые.
— Эй, это моя реплика!
— Извини.
В комнате воцарилось молчание. Гарри перевел взгляд на стоящий у стены стол с лабораторной посудой и инструментами, назначение половины которых он не знал. Элин и Драко разбирались в этом намного лучше него, но и они не могли понять, как можно проанализировать состав жидкости, которую нельзя даже набрать в пробирку.
— Может, просто вылить содержимое чаши на дверь? — предложил Гарри. — Раз уж оно все растворяет...
— ...то и нас самих оно растворит вместе с дверью, — закончил Драко.
— А если удержать жидкость волшебством...
— С сильными растворителями так нельзя, они... — Элин задумалась, пытаясь подобрать нужные слова. — Ну, в общем, растворяют. Сложно описать, Гарри, просто поверь на слово. Это проходят в продвинутом зельеварении, я читала.
— И вылить зелье тоже некуда, — добавил Драко. — Да эта чаша еще и наверняка самопополняемая, иначе было бы слишком просто.
— А как вообще работают с сильными растворителями? — продолжал настаивать Гарри. — В чем их держат, если они растворяют все подряд?
— Их не хранят в готовом виде, — ответил Драко. — Компоненты смешивают непосредственно перед применением. Нам это не подходит, у нас тут уже готовый результат...
— Понятно. — Гарри вдруг засмеялся. — Ребята, мы тупые!
— Я же сказал, это моя реплика.
— Это не реплика! Ну ладно я, но вы-то... Зельевары, тоже мне! Что не растворяет жидкость в этой чаше?
Драко и Элин переглянулись.
— Саму чашу!
— «Надежный, словно камень!» — Элин подскочила к столу с пробирками и принялась развинчивать лабораторный штатив. — Гарри, у тебя лучше получается трансфигурация, сделай эти штуки большими и каменными.
Это оказалось не так легко, каменные инструменты вышли слишком тяжелыми, а когда Драко попробовал наложить на них заклинание облегчения веса, они просто сломались. Вторая попытка оказалась более успешной, Гарри вспомнил про железобетон и сумел сделать инструменты со стальной арматурой внутри. Каменная оболочка вышла не слишком прочной и растрескалась, но все же при помощи модифицированного зажима ребятам удалось вытащить на свет окруженную слабым магическим сиянием малахитовую шкатулку.
Открыть шкатулку труда не составило (Драко совершенно случайно знал мощное отпирающее заклинание, которого не было в учебниках), извлеченный из нее ключ подошел к одному из трех замков, но на этом дело снова застопорилось. Никаких идей о том, где взять два других ключа, у ребят не было.
— Мы тупые? — осторожно произнес Драко спустя какое-то время.
Ничего не произошло.
— Похоже, волшебная сила этой фразы исчерпана, — заметила Элин. — Надо подыскать новую.
— Как насчет «мы что-то упустили»? — предложил Гарри. — Или лучше...
Не договорив, он поднял шкатулку и принялся вертеть ее в руках, пытаясь рассмотреть внутреннюю поверхность стенок.
— Ха! Смотрите, тут руны.
— Ну да, шкатулка-то магическая, — согласилась Элин. — Что тебя удивляет?
— Может, это подсказка? — предположил Драко. — «Ключом» может быть решение какой-то логической задачи. Дай-ка лупу... ага, спасибо. Записывай: ансуз, каунан, уруз, ансуз... хм, какая-то неправильная цепочка... каунан, ансуз, вуньо, ансуз, тиваз... пробел... лагуз, ансуз, перз, исаз, дагаз, эхваз, манназ... Теперь с другой стороны...
— Эти руны имеют какой-то смысл? — спросил Гарри, когда Драко закончил читать.
— Каждая из них имеет смысл, — задумчиво ответила Элин, — но последовательность странная. Каунан используется для обращения к стихии огня, а уруз — воды, если поставить их одну за другой, они нейтрализуются... А ансуз в цепочках вообще никогда не ставят первой, эта руна используется только как связка...
— Это не цепочка, — засмеялся Драко, — это латинская пословица, записанная германскими рунами. «Aqua cavat lapidem non vi, sed saepe cadendo» — «Вода точит камень не силой, но многократными ударами». То есть, терпение и труд все перетрут. Или, если понимать буквально...
Элин вскочила на ноги и бросилась к двери.
— Так я и думала! — воскликнула она. — На втором замке руны, нам нужно начертить нейтрализующую цепочку вот тут, где пустое место. Я справлюсь, только инструменты нужны.
Чернила на двери не держались, но Драко вовремя пришла в голову идея вытравить нужные знаки при помощи все того же растворителя. Гарри после нескольких неудачных попыток удалось сделать некое подобие рейсфедера,[38] который он видел в старой готовальне отца. Это был первый раз, когда ему удалось трансфигурировать железо в заранее неизвестный материал с заданными свойствами, Драко и Элин при этом лишь уважительно переглянулись: ни один из них на трансфигурацию подобного уровня способен не был.
