– Ничего не понимаю, – вздохнул Рудольф. – А как же наш статус персон нон-грата?
– Сделавших из резиденции нон-дворец, – неуклюже пошутил Йонге.
– У меня был повод, – почти довольно откликнулся Рудольф.
Йонге сверился с часами и с досадой свернул сведения о гражданской карте.
– Чтоб этого имперского сыночка там на Скуль сожрали, – от всей души пожелал он. – Поднасрал и сдриснул! А нам теперь огребай и раскапывай!
Рудольф засмеялся. Подвинувшись ближе, хлопнул напарника по плечу.
– Если что, этим штрафом будет испорчена вторая карта, – уверенно сказал он. – Яуты, думаю, срали на эти штрафы. Каким-нибудь имперским указом их аннулируют, небось.
– Да мне ни в какой карте эти долбаные записи не нужны!
– Что ты так разнервничался? – удивился Рудольф. – Подумаешь, у меня их вообще куча, но летаю же.
– А у меня карта чистая! – рявкнул Йонге, окончательно выйдя из себя. – Охотник херов! Слов нет!
Рудольф нахмурился и поиграл желваками.
– Прекрати орать, товарищ капитан. И давай-ка выкладывай, что ты так над картой трясешься.
Йонге сложил руки на груди и откинулся на спинку скамьи. Раздражала даже мягкая подушка под задницей. Солнечный свет за пределами “ракушки” казался слишком ярким, а йодированный запах моря внезапно начал отдавать лекарствами. Десятком фарм-коктейлей.
Рудольф молчал, Йонге тоже не открывал рта, и тишину в “ракушке” нарушал только птичий гомон и звон насекомых. По вечерам членистоногая мелкота устраивала целые оркестровые вечеринки. Вид у них был самый что ни на есть отвратный. Немногим лучше сколопендры Лукаса.
– Ладно, – Рудольф тяжело поднялся. – Идем. Надо к переговорам готовиться. Может, какой рекламный буклетик распечатать. Схему, хоть, этого конгресса посмотреть, а то хрен найдешь…
– Она новая, – неохотно сказал Йонге.
– Хм-м?
– Карта. Она замененная.
Рудольф снова сделал шаг к скамейке, сел и вытянул ноги.
– В старой дерьма всякого полно, – сказал Йонге, глядя на заросли багровых цветов перед “ракушкой”. Вдалеке проглядывал флагшток и развевающийся на нем красно-оранжевый флаг Эйрики. – Сначала из гео, потом из фармы. Как валить решил, обновку заказал. По связям, но все равно недешево. Весь шлак почистили, поэтому и денег осталось немного на свой корабль. И я купил маленький.
Снова воцарилась пауза.
– Ну и ладно, – почти весело сказал Рудольф. – Если б купил махину, хрен бы я с тобой пересекся. У меня-то тоже негусто было с инвестициями. Подумаешь – карта чищенная. А штраф можно на меня записать. Наверняка какой-нибудь кодекс чести предусматривает переваливание этих обязательств на соседа.
Море перестало пахнуть лекарствами. В “ракушку” влетел жук-треугольник, деловито покружился, тонко посвистывая, и хлопнулся Йонге на ногу.
– Еще чего, – Йонге улыбнулся. – Как Сайнжа на связи будет, впаяем ему по первое число за все штрафы.
Рудольф потянулся так, что кости хрустнули, зевнул и обхватил напарника за плечи.
– Хорош жопу отсиживать. Пошли давай. Я вообще думал, что космические пираты выглядят поуродливее и мозгов у них не особо.
– А я всегда считал, что военные ходят по струнке и копают от забора до обеда, – парировал Йонге.
Жук вновь свистнул, снялся с насеста и целеустремленно полетел на выход.
– Именно благодаря подобным заблуждениям я до сих пор прискорбным образом не являюсь адмиралом целого блока Фузии, – наставительно сказал Рудольф.
– О-о…
– Меня больше устраивает зарабатывание на всяких яутах, – добавил Рудольф, поднимаясь и увлекая Йонге следом. – Например, ты считал, сколько уже этих чудесных “мер вещей” за туши зверя нам перепало?
– Души, – поправил Йонге. – Мысли высокими категориями. Ничего еще нам не перепало, но завтра-послезавтра начнется. Очень надеюсь.
