— А ты отправила их убить нас, — возразила Элайза.
— Верно, — острие кинжала вонзилось в подлокотник трона с ужасным холодным звуком, который был как будто отражением еще более холодного голоса Алисии. — Таким как вы не место в новом мире. И тебе придется очень постараться, чтобы убедить меня оставить вас в живых.
Она даже не угрожала, она просто говорила и Элайза верила каждому ее слову.
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросила она, внутренне сжавшись и готовясь уклониться, если кинжал полетит в нее.
Кто-то из стоящих за спиной Алисии воскликнул:
— Командующая, зачем вы разговариваете с ней? Позвольте мне просто убить ее!
Алисия лишь руку подняла и голос затих. В шатре вновь воцарилась тишина.
— Все мы следили за твоими подвигами на экранах, Элайза из небесных людей, — сказала она медленно. — Среди вас есть те, кто достоин жить, но есть и те, кому не место в новом мире.
— И ты берешься решать это? Ты одна собираешься решать, кто достоин, а кто нет?
И снова этот жест: поднятая вверх ладонь с чуть скрещенными пальцами.
— Это не теологический спор, Элайза. Вчера от рук твоих людей пали сорок восемь моих воинов. Каждая из этих смертей должна быть отплачена кровью.
— Значит, ты хочешь в отместку убить сорок восемь моих? — Элайзе по-прежнему было страшно, но она смело смотрела в глаза Алисии. — А потом я должна буду отомстить за их смерти? И так до бесконечности?
Суровая, как будто сделанная из одних жил, обтянутых кожей, женщина шагнула из-за спины Алисии, вынимая меч.
— Как ты смеешь, небесная девчонка!
— Индра.
Теперь было ясно, почему они все так ей подчиняются. Одно произнесенное тихим, но уверенным голосом слово, — и меч вернулся в ножны, а женщина — на свое место.
— Ты ничего не знаешь о бесконечности, — продолжила Алисия. — Ты пять лет провела под землей, а мы здесь выживали. Мы очистили эти земли от мертвецов, мы собрали всех, кто сумел уцелеть, мы дали им защиту, кров, дали им уверенность в будущем. А что сделала ты?
— Ничего, — воскликнула Элайза. — Ничего! Я на свободе всего лишь сутки, а ты уже ждешь от меня великих свершений?
— Нет. Я ждала от вас разрушений и новых смертей. От тебя и твоих людей. И получила то, чего ожидала.
Она махнула рукой и в шатер ввели пленника. Он был с ног до головы покрыт кровью, на голове был надет мешок, а руки связаны за спиной.
— Кто это? — спросила Элайза.
Алисия кивнула и Густус сдернул мешковину, обнажив лицо пленника.
Это был Джон Мерфи.
***
— Разве это тюрьма? Да здесь просто королевские условия!
Мерфи с разбега запрыгнул на кровать и, отталкиваясь ногами, подпрыгнул почти до потолка. Он рассмеялся, сделал еще несколько прыжков и соскочил на пол.
— Эй, принцесса, — подмигнул. — Сделай лицо попроще. Нам все-таки предстоит провести вместе долгих пять лет.
— За что тебя отправили сюда, Мерфи? — серьезно спросила Элайза. — Каждый из нас уже успел сообщить, в чем провинился, но не ты.
— А может, я еще не готов открывать перед вами душу? — он улегся на кровать, положив ногу на ногу и закинув руки под затылок. — Может, мне для начала надо узнать тебя получше?
— Хорошо, Джон. Надеюсь, у тебя будет такая возможность.
***
— Что вы делаете? Оставьте его в покое!
— Отвали, принцесса! Это не твое дело, поняла?
— Мерфи! Оставь его или я пробью насквозь твой маленький, не умеющий соображать наперед мозг!
***
— Мерфи велел передать, что он не будет подчиняться твоим указаниям.
— Скажи ему, что это его единственный шанс остаться во главе милитаристов. Если он не подчинится, его место займет кто-то другой.
— Что, если он снова откажет?
— Тогда мы закончим то, что начали однажды. Спроси, в порядке ли его шея? И не хочет ли он добавить к имеющемуся шраму еще один.
***
Воспоминания короткими вспышками пронеслись перед глазами Элайзы. Очень многое произошло за эти пять лет. Слишком многое.
— Принцесса, — разбитые губы Мерфи зашевелились. — Как я рад тебя видеть. Покажи этой разукрашенной шавке, кто здесь хозяин.
Густус коротко, без замаха ударил его в живот. Мерфи закашлялся, кривя губы в усмешке.
— Прекрати, — попросила Элайза. — Джон, кто-то из наших выжил? Кто-то из тех, кто был с тобой?
— Мы задали ему тот же вопрос, — раздался голос Алисии. — Возможно, ты ответишь своему лидеру, Мерфи из небесных людей?
Он плюнул в ее сторону, и Густус нанес новый удар.
— Это не лучший способ добиться ответов! — крикнула Элайза. — И почему ты называешь нас небесными людьми? Это что, насмешка?
— Нет, — медленно покачала головой Алисия. — Это не насмешка. Это ваша сущность.
— Они называют нас небесными, потому что у этой чертовой сотни был голубой флаг, — сквозь зубы прошипел Мерфи. — Эти уроды по телевизору смотрели, как мы гнием в этом чертовом бункере, они жрали попкорн и смеялись над нашими попытками выжить.
— Не бей его больше! — быстро сказала Элайза и снова повернулась к Алисии. — Это правда? Вы смотрели на нас по телевизору и из этого сделали вывод, что мы недостойны жить?
Кинжал снова заиграл в руках Алисии. Она смотрела, чуть склонив голову, и зеленые глаза блестели: то ли старательно сдерживаемой злостью, то ли оттенками интереса.
— Скажи ей, что ты сделал, оказавшись на свободе, Мерфи из небесных людей. Скажи, что ты и ее люди сделали.
Он захохотал, разбрызгивая вокруг кровь вперемешку со слюной.
— Мы вышли за ворота и увидели десятки ходячих трупов, намеревающихся нас сожрать. И мы убили каждого из них!
Элайза ничего не понимала. И за это его взяли в плен? Не может быть!
— Расскажи ей, что было потом, — велела Алисия.
— Потом, — он высунул язык и облизал губы. — Потом эти обезьяны окружили нас и приказали сложить оружие. Я перерезал горло двоим, прежде чем меня скрутили.
Он так явно гордился своим поступком, что становилось страшно. Элайза с ужасом смотрела на него.
— Что, принцесса? — ухмыльнулся он разбитыми губами. — Ты разве не понимаешь? Они сидели в засаде и ждали, пока мертвецы сожрут большинство из нас. Они не вышли, чтобы помочь, нет. Они делали то же, что делали пять лет до этого: смотрели!
Элайза шагнула к Алисии, но Густус угрожающим жестом преградил ей путь.
— Послушай, — сказала она быстро. — Я не говорю, что мы ангелы. Но ты судишь о нас по поступкам мальчишки, пять лет просидевшего под землей в отрыве от цивилизации. Тебе не кажется, что это нечестно?
— Нечестно? — Алисия удивленно подняла брови. — Нечестно — это бросаться с оружием на тех, кто пришел помочь, Элайза. Нечестно — это оставить восьмерых раненых на съедение мертвецам. Нечестно — это убить электричеством вместо того, чтобы на равных принять бой.
— На равных? — теперь удивилась Элайза. — Три сотни на четыре десятка — это ты называешь «на равных»?
Они смотрели друг на друга, и если Элайза кипела от ярости, но по лицу Алисии невозможно было разглядеть ни единой эмоции. Зеленые глаза оставались холодными, а плечи — идеально ровными.
— Этот разговор не имеет смысла, — сказала она медленно и кивнула в сторону Мерфи. — Уведите его к остальным.
Элайза стояла и смотрела как двое утаскивают сопротивляющегося Мерфи прочь. Она не понимала, что делать дальше: как можно убедить ледяную стерву, что они не угроза? Как можно убедить зеленоглазое чудовище в том, что их можно и нужно оставить в покое?
— Итак, — сказала Алисия. — И что же ты можешь мне предложить, Элайза из небесных людей?
И тут ее осенило. Ну, конечно! Как она раньше не подумала?
— Оружие. Я могу предложить тебе оружие.
Она ожидала чего угодно, но только не смеха. Однако все присутствующие в шатре вдруг разразились громовым хохотом, напомнившим Элайзе, что они все еще люди, а не стадо первобытных зверей. Смеялись все кроме Алисии.
— Ты всерьез думаешь, что у нас нет оружия? — спросила она холодно. — Если мы приняли закон, запрещающий стрелять, это еще не значит, что наши арсеналы пусты.
Этого следовало ожидать. Элайза мысленно обозвала себя дурой. Если эти люди забрали себе все окрестные земли, то, конечно же, они наведались и на военные склады. И решение не стрелять выглядело вполне оправданным в мире, где на любой шум являлись толпы опасных мертвецов.
— Тогда скажи, чего у тебя нет, — отчаянно выпалила она. — Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это!
Алисия долго и пристально смотрела на нее. Под взглядом этих зеленых глаз Элайза почувствовала себя беззащитно-обнаженной, опасно-открытой, фактически голой.
— Отдай мне тех, кто оставил моих людей умирать. И я прощу тебе тех, кого убила ты.
Беллами. Финн. Господи, эта стерва действительно думает, что…
— Кровь за кровь, Элайза. В новом мире это работает именно так.
========== Глава 7. Id est sanguis noster ==========
В лагерь ее проводили двое землян. По пути не встретилось ни одного мертвеца, зато сопровождающие были молчаливы, словно мертвые. Элайза шла между ними и пыталась отделаться от ощущения дежавю: пять лет назад точно также ее вели на вынесение приговора.
В деле «Штат Висконсин против Элайзы Гриффин» жюри присяжных постановило: признать Элайзу Гриффин виновной в совершении убийства второй степени и приговорить вышеназванную к пятнадцати годам тюремного заключения в федеральной тюрьме штата.
— Элайза! Элайза! Не сдавайся, только не смей сдаваться! Мы подадим апелляцию, мы сделаем все чтобы вытащить тебя!
— Мама!
Как давно это было. Пять лет она не видела собственную мать, пять лет не имела возможности поговорить с ней, почувствовать ее запах, тепло ее рук. И как знать, не превратятся ли пять лет в вечность?
Конвоиры довели ее до ворот лагеря и сделали шаг назад.
— У вас есть время до полуночи.
Ворота медленно открылись, и Элайза вошла внутрь. Ее окружили со всех сторон: Джим, Беллами, Октавия, Финн, Рейвен, — все те, кто за какие-то сутки успел стать для нее чем-то важным и близким.
— Они хотят Белла и Финна, — обреченно выдохнула Элайза, отвечая всем сразу. — Тогда они отпустят пленных и оставят нас в покое.
Она пошла вперед, не совсем понимая, куда идет, но зная: стоит остановиться, и на нее тяжелейшей плитой рухнет все пережитое за этот день. Чьи-то руки поймали ее, и обхватили, и заставили двинуться в другую сторону.
Розмари привела ее в медпункт, усадила на кушетку и шикнула на Финна, заглянувшего было внутрь.
— Что они сказали тебе? — спросила, деловито закатывая рукав рубашки Элайзы и делая ей укол.
— Они хотят Белла и Финна. Тогда они отпустят пленных и оставят нас в покое.
Она повторила это на автомате: также, как повторяла это про себя сотни, тысячи раз, отмеряя ногами шаги до лагеря. Одна смерть на другую смерть? Одна жизнь на другую жизнь? Разве это — справедливо? Разве это может быть новым миром?
— Посмотри на меня, девочка, — Розмари положила ладони на ее щеки и заставила поднять голову. Она была сейчас похожа одновременно на маму и на добрую тетю из супермаркета, решившую просто так купить конфету незнакомому ребенку. — Есть вещи, которые человек не может решить самостоятельно. Ты не должна брать на себя этот груз. Раздели его с другими, и тогда ты сможешь это вынести.
Элайза покачала головой. Нет, Розмари, ты ошибаешься. Даже когда решение делится с другими, все равно последнее слово всегда остается за кем-то одним. Кто-то один делает выбор, кто-то один выносит приговор, кто-то один решает, кому жить, а кому — нет.
То ли лекарство подействовало, то ли она и впрямь сумела взять себя в руки, но когда в палатку снова заглянул Финн, Элайза была готова. Спрыгнула с кушетки, улыбнулась Розмари и вышла на улицу.
— Мы не станем сдавать своих! — говорил окруженный людьми Джим. — Мы не позволим землянам диктовать нам условия!
Элайза протиснулась через толпу и встала рядом. Он шагнул назад, уступая ей место.
— У нас есть время до полуночи, — сказала она громко. — Мы должны решить: либо мы выполняем их условия, либо они сравняют наш лагерь с землей и убьют всех, кого держат в плену. — Она сделала паузу, пережидая возмущенные вопли. — Джон Мерфи у них, моя мама у них, еще как минимум трое из наших — у них. Я не знаю, кто еще из бункера выжил и не знаю, кто погиб. Но знаю одно: они требуют нашей крови и не остановятся, пока не получает ее.
— Что ты собираешься делать? — перекрикивая шум, спросила Рейвен. — Ты хочешь отдать им Финна?
— Нет. Никто не должен умереть этой ночью. И не умрет.
***
За ужином все сидели молчаливые и мрачные. Маркус один за другим отправлял в рот кусочки овощей, думая о том, что будет с огородом, когда толпа землян ворвется в лагерь и убьет всех его обитателей. То, что предложила Элайза… Это было глупостью, ошибкой, полным идиотизмом, но — увы — он не сумел ее отговорить.
Теперь она сидела за отдельным столом в компании Финна, Белла, Октавии и Рейвен. Ничего не ела, только осушала одну за другой кружки с травяным настоем. Лицо ее было решительным и напряженным: она готовилась к бою.
Не выдержав, Маркус подошел и положил руки ей на плечи.
— Эл, — сказал он тихо. — Подумай еще раз. Это плохая идея, это очень-очень плохая идея.
Она подняла голову и грустно улыбнулась ему.
— Может и так, Маркус. Но других идей у нас нет.
— Вообще-то есть, — сказал Финн. — Мы можем просто дать им то, чего они хотят. Я и Белл, мы…
— Нет.
Она сказала это так, что Финн замолчал на полуслове. Он выглядел подавленным, расстроенным, и Маркус знал, почему.
— Знаете, — сказала вдруг Элайза. — Они называют нас небесными людьми. Из-за голубого флага, символа этой проклятой сотни. Но я сейчас подумала… Может быть, мы и правда небесные люди? Мы как будто улетали в космос на эти пять лет, а теперь вернулись домой.
— Домой? — усмехнулся Беллами. — Принцесса, не говори глупостей. Никакого дома нет. И уже не будет.
— Будет, — возразила Элайза. — Мы сами создадим для себя новый дом. Новый мир. Новую жизнь. Судьба дала нам второй шанс, и мы обязательно им воспользуемся.
Чем ближе к полуночи подходило время, тем больше землян собиралось вокруг лагеря. Было видно, что они совершенно не боятся мертвецов: похоже, выставленные дозорные прекрасно справлялись с обеспечением безопасности. Как только стемнело, земляне зажгли факелы и теперь лагерь был как будто в центре огромного погребального костра.
Они собрались вместе еще раз, у хозблока.
— Мы с тобой можем просто выйти и сдаться, — предложил Беллами Финну. — Тогда у нее не останется выбора, кроме как принять мир землян.
— Я не позволю, — возразила Рейвен. — Это верная смерть.
— Но если кто-то и должен погибнуть сегодня, то это мы, — сказал Финн с горечью. — Это мы оставили их там умирать, это мы бросили их на съедение чудовищам.
— А мы вчера убивали их током, даже не дав приблизиться к лагерю. И кто из нас после этого виновен?
Получалось, что виновны все. Только Маркус и Октавия не участвовали в споре: он — потому что не мог найти выхода, она — потому что не знала, есть ли он вообще.
В темноте кто-то двигался по направлению к ним. Они притихли, приглядываясь.
— Пора, — сказал Джим, приблизившись. — Время.
В тяжелом молчании они пошли к воротам. Маркус ухватил Джима за рукав:
— Ты тоже думаешь, что она поступает правильно?
— Не знаю. Но у меня не хватило мужества отобрать у нее это решение и забрать его себе. Поэтому мне остается только подчиниться.
Маркус понял, что все произошло как он и ожидал: смена власти не заставила себя ждать, Элайза забрала ее себе легко, быстро, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий.
Вот только надолго ли она удержит эту власть в своих руках?
Это зависело от того, останется ли она в живых этой ночью.
***
Ее провожали словно на эшафот. Обнимали, пожимали руки, Октавия обхватила за шею и поцеловала в лоб, Финн схватил за пальцы и попытался остановить, и даже Рейвен вместо обычной усмешки посмотрела с грустью.