Убедившись, что материал сочетает в себе гибкость стали и прочность камня и не собирается растворяться у нее в руке, Элин медленно и осторожно принялась наносить на дверь одну руну за другой. Стоящий рядом Драко время от времени давал подсказки, которые для Гарри звучали, как китайская грамота. Единственное, что он смог понять, — значение некоторых рун зависело от положения планет на небосводе и могло меняться чуть ли не на противоположное.
Наконец, Элин начертила последнюю руну, замок щелкнул и ребята облегченно вздохнули.
— Остался последний, — произнес Гарри. — И у нас еще десять минут до конца задания.
Третий замок располагался в самом верху двери. Элин не могла дотянуться до него из-за своего роста, но Гарри и Драко, внимательно осмотрев замок, обнаружили на нем какой-то сложный герб.
— Это не герб древнейшего дома, — сказал Драко. — Я бы знал.
— Как он выглядит? — спросила Элин.
— Геральдический щит, два ключа и какой-то торт сверху, — ответил Гарри.
— Ну-ка, ну-ка...
Элин огляделась вокруг, ища, на что бы ей встать, но парни просто подхватили ее под мышки и подняли наверх, давая рассмотреть рисунок.
— Торт, тоже мне, — засмеялась она. — Так Папу Римского еще никто не оскорблял!
— При чем тут Папа?
— При том, что это его тиара, балда! — ответила Элин. — «Откроет двери имя хранителя ключей». Святой Петр хранит ключи от врат рая, а Папа Римский — его наместник. И учитывая историю отношений волшебников с церковью, это наверняка проходят в курсе магловедения... Держите меня крепче.
Она нанесла на замок четыре руны: Перз, эхваз, тиваз, и райдо. Замок щелкнул, дверь открылась и в тот же момент в комнату ворвался радостный вопль Людо Бэгмена:
— И это, дорогие зрители, был правильный ответ! Наша команда демонстрирует отличное знание алхимии, рунологии, трансфигурации и магловедения!
К сожалению, с заданием ребята справились медленнее шармбатонцев, что стоило им пяти штрафных очков. Шармбатон взял все пятьдесят, а вот Дурмстрангу не повезло — его команда не учла противостояние Марса с Юпитером и открыть рунный замок так и не смогла. Йохан не был освобожден, и подопечные Каркарова откатились на последнее место в общем зачете.
— Но не стоит унывать! — разорялся с дикторского кресла Бэгмен. — Ведь первого июля состоится последнее и самое захватывающее испытание: участникам предстоит добраться до Кубка огня,[39] установленного в центре лабиринта. В соответствии с заработанными очками, первой в лабиринт войдет команда Хогвартса, затем — Шармбатона, и последней — команда Дурмстранга. Но помните, победителем Триволшебного турнира станет не тот, кто первым войдет в лабиринт, а тот, кто первым из него выйдет!
Только очень внимательный наблюдатель мог заметить, каким лихорадочным блеском загорелись при этих словах глаза Бартемиуса Крауча.
[38] Рейсфедер — инструмент для черчения тушью, состоит из двух заостренных на концах пластин, сведенных вместе наподобие пинцета и закрепленных в рукоятке. Наши родители пользовались такими инструментами для обводки тушью карандашных линий на чертежах.
[39] Моя ошибка. В комментариях справедливо указали, что в каноне Кубок огня, выбравший чемпионов, и Кубок турнира, установленный в лабиринте – это два разных кубка. Но чтобы не запутаться, будем считать, что он один и тот же.
Пуффендуйский дом встретил своих героев приветственными криками.
— Мы же еще не выиграли, — засмеялась Элин. — Или кто-то из вас свистнул хроноворот и смотался в будущее?
— Ха! После финала мы еще и не так отмечать будем! — Седрик сунул ей в руку кружку. — Пей до дна!
— Пей, пей, пей, пей! — заскандировали окружающие.
Приняв вид заправского выпивохи, Элин запрокинула голову, сделала несколько мощных глотков и закашлялась, из ее ушей повалил пар, а изо рта вырвалась струя пламени. Послышались смешки.
— Сколько же там градусов? — спросил Гарри.
— Когда делал, не считал, — подмигнул ему Седрик, вручая кружку. — Твоя очередь.
Отказаться было, разумеется, невозможно. Огненная жидкость прокатилась по пищеводу и, дойдя до желудка, словно прыгнула ему в мозг. В ушах зашумело, мир перед глазами поплыл, Гарри выдохнул огонь, отставил кружку и, не давая себе времени, чтобы опомниться, быстро повернулся к стоящей рядом Луне и поцеловал ее прямо в губы. Разумеется, в следующий же момент ему в голову пришла мысль, что он слишком торопится и правильный момент для первого поцелуя был бы после победы в финале... И лучше бы это делать не в общей гостиной, а наедине, например, при свете звезд на астрономической башне... И перед этим надо было сказать что-то романтическое... И желательно, чтобы у тебя во время поцелуя не шел дым из ушей...
Луна обняла Гарри за шею, притянула к себе, и все посторонние мысли тут же вылетели у него из головы.
— Правильно то, что здесь и сейчас, — шепнула Луна, когда они наконец-то оторвались друг от друга.
— Точно.
С сожалением отстранившись от девушки, Гарри обвел взглядом опешивших от неожиданности однокашников.
— Ну что смотрите? — сказал он с вызовом. — Могу я поцеловать свою девушку или нет?
Притихшая было толпа взорвалась аплодисментами и приветственными криками. Гарри протянул Луне руку.
— Пойдем, — сказал он. — Признаваться тебе в любви я намерен строго по правилам — на башне, под звездами и без посторонних комментаторов.
Направляясь к выходу, он на секунду встретился взглядом с сестрой. Та улыбнулась и подняла кружку в приветственном жесте, вот только взгляд у нее был почему-то совсем не веселый.
26 мая 1995 года
Звук гонга, оповещающий об окончании рабочего дня, прокатился по Министерству, и коридоры тут же наполнились спешащими домой служащими, словно те специально караулили нужный момент, стоя на низком старте у дверей своих кабинетов. Собственно, почти так оно и было — потерпев поражение в Визенгамоте, Корнелиус Фадж отыгрывался на подчиненных, в очередной раз усилив контроль за соблюдением трудовой дисциплины. Опоздание или уход с работы даже на минуту раньше срока грозили выговором, при этом ранний приход на работу оправданием не являлся. Столпотворение же в каминном зале и очередь на проходной, в которой служащие теперь теряли по полчаса своего времени, министра не волновали.
Впрочем, нормированный рабочий день с девяти до пяти был привилегией лишь младших служащих, не мечтающих о повышении. В Министерстве ходила шутка, что усердно работая по десять часов в день, можно получить новую должность, новую язву и новые обязанности, которые будут отнимать уже двенадцать часов в день.
Амелия Боунс над этой шуткой не смеялась, потому что знала, что это чистая правда. Три года в школе авроров, семь лет работы следователем и двенадцать лет на административной должности были вознаграждены: в сорок лет она стала самой молодой начальницей Департамента магического правопорядка, сменив на этом посту самого Барти Крауча. Конечно, тут не обошлось без случайности — Августа Лонгботтом после трагического происшествия с ее семьей решила заняться воспитанием внука и ушла из Министерства, освободив дорогу молодой сопернице. Но с другой стороны, если бы Амелия не работала, как вол, и не распихивала конкурентов локтями, она бы и мечтать не смела о таком шансе. Даже сейчас кое-кто из старшего поколения считал, что она слишком молода для такой должности.[40]
Проблемой при таком быстром взлете было то, что ей уже некуда было стремиться. Выше главы ДМП стояли только министр и глава Визенгамота, но чтобы претендовать на их место, надо было связываться с политиками, а Амелия Боунс предпочитала иметь дело с более честной публикой — мошенниками, ворами, убийцами и черными магами.
К сожалению, кроме всех перечисленных, время от времени ей приходилось иметь дело еще и с кровососущими паразитами. И говоря о паразитах, мадам Боунс имела в виду отнюдь не комаров и не вампиров.
— Что привело вас ко мне в столь неурочный час, мистер Огден? — спросила она своего гостя.
— Интересы клиента, разумеется, — ответил тот.
Судя по виду произнесшего это маленького горбатого старичка, первым его клиентом вполне мог быть и сам Каин.
— Я думала, вы уже давно ушли на пенсию.
— Не дождетесь, — адвокат ухмыльнулся. — Я редко берусь за дело, но иногда попадаются настолько любопытные случаи, что удержаться просто невозможно. Как, например, случай моего нынешнего клиента.
— И чьи же интересы вы представляете?
— Позвольте пока сохранить его имя в тайне. Мой клиент, видите ли, не совсем в ладах с законом...
— Ну разумеется, — кивнула Боунс. — Других у вас нет.
— Моя дорогая Амелия, — осклабился адвокат, — вы таки будете смеяться, но на этот раз я действительно защищаю невиновного. Ну, почти. Кое-какие мелкие грешки он готов признать... При условии, что вы согласитесь встретиться и поговорить, не пытаясь его арестовать, а в случае заключения сделки — оставите его на свободе до суда. Собственно, ради этого я и пришел именно к вам, а не к одному из ваших подчиненных. Только у вас есть подобные полномочия.