Они вышли под солнце, и Йонге передернул плечами. От руки приятеля моментально становилось жарко. Рудольф убрал руку, но тут же поднял палец.
– Итак, наш план таков: мы в блеске предстаем перед этим твоим “Зигсоном”, вешаем ему лапшу на уши, берем заказ и берем кредит. Думаю, в неделю уложимся.
– Нашим “Зигсоном”, – поправил Йонге. – А еще дотягиваемся до Сайнжи и снимаем с него скальп. Кстати, ты не туда идешь.
– Туда, туда. Хочу в море, слишком закислился в этом наморднике, надо поработать.
*
В бунхало играла ода “О муках выбора”. На развернутых голографических экранах медленно вращались проекции самых различных комбинаций: от стиля “озверевший морпех” до “страдающий художник”. Рекламная виджетка заполняла помещение глубокими проникновенными обертонами, плавно переходя от одного цветотипа к другому и не забывая упомянуть о тонком искусстве сочетания для парной работы.
Рудольф рвался к военизированным мундирам с непременными белыми сорочками под низ. Йонге намертво впился в образ вольнонаемного разведчика и в качестве аргумента громко сравнивал разницу стоимости, попутно переводя ее в разные валюты, меры вещей и даже гравистабилизаторы.
– Ты еще в килограммах яутского мяса посчитай! – не выдержал Рудольф.
– В скальпах я посчитаю, – мстительно сказал Йонге. – Попробуй с ним связаться.
– Да маяк там доисторический – хорошо, если раз в сутки отстукивается. Не буду я туда ломиться: на блик-запросах через половину сектора разоришься. Я уже все рассчитал, график отзыва есть, поэтому можешь составить все свои запросы и выдать мне на рассмотрение. Чтоб лишних символов не слать.
– Твоя педантичность меня угнетает.
– Во всем должен быть порядок, – Рудольф снова покосился на голограмму полувоенного мундира.
– Особенно в мастерской?
– Это внутренний порядок, – с достоинством ответил механик. – У тебя иные логические принципы. Как только мы получим крошку Фелицию назад, я сделаю полигон…
– Чего?
Планшетник, валявшийся на кровати, заиграл бравурную мелодию и запереливался радугой. Рудольф всем лицом выразил радость от внезапного ухода от скользкой темы, почти опрокинулся назад, достал до планшетника кончиками пальцев – и вызов немедленно активировался.
Вступительное рекламное шоу конгресса оба прослушали с каменными физиономиями. Феерия красок сменилась на лаконичное “XQ-коды участников готовы к активации”.
Рудольф помахал, командуя виджетке свернуть все голограммы.
– Давай, – сказал он, – веди меня туда, где можно купить эту робу старателей и ковырятелей.
*
Под конгресс благоразумно отвели целый остров. Пара десятков юрких катеров мотались между островом и побережьем как бешеные, погружая всех желающих попасть на “грандиозное световое и музыкальное представление”, сопровождающее конгресс. Будучи курортом, Эйрика превращала любое мероприятие в туристический фестиваль. Дополнительно курсировали то ли три, то ли четыре квадроплана – Йонге не мог посчитать в надвигающихся сумерках.
– Слушай, чего они все в белом, а?
Рудольф сидел на поваленном стволе и болтал ногами.
– В условиях написано, – рассеянно откликнулся Йонге. – Кто в белом – каждый второй оздоровительный коктейль бесплатно.
– Хорошо, что мы по делу, – обрадовался Рудольф. – А то я б или сдох от зависти, или упился насмерть витаминами.
– Второе, второе, – пробормотал Йонге. – Эх, рано пришли.
Толпа посетителей не уменьшалась, несмотря на старания катеров. Над островом уже вспыхнули первые зарницы лазерного представления. Звук не шел – весь остров оградили акустическим барьером, чтобы не тревожить почтенных пенсионеров, предпочитающих тихие эйрические пляжи. Хотя Йонге готов был поклясться, что разглядел несколько чрезвычайно бодрых старикашек, замотанных в бинты, словно на карнавале Муэрто.
“Внимание, дополнительно открыты гейты Е-восемь и Е-шесть! Просим проследовать к причалам!”
В воздухе вспыхнули указатели, и часть толпы немедленно устремилась в новом направлении. На этот раз Йонге окончательно уверился, что видел мелькнувшие бинты пенсионеров.
