За надежной преградой в виде яутской спины Йонге с неподдельным интересом начал осматриваться. Сайнжа двигался так целеустремленно, будто точно знал, куда хочет попасть, и Йонге это более чем устраивало. Хуже, если бы яут принялся копаться на каждом столе. В отличие от Рудольфа, смешных баек у него в запасе наверняка не было, а выслушивать длинные поучительные истории о великой воинской славе Йонге морально был не готов.
Яут резко тормознул, и Йонге машинально выставил локоть, чтобы не врезаться. Сайнжа чуть повернулся и мотнул головой, призывая его встать рядом.
Выйдя, Йонге обнаружил, что перед ними прямиком на земле сидит одно из наиболее мерзких созданий на его памяти – старый, практически лысый яут. Больше всего он был похож на сморщившийся и начавший слегка подгнивать овощ. Йонге с трудом удержался от немедленного обмена мнениями с Рудольфом.
Сайнжа начал изъясняться на диалекте, который был не под силу даже синхронизации. Вернее, Йонге понимал, о чем идет речь, но это была совершенно чуждая концепция, и он постарался сосредоточиться на окружающем его шуме, чтобы не насиловать мозги странными понятиями, которым в человеческой культуре не было места.
Отвлечься ему удалось крайне успешно – до такой степени, что на Сайнжу он обратил внимание, только когда тот хлопнул его по плечу. В другой руке он держал кастетные кольца – видимо, подростковые, потому что на его пальцы такие точно не налезли бы.
– Это подарок, – заявил он.
– Странный выбор оружия, – вежливо сказал Йонге.
Старый яут заперхал и забулькал, точно собирался немедленно отдать богам свою яутскую душу или что там еще у них было. Йонге покосился на него, опять пережил краткий миг отвращения и предпочел смотреть на другого яута.
– Ты сам оружие, – ощерился во всю пасть Сайнжа. – Я могу купить тебе только… как это? Обертку? Упаковку?
– Не надо меня паковать, – строго сказал Йонге. – Я самодостаточен.
– Обрамление, – с удовольствием сказал Сайнжа. – Вспомнил правильное слово. Это наша техника ближнего боя голыми руками, но твое электричество хорошо сочетается с этой техникой.
Йонге мог бы возразить, что ему не нужны архаические кастеты, тем более что эти смахивали на давно проржавевшие. Но некая тень дипломатичности со вкусом ораубика все еще сохранялась при нем, поэтому он промолчал. И по-прежнему не сказал ни слова, когда яут стиснул его запястье, словно собирался оторвать руку себе на память. Громко сопя, навигатор силком выпрямил ему пальцы и начал надевать кольца одно за другим.
Старый торговец одобрительно пощелкивал клыками. Белесые глаза помаргивали, взгляд медленно переползал с яута на человека, и, наконец, торговец вновь закашлялся, будто припадочный. Затем захрипел и закаркал, обращаясь к Сайнже. Йонге попытался разобрать хоть одно слово, но даже практика общения через глейтер уже не помогла. Старик говорил слишком невнятно. Сайнжа кивал, слушая его, а потом зарычал и стукнул себя в грудь кулаком. Не отрывая руки, он низко поклонился, дернув Йонге за собой. Пилот на всякий случай повторил его жест, чувствуя себя при этом несколько глупо.
Выпрямившись, Сайнжа буквально потащил его за собой.
– Надеюсь, я сейчас не дал какой-нибудь ужасной родовой клятвы? – осведомился Йонге, едва они удалились на приличное расстояние.
– Нет, – Сайнжа заклокотал не хуже торговца. – Просто дань уважения старой крови.
Йонге понимал, что Сайнжа невероятно гордится целым яутским сектором на выставке, означающим важность их расы как минимум для устроителей мероприятия, но не мог проникнуться надлежащим благоговением. Для человека, отпрыгавшего десять лет по неисчислимому количеству обитаемых звездных систем, выставка была просто выставкой. И уж точно Йонге не стал бы раздуваться от гордости, даже если бы на одной из центральных поддерживающих колонн повесили бы доисторический транспарант “С любовью человечеству от благодарных народов”.
