— Ну когда гусар боялся женщину? — Возмутился уже я.
— Ты свою запер в башню и боишься к ней подходить, чтобы она не ломала твои планы. — Обвинительно указал он на меня ложкой.
— Я каждый день у нее, чтобы ты там себе не думал. — Огладил я ус. — Ну, кроме сегодняшнего… А ты прекрати хворать и печалиться. Вот подойдет к тебе леди — ты ей «мадемуазель, а вы умеете делать сальто назад?». Понятно, что нет. А ты ей сразу «жаль», и в сторону отходи.
— М-да? А если умеет? — Заинтересовался Артем.
— Тогда тоже скажи «жаль» и отходи. — Пожал я плечами. — Принцип одинаковый. Только вопрос другой придумай.
— Нет, ну нормальный вопрос… — Задумался Шуйский.
— Господа, ужин скоро будет, — довольным вернулся Михаил.
— Миша, а ты умеешь делать сальто назад? — Встретил его вопросом Артем.
— Н-нет, но могу научиться.
Артем тут же посмотрел на меня с возмущенным видом.
— Это было для примера. В общем, пойду я спать, — махнул я на него рукой, заметил бумаги рядового на краю стола и уточнил. — Михаил, что у тебя?
— А! По вашему списку. — Подхватил он листки и тут же пересобрал в понятном только ему порядке. — Я дозваниваюсь, но там никто не понимает русский язык. Я начитываю текст, а они почти всегда бросают трубку. Может, стоит перевести приглашение на их языки?
— Продолжай говорить на русском. Только на русском — уверенным, спокойным и доброжелательным тоном. Не дозвонишься по одним номерам, звони по другим. Рано или поздно они сами найдут переводчика.
— Это что за приглашение? — Заинтересовался Артем.
— Приглашение на бал в честь нового набора в Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк. — Спокойным тоном пояснил я.
— А что тогда за аристократы, которые русский не понимают? — Повернул Шуйский голову в сторону Михаила.
— Тут есть список, сейчас, — чуть суетливо перелистнул рядовой Ломов страницы. — Вот… Только имена странные, — виновато глянул он на мою благожелательную улыбку. — Нашел!.. Тут по алфавиту… Великий раджа Миттал, Вестник Неба на Земле Ли, Вечный Князь Виид, Владетельный Куомо, Владыка Дворца Печалей Салот, Господин Крокодилов Мбака, Отец духов Кри Паундмейкер, Проводник Черной Тропы Ялин, Сиятельный герцог Бюсси, Хозяин Пустоты Намаджира, Хозяин Трона из Черепов Мгобе,
Было занятно наблюдать, как изменялось лицо Артема — от удивленного, ошарашенного, до встревоженного и, наконец, абсолютно спокойного и собранного.
— От лица кого ты их зовешь?
— От лица победителя турнира Долгоруких. Они обещали провести испытание победителей на ранг Силы. Я напоминаю им о данном обещании и сообщаю, в каком месте они могут его исполнить.
— Ты совсем страх потерял.
— Эти люди дали обещание. Обещание тяготит их, вытягивает силы. Я даю им шанс это исправить. — Вежливо уточнил я свою позицию. — Было бы неплохо, если на бале будет присутствовать Светлана. Тогда уважаемые гости смогут выполнить обещание целиком.
— Это невозможно, — покачал головой Шуйский. — Она не приедет.
— Я — вряд ли смогу ее в этом убедить, — согласился с ним. — Но если ваша семья попросит…
Артем поднял голову, будто осененный догадкой.
— Даже если ты все это устроил, чтобы она приехала. Она не приедет, Максим.
— Очень жаль, — продолжил я прежним миролюбивым тоном. — Ведь у нее на поруках Вера, и мне казалось, вы с ней недоговорили…
В последнюю встречу девушка предпочла зачитать предсмертный монолог над парализованным Артемом и воткнуть зачарованный клинок себе в живот. Не говоря уж, что потом княжич искренне уверился в ее гибели, во всем обвинил меня и попытался прибить от горя. Вернее, потом-то сказал, что не пытался — но изображал процесс очень убедительно. Последующий запой и переезд в Анды успокоили Шуйского и примирили с потерей любви, хоть и предавшей его, но остановившейся у самой грани. Теперь Артем знает, что она жива. Даже интересно…
Княжич сорвался с места на выход так, что за ним жалобно покачнулся и упал на бок стул.