– О, так-то лучше, – Рудольф спрыгнул и потоптался. – Двинули.
Еще раз проверив коды, Йонге последовал за ним.
*
“Костюм надо было брать. Костюм и буклетик!”
Даже в обычном глейтере Рудольф ухитрялся выразительно шипеть. Йонге почувствовал краткий приступ сожаления, что репитеры нельзя выключать по мгновенному желанию.
Они угодили в мир длинных официальных коридоров. Рабочая одежда здесь и впрямь казалась неуместной.
Йонге решительно выпятил челюсть, не отрывая взгляд от мерцающего указателя. Переливчатая стрелка вела их мимо дверей и боковых ответвлений. Воздух становился влажным, и уже казалось, что они вот-вот дойдут до самой середины острова, а потом ухнут в гигантскую кальдеру.
Стрелка уткнулась в обычную дверь. Йонге шагнул первым, подвергся быстрому сканированию – и дверь сразу же открылась. Рудольф буквально наступал на пятки, поэтому Йонге шагнул вперед – и мгновенно отшатнулся. Рудольф крякнул, принимая на себя вес напарника.
– Чего там?
– Тьфу, холера, – Йонге раздраженно встряхнулся. – Любители спецэффектов!
Продолжая держать его за плечи, Рудольф выглянул в дверной проем и уважительно присвистнул. Пошевелив плечами, Йонге высвободился и сделал осторожный шаг.
Вне “Фелиции” космические привычки быстро стирались. Мгновенная адаптация к миру земному проходила практически незаметно. В данную секунду адаптировавшийся мозг считал, что ходить по воде невозможно, и отчаянно протестовал, запугивая хозяина истеричными сигналами опасности. Йонге нахмурился и демонстративно потопал вперед, грохоча ботинками по идеально-прозрачному пластику. Он даже не видел, где находятся соединительные швы. Ни одной заклепки.
– Сплошной октогласс, – прокомментировал Рудольф. – Дорого и надежно.
Взгляд сам собой скользил по стенам вниз и немедленно обрушивался в океаническую бездну. Оранжевая вода, белые известняковые стены, умелая подсветка, казалось, внизу – специальный филиал адских чертогов, в котором встречают за особо чудовищные преступления.
Над головой колыхались багровые метелки древесных водорослей. Йонге оглядывал их с особым подозрением: воздух в помещении не двигался.
И во всем этом буйстве красок отсутствовал хозяин.
– Торжественность, мать ее, – пробормотал Рудольф.
Они добрались до группы из трех кресел и небольшого стола, и Йонге немедленно занял то кресло, над которым водорослей было чуть поменьше. Рудольф обошел стол, то и дело на ходу пристукивая в пол пяткой, а затем тормознул возле соседнего кресла и расслабленно в него плюхнулся.
– Точки пробоя искал, – пояснил он. – Ни одной.
– А, то есть ты на практике проверял, можем ли мы провалиться на дно океана, – проворчал Йонге.
Рудольф пожал плечами. Одновременно с этим в воздухе тонко и очень стеклянно треснуло. Йонге машинально кинул взгляд себе под ноги. Однако прозрачный пол оставался безупречно целым.
За спиной застучали шаги.
Рудольф перевел взгляд, и Йонге внутренне напрягся, увидев, как у напарника округлились глаза.
Шаги приблизились, обогнули их – и представитель “Sieg and Son” предстал во всем блеске.
– Слава Аль-Каххар! – воскликнул он, ослепительно улыбаясь. – Вы еще не успели соскучиться? Обстоятельства задержали меня!
Титаническим усилием воли сдержав так же лезущие на лоб глаза, Йонге улыбнулся и вежливо кивнул.
– Рад знакомству! – представитель размашисто плюхнулся в кресло. Браслеты дружно зазвенели. Ослепительно белые шаровары зашуршали. Представитель сложил руки на животе, продолжая улыбаться. – По милости Аллаха дано мне имя Шенай.
Руки он им не протянул, да и сама формулировка звучала странно, но Йонге привык к различным ритуалам. Туршки явно выработали свой.
– Очень приятно, господин Шенай, – кивнул Йонге. – Рады встрече.
Представитель компании был чертовски молод. Только со второго взгляда Йонге увидел следы искусного вмешательства и с облегчением накинул господину Шенаю сорок лