— Не волнуйся, приятель, это виски для моего дяди, — сказала девушка, снисходительно усмехнувшись.
Выводы психоаналитика разбились вдребезги.
— А что ж твой дядя сам не возьмет себе виски? — вопрос задал Дженкинс. Он протиснулся к стойке между девушкой и типом в замшевом пиджаке. Мастер уже порядком загрузился пивом. Его и без того красное лицо сейчас напоминало спелый помидор. Хитрый прищур скрыл глаза, а физиономия расплылась в глумливой улыбке. — Или он считает тебя уже достаточно взрослой?
Из–за стойки Холман не разглядел, что сделал Дженкинс, но по довольному выражению лица сообразил, что тот ущипнул девушку за ягодицу. Последовавшая реакция совершенно не вписывалась в стандарты поведения девушек в подобной ситуации и уж точно не была той, на которую рассчитывал мастер.
Девушка повернулась к Дженкинсу и сурово посмотрела ему в глаза.
— Вот что, — сказала она, положив ручку на плечо мастера второго участка, — я понимаю — ты выпил, и не стану жаловаться дяде — он неуравновешенный тип и еще чего доброго замочит тебя. А ты, по сути, неплохой человек. Возможно, в детстве тебе не уделяли внимания, из–за чего ты сейчас ведешь себя как последний придурок. Надеюсь, ты осознаешь низость своего поступка. Однако, если это не так и у тебя есть какие–либо претензии, обращайся к моему дяде — его зовут Скайт Уорнер. Только, пожалуйста, будь с ним повежливее, в противном случае…
— Что в противном случае? — Дженкинс глумливо улыбнулся. Он явно не воспринимал слова юной особы всерьез.
— В противном случае, — девушка убрала руку с плеча Дженкинса, — я вышибу тебе мозги самостоятельно.
Из–за стойки Холман опять не увидел, что происходит, но по неожиданно побледневшему лицу Дженкинса сообразил, что девушка что–то приставила к толстому животу мастера и, скорее всего, это был не пальчик.
Подождав, пока мастер протрезвеет, девушка забрала виски и отошла от стойки.
Любопытство переполняло Холмана. Он вытянул шею и даже привстал на цыпочки, чтобы проследить, куда пойдет загадочная посетительница. Девушка направлялась к столику, за которым сидели трое: высокий крепкий мужчина (по виду пилот), заросший тип в одноразовой одежде и франт в ультрамодном костюме и корабельных тапочках.
«Пилот, бомж и администратор, — по внешнему виду мгновенно определил Холман. — Только…» — Холман почувствовал, что отточенный интеллект психоаналитика с многолетней практикой беспомощно буксует. Манеры, позы, выражения лиц не соответствовали первоначальному заключению. Психотипы всех троих, словно стекляшки разбитого калейдоскопа, не хотели складываться в осмысленный узор.
Трое мужчин, заметив приближение девушки, испуганно (тут Холман не мог ошибиться) подобрались. Девушка поставила стопку с виски на стол и по–хозяйски уселась во главе стола. Она сказала что–то смешное, но смеялась над шуткой в одиночестве, что, впрочем, ее нисколько не смутило.
— Это форменное безобразие, когда дети ходят с такими пушками! — Дженкинс, наконец, пришел в себя. Голос мастера оказался совершенно трезвым. — Я это так не оставлю! — Он повернулся, чтобы найти обидчицу.
— Я бы на твоем месте угомонился, — произнес тип в замшевом пиджаке.
— С чего это так? — Дженкинс бросил на советчика недовольный взгляд.
— Если ее дядя и в самом деле Скайт Уорнер, то тебе крупно повезло, что ты еще жив.
— Скайт Уорнер? — Дженкинс задумался.
Холман тоже вспомнил, что уже не раз слышал это имя. Рассказы о знаменитом пирате — последнем капитане крейсера «Валрус», участвовавшего в битве с синтетойдами при Плобое, — любимая тема подвыпивших пилотов. И даже если одна десятая из рассказов о нем правда — это страшный человек.
Холман вытянул шею. Неужели тип в потертой куртке и есть Скайт Уорнер, человек, чей бластер отправил на тот свет больше народу, чем пушки самого «Валруса»? Прикончивший Си Джей Хантера, Ральфа Гантера и многих других ганфайтеров, чьи имена записаны в историю кровью сотен жертв. Сместивший с капитанской должности самого Браена Глума. По слухам, в одиночку разобравшийся с капитаном Дагом Истмэном и всей командой «Ангела ночи».
Неужели этот застенчивый человек с детским выражением глаз и есть Скайт Уорнер? Холман почувствовал холодок страха — его представления о людях рушились, подобно карточному домику. Он вновь ощутил себя абитуриентом факультета психологии.
— Знаешь что, Холман, пойду–ка я от греха подальше, — пробубнил Дженкинс. — Моим парням скажи, что я жду их у флаера.
Пряча глаза, мастер второго участка отошел от стойки.
«Зеленый попугай» вдруг стал неуютным и чужим. Холман пожалел, что не может вот так же просто, как Дженкинс, все бросить и уйти. Даже плазменный карабин под прилавком не придавал Холману уверенности, как бывало обычно.
— Эй! Бармен! Прекрати мух ловить и налей нам пива! — вывел его из прострации окрик посетителя.
«Горнопроходчик с южного полюса, — автоматом определило сознание. — Но вдруг я ошибаюсь? — спохватился Холман. — Как можно теперь доверять чувствам?»
Холман налил кружку, но не пустил ее по стойке, как делал всегда, а сам подошел и поставил перед худым парнем, лицо которого было серым от въевшейся пыли.
— Горнопроходчик? — спросил Холман.
— Да, — подтвердил парень. — С южной шахты.
— За счет заведения.
ГЛАВА 43.
СТРЕЛОК БЕЗ СЕРДЦА
Казалось, ничего не изменилось. Посетители «Зеленого попугая» по–прежнему пили, смеялись. Но после того как Скайт произнес свое имя у барной стойки, на обратном пути его ни разу не задели. Перед племянницей Скайта Уорнера расступались даже изрядно выпившие граждане. К компаньонам он вернулся, не пролив ни капли виски, несмотря на то что в баре было не протолкнуться.
— Господа педофилы, можно к вам присоединиться? — сострил он, ставя стопку на стол и усаживаясь во главе столика. — Но учтите, если будете трогать меня за коленки, живыми не уйдете.
Довольный собственной шуткой, Скайт засмеялся. Однако остроту капитана никто из компаньонов не оценил, и ему пришлось смеяться в одиночестве, что, впрочем, его нисколько не смутило.
— Ну, так ты узнал, где ведутся раскопки? — подождав, пока капитан уймется, спросил Леонардо.
— Нет. — Скайт откинулся на спинку стула. Закинув ногу на ногу, он, чтобы не смущать детскими коленками собравшуюся в «Зеленом попугае» публику, поправил юбочку. — Меня ущипнули за зад.
— И что с того? — фыркнул Леонардо.
— У меня это в первый раз.
— Так за это надо выпить, — предложил Хаксли. Леонардо издал пошлый смешок.
— Джон, — Скайт укоризненно посмотрел на компаньона, — если это шутка, то она дурацкая.
— Не хуже твоей, — заметил Леонардо. Скайт отмахнулся.
— Виски для кого? — поинтересовался Хаксли. — Как я понимаю, Ребекка не пьет.
— Ни для кого. Я заказал «Саймона», чтобы переговорить с барменом, но меня прервали самым бессовестным образом.
— Каким?
— Я же говорю — меня ущипнули. Где этот тип… — Скайт поискал обидчика взглядом. — Уже ушел.
— Можно, я выпью виски, раз оно ничейное, — спросил Хаксли.
— Удивительно, Джон, ты в теле Лео, а привычки прежние. Видимо, зависимость от алкоголя у тебя психологическая, а не физиологическая.
— Чего пропадать хорошему напитку. К тому же это подозрительно — на четверых одна рюмка, и то никто не пьет.
— Я против, — возразил Леонардо.
— При чем тут ты? — возмутился Хаксли. — Тебя никто не спрашивал.
— Что значит при чем? Это мое тело. Возможно, уже сегодня я в него вернусь. И мне будет неприятно очнуться с головной болью.
— Прекратите, — приказал Скайт. — Не нужно привлекать лишнее внимание. На нас и так смотрят.
Кое–кто из посетителей и в самом деле бросал в сторону их компании любопытные взгляды.
— Ребекка, забери бластер, а то пушка в руках ребенка действует некоторым на нервы. — Скайт протянул под столом пакет с «Дум–Тумом». — Он на предохранителе, но все равно будь осторожнее — это не игрушка.
