Теперь пришла пора отступать уже промышленным зданиям, которые оказались вновь сменены жилыми домами, только уже совершенно другими – более вычурно отделанными, с ясно видимой печатью многих лет, прожитых домом и его жителями. Электропоезд прогромыхал по мосту то ли через реку, то ли через канал, Гарри так этого и не понял. Во всяком случае, оба берега у этой реки были заключены в гранит, и по обоим берегам пролегали проезжие дороги, с одной стороны даже с рельсовыми путями посередине.
И вот, наконец, поезд медленно втянулся на пути большого пассажирского вокзала, где с одной стороны стояли пассажирские поезда с тепловозами знакомой уже оранжево-коричневой расцветки во главе, а с другой – электропоезда, подобные только что прибывшему. Впереди по ходу медленно приближался крытый дебаркадер, возвышавшийся над пассажирскими поездами. На крыше этого дебаркадера большими белыми буквами было набрано название станции и города, куда Гарри, судя по всему, угораздило попасть.
Л Е Н И Н Г Р А Д
Но для беглого гриффиндорца сие название не говорило совершенно ничего. В первую очередь из-за того, что языка, на котором здесь было написано абсолютно всё, он не знал, а надписей на латинице нигде не было видно.
Электропоезд замер у высокой платформы. «Ленинград-Витебский. Конечная. Поезд дальше не идет. Уважаемые пассажиры, пожалуйста, освободите вагоны». Все те люди, что еще оставались в вагоне, потянулись к выходу. Пошел к дверям и Гарри, вышедший из вагона последним, и двери закрылись за его спиной.
Пути дальше не было. Впереди, перед первым вагоном, рельсы уходили в бетонную призму, преграждавшую движение. Провода тоже заканчивались, уходя в стену каменного здания прямо впереди.
Гарри смешался с толпой и преодолел вокзальную толкучку. А потом, выйдя из здания вокзала, оказался на площади, запруженной автомобилями всех мастей и расцветок. Прямо у него перед носом лихо развернулся только что подъехавший автобус, отличавшийся от обычных двумя длинными штангами на крыше, которыми он цеплялся за висящие над дорогой провода [1]. Развернувшись, диковинный автобус остановился, открыв двери, и в его салон сразу же начали набиваться люди.
Чуть поодаль лежал рельсовый путь, по которому с грохотом и веселым перезвоном катился длинный красно-белый вагон с большими окнами, напоминавший из-за этого большой аквариум, как бы перетянутый посередине широким ремнем [2]. Этот вагон тоже остановился у вокзала, и многие из тех, кто приехал сюда вместе с Гарри, стали подниматься в его двери. Большая же часть народа пошла вправо, туда, где над дверями в соседнем с вокзалом здании висела синяя буква М и надпись «ПУШКИНСКАЯ».
За путями виднелся сквер, где среди развесистых деревьев стояла величественная церковь с пятью куполами, каждый из которых венчал восьмиконечный крест [3]. Оглянувшись же назад, Гарри увидел каменный вокзал, довольно старый на вид, чем-то напоминающий английские, но в то же время очень самобытный. Над его крышей со стороны города также стояла надпись, только уже другая:
ВИТЕБСКИЙ ВОКЗАЛ
Но это ни на грош не приблизило гриффиндорца к разгадке тайн, накопившихся за прошедшие несколько часов, наоборот, лишь возникли новые вопросы. Что же это за город? Как такое могло быть, что о существовании столь большого и многолюдного города ему, Гарри Поттеру, совершенно ничего не известно? [4]
Единственная надпись знакомым шрифтом встретилась Гарри лишь на борту красного автобуса, проехавшего по улице вдоль странных и непонятных рельсовых путей. Надпись гласила «INTOURIST», впрочем, автобус этот быстро скрылся из виду.
Гарри не смог опознать ни одного автомобиля из тех, что стояли на площади перед вокзалом и в боковых улицах. Слишком все же большим было различие между Англией и тем непонятным местом, куда его угораздило попасть.
Впрочем, кое-какая схожесть все-таки была. Погода в этом городе оказалась довольно сырой, небо серое и плотно затянутое тучами. Внезапно начался дождь, заставивший прятаться обратно под своды вокзала. А когда лить все-таки прекратило, Гарри направился по улице, куда глаза глядят, в надежде найти хоть кого-то, кто говорил бы по-английски. Спрашивать первого попавшегося прохожего ему не хотелось, уж больно хмуро люди выглядели. Точно он сам после очередного урока зелий.