Сайнжа как раз выдержал значительную паузу перед некой статуей, слегка поклонился ей и перенес все внимание на Йонге.
– Национальная еда, – протянул он. – Будешь?
– Спасибо, я уже пообедал, – спешно отказался Йонге.
– Не отрава, я изучил ваш синтезатор, и знаю, о чем говорю.
– Благодарю, не стоит, – по-прежнему твердо отозвался пилот. – Разве что могу составить компанию.
И ему пришлось это сделать. Яут, хоть и не признавался, но явно соскучился по собственной кухне. Йонге не довелось проверить, чем в НИИЦ потчевали навигатора, но судя по предписанным ему самому высокопитательным пюре, имевшим такой вид, будто их создавали человеконенавистники, вряд ли Сайнжа мог рассчитывать на нечто большее, чем точно подобранная дозировка белков, жиров и кислот.
Сейчас яут резвился, натурально перекапывая столы. Йонге мимоходом подивился обособленности сектора. Яуты даже не пошли ставить свои прилавки на общую территорию, где он сам недавно имел честь беседовать с Крачеком. Вспомнив ораубик, Йонге вздохнул.
Между тем Сайнжа продолжал исследовать предлагаемые роскошества и даже энергично торговался, уснащая свою речь таким обилием заковыристых оборотов и воззваний, что понимать его было не легче, чем в случае с почтенным старцем. К тому же некоторые столы жутко воняли.
Возле одного из них Йонге все-таки не выдержал и отошел в сторону. Сайнжа этого не заметил, вновь погрузившись в переговоры, да еще и совмещенные с дегустацией.
Йонге остановился возле очередной скульптуры и рассеяно принялся вертеть кольца. Металл был все-таки не ржавым, а цветным, и явно проводил электричество. Йонге чувствовал, как еле ощутимые ниточки разрядов охотно стекаются под кожей рук прямиком к поблескивающим железкам. Это было даже приятно, поэтому он подошел к вопросу более серьезно и принялся целеустремленно натирать кольца, избегая режущих граней. Пальцы уже слегка дергались, ладонь еле ощутимо сводило, точно кто-то трогал ее когтями, щекоча голую кожу. Йонге ухмыльнулся и тряхнул кистью. Искры вспыхнули на острых концах, и на мгновение он ощутил запах озона. Напряжение в руке сбросилось приятным толчком. Йонге глубоко вздохнул и поднял взгляд.
Чтобы немедленно натолкнуться им на неизвестного яута.
По большому счету все эти мандибулярные были для него на одну рожу, но Йонге сразу выделил в нем основные отличия: очень темная шкура и очень странные клыки. Мигом позже до него дошло, что желтоватая кость покрыта узором. Можно было даже не сомневаться, что это высокохудожественное живодерство делали без анестезии. От одной мысли об этом у Йонге зачесался живот - прямо там, где красовалась выжженная ритуальная метка.
Яут длинно и выразительно зашипел, иногда переходя на рычание. Йонге мотнул головой и замахал ладонью.
– Ша’раах… ахта… тьфу!
Попытка воспроизвести приветствие не увенчалась успехом. Яут свел “брови”, шевеля щетиной, и Йонге с легким испугом подумал, что вполне мог перепутать фонемы и вместо вежливого обращения предложить поедание помета.
Суровое молчание длилось несколько мгновений, а потом яут презрительно щелкнул клыками и протянул руку, развернув запястьем вверх. На запястье замерцал браслет участника. Йонге тут же вспомнил, что в него встроен средней мощности переводчик и с облегчением вздохнул. Яут снова заговорил, но на этот раз над его ладонью образовалась бегущая строка.
“Ты носишь оружие великих воинов. Я предполагал на твое знание наших языков, но наблюдаю заблуждение. Ты украл реликвии?”
– Чтоб тебя с твоими подарками, – еле слышно пробормотал Йонге и тоже протянул руку, после чего откашлялся и приступил к нелегкому дипломатическому общению.
– С какого хрена украл? Подарили. А за оскорбления могу и по челюстям дать. Чтоб внутрь провалились.
Яут изумленно расширил глаза – тоже гораздо темнее, чем у остальных охотников, виденных Йонге – и заклокотал, искренне развеселившись.
“Невероятная наглость, умансоо. Я верую, что не воровал, потому что воры пылают в страхе!”
– Очень рад, – буркнул Йонге и опустил руку.
Яут не спешил вежливо отойти. Пару мгновений он оглядывал пилота “Фелиции” с ног до головы, а затем снова заговорил.
“Позволь убрать бесчестье приглашением. Могу угостить изысканиями кулинарии”.
Йонге посетила беспокойная мысль, что в экспериментах Найгваля и прочих человекоподобных тружеников науки он незаметно для себя исхудал до такой степени, что его пытаются подкормить даже незнакомые яуты. Отвергнув идею как нежизнеспособную, он покачал головой.
– Спасибо, не стоит. Я принимаю извинения, не нужно меня угощать.
“Я настаиваю. Не унижай меня отказом, умансоо”.
Яут протянул ему свободную руку, и Йонге вздохнул. Помимо набора архаических традиций, к которым он еще был готов отнестись с пониманием, яуты доставляли массу проблем. Например, это необъяснимое стремление вступать в прямой телесный контакт только что вызвало у него волну новой неприязни. К Сайнже он уже выработал иммунитет, но не к его сородичам. Йонге убрал свободную руку в карман, оставив раскрытой ладонь с переводчиком.
– Мы, люди, не слишком любим чужие прикосновения.
Яут моргнул и пошевелил пальцами.
“Тогда жест вежливости? Единократное пожимание”.
В данном случае отбрехаться уже не получалось. Йонге пришлось обменяться крепким рукопожатием, которое предсказуемо затянулось. Яут полуприкрыл глаза и быстро мелко задрожал клыками. Затем он встряхнул головой и все-таки разжал хватку.
Судя по дальнейшей жестикуляции, он предлагал человеку пройти слегка вперед.
На миг почувствовав себя неразумной скотиной, которую подгоняет нетерпеливый вожак, Йонге оглянулся, нашел взглядом навигатора и убедился, что тот надолго обосновался возле стола с горой отрубленных конечностей всех форм и размеров. Владелец стола принимал активное участие в поисках, и оба яута производили впечатление разорителей могил, с невиданным энтузиазмом раскапывающих очередную находку.
Гравированный коротко рявкнул и хлопнул Йонге по плечу, подталкивая вперед.
Помимо озвученного яутом извинения, Йонге восьмым чувством улавливал, что охотник прямо-таки клокочет от сдерживаемого любопытства. Возможно, в понимании этого помогал синхрон, а, может быть, и обычная физиогномика – при всем умении сохранять невозмутимый внешний вид клыкастые выдавали себя движением челюстей.
Поначалу яут терпеливо указывал направление, оставаясь чуть позади, но затем потерял терпение и вырвался в ведущие. Теперь ему пришлось постоянно оглядываться. Йонге про себя посмеивался, представляя, как обеспокоен яут – не сбежит ли умансоо в подходящие кусты, тем самым так и не дав возможность принести извинения согласно кодексу.
Потом он начал считать повороты и дошел до восемнадцати, когда яут все же вывел его к очередной общественной забегаловке.
Это был отнюдь не “Улей”. Если бы Йонге попросили дать заведению подходящее название, он остановился бы на “Логове неандертальца”. Здесь не было даже стен и подобия крыши над головой. Йонге вообще не сразу понял, что тут именно едят, а не, скажем, разглядывают образцы доисторического жилищного устройства.
Далеко не сразу ему удалось проникнуться замыслом создателя и понять, что глыбы камня, которые побольше, являются столами, а на всем остальном можно сидеть.
Яут протащил его к отдельно возвышавшейся скале. Та или осталась при постройке изначально, или ее сформировали нарочно. Но хотя бы места возле нее были поприличнее.
Яут плюхнулся на чуть менее доисторическую скамью, и Йонге осторожно последовал его примеру. Отморозить задницу не хотелось, однако против его опасений как скамья, так и каменная столешница оказались теплыми. Наверное, подстраивались под теплолюбивых охотников.
“Живую еду?” – осведомился гравированный.