Ребекка послушно взяла оружие и принялась запихивать в кобуру на поясе. Она неумело сунула «Дум–Тум» рукояткой вниз. У нее, конечно, из этого ничего не получилось. В какой–то момент тяжелая рукоятка выскользнула, и бластер с грохотом упал на пол.
В баре повисла гробовая тишина. Три десятка пар глаз уставились на Скайта Уорнера, уронившего оружие.
— Извините. — Ребекка подобрала бластер и вновь стала совать его в кобуру. Со второго раза ей все–таки удалось справиться с этой задачей.
Как только бластер Скайта Уорнера оказался в кобуре, посетители, словно ни в чем не бывало, вернулись к прежним делам. Вновь зазвенела посуда, зазвучали громкая речь и смех. Но невидимая стрелка общего внимания жестко установилась на столик команды Скайта Уорнера. И конечно, история о том, как великий Скайт Уорнер напился до того, что не удержал бластер, вскоре облетит злачные места по всему космосу. И чем дальше от Эрцер–12 будут эти места, тем большими подробностями обрастет история. Вначале, как это обычно бывает, появится труп, затем еще парочка бездыханных тел, а в конце расскажут, что Скайт Уорнер бесчеловечно перестрелял посетителей, официантов, бармена, шерифа с помощниками и сровнял «Зеленый попугай» с землей. А человек–то только и сделал, что случайно уронил бластер.
— Ребекка, пожалуйста, будь в следующий раз аккуратнее, — попросил Скайт.
Девушка виновато кивнула.
— Все это, конечно, замечательно, но мы, в конце концов, займемся делом или как? — спросил Леонардо. — Скайт, ты говорил, что узнать, где проводятся археологические раскопки, будет легко. Ну и?
— Что «и»? Чем ты недоволен, Лео?
— Во–первых, я не Лео. А во–вторых, я не собираюсь торчать в дешевом кабаке целую вечность.
— Успокойся, никто не собирается торчать здесь целую вечность. Сейчас спросим. — Скайт огляделся по сторонам. — Кто–нибудь наверняка знает, где проводятся археологические раскопки?
— Простите, — неожиданно подала голос Ребекка, — я хочу в туалет, — и красноречиво посмотрела на Скайта.
Когда раздался звук упавшего бластера, Холман вздрогнул всем телом. И не потому, что он никогда не слышал, как падает оружие на пол, а потому, что это был бластер Скайта Уорнера.
В баре замерли все. Уорнер извинился и нарочито неловко подобрал упавшее оружие.
«С одной стопки так не напьешься», — с содроганием подумал бармен.
Глядя, как неуклюже лучший ганфайтер прячет бластер в кобуру, неприятная догадка посетила Холмана — Скайт Уорнер потешается. Он специально уронил оружие, чтобы поиграть на нервах окружающих. Только одно объясняло поведение бывшего пирата — он глумится над посетителями «Зеленого попугая», наслаждаясь их страхом.
«Извращенец, утверждается таким низким способом!» — Холман был в шоке. Растерянность и непостижимая детская непосредственность Скайта Уорнера — маска, за которой скрывается дьявол. Сделанное открытие заставляло стынуть кровь в жилах дипломированного психолога.
Шахтеры у стойки потребовали выпивку, и Холман вернулся к обслуживанию. Он поставил три кружки на стойку перед друзьями Дженкинса.
— Послушай, Холман, что делает Скайт Уорнер в твоем баре? — спросил один из них.
— В самом деле, зачем он прибыл в Эйпонсити? — поддержал другой.
— И кто это с ним?
Парни говорили тихо, чтобы разговор случайно не услышали за столиком Уорнера.
— Не знаю, — признался Холман, наклонившись ближе к парням. — Я проработал барменом десять лет, но впервые мне не по себе. Что Скайту надо в моем баре? И что он забыл в Эйпонсити? Один черт знает. А что касается его друзей… — Холман принялся протирать стойку. — Боюсь, у меня плохое предчувствие.
— Думаю, сегодня кого–нибудь убьют, — поддержал бармена человек в замшевом пиджаке.
Холман с шахтерами, притихнув, уставились на незнакомца. Тот залпом допил виски и встал.
— Пожалуй, на сегодня мне хватит. Всего хорошего, джентльмены.
Холман молча проводил его взглядом до самых дверей.
— Кстати, а куда пропал Дженкинс? — вдруг поинтересовался один из шахтеров. Его друзья побледнели. Страшная догадка возникла на их лицах.
— Подождите, — остановил начинающуюся панику Холман. — Дженкинс просил передать, что ждет вас у флаера.
— Ты уверен? — недоверчиво уточнил один из шахтеров.
— Уверен, — подтвердил Холман. — Он сказал мне это лично.
Тут бармен заметил, что Скайт Уорнер встал.
— Внимание, он идет сюда, — предупредил Холман и принялся усердно протирать стойку.
Шахтеры поспешно занялись напитками.
Скайт Уорнер вместе с племянницей проследовал мимо стойки в туалет. Как только дверь за ними закрылась, из бара на улицу потянулся народ. Те, кому пиратская романтика с кровавыми разборками была не по нутру, предпочли ретироваться, пока и в самом деле не случилось чего–либо непоправимого. Холман не стал никого останавливать. Он лишь кивал головой, прощаясь с посетителями. Некоторые, уходя, подбадривали его словами: «Держись, приятель», «Дай бог, увидимся»…
Дженкинс мыл руки у умывальника, когда дверь открылась. Мастер второго участка поднял глаза на зеркало и обомлел, увидев, как в мужской туалет вошла девочка в розовой блузке. Но испугало Дженкинса, конечно, не то, что в мужском туалете оказалась девочка, а то, что она пришла со своим дядей — Скайтом Уорнером. Дженкинс вжал голову в плечи, моля о том, чтобы его не заметили. Но бог не услышал молитву шахтера.
— О, знакомые люди! — воскликнула девочка. Она подошла к Дженкинсу и встала рядом. Ее дядя остановился за спиной мастера.
Дженкинс приготовился к наихудшему. Он не смел даже взглянуть в зеркало, боясь увидеть направленное в затылок дуло бластера. Не в силах бороться с разыгравшимся воображением, он склонился над умывальником, словно собираясь вымыть лицо.
— Как тебя зовут?
«Началось», — подумал Дженкинс. В этот момент он клял себя за то, что надел кобуру. Если бы у него не было оружия, то еще можно было отделаться выбитыми зубами, а так шансы на выживание падали с катастрофической скоростью.
— Так как звать–то? — повторила вопрос девочка.
— Дж… Дже…
— Дидже?
— Да, — подтвердил Дженкинс.
— Отличное имя. Где работаешь, Дидже?
— На шахте.
— Трудная, наверное, работа. Опасная.
«Вот оно, — решил Дженкинс. — После намека на опасную работу ее дядя спустит курок».
Однако выстрел не прозвучал. Девочка продолжила тянуть жилы из мастера:
— Платят–то хорошо?
«А может, удастся договориться насчет отступного?»
— Впрочем, какая может быть оплата на гравитронных шахтах. — Девочка сочувственно покачала головой.
«Нет, не удастся». Надежда умерла, так и не родившись.
— Чего ты молчишь–то? — Безмолвие собеседника девочке надоело. — Словно в рот воды набрал.
— Не набрал, — отозвался Дженкинс. — Моюсь. — Для убедительности он поплескал себе на лицо.
— Тогда расскажи об археологических раскопках.
— Что рассказывать? Они ведутся на моем участке уже давно.
— Отлично, Дидже! Как все удачно сложилось Видимо это судьба, что именно ты ущипнул меня, — обрадовалась девочка. — Участок далеко?
— Сто пятьдесят километров на запад.
— На вездеходе туда добираться больше часа. — Девочка в задумчивости почесала подбородок. — У тебя, Дидже, что за колымага?
— Флаер.
— Отвезешь нас туда, и забудем о недоразумении у стойки. Договорились? А то мне надо еще дядю успокоить. Видишь, как он нервничает, даже приплясывает от нетерпения. Ну, что, согласен?
Что мог ответить Дженкинс? Конечно, он согласился. Мастер обрадовался, что так легко удается загладить неприятный инцидент.
Холман и все собравшиеся в баре видели, как Скайт Уорнер с племянницей проследовали в мужской туалет. Однако никто не произнес по этому поводу ни единого слова. Никто вообще не издал ни единого звука. Мужчины сидели молча, вцепившись в посуду со спиртосодержащими жидкостями. На их лицах читался немой вопрос что намеревается делать эта парочка? Пойти в туалет следом никто не решился. Даже те, у кого на это имелись ненадуманные при чины, предпочитали терпеть.