Не потому, что она была командующей — вряд ли за пять лет можно было бы добиться такого раболепства по отношению к лидеру — а потому, что почти каждый человек из ее народа был обязан ей жизнью.
К полудню они добрались до баррикады и сделали привал. Сидя у разведенного костра Элайза никак не могла отвести взгляда от сотен машин, сваленных одна на другую, от огромных проржавевших от старости фур, от перемешанных в жуткие клубки кусков металла и цемента.
— Как вы умудрились это построить? — спросила она, не выдержав.
— Потом и кровью, Элайза из небесных людей. Потом и кровью.
Самым жутким было то, что из-за баррикады доносился гул. Не отдельные звуки, а именно гул — будто сотни тысяч голосов слились в один. Казалось, что это плачет великий павший город, но Элайза знала: это не слезы. Это мертвецы — много, очень много мертвецов, ищущих брешь в баррикаде, ищущих ее в поисках еды.
— Командующая, позвольте мне пойти вместо вас, — попросил Густус, когда с обедом было покончено и Алисия поднялась на ноги. — Клянусь, я верну ее обратно в целости и сохранности.
— Нет.
Элайза удивилась. Разве дальше они пойдут не все вместе? Получается, кто-то останется?
Густус вытащил из сумки ремни, похожие на снаряжение альпинистов, и принялся закреплять их на теле Алисии. Индра с таким же набором ремней подошла к Элайзе.
— Не дергайся, небесная девчонка, — сквозь зубы велела она, с силой затягивая узлы на бедрах. — Чем прочнее будет страховка, тем больше у тебя будет шансов вернуться обратно. Хотя…
— Ты бы предпочла, чтобы я не возвращалась. Я поняла.
Когда подготовка была окончена, Алисия вынула из-за спины сразу два меча: они крест-накрест висели в кожаных ножнах. Вытащила, посмотрела на лезвия и спрятала обратно.
— Готова, Элайза из небесных людей? Тогда в путь.
Они прошли около мили вдоль баррикады, пока не увидели возвышающуюся над грудой металла башню линии высоковольтных передач. Элайза попятилась.
— Ты, должно быть, шутишь?
В глазах Алисии появился блеск.
— Как еще ты собиралась посмотреть на огромную толпу мертвецов? Впрочем, ты еще можешь передумать.
Вот этого она как раз и не могла. Пусть не так уж много она знала об этом, новом мире, но ясно понимала: здесь нельзя показывать слабость. Ни в коем случае.
Да, но лезть на башню высотой с десятиэтажный дом? Это же сотня футов, не меньше! А потом? Как она собирается двигаться потом? Этой высоты будет достаточно для того, чтобы увидеть? И спуститься обратно живыми?
Пока Элайза в ужасе пыталась заставить себя двигаться, Алисия уже успела схватиться за металлическую балку и подтянуться вверх. Теперь она балансировала, прикрепляя к ремням конец веревки. Другой конец она бросила вниз, Элайзе. Руки дрожали, и узел никак не хотел завязываться. Элайза затянула его как можно крепче, а затем затянула еще раз. И, мысленно перекрестившись, полезла вверх.
Чем выше они поднимались, тем оглушительнее шумел холодный ветер, пробирался под одежду и заставлял дрожать изнутри. Алисия двигалась быстрее: один за другим она преодолевала металлические пролеты и, уцепившись одной рукой, ждала Элайзу.
— А ты ничего, — крикнула она вдруг. — Смелая.
Знала бы она, чего ей стоила эта смелость. Она старательно пыталась не смотреть вниз, но все равно смотрела и замирала от ужаса, осознавая, что земля становится все дальше и дальше, и вот уже невозможно различить лица, а еще через несколько минут и тела.
— Давай, немного осталось.
Элайза из последних сил подтянулась на руках и подняла ногу, чтобы зацепиться. Нога соскользнула, но руку тут же схватила другая — с шершавой кожей — и одним рывком втащила Элайзу на платформу.
Ее с ног до головы била дрожь. Холод как будто расползался внутри: по венам, по жилам, по каждому нерву. Стучали зубы и губы невозможно было сомкнуть.
Алисия внимательно посмотрела на нее и притянула к себе.
На ее лице ясно читалось: «слабачка», но Элайзе было плевать. Она вцепилась в нее как в спасательный круг, обхватила руками, прижалась всем телом и спрятала лицо на плече.