Михаил вздрогнул и испуганно покосился на дверной проем.
— У него телефон остался в комнате, — подсказал я, обошел стол и поставил стул на ножки.
— А вот эти люди, — уже с сомнением посмотрел рядовой на свой список. — Они какие-то опасные?
— Ты в поисковике не смотрел? — Собрал я пустую посуду.
— Там какие-то байки, легенды. Кошмары ожившие, — чуть нервно хохотнул он. — Я думал, это прозвища. Ну, как у нас Кощеем зовут. Или наследный титул, как Цезарь…
— Вот и не заморачивайся, — протер я и без того чистую столешницу полотенцем и после этого вернулся на свое место. — А так — за эти звонки тебе точно ничего не будет. Они сами заинтересованы в том, чтобы ты дозвонился.
— Хорошо, — не понятно отчего обрадованно и с облегчением выдохнул Михаил, отложил бумаги и присел поближе. — Это у нас иногда так на семинарах по продажам говорили.
— Значит, дело знакомое. Главное текста придерживайся и убирай эмоции. — Напомнил ему. — Ужин, наверное, стоит отменить. Если сам не голоден, конечно.
— Сделаю, — согласно кивнул рядовой, вновь глянув в сторону двери.
— Расходимся? — Вопросительно поднял я бровь, отметив, что Михаил не торопится уходить.
— Один вопрос, если разрешите, — стал он нервно теребить пуговицу на рукаве. — Мне сегодня доставили документы на Феррари… И ключи от квартиры на Пречистенке.
— Так, — подбодрил его я.
— Мне как-то страшно все это принимать, — отвел Михаил взгляд.
— Почему?
— Ну… — продолжил он мучить рукав. — Мне кажется, я этого не заслуживаю. Это как не мое. Я сижу в машине… Зашел в квартиру, а она давит… Да я даже налоги не смогу заплатить! А квартплата там вообще…
— Необычно, да, — согласился я с ним. — Страшно?.. Обычному человеку — может быть. Но ты в мундире лейб-гвардии. Человек в мундире лейб-гвардии освобождал города, спасал людей из лагерей смерти, вытаскивал детей из огня. Человек в этом мундире достоин любой квартиры и любой машины.
— Да, но я не совершал всего этого!
— Совершали люди в этом мундире. Теперь ты внутри этого мундира, и вся слава полка — твоя слава. Так же, как все твои будущие подвиги станут частью истории полка. Пока ты в мундире, ты достоин. Если потряхивает, не снимай его ночью, — посоветовал я.
Михаил задумался. Затем приосанился и уверенно поднял взгляд.
— Я просто боюсь, что вы за все это можете попросить.
— А что я могу, по твоему, попросить? — Устало взглянув на часы, спросил я. — Убить кого-то безвинного? А ты что, раньше кого-то убивал за квартиру и машину? С чего ты решил, что станешь убивать сейчас? Что тебя можно заставить это сделать? Не говоря уж о том, что я тоже ношу этот мундир и никогда подобного не прикажу.
— Я… Простите. Виноват.
— У меня тут давеча спор был с князем Давыдовым. Он говорит, что если человеку дать все, что ему только вздумается, то лишившись всех самых страстных желаний, человек станет жить чужими мечтами. А я ему говорю, что это не так.
— Вы решили проверить на мне?
— Ага, — честно признался я.
— Ну, выходит, вы проиграли, — виновато провел он руками по волосам. — Вы дали мне все. А я у вас на службе.
— Разве квартира и машина — это все? — Улыбаясь, покачал я головой. — Это просто достойное существование. Разве это мечта?
— Для меня — да!
— Это ты так думаешь. Но не беспокойся, мой спор не окончен. — Поднялся я из-за стола. — Скоро к тебе подойдет человек. Очень важный и влиятельный человек — может, сам, а может, пришлет кого-то из своих людей. И он предложит тебе Мечту с большой буквы. Такую, которую не исполнить мне. Никому не исполнить, кроме этого очень важного и влиятельного человека. Мечту настолько яркую, что ты будешь согласен ради нее на все. Уж поверь, они хорошо тебя изучат. И попросят тебя совершить то, что ты никогда бы не сделал. Знай, если ты согласишься, он не соврет и действительно исполнит уговор — люди этого ранга не врут. Но учти, что этот мундир придется снять. А как жить без него — ты уже знаешь, — Улыбнулся я напоследок.
— Командир… То есть, господин офицер, — неуклюже поднялся за моей спиной рядовой Ломов.
— Да, рядовой?
— А вы тоже… Ну, спали в мундире? — Чуть смущенно уточнил он.
По счастью, не касаясь моего предсказания.
— Конечно, рядовой, — по-отечески кивнул я, закрутив ус.
И если эти гребанные ремонтники перестанут бесить Нику, то и завтра посплю.
Глава 6
Среди суматохи ремонта, звуков сверла о металл и завывания болгарок о каркасы строящихся магазинов, плавно передвигались вышколенные официанты с шампанским на подносах, невозмутимо огибая ошалевших от происходящего рабочих.
Пару раз на моих глазах бригадиры подрядных фирм подходили к Димке и настойчиво уточняли, мол, может им свернуть деятельность и убрать инструменты? Но всякий раз получали рекомендации продолжать, не смущаясь шведским столом с диковинными закусками, выставленным между связкой профильных труб и укладкой паркетной доски. На последней, кстати, устроился Пашка, невозмутимо дегустируя креветки в кляре.
Ну а что — еда проверенная; подготовкой торжественного приема по случаю восхождения на княжеский престол Черниговской Ники занималась очень серьезная контора, которую и в Кремль через раз приглашают. Так что и персонал вышколенный, и понимание правильной подачи блюд на высоте. Но самое важное — ни единого вопроса, почему вокруг продолжается стройка, и гостей всего двое. Значит, господам так надо.
— Изволите шампанского? — Подошел с правой стороны слуга в жилетке, с целым подносом бокалов.
Я покрутил имеющийся бокал в руках — тот уже изрядно согрелся в ладони, не принося приятной прохлады, и обменял на новый.
Слева от меня жадно потянулся к шампанскому Иван Александрович, залпом влил в себя игристое, потом второе, а третье поставил рядом с собой, жестом отпустив холуя.
— Тут и должен быть такой бардак?
— Разве он мешает кому-то из гостей? — Указал я взглядом на Пашку, приступившему к мясным закускам на шпажках.
— А если кто-нибудь придет? Ты же как-то объявил о торжестве? — Ослабил бывший князь ворот рубашки на одну пуговицу и протер шею.
— Никого не приглашал. Просто дата в реестре, десятое декабря. Должны были быть только ваши люди. Но их нет. — Констатировал я очевидное.
Иван Александрович не удержался и закинул в себя третий бокал.
— Сегодня десятое? — Чуть покрасневший то ли от злости, то ли от выпитого, уточнил старик.
— Десятое.
— И ты знал, что они не придут, — обвел он взглядом ни на секунду не затихающую стройку.
Я промолчал.
— А это ведь тебе надо переживать, — надавил он голосом. — Да, ты никого не пригласил. Но где халявщики? Где эта воронья стая, которая явится даже на похороны, лишь бы выпить и пожрать?
— Декабрь месяц, каждый день торжества. — Нейтральным тоном ответил я.
— Нет-нет. Быть на приеме в честь новой Черниговской — это повод всем об этом рассказать. Такого они не упустят. — Чуть качнулся Иван Александрович, нашел взглядом официанта и призвал его к себе. — Они побоялись прийти.
— Гость больше не хочет, — дождался я, когда старик сменит бокал, ограничивая следующие заходы.
Тот недовольно покосился на меня, но возражать не стал.
— Ты же сам разрушил все вокруг себя. — С укором, будто на мою месть за его слова, указал Иван Александрович. — Кто к тебе придет, когда ты порвал с родней? Где, кстати, твой друг Шуйский?
— Слегка поссорились.
— Даже принцессы нет. Почему? — Ухватился тот за мысль и еще раз обвел творящийся хаос взглядом. — Это тоже твоя с ней договоренность?
— У нее хватает иных дел.
— Во-от. — Пригубил он шампанское. — Кто у тебя остался? Старик без ноги и княжич, которого через пару-тройку дней выведут из рода? Вся Москва знает, что у княгини Борецкой нашлась кровь прямой линии. Ей твой Пашка больше не нужен.
— Ничего не изменилось, вы же знаете.
