Между тем, незнакомец вновь изготовился к атаке. Но перед этим он, походя, избавился от глубоко засевшего в горле клинка Брига. У убийцы даже челюсть отвисла, когда он увидел, как отлетает в сторону окровавленный нож.
— Как это возможно? — прошептал Берган, не веря собственным глазам. Бородач уже встал на ноги и теперь был готов встретить обидчика сталью верного топора. Было видно, что полученный удар не прошел даром. Воин дышал медленно и неглубоко, лицо его приобрело бордовый оттенок.
Вивьен стоял чуть поодаль, раскручивая цепь. Для схватки ему нужен был простор.
— Он мой! — прорычал Берган и первым двинулся навстречу истекающему кровью. Он не чувствовал ни капли жалости к этому обезумевшему существу, по какой-то причине переставшему быть человеком. Это был уже даже не зверь, а нечто, напрочь лишенное разума.
С громким булькающим хрипом незнакомец бросился на бородача. Воин сделал шаг в сторону, рубанул коротко, без замаха. Левая рука гостя упала в пыль. Не прерывая начатого движения, топор по дуге рухнул вниз, вспарывая живот. Глаза обреченного широко распахнулись, в их глубине зародилась искра… надежды? Она росла и ширилась, вытесняя огонь безумия. На обветренных губах появилась еле заметная улыбка. Заметив ее, Берган побелел. Резкий разворот, свист стали, взлохмаченная голова отделилась от тела и, кувыркаясь, полетела к обочине.
— Кажется, он обрадовался смерти, — только и смог выговорить бородач, опуская топор. И немного помолчав, добавил:
— Что там впереди? Что нас ждет?
Вопрос повис в воздухе. Без сомнения, каждый из путников сейчас спрашивал себя о том же. Трудно было представить, что мог увидеть несчастный, что послужило причиной его сумасшествия. Вокруг все оставалось по-прежнему — все тот же шелестящий лес, та же змеящаяся лента тракта. Но теперь змея показала свои зубы, а из ее пасти потянуло смрадом.
— Я, конечно, прошу прощения, — подал голос Бриг. Убийца вертел в руках отброшенный незнакомцем нож. — Но это нормально, когда человек запросто вытаскивает из горла такую вот игрушку, а потом преспокойно продолжает ходить?
— Шок? — предположил Вивьен. — Бывает, с переломанными ногами преодолевают приличные расстояния.
— Смотрите, — Мили прервала рассуждения алхимика. Она сидела на корточках возле лежащего ничком обезглавленного тела. — Ничего необычного не замечаете?
— Ничего странного, что он подволакивал ногу, да и с рукой были проблемы, — сказал Маркус, массируя виски. Чем дальше, тем больше не нравился ему неразговорчивый гость. Слишком много он принес с собой вопросов. Слишком большую поднял волну за короткое время. Мало кто сможет пройти, по меньшей мере, день с арбалетным болтом в спине. А именно эта короткая металлическая игла торчала под левой лопаткой убитого.
— Он же сердце пробил, — теряя напускную браваду, сказал Бриг. Куда только делись прежние спокойствие и рассудительность?
Да и остальные путники выглядели не лучше — растерянные, подавленные. Ведь если этот несчастный, который теперь лежал в луже собственной крови, столкнулся с чем-то намного превосходящим его разумение, то где гарантии, что то же самое не случится снова? Но на этот раз уже с ними. Тем более, что до места происшествия было рукой подать — один дневной переход, не больше.
— Скорее всего, его свои же и пристрелили, — нарушил тягостное молчание Бриг. — Он дезертир. Чего-то испугался или передумал идти дальше, решил слинять. Ну, а подельники не оценили. Угостили напоследок.
— Мы и сами не лучше, — Вивьен все еще продолжал стоять в стороне, смотря исподлобья. — Сами чуть не перегрызлись. Неспроста это, неспроста…
— Всем быть начеку, — в который раз сказал Маркус, проверяя, хорошо ли выходит из ножен меч. Появление странного сумасшедшего не смогло повлиять на решимость путников продолжать поиски легендарной страны. Некоторая нервозность все еще присутствовала, но и она постепенно сходила на нет, сменяясь холодной настороженностью. Однако ни шуток, ни бойких разговоров не было. Каждый переваривал случившееся в одиночку.
— Мили, ты как себя чувствуешь? — Маркус все же решился поднять беспокоящую его тему. — Ты все еще с нами?
Чародейка ответила удивленным взглядом:
— А что тебя заставило думать иначе? — голос ее был холоден.
— Подумай хорошо, сейчас еще можно повернуть обратно. Потом будет поздно.
Девушка, до того сидевшая на попоне, в мгновение ока взвилась на ноги. Волосы ее разметались по плечам, блеснув золотом. От лица отхлынула кровь, глаза расширились. Остальные члены группы лишь молча переглядывались, готовясь разнимать командира и чародейку. В воздухе повисло напряжение.
— Маркус, ты меня прогоняешь? Ты позволяешь себе усомниться в моей силе, моих умениях?
— Мили, успокойся, я всего лишь…
— Если тебя напугал этот человечишко, так и скажи, — Мили не собиралась слушать никаких оправданий, а тем более сомнений в свой адрес. — Как ты собираешься идти без мага? Будешь разгонять неупокоенных своей железякой? Годы обошли тебя мудростью, воин. Сделали из тебя труса! Позаботься лучше о себе и поворачивай в город, пока еще не поздно. Я как-нибудь справлюсь, — последние слова она выплюнула, презрительно скривившись.
— Пора нам всем собираться, — оборвал монолог чародейки Бриг. Он повысил голос, стараясь отвлечь готовых разорвать друг друга Мили и Маркуса. Ситуация повисла на волоске, случиться могло все, что угодно.
— Пора, пора, — незамедлительно отозвался Берган. В кои-то веки он полностью поддерживал метателя ножей. Тракт и впрямь как-то действовал — поднимал из глубин души мелкие обиды и раздувал их до невероятных размеров. Или же они все поддались какому-то наваждению? Заразились безумием… — Эй, горячие головы, нас ждут горы злата, реки вина и искусные обольстительницы! — его борода воинственно топорщилась, хотя впечатление немного портила сухая трава. Запутавшись в меди жестких волос, она придавала своему владельцу сходство с деревенским увальнем.
Маркус сверлил чародейку тяжелым взглядом. Подмывало хорошенько дать зарвавшейся девчонке по заднице, может хоть так спустится с небес на землю.
— Осторожнее в выражениях, девочка, — процедил воин. — Не испытывай мое терпение.
— Девочка? — Мили искренне рассмеялась. — Вы с Бригом сговорились что ли? Не хочу обидеть, но эта девочка уделает вас обоих, даже не вспотев, — злость почему-то начала рассеиваться. Однако заканчивать на столь невразумительной ноте чародейка не желала. Маркус сомневается? Значит, пусть увидит хотя бы малую толику из того, что подвластно ей.
Девушка пристально смотрела в глаза стоящего напротив воина. Медленно-медленно она начала расстегивать пуговицы на кожаной куртке. Тонкие пальцы ловко скользили по матовым кругляшкам, высвобождая их из объятий петель. Куртка начала расходиться, обнажая белоснежную кожу, не тронутую загаром. Все ниже скользили ее руки. Вот уже стала видна ложбинка меж грудей, в которой покоился вытянутой формы амулет. Был он выполнен из сероватого металла и испещрен непонятными Маркусу рунами. А рассматривал он пристально. И не только их…
Мили, довольная ходом событий, обхватила амулет и тут же пошатнулась, с трудом устояв на ногах. Никто из спутников не знал, что она сейчас чувствовала. То была невероятная сила, бьющая через край, способная в умелых руках превратиться в карающий бич, сметающий на своем пути любого дерзнувшего покуситься на обладателя подобной мощи.
Маркус отпрянул. На миг ему показалось, что перед ним стоит не тоненькая изящная девушка, а выросшая вдвое валькирия в сверкающих доспехах. От нестерпимого света он зажмурился, а когда вновь открыл глаза, все было по-прежнему — легендарная воительница исчезла без следа. Однако ощущение исходящей от чародейки силы никуда не делось.
— Я должен был знать, — переведя дыхание, проговорил Маркус, — ты сама все понимаешь.
Мили внутренне торжествовала, на ее губах появилась снисходительная усмешка. Победа — полная и безоговорочная! Ничего не ответив, девушка сверкнула глазами, понимая, что Маркус все понял и так. Дальнейшие объяснения были бы лишними.
Она еще несколько мгновений сжимала амулет, а потом резко выпустила его и отвернулась, твердо зашагав к разложенным на земле вещам. Внешне чародейка ничуть не изменилась, но потеря силы отозвалась болезненной тяжестью. Это было похоже на долгое, но неудачное занятие любовью. Когда чувствуешь непреодолимое влечение, добираешься почти до самого пика наслаждения, а потом, так и не испытав его, камнем падешь вниз.
Мили чувствовала образовавшуюся внутри пустоту. Сила требовала выхода, удовлетворения. В висках слегка покалывало. Тело лихорадило.
Эту небольшую демонстрацию возможностей чародейка провела не столько для Маркуса и остальных, сколько для себя. Она до самого последнего момента не была уверена, что здесь, в месте, пропитанном чужеродной магией, амулет отзовется. К счастью, сомнения незримой пылью развеялись без следа. Пустота не в счет. Если вспомнить безголовое тело, то вскоре сила амулета может потребоваться в полной мере. А пока заслуженная победа — маленькая, но такая важная. И даже боль в недавно сжимающей амулет руке почти не беспокоила. За все надо платить, а сила просто так не дается…
Путники постепенно приходили в себя. Недоразумение казалось исчерпанным, и, что не маловажно, обошлось без ненужных жертв. Все знали, что иногда очень полезно выпустить пар — покричать, даже затеять небольшую потасовку. Иначе скопившееся напряжение может выплеснуть не в бою, а в самый неподходящий для этого момент. Главное, не перейти тонкую черту и не скатиться до банального кровопускания.
Мили и Маркусу это удалось. Ценой проглоченной обиды со стороны воина и внутренней опустошенности со стороны чародейки.
— Бесы меня дерите! — в сердцах сказал Берган. — Если я стану сходить с ума — лучше двиньте мне по голове и свяжите. Не хочу бросаться на тех, с кем преломлял один хлеб.
— Тебя, пожалуй, свяжешь, — скривился Бриг. — Все равно, что пытаться усмирить медведя. Размажешь по травке и не заметишь.
— Значит, вам придется постараться, — радушно осклабился бородач, забрасывая топор за спину.
Сборы не заняли много времени. Работали быстро и споро. Тело сумасшедшего гостя оттащили к ближайшим деревьям, забросали листьями и дерном. Конечно, его следовало либо закопать, либо завалить камнями, либо сжечь. Но обычные традиции перестали иметь вес на древнем тракте. Путникам казалось, что от мертвеца веет безумием. Глупо, но перебороть отвращение и подсознательный страх они не смогли. Вернее сказать — не захотели. Скелетом больше, скелетом меньше. Бесконечный зеленый полог и не заметит внезапно появившейся в его владениях жертвы. Мигом обратит в кучу перегноя.
А следы — что ж, если кто-то и маячит за спиной, то рано или поздно с ним все равно предстоит встретиться. Днем можно было не опасаться удара с тыла, а ночью от сюрпризов убережет щит.
Обычные в походном деле заботы вытесняли тягостные думы. Им на смену приходила обычная уверенность в себе, жажда приключений и надежда на благоприятный исход предприятия. Совсем скоро путники снова сидели в седлах. Путешествие продолжилось.
Ехали молча, лишь иногда перебрасываясь отдельными фразами. Неприятный осадок от случившегося утром окончательно не пропал. С одной стороны все было хорошо — жертв нет, здоровье в полном порядке. С другой же стороны — странности, касающиеся ушедшего вперед отряда. По зрелому размышлению следовало развернуться и убираться восвояси. Но кто же побежит, даже не увидев врага в лицо?
Завалы встречались еще два раза, а потом дорога стала чистой. Это позволило двигаться в хорошем темпе. Ближе к полудню, выехав из очередного зигзага, коими тракт оказался крайне богат, путники, как по команде, остановились. Перед их взорами раскинулась небольшая полянка, поросшая редкой пожухлой травой — такой, какая она бывает поздней осенью, ближе к самым морозам. Проплешина резко контрастировала с буйной зеленью, царившей всего в шаге за пределами поляны. И это притом, что здесь ночью прошел дождь, и земля все еще была влажная.