Ей отчаянно нужны были эти несколько секунд, несколько мгновений, в которых она ощущала себя в безопасности.
— Спасибо, — выдохнула она, отстраняясь. — Мне нужно было…
Она так и не смогла объяснить, что конкретно ей было нужно. Алисия смотрела на нее задумчиво, исподлобья, и этого взгляда Элайза понять не смогла.
— Что дальше? — с вызовом спросила она.
Вместо ответа Алисия махнула рукой в сторону. И Элайза послушно посмотрела.
Если бы Алисия, махнув, не схватила ее тут же за шиворот куртки, она бы скорее всего свалилась. Упала бы с огромной высоты и на этом закончилась бы славная (а порой и не слишком) история пребывания Элайзы Гриффин в мире землян. Но рука держала крепко и Элайза осталась стоять.
— Господи, — выдавила она и голос ее дрогнул. — О, господи…
Прямо под ними, и впереди, и везде, куда только доставал взгляд, были мертвецы. Гул, который был слышен за баррикадой, не шел ни в какое сравнение с этим: как будто ЭлЭй не плакал, нет, а выл во всю глотку, оплакивая свое славное прошлое.
— Сколько их там? — на этот раз вопрос вырвался хрипом.
— В пределах видимости сотни тысяч, я полагаю.
Эта серая, едва различимая копошащаяся масса, напоминала эпизод из ночного кошмара. Там как будто не было отдельных мертвецов: все они слились в единое целое: жрущее, воющее, раздирающее друг друга на части.
«Сотни тысяч, — звучало в ушах Элайзы назойливым звоном. — А что будет, когда придут миллионы?»
Она посмотрела вперед, только для того, чтобы больше не касаться даже взглядом этого кошмара, этого невообразимого кошмара, творившегося внизу.
Вдали были видны небоскребы, крыши домов, автострады, переполненные машинами. Сейчас, при свете дня, Лос-Анджелес выглядел мертвым: город-призрак, город-воспоминание. Где-то слева виднелось колесо обозрения, которому никогда уже не было суждено зашевелиться.
И вдруг что-то случилось. Колесо словно озарилась тусклой вспышкой, и в воздух взмыла сигнальная ракета.
— Что это? — выкрикнула Элайза, инстинктивно шагнув вперед, но Алисия вновь удержала ее за воротник куртки.
— Не знаю. Это не имеет значения.
— Как это «не имеет»? — она повернулась и пораженно посмотрела на спокойное лицо Алисии. — Там могут быть живые! Мертвые не пускают ракеты!
— И что? Даже если какие-то люди чудом выжили за все эти годы в мертвом городе, какое нам до этого дело? Ты увидела то, что хотела. Ты готова принять решение?
Она была так спокойна, так спокойна, так ужасно спокойна! И словно в противовес этому спокойствию Элайза взорвалась яростью.
— Там. Могут. Быть. Люди. — чеканя слова, сказала она, с бешенством глядя на Алисию. — И мы должны им помочь.
— Нет. Мы ничего им не должны.
Элайза — откуда только силы взялись? — отшатнулась и оглянулась по сторонам. Идея пришла в голову сразу же, и она была сумасшедшей, безумной, абсолютно самоубийственной, но ей было плевать.
«Я убила несколько десятков людей. Может быть, смогу спасти нескольких?»
Она за плечи притянула к себе Алисию, и со стороны могло бы показаться, будто собирается обнять, но рука скользнула на спину и вытащила из ножен меч.
Алисия не успела ничего сделать: Элайза рубанула веревку, все еще связывающую их друг с другом, сунула меч за ремень штанов, скинула с плеч куртку, обмотала ею руки и ухватилась за уходящие вдаль провода.
«Прости, мама».
Оттолкнулась ногами и понеслась вперед.
Комментарий к Глава 9. Aequo pulsat pede
Магический контракт: автор пишет и публикует, читатели пишут, как им все это читается)
Критику автор по-прежнему любит, если что.
========== Глава 10. Animus meminisse horret ==========
— Вы собираетесь сделать что? — спросил Финн, выделив последнее слово.
Не то чтобы он не услышал с первого раза, но услышанное звучало настолько невероятно, что захотелось уточнить.