Так что пришлось пешком, увы, пешком, ибо денег Гарри с собой не взял, направляться вдоль той улицы, где лежали рельсы. Вскоре он вышел к перекрестку с немного более широкой улицей, где на светофоре попался еще один автобус с надписью «INTOURIST», промчавшийся куда-то вправо.
«Что ж, если автобус поехал туда, значит, нужно туда и направляться», подумал Гарри и пошел направо, по широкому проспекту, все так же уставленному высокими каменными домами. Мимо гриффиндорца, одиноко бредущего по тротуару, пролетали машины и автобусы, и никому не было дела до Мальчика-Который-Выжил.
Хотя маги в этих краях однозначно обитали. В этом Гарри убедился, когда, дойдя до конца улицы, вышел на большую площадь, где, спрятавшись от очередного дождя под козырьком, украшенным буквой М, увидел человека, который шел без зонта, но был абсолютно сухим, ибо водяные струи над его головой встречали невидимую преграду и обтекали в стороны. Насколько Гарри мог понимать, неведомое заклинание, которое использовал этот странный прохожий, было очень похожим на Головной Пузырь, которым за год до этого пользовались его соперники на Турнире Трех Волшебников. Что удивительно, здесь, в этом странном и непонятном городе, никакого удивления такой способ защиты от плохой погоды не вызывал – пережидая, пока дождь не прекратится, Гарри увидел еще нескольких с такими же пузырями вокруг головы и всего тела.
Рядом висел стенд с афишами, извещающий жителей города о предстоящих концертах, спектаклях и фильмах. Азиатская физиономия, глядевшая с одной из афиш, показалась Гарри смутно знакомой. Ах, да, точно… Сразу же вспомнилась чудно выглядевшая племянница Сириуса, кажется, ее звали Тонкс, у которой на футболке была точно такая же картинка. Так, а кто это, собственно, такой, и чем известен? Надпись на афише, опять на этом же незнакомом языке, гласит «ВИКТОР ЦОЙ и группа КИНО», значит, знаменитость эта какая-то местная… но, все-таки, кто же он?
Ответа не было, да и дождь прекратился. Что ж, можно отправляться дальше.
Здесь тротуары были намного уже, чем раньше, похоже на то, что Гарри зашел в исторический центр города. Улица, по которой он шел теперь, была запружена машинами, и свободнее всего ездили те самые рельсовые вагоны. Высота домов не изменилась, всё такие же, от четырех до шести этажей, только лепнины и вычурности отделки добавилось, и чем дальше, тем роскошнее становились фасады.
Навстречу прошли трое крепких парней, на шеях которых были повязаны сине-белые шарфы. Один из этих крепышей закурил сигарету, и разжег огонь без спичек и зажигалок – просто так, на кончике пальца.
В глазах Гарри рябило от пестроты вывесок, висевших на стенах домов, мимо которых он проходил. Но что на них было написано?
Новый перекресток, теперь с широким проспектом, который при взгляде направо пропадал за поворотом где-то вдали, а налево упирался в какой-то сквер, и за этим сквером стояло некое здание с золотым шпилем на крыше. Совсем же рядом на углу располагался, по-видимому, крупный магазин, так как из множества дверей выходили люди с сумками, мешками и свертками. А заходили, соответственно, с пустыми руками.
Здесь, на этом проспекте, дома выглядели роскошнее всего, наверное, это оказалась главная, «парадная» улица города.
Возле магазина остановился еще один автобус с надписью «INTOURIST», и Гарри даже подбежал туда, но увидел на табличке с маршрутом экскурсии какие-то азиатские иероглифы и разочарованно прошел мимо.
Огромный город жил своей жизнью, и до английского мага, каким-то образом проникшего на его улицы, никому не было никакого дела.
Перейдя проспект, Гарри пошел дальше вдоль рельсовых путей, и вскоре слева от него открылся вид на дворец с высаженным рядом большим парком. А чуть поодаль, насколько можно было видеть за деревьями, еще не выпустившими листьев, поднимались к небу разноцветные купола необычайно красивой кирпичной церкви, стены которой, насколько позволяло видеть зрение, были расписаны весьма причудливыми узорами и даже настоящими картинами [5].