Но не скудность растительности заставила всадников остановиться. Четырехгранный каменный обелиск, высотой примерно в три человеческих роста, возвышался в самом центре странного полумертвого образования, а возле него лежало тело.
— Не нравится мне это место, — цепким взглядом осматривая поляну, сказал Берган. — Вся трава словно высохла. Или даже сгорела. Как бы и с нами не произошло того же, что и с тем молодцом.
— Он не сухой вроде, — отозвался Бриг. — Труп, как труп — свежий. Но ты прав. Как бы проверить? А то станем мумиями и все, тут-то нашему путешествию и конец.
— Хоть воды плесни или ветку живую брось, — безучастным голосом сказала Мили. Она снова сидела с закрытыми глазами. И снова Вивьен был подле нее, готовый поддержать.
— Воды и так полно, — буркнул Бриг и, недолго раздумывая, соскочил наземь, небольшими шажками направился к поляне. В одной руке он держал пару ножей, в другой сломанную с дерева ветку. Она и полетела в сторону торчащего каменного пальца. Плавно приземлилась возле неподвижного тела и осталась лежать.
— Может, он спит? — хмыкнул Бриг. — Эй, милейший, солнце уже в зените!
— Вряд ли он тебе ответит, — присмотревшись, сказал Вивьен. — Уже белый, что твое исподнее.
Убийца взглянул на алхимика, хохотнул.
— Либо его угостили свои. Вроде как и первого — арбалетным болтом. Либо что-то здесь действительно не так, — в голосе Бергана не было и намека на веселье. — Но в любом случае — здесь одно тело, а это говорит о том, что мы сможем пересечь это место.
— Какой смысл лить кровь по дороге к цели? Не понимаю, — задумчиво протянул Бриг. — На обратном пути — это понятно. Убрать лишних свидетелей или претендентов на долю. Но туда…
— А почему вы решили, что и болт, и этот мертвяк — это внутренние выяснения отношений? — возразил Маркус и достал карту. — Почему сразу отметаем драку с внешним врагом?
— Так ни следов, ни трупов кроме этого. А, судя по тому, что они прошли дальше — победа осталась за ними, — парировал Берган. — Я понимаю, что дождь мог все смыть, но кому было убирать тела нападающих?
— Возможно, убирать было некого… — сказал Маркус, углубившись в изучение карты.
— Не темни, командир. Говори, что знаешь, — прищурился Берган.
— Пока только догадки. Наш пьяный друг обозначил этот столб, как границу. Бриг, это конечная точка его путешествия. Похоже, именно здесь он развернулся и начал драпать. Почему?
— Он не уточнял, — пожимая плечами, отозвался метатель, — сказал только, что сильно испугался. Был он тут ночью, мало ли, что могло померещиться. Наш утренний друг тоже все больше отмалчивался. А страх, по всей видимости, на него нагнали изрядный. Хотя, если бы не мы, кто знает — может и добрался б до города. Стало бы там на одного сумасшедшего больше.
— Если… если, — пробубнил Маркус, не поднимая глаз. — Как там ветка?
— Да что с ней будет? — Бриг уже стоял на самой кромке выжженной поляны. — Я что подумал: будь это место действительно опасным — наверняка бы не пустовало. Хоть какие-нибудь останки, да были. А здесь все чисто. Ни косточки, ни тельца. Лошади не выказывают страха. Значит, и другие звери должны были приходить. За годы наверняка бы накопилась целая гора костяков. Так что этот доходяга не в счет. Он мог умереть от чего угодно. Хоть бы и подавиться.
— Может, они лесом прошли? — предположил Берган. — Дружки этого тела.
— Может, но не думаю. Посмотри, какие кругом заросли. Верхом никак.
— Если бы не дождь, не пришлось бы гадать, — Берган спешился и попытался разглядеть на земле чужие следы. Но кроме тех, что оставили путники сами — ничего не было.
Между тем, Бриг уже ступил в пределы мертвой поляны. Несмотря на уверенные слова, самый первый шаг дался ему с заметным трудом. Убийца шел осторожно, готовый в любой момент среагировать на опасность. За ним следили Маркус и Берган. Но ничего не происходило. И только, когда метатель достиг обелиска, очнулась Мили. Девушка сидела и щурилась на ярком солнце, приходя в себя. Потом прошептала: