— И что же тебе нужно? — выпалила Элайза. — Ты не первый раз говоришь об этом, но что это конкретно?
— Мне нужен проход к океану. И я получу его любой ценой.
***
— На какое время нам хватит запасов еды? — спросил Джим.
— Три, максимум четыре дня, — подумав, ответила Рейвен. — Мы с Финном проверили все, что есть. Без охоты мы долго не протянем.
— Может, имеет смысл еще раз спросить, какого черта им нужно? — предложил Маркус. — Они стоят вокруг наших стен уже пять дней и ничего не делают.
— Ну, кое-что они все-таки делают, — засмеялся Джаспер. — Охраняют нас от мертвецов, верно?
Финн никак не мог понять, как они могут быть настолько спокойны? Пять дней никаких вестей об Элайзе, пять дней никаких вестей о Беллами, а теперь еще и продовольствие на исходе. А они занимаются только тем, что бесконечно совещаются, по сотому разу обсуждая одно и то же.
— Послушайте, — сказал он, прерывая на полуслове снова начавшего говорить Джима. — Может, хватит сидеть и ждать? Мы должны сделать хоть что-то. В конце концов, у нас есть оружие, мы можем его использовать.
Рейвен опустила руку на его плечо и сжала, призывая успокоиться. Было ясно, что она прекрасно понимает, из-за чего он так нервничает.
— Она пошла туда одна, — продолжил Финн. — Чтобы защитить нас, чтобы у нас было время на принятие решения.
— Какого решения? — прямо спросил Маркус. — Перестрелять их людей, потратив последние патроны, а потом героически сдохнуть?
Джаспер снова засмеялся. Похоже, ему единственному очень нравилось происходящее.
— Героически сдохнуть, — повторил он. — Отлично сказано, чувак! Дай пять!
Финн сжал зубы и, резко поднявшись на ноги, вышел на улицу. Он больше не мог этого выносить. Следом за ним выскочила Рейвен.
— Подожди, — она схватила его за руку и повела в сторону. Дошла до хозблока и заставила сесть на землю в тени палатки. Пригладила его растрепавшиеся волосы. — Не делай глупостей, ладно? Если бы она была мертва, земляне уже давно сравняли бы наш лагерь с землей. Какой смысл им здесь стоять?
Она сидела перед ним на коленях, гладила по голове и старалась, очень старалась улыбаться. И только он знал, чего ей на самом деле стоила эта улыбка.
— Не стоит меня так быстро прощать, — с грустью сказал он. — От этого я чувствую себя еще большим уродом.
Рейвен дернула плечом и повела подбородком, указывая на окружающих их пейзаж.
— Мы в аду, Финн, — объяснила она. — Мы не планировали сюда попасть, но так уж вышло, и я не собираюсь тратить время на пошлое выяснение отношений. В бункере ты помог мне выжить, я влюбилась в тебя, и мы были вместе. А потом… — она закусила губу. — Что ж, бывает и так. Чувства меняются, чувства проходят.
Она была права: чувства и впрямь изменились. Финн не мог вспомнить, когда, и не мог вспомнить, как, но он хорошо помнил ощущение, которое из пьянящего превратилось в спокойное, а из страстного — в теплое. Он любил Рейвен, он до сих пор ее любил, но не так, как она этого заслуживала.
— Знаешь, — сказал он, выдавив улыбку. — Я вчера думал: предложи мне кто-нибудь снова оказаться в бункере… Снова стать заключенным… Даже знай я альтернативу, я бы не принял этого предложения.
Рейвен кивнула.
— И предложи мне кто-то сделать так, чтобы тебя в этом бункере не было, чтобы мы никогда не познакомились… — он запнулся. — От этого я бы отказался тоже.
Она первой потянулась к нему, утыкаясь носом в плечо, а он обеими руками обхватил ее спину. Что бы там ни было, она была и оставалась для него самой близкой, самой родной. И порой он отчаянно жалел, что все свои большие и сильные чувства испытывает не к ней, а к другой.
Если бы все было по-другому, если бы тогда, в бункере, Элайзе не пришлось взять все на себя, возможно, тогда все сложилось бы иначе.
— Финн, — услышал он быстрый шепот и отстранился, глядя в лицо Рейвен. — Посмотри туда.
Он повернул голову и посмотрел. Там, за хозблоком, между огородом и примыкающим к нему колодцем, Октавия перелезала через забор.