— Пробраться в ЭлЭй, миновав при этом лагерь землян, проникнуть в парк аттракционов, по которому наверняка ходят сотни трупов в ушках Микки Мауса, найти там невероятным чудом сохранившиеся за пять лет генераторы, слить оттуда невероятным чудом сохранившийся за пять лет бензин… Я даже продолжать не буду! Вы спятили!
Черт бы их побрал, они переглянулись. Когда это, интересно, Рейвен успела с ним подружиться? С этим… маньяком. Да, маньяком, иначе и не скажешь!
— Рейв, — Финн взял ее за руки. — Это безумие, понимаешь? Это абсолютно безумная идея.
— Не более безумная, чем сидеть здесь и ждать, когда нас убьют, — отрезал Беллами. Он стоял рядом и делал вид, что ничего особенного не происходит.
— Ты с нами или нет?
— С «вами»?
По лицу Рейвен он понял, что это и впрямь случилось и «с нами» — это не бред чокнутого Белла, а вполне себе реальность.
— Рейв…
— Ладно, — Беллами деловито достал из-за пояса нож и проверил пальцем лезвие. — Раз ты с нами, тогда включайся в работу. Соберите с Рейвен припасов на сутки, оружие и возьмите армейские рюкзаки — они спрятаны в шкафу в хозблоке.
— А что будешь делать ты?
— А я обеспечу нам проход через лагерь землян.
***
— Эй…
— Эй.
— Большой и сильный…
— Маленькая и сильная…
— Мы ведь выживем, правда?
— Конечно, мы выживем.
— Эй…
— Эй.
Это длилось уже много часов. Октавия сидела на земле, протянув руку между прутьями клетки и касаясь пальцами руки Линкольна. Она видела, как ему плохо, и осознание того, что она никак, совершенно никак не может помочь, убивало ее.
Ее чертов братец ужасно его избил. И ладно бы в честном поединке, так нет — привязал его, бессознательного, и лишь потом принялся работать кулаками.
— Эй…
Он подмигнул ей заплывшим глазом. Октавия попыталась протиснуть руку дальше за прутья, но не смогла. От бессилия ей хотелось кричать.
— Послушай, — прошептал он. — Когда твой брат вернется, ты не должна пытаться меня защитить. Тебе нужно выбраться отсюда и бежать в сторону океана. Там живет морской народ, и они примут тебя к себе.
Октавия сжала зубы. Это что, прощание? Да черта с два!
— Если мои люди пойдут в атаку, — продолжил Линкольн шепотом. — То вам всем конец. Я не знаю, почему командующая медлит, но пока это происходит, у тебя есть шанс сбежать.
— Мы сбежим вместе, — выпалила она.
— Нет, — ее передернуло от этого строгого и весомого «нет». — Твой брат убьет меня. В любом случае.
Его слова звучали так спокойно, что это лишь усиливало разливающийся внутри ужас. Октавия вскочила на ноги и заколотила по решетке.
— Эй! — закричала она во весь голос. — Эй, ты, обезьяна! Выпусти меня отсюда! Иначе тебе не поздоровится!
Охранник, стоящий спиной, даже не пошевелился.
— Прекрати, — сказал Линкольн, и она послушно прекратила. Села на землю, примерилась зарыдать, но не стала.
— Послушай, — снова сказал он. — Твой единственный шанс — это пробраться к океану, поняла? Когда пойдешь, возьми с собой мачете и помни: чем тише ты будешь передвигаться, тем больше у тебя будет шансов выжить.
— Да пошел ты, — выругалась вдруг Октавия. — Понял? Иди в задницу. Мы уйдем отсюда вместе или не уйдем вообще.
Она поискала взглядом что-нибудь, чем можно было кинуть в охранника, но ничего подходящего не было. Только чертовы прутья чертовой клетки и спальник, валяющийся на земле. Впрочем…
Снова вскочив на ноги, она через голову стянула футболку, испачканную кровью мертвеца, потом стащила лифчик и оставшись в одних штанах, снова закричала:
— Эй, обезьяна! Посмотри на меня! Удивишься, обещаю!
Но удивился не только охранник. Бросив взгляд на Линкольна, Октавия с удовлетворением отметила, что он не просто опустил глаза, но и запыхтел что-то себе под нос. Что-то, в чем легко угадывалось «чокнутая».
— Смотри, что я буду делать, придурок!
Из скрученных в жгут майки и лифчика получилось некое подобие веревки. Октавия быстро соорудила петлю и накинула себе на шею.