За парком открылось большое поле с каменным монументом посередине. А еще дальше, за полем, впереди, между домами, за блестевшей золотом статуей, открывался необычайно широкий простор, казалось, следующий дом на улице практически тает в серо-голубой дымке. Подойдя туда, Гарри внезапно оказался на берегу широкой и полноводной реки, медленно несущей свои воды с востока на запад. Прямо с берега открывался вид на противоположную сторону, на приземистые серые стены старинной каменной крепости, посреди которой с невысокого здания, по виду еще одной какой-то церкви, вздымался к небу высокий золотой шпиль с корабликом наверху. Еще чуть поодаль, за парком, немного справа от моста, стояла мусульманская мечеть с большим куполом синего цвета и двумя минаретами с синими же навершиями, расписанная причудливым орнаментом [6].
На запад открывался вид на начинавшийся примерно в полумиле от моста остров с двумя каменными колоннами по бокам, возле двух мостов, которые подходили к этому острову, сквером между ними и каким-то монументальным сооружением на заднем плане.
На востоке же располагался совсем другой пейзаж, больше напоминавший промышленный, или даже рабочую окраину, на другой стороне реки над достаточно приземистыми и низкими зданиями где-то вдали торчало несколько заводских труб, курившихся дымком. Немного ближе этих заводов, в дальнем конце того острова, куда вел перекинутый через реку железный мост, на который теперь вышел Гарри, стоял на якоре старый военный корабль, окрашенный в серый цвет, с тремя трубами, двумя мачтами и пушкой на баке. Флага на мачте различить не удалось – корабль стоял слишком далеко, и расцветка флага сливалась с окружающим пейзажем.
Перейдя реку по мосту, на что понадобилось довольно много времени из-за того, что мост оказался достаточно длинным, Гарри подробнее осмотрел тот берег, который он только что покинул.
Вдоль гранитной набережной ровной линией тянулись дома и дворцы, иногда прерывавшиеся деревьями садов и парков. Там, откуда Гарри только что пришел, над серой крышей еще виднелись расписные купола церкви. Линия домов заканчивалась зеленым трехэтажным дворцом, украшенным очень богатым орнаментом, и за этим дворцом через реку был перекинут еще один мост. А еще дальше, совсем вдалеке, высилась монументальная громада собора с внушительным золотым куполом, по сравнению с которым меркло даже зрелище собора Святого Павла в Лондоне [7].
Река тоже жила своей жизнью, по ней туда-сюда сновали катера и яхты, баржи и буксиры. Вот, от пристани, что виднелась возле того самого зеленого дворца, отошел длинный белый катер, развернулся и ушел под ближайший мост, разводя широкий пенный бурун.
На этом же берегу с одной стороны, отделенная от берега протокой, стояла все та же серая крепость с воротами и деревянным мостиком, ведущим к ним. Рядом, на другой стороне неширокой улицы, возвышалось еще одно трехэтажное здание красного кирпича, некогда, видимо, бывшее военным, поскольку больше всего оно напоминало крепостной форт.
Внимание Гарри привлек серый памятник, стоявший чуть дальше, на окраине сквера. Подойдя поближе, гриффиндорец увидел скульптуру, изображавшую двоих матросов, заливаемых потоками воды из разбитого иллюминатора, но держащих руки на рукоятке крана. Лаконичная надпись над этими двумя фигурами возвещала:
СТЕРЕГУЩIЙ
Мимо проехал еще один автобус с надписью «INTOURIST», остановившийся у входа в крепость. Вышедшая группа людей направилась через мост в ворота. Пошел их догонять и Гарри, резонно решивший, что крепость посреди города явно будет служить местной достопримечательностью, и туристы здесь будут. В том числе и англоязычные.
Зайдя в крепость вслед за туристами, Гарри быстро от них отстал, ничего не понимая в речах экскурсовода, и вскоре вышел на площадь перед тем самым собором с высоким золотым шпилем. На фасаде собора оказались часы, и, взглянув на них, Гарри увидел, что, оказывается, уже начало пятого пополудни.
«Вот же погулял, так погулял», подумал гриффиндорец. «Так целый день и пропустил. Что там в школе-то творится, ищут ли меня?» Вспомнилась Гермиона с ее нотациями. «Гарри Джеймс Поттер, как это безрассудно с твоей стороны, исчезать неизвестно куда на целый день, не предупредив об этом нас!» – ведь скажет же так, обязательно скажет, стоит только мне появиться в стенах школы».
Но мысли об оставленных в Англии друзьях очень быстро разлетелись, словно брызги от брошенного в воду камня. Внимание Гарри привлек киоск с сувенирной продукцией и надписью «ИНФОРМАЦИЯ – INFORMATION СУВЕНИРЫ – SOUVENIRS». Привлеченный знакомой английской надписью, гриффиндорец подошел туда и заметил на стеллажах, в числе прочего, несколько красочных буклетов, изданных на английском языке. «ЛЕНИНГРАД – город трех революций», гласил один. «Петербург – Петроград – Ленинград. Славные страницы русской истории», гласил второй. Холодея, Гарри дрожащими руками пролистнул несколько страниц. Содержимое их не оставляло никаких сомнений в том, что некоего пятикурсника-гриффиндорца волей судьбы забросило на просторы неведомой ему России, более того – в город, считающийся одной из ее столиц.
«Так я ч…что… В ЛЕНИНГРАДЕ?»
По сравнению с открывшимися фактами какие-то тревоги по поводу пропущенных в школе занятий сами по себе отошли на второй план. В самом-то деле, что уж тут горевать о возможных снятых с Гриффиндора баллах, когда сам ты неожиданно для себя самого гуляешь по улицам неведомого русского города Петербург, или, как его сейчас называют русские, Ленинград. «Ведь слышал же о Петербурге, когда дядя Вернон по телевизору новости смотрел. Летом рассказывали, как какого-то местного торгового чиновника, кажется, его звали Юджин Петросян, приговорили к расстрелу за мошенничество».
И вот теперь он, Гарри, сам стоял на улицах Ленинграда. Вопреки ожиданиям и байкам о России, что доводилось слышать от Рона, никаких пьяных медведей с балалайками по улицам не ходило. Да и снега на улицах не было, а температура, в общем-то, не отличалась от той, что была в окрестностях Хогвартса и его коридорах.
На негнущихся ногах он вышел из крепости, перешел улицу, даже не обратив внимания на стоящие неподалеку старые пушки, и присел на лавочку в парке. «Вот влип так влип», пришла в голову мысль. «Сам того не зная, попал в чужую страну, не имея ни денег, ни документов. Как теперь отсюда выбираться?»
Грохот проезжавшего мимо красно-белого вагона с маршрутной табличкой «6», мигнувшего двумя синими огнями [8], отвлек Гарри от тяжких мыслей. Вспоминая какое-нибудь согревающее заклинание, гриффиндорец попытался отвлечься от раздумий и стал смотреть по сторонам.
По тропинке шел какой-то коротко стриженный широкоплечий мужчина с небольшой кожаной сумочкой в руке. Достав откуда-то из кармана куртки зазвонившую трубку сотового телефона, мужчина долго о чем-то беседовал с кем-то по-русски, упоминая при этом ортопеда, парашютиста и почему-то антифашиста [9], после чего, закончив разговор, убрал трубку обратно и поторопился к стоянке автомобилей.
Побродив еще немного по улицам этой части города и вымотавшись окончательно, Гарри часа через два снова вышел к этому же парку, только теперь с другой стороны, оттуда, где на перекрестке недалеко от той же самой мечети стояло круглое здание все с той же буквой М над входом и надписью «ГОРЬКОВСКАЯ». На улице уже темнело, машины, автобусы и рельсовые вагоны включили фары. Люди появлялись в парке все реже и реже.
Гарри выбрал себе для сна местечко потише, где грохот от проезжавших мимо вагонов не так сильно бил по ушам. Устроившись на вытертой деревянной лавочке, он наложил на себя согревающие чары, «черт с ним, со Статутом Секретности, его здесь все равно не соблюдают», как подумалось Гарри в тот момент. А может быть, он тогда уже был настолько уставшим от затянувшейся прогулки по незнакомому городу, что ничего не соображал и действовал на вбитых в голову инстинктах.
Замотавшись в мантию, Гарри лег на лавочку и попытался заснуть. Но поспать ему не дали.