И лезла она не внутрь, а наружу.
***
Удар мачете с хрустом раскроил череп мертвеца. Линкольн выдернул его обратно и присев, принялся вытирать клинок о траву. Он был один: остальные дозорные рассредоточились вокруг лагеря большими группами, но здесь, со стороны скал, никто не смог бы проскользнуть незамеченным, и потому вполне хватало одного стражника. Его, Линкольна.
Ему было двадцать семь, когда начался кошмар, уничтоживший цивилизацию. Хороший парень, отличный друг, — так его все называли. Но потом пришел ад, и все изменилось раз и навсегда.
Он осмотрел мачете и убрал его в ножны. Прислушался: обостренный слух уловил бы любое приближение случайных мертвецов, но слышно было только щебетание птиц и шорох травы от налетающего из-за скал ветра.
— Эй, — услышал он и мгновенно вынул мачете снова. — Сегодня я подобралась ближе, верно?
Она улыбалась, глядя на него из-под упавшей на лоб пряди волос. Дернула головой, убирая эту прядь и подмигнула:
— Большой сильный воин застигнут врасплох небесной девчонкой.
Ему нечего было возразить: она очень быстро училась. На его вкус, даже слишком быстро.
— Что мы будем делать сегодня? — спросила, усаживаясь рядом с ним на траве и щурясь от солнца. — Давай уже перейдем к практическим занятиям? Я готова завалить пару трупов!
— Нет.
Она пожала плечами: мол, нет так нет. А он сидел рядом и смотрел на нее: маленькую, хрупкую, но при этом обладающую невероятной силой. Он заметил эту силу сразу, когда впервые увидел ее, протягивающую ему сквозь прутья кусок хлеба.
— Поешьте, — шепнула она тогда, и его пальцы на секунду коснулись ее ладони. — Пока все заняты переговорами, никто не заметит.
Потом она приходила еще несколько раз. Приносила еду, долго сидела перед клеткой, рассматривая его и Лею, иногда задавала вопросы, но не обижалась, когда не получала ответов.
Когда небесный лидер отпустила их, Линкольн не стал уходить далеко. Он понимал, что небесная девушка будет убита, и не хотел этого видеть, но его как магнитом тянуло обратно к лагерю, где были люди, очень похожие на тех, кем когда-то были и они, где была черноволосая девочка с хитрыми глазами и нежными пальцами.
А потом он вызывался дежурить у этой части стены. И несколько часов стоял как изваяние, сложив руки на груди и прислушиваясь к тому, что происходило в лагере. Он ждал и знал, что обязательно дождется.
— Помоги мне слезть, — велела она, впервые показавшись на вершине забора.
Он послушно протянул руки и поймал ее: она не весила практически ничего, но почему-то его тело тут же налилось тяжестью и стало непослушным и как будто чужим.
— Научи меня, — попросила она, и он начал ее учить, с каждым днем все больше изумляясь тому, как быстро она схватывала полученную информацию.
Он рассказал ей о мертвецах и о том, как их можно убивать. Показал, как надо бить, чтобы с первого удара пробить череп, как вытаскивать мачете обратно, как двигаться, чтобы избежать окружения. Они тренировались вдвоем: он медленно шел на нее, вытянув вперед руки, а она хохотала как сумасшедшая, и отражала его удары, и обхватывала за шею, визжа от восторга.
Это было так странно и так глупо. Но Линкольн знал: он ни за что не отказался бы от этих часов, проведенных вместе с небесной девочкой. И на вечерних советах, получая сведения из лагеря Командующей, он все чаще задумывался о том, сможет ли он поступить правильно, когда придет время? Хватит ли у него на это сил?
— Эй, большой и сильный, — он не успел среагировать: она повалила его на спину и уселась сверху. — Я готова, честно. Руки чешутся попробовать на практике то, чему ты меня научил!
Он понял, что не сможет ей отказать. Кивнул и одним движением сбросил ее с себя на землю. Вытащил мачете и передал в ее руки, отметив, насколько правильно она его приняла.
Теперь нужно было найти мертвецов. В новом мире с этим не было никаких проблем: достаточно было отойти метров на пятьдесят в сторону и издать громкий звук, но на звук сбежались бы его соплеменники, а это было уже лишним.
Он примерился и подпрыгнул, хватаясь рукой за выступ в скале. Подтянулся, перенес вес и полез дальше, прислушиваясь. Она тяжело дышала, иногда ойкала от боли, но ползла следом. Когда они оказались на вершине, он увидел, что кожа на ее пальцах содрана в кровь, но она ничем не показала, что ей больно: лишь плотнее обхватила обмотанную рукоять мачете.
Он сделал несколько шагов в сторону, подошел к расщелине и посмотрел вниз. Там копошились, рычали, стонали несколько десятков мертвецов. Некоторые пытались выбраться: они задирали руки вверх, но соскальзывали, оставляя на скале обрывки кожи и плоти.
— Ты точно готова? — взглядом спросил он.
— Да, — вслух ответила она.
Он наклонился и схватил одного из мертвецов за руку, резким движением дернул его вверх и бросил на землю. Рука практически оторвалась, держалась теперь только на коже, но мертвец все равно поднялся на ноги и двинулся на них, издавая мерзкие звуки.
Она встала в стойку, как он ее и учил, а он отошел в сторону.
Удар — и мачете со свистом раскроил воздух, а затем и череп мертвеца. Она сделала движение рукой и вытащила клинок.
— Молодец, небесная девочка, — подумал он. — Хорошо усвоила урок.
На этот раз он вытащил двоих: одного за другим. Первый был худой как щепка, местами похожий на обглоданный скелет, а другой — здоровяк в ошметках байкерской куртки, раза в три крупнее снова ставшей в стойку девочки.
Он смотрел как они идут на нее, надвигаются, и был готов в любую секунду прийти на помощь. Возможно, поэтому, сосредоточившись на ней, он пропустил раздавшийся сзади звук, а в следующий момент что-то тяжелое ударило его по затылку, и глаза закрылись, отсекая дневной свет и искаженный в крике рот девочки.
***
Маркус заканчивал бриться, когда услышал шум. От неожиданности он дернул рукой и выругался, бросая бритву в таз и зажимая ладонью свежий порез на щеке. Крики снаружи усилились и он не стал тратить времени на одевание: выскочил наружу как был — в намотанном на бедра полотенце.
Кричали у ворот. Издалека трудно было разглядеть, но, похоже, в лагерь вернулся Беллами: его голос был слышен отчетливее всего.
— Что там опять случилось? — рядом с Маркусом появился растрепанный Финн. — Может быть, Элайзу вернули?
Вдвоем они добежали до ворот как раз вовремя, чтобы увидеть как покрытый потом и кровью Беллами сбрасывает с плеча на землю тело землянина, а Октавия кричит на него и лупит кулаками по спине. Двое парней закрывали ворота, со сторожевой башни торопливо спускался Джим.
— Что происходит? — спросил Маркус, придерживая у пояса намотанное полотенце.
— Оттащите этого в клетку, — задыхаясь, скомандовал Беллами, не обращая внимания на продолжающую кричать Октавию. А потом одним движением сгреб ее руки в свои, крепко сжал и добавил: — И ее тоже.
Джим смотрел на происходящее, приоткрыв рот. Маркус плечом оттолкнул одного из парней, примеривающихся схватить Октавию.
— Ты спятил? — закричал он в лицо Беллами. — Что случилось?
Подбежавшая Розмари принесла воду, и Беллами осушил стакан крупными глотками, проливая часть воды на и без того мокрую футболку. Вернул стакан, кулаком вытер губы и с размаха ударил Маркуса в челюсть.
Удар был сильным: Маркус отлетел в сторону, в глазах помутнело, и сквозь эту муть он видел, как двое уносят землянина, а еще один тащит сопротивляющуюся, барахтающуюся в его руках Октавию.
— Эй вы, обезьяны! — заорал Беллами, повернувшись лицом к воротам. — Передайте вашей командующей, что переговоры окончены! Мы объявляем вам войну!
Финн налетел на него сзади и сбил с ног. Но было поздно: за воротами раздался громовой шум, затрубили горны и, прежде чем потерять сознание, Маркус успел увидеть стрелы, перелетающие через ворота, одна из которых вонзилась в шею Джима.
========== Глава 9. Aequo pulsat pede ==========
За ней пришли двое: один положил на кровать стопку одежды, другой поставил на пол ботинки. Не говоря ни слова, вышли и закрыли за собой дверь.