— Даже если ничего не изменилось внутри, все смотрят на внешнее. А людей нет. — Веско отметил старик. — На торжественном приеме нет людей! Значит, и приема нет. И княгиня твоя еще не ясно, будет ли признана Кремлем. Поэтому они не пришли, — влил Иван Александрович в себя остатки бокала. — Ведь кто придет, тот признает в ней княжну. А ведь все может измениться уже завтра, и за свои решения придется отвечать! Воронье этого не умеет. Поделят мое княжество и раздерут на куски, — пробормотал он себе под нос.
— Иван Александрович, разве я давал повод сомневаться…
— Давал! И сейчас — недовольно ткнул он меня пальцем в мой алый мундир. — Попал на службу к клоуну! Завтра его отправят на южную границу, и тебя вместе с ним. Что ты сможешь сделать за тысячи километров?!
— Не отправят.
— Это ты знаешь! И только ты! — Начал он с прежней горячностью. — Как ты не поймешь, что в нашем деле важно выглядеть, а не только быть! Будет уже все равно, как там на самом деле, когда все поверят в твою беспомощность и пристрелят! Ну, отомстят за тебя, а тебе от этого станет легче?! А мне?! Даже Кремль, и тот возьмет с тебя плату за небрежение, вот увидишь. Будущий муж принцессы, ха! Ты сам должен быть доказательством, что у тебя все хорошо! Ты даже не представляешь, как быстро видимое становится настоящим. — Невольно тронул он протез ноги через ткань брюк. — Не давай им повод отменить свадьбу! Я уже сейчас слышу шепотки, что решение принято поспешно и необдуманно.
— Интересно, кто так говорит?
— Люди с головой на плечах! Сам задумайся, что ты можешь предложить Кремлю более ценного, чем целое княжество? У них — дети, внуки. Им нужны города и свободная земля. Императору даже воевать не придется — просто кинут клич, и половину им принесут, как долю. Ты же видишь, никто не пришел!!! — Неуклюже попытался подняться князь на своем протезе и вновь упал на кресло, расплескав остаток шампанского и от досады стряхнул последние капли в сторону. — Значит, и охранять мое княжество некому. Охотникам останется только собраться и получить отмашку.
— Вот и посмотрим, кто к кому побежит. Кто с кем станет договариваться. И кто даст на все это добро. — Устало вздохнул я, забирая у него пустой бокал и вручая ему свой, полный. — Пейте и празднуйте, князь.
— Что я должен праздновать? — Все-таки взял он протянутый мною бокал. — Что мои люди перестали меня бояться и посмели ослушаться? Что грядет конец всему?
— Грядет конец всему, и вашему бедственному положению в том числе. Касаемо же тех, кто не пришел. Сегодня вы узнали, что ваши люди никогда и не были вашими. — Пожал я плечами. — Так стоит ли горевать о потере, которой нет?
Бывший князь закашлялся отпитым и недоверчиво посмотрел на меня.
— Они не пришли, потому что нет страха к калеке, — отведя взгляд, тщательно выговорил он. — Нет страха к моим показаниям, которые не может подтвердить титул. Но когда я верну себе все, они вновь будут целовать мне ноги, умоляя молчать.
— И никто не пришел позлорадствовать, посмеяться над калекой? — Отрицательно повел я подбородком. — Вы же знаете людей лучше, чем я. Неужели не удержался бы хотя бы один?
— А ты хотел бы этого? — Вскинулся бывший князь.
— Как видите, — обвел я руками стройку. — Имелся повод спровадить гостей прямо с порога.
Но Иван Александрович продолжал упорствовать.
— Надо всегда держать в уме, что враг может подняться с колен. Оскорблять его опасно.
— Тогда почему не позвонили и не предупредили?
— Гордость…
— А может, им приказали не приходить? Вы ведь верно сказали — надо показать нас слабыми.
— И кто же это? — Устало произнес старик. — Кто им приказал?
— Бойтесь быстрых ответов и легких решений, ваше бывшее сиятельство. Вы так княжество потеряли. — Поднялся я с места и предложил ему руку. — Вам пора. Я провожу вас до машины.
— Или ты просто не знаешь, — сверлил он меня взглядом, не торопясь подниматься. — Ждешь первого шага, подставляешь бок под нож и надеешься, что заметишь и успеешь увернуться.