– Да ты отравить меня вздумал, – усмехнулся Йонге. – Я без синтезаторов, так что детокса при мне нет.
“Поищи в списке блюд, там имеется сопоставляемость”.
Несмотря на варварскую внешность, оборудованы столы были все-таки по последнему слову техники. На грубой поверхности тут же сложились знакомые символы, и Йонге смог развернуть привычное меню с переводом по умолчанию. Поставив фильтр на собственную расу, Йонге быстро нашел те два с половиной варианта, которые можно было употребить не только без последствий, но и с известной долей удовольствия. Правда, это были всего лишь напитки. Результат он молча показал яуту. Тот довольно кивнул, вытащил из своего наруча контактный провод и ткнул в стол со своей стороны. Йонге машинально отметил, что на этом этапе развития яуты сильно далеко не продвинулись. Проводные технологии были настолько непопулярными, что обоснованно считались устаревшими.
Дожидаясь заказанного, оба молчали. Йонге рассеянно оглядывал выставку и машинально пробовал достать ногой до пола. Однако скамья была рассчитана для громил ростом куда выше двух метров. А еще пилот “Фелиции” ощущал пристальный чужой взгляд. Яут изучал его так внимательно, что это вызывало неприязнь. Оторвавшись от пейзажей, Йонге вздохнул и положил руку на стол ладонью кверху. Тактильный контакт с браслетом вынуждал к дурацкой жестикуляции. Яут немедленно повторил за ним, и они стали похожи на сектантов, обменивающихся тайными знаками.
– Давай уже спрашивай, – сказал Йонге. – У тебя сейчас волосы дыбом встанут от нетерпения.
Яут громогласно раскашлялся, перешел к многозначительным хрипам и, наконец, внятно заклокотал.
“Это ты умансоо с удивительным межзвездным кораблем?”
– Ах вот оно что.
Йонге сложил руки на груди и откинулся на спинку, но тут же спохватился, что лишил себя средства коммуникации. Разворачивать ладонь и при этом сохранять многозначительную позу было нелегко, но Йонге попробовал.
– Так ты не к ритуальным подаркам цеплялся?
“Это был наиболее лучший вариант собеседования”.
Йонге подумал, что если бы яут был человеком, то сейчас у него было бы просто ангельское выражение лица. Сама невинность.
– Я уже начинаю жалеть, что отправился на эту выставку, – Йонге все-таки изменил позу и опять положил руку на стол. – Ты не первый, кто пытается влезть без очереди. И я сразу скажу, что мы не устраиваем развозку по сафари.
“Развезение… куда?”
– На охоту я вас не повезу, – раздельно пояснил Йонге. – Сами летайте за своей добычей.
Гравированный заклокотал и тоже откинулся на спинку. Пока он веселился, столешница предупреждающе озарилась желтым светом, а затем поверхность в центре просто растворилась и заказ торжественно всплыл на собственном подъемнике. Яут подхватил широкую чашу, вид которой вызвал у Йонге в памяти лекции об антисанитарии, и немедленно вцепился в нее клыками, тут же забулькав. Йонге успел взять свою посудину и с подозрением осмотреть ее, а яут все еще булькал. Наконец, клыки разжались, и яут отчетливо перевел дух. Чаша была здоровенной. Йонге ожидал, что сейчас последует залихватский удар ею по столу, но яут лишь небрежно покачал опустевшей посудиной.
“Мы не охотники. Воины”.
– Впервые слышу, что это разные понятия.
“Умансоо, тебе простительно невежество, поскольку ты не воин, – поставив чашу, он потянулся вперед и ткнул когтем в ободок. – Пей. Не оскорбляй подозрениями”.
– Я верю, что там не отрава, – вежливо отозвался Йонге. – Но я не верю, что ее мыли.
“Умансоо, ты глуп как скриль. Болезни не перелетают от одного народа к другому”.
– Однако хрен знает, что туда наливали раньше, – уже раздражаясь, сказал Йонге.
“Не глуп. Осторожен, – резюмировал яут. – Это ценно, поскольку я все еще продвигаю приглашение к почетной обязанности звездного ведущего”.