— Видимо, это приглашение, — решила Элайза и принялась одеваться.
Вместо одежды, в которой она была, когда попала сюда, ей принесли плотные брюки из грубой кожи, футболку с длинным рукавом и кожаную же куртку, сделавшую ее похожей на рокера. Высокие ботинки со шнуровкой были под стать остальному наряду.
— А командующая-то затейница, — усмехнулась Элайза, разглядывая себя в зеркале. — Спасибо хоть кожа, а не латекс.
Она смело распахнула дверь и вышла в коридор. Ее ждали: один пошел впереди, указывая дорогу, другой сзади — видимо, для охраны.
Коридор был длинным и действительно напоминал больничный: выкрашенные светлой краской стены, множество дверей по обе стороны с кое-где сохранившимися табличками. Чисто вымытый пол скрипел под подошвами ботинок, знак «бесконечность» на спине впереди идущего зачаровывал своей четкостью, а на душе отчего-то было тоскливо и тяжко.
Они спустились по лестнице вниз и оказались в новом коридоре. Здесь дверей было поменьше, а света не было совсем, зато по стенам были развешаны самодельные факелы, создающие ощущение, словно это вовсе не коридор, а глубокая пещера, ведущая в логово зверя.
Перед Элайзой распахнули очередную дверь и она вошла внутрь. Удивилась, увидев Алисию без свиты: уже успела привыкнуть, что за ее плечом всегда кто-то стоит.
— Ну? — спросила прямо. — Снова будешь угрожать убить всех моих людей и требовать крови?
— Нет. Не буду.
Сегодня она была без своего боевого раскраса и выглядела… мягче. Собранные на затылке волосы не закрывали лица, а напротив, как будто подчеркивали его черты.
— Прогуляемся, Элайза из небесных людей.
Это не было предложением, это был приказ и Элайза подчинилась этому приказу. Алисия отдернула штору, закрывающую окно и вышла на балкон. Элайза последовала за ней.
Прямо под ее ногами, куда только попадал взгляд, раскинулось огромное поселение. Видно было плохо, но Элайза все-таки различила и дороги, по которым передвигались всадники и пешие, и маленькие домики с лужайками, и дома побольше.
— Мы назвали наш город Coeli lumen, — сказала Алисия.
— Небесный свет? Не слишком подходящее название для центра апокалипсиса.
— Это не центр апокалипсиса, Элайза. Это начало нового мира.
Она шагнула с балкона на деревянную платформу, огороженную канатом. Сделала приглашающий жест, дождалась, пока Элайза подойдет, и издала громкий гортанный крик.
Платформа скрипнула и медленно двинулась вниз, Элайза испуганно дернулась и прижалась к Алисии, от этого испугалась еще сильнее и отпрянула, едва не свалившись. Сильные руки обхватили ее и сжали.
— Небесная девочка боится высоты? — губы Алисии двигались совсем близко от ее собственных. — Какая ирония.
Ехали долго: платформа скрипела, постепенно опускаясь вниз, Элайза смотрела на плечо Алисии, боясь поднять взгляд. Наконец движение прекратилось, и она немедленно отпрыгнула, с наслаждением касаясь подошвами земли.
— Командующая, — конечно же, их встречали внизу: трое вооруженных людей, одной из которых была уже знакомая Элайзе Индра.
— Вы свободны, — сказала Алисия, спустившись с платформы. — Я собираюсь показать Элайзе Люмен.
Им это явно не понравилось, но они послушно остались у платформы, и, двигаясь вместе с Алисией по дороге, Элайза еще долго чувствовала спиной их ненавидящие взгляды.
— Почему они так злятся на меня? — спросила она.
— Ты убила немало наших людей. У каждого из них были здесь родные или друзья.
Они прошли мимо конюшни, миновали двухэтажное здание, похожее на школу, и вышли к очередным воротам, у которых стояли очередные охранники.
— Командующая, — они склонились, пропуская ее вперед.
Элайза шагнула следом и зажмурила глаза. Перед ней блестела и переливалась на солнце гладь воды, торчали в небо высокие пальмы и кипарисы, а на обоих берегах играли и веселились дети.
Их было не так уж много: Элайза насчитала не более тридцати смеющихся мордашек, но и этого было достаточно для того, чтобы другими глазами взглянуть на застывшую рядом Алисию.