— Что ты скажешь моему братцу, когда он найдет меня здесь в виде полуголого трупака, а, обезьяна? Что тогда ты ему скажешь?
Охранник кинулся к клетке, а Октавия отпрыгнула в дальний угол, зацепила край импровизированной веревки за один из прутьев и резко потянула. Воздуха стало совсем мало, но ей было плевать. В тумане уходящего сознания она смотрела как охранник, чертыхаясь, отпирает клетку, как вбегает внутрь и тянет к ней руки. Похоже, он собирался сделать то, что сделали бы девяносто девять из ста мужчин: отобрать у нее конец веревки. Но он не учел, что вторая ее рука оставалась свободной. Она коленом ударила его в пах, а свободной рукой вырвала из-за пояса пистолет. Приставила к голове, одним движением сняла с предохранителя.
— Только крикни, и я прострелю тебе башку.
Охранник, повинуясь ее указаниям, встал на колени и положил руки за голову. Октавия сунула пистолет за пояс собственных штанов и быстро связала кисти пленника лифчиком, постаравшись затянуть потуже.
— Ты понимаешь, что я начну орать как только ты отойдешь на два метра? — злобно спросил охранник.
— Спасибо, что предупредил, — она рывком разорвала майку на две части: одну засунула ему в рот, а другую обмотала вокруг, завязав на затылке еще один узел. Теперь бывшему уже охраннику оставалось только мычать.
Найти валяющиеся на земле ключи было делом нескольких секунд, после чего Октавия открыла клетку Линкольна и помогла ему встать.
— Ты сумасшедшая, — услышала она тихое и различила в этом нотки уважения.
— Ты даже представить не можешь, насколько.
Они выбрались из клетки и осмотрелись: вокруг никого не было, но на каждой из башен стоял вооруженный человек, и о том, чтобы выбраться через ворота, нечего было и думать.
— Забор, — выпалила Октавия. — Забор, а потом скалы.
Она хотела помочь Линкольну идти, но он не позволил: схватил ее за руку и пошел рядом, стараясь не показывать, как ему больно. Обнаженные плечи и грудь холодил ветер, но Октавии было плевать. Лишь бы выбраться поскорее отсюда, лишь бы снова оказаться на свободе.
— Нам нужен нож, — услышала она, когда они подошли к хозблоку и спрятались за ним, пережидая проходящих мимо людей. — С одним пистолетом через мертвых мы не пробьемся.
Она кивнула и, оставив его, проскользнула в хозблок. Ведра, тряпки, грабли, — все это было не то, а вот топор вполне подошел. Она ухватила его и, пригибаясь, вернулась обратно.
— Готов? — спросила, глядя в глаза.
— Готов, — молча ответил Линкольн.
Они еще раз осмотрелись вокруг и побежали к забору.
***
Когда под ногами снова оказалась металлическая платформа, Элайза обессиленным кулем свалилась на нее и, закрыв глаза руками, завыла. Остатками сознания она понимала, что кричать нельзя: на крики сбредутся все окрестные мертвецы, но ужас и паника, наполнявшие тело, требовали хоть какого-то выхода. И она начала выть.
Вопреки ожиданию, скольжение по проводам заняло куда больше времени, чем хотелось бы. То ли провода были не такими уж скользкими (на них налип пятилетний слой старины), то ли куртка, которой она обмотала руки, тормозила, но вместо ожидаемых пятнадцати секунд путь занял минут шесть, и это были самые страшные шесть минут в ее жизни.
Периодически она фактически останавливалась и тогда паника превращалась из просто вопящей в отчаянно вопящую. Утешало одно: сорвись она вниз, и мертвякам досталось бы только изломанное, мертвое уже тело.
Отдышавшись и кое-как заставив себя замолчать, Элайза рискнула открыть глаза. Колесо обозрения, у которого выпустили ракету, стало ближе, но до него все еще было далеко.
— Что я буду делать, когда преодолею последние три пролета? — спросила Элайза вслух и не узнала собственного голоса.
Вопрос был здравым: она хорошо видела, что вышка, с которой она добралась сюда, находилась выше чем эта. Еще три, отделяющие ее от парка аттракционов, были ниже. А вот последняя наоборот уходила вверх. Получалось, что ей придется как минимум полмили преодолеть пешком, по улице, полной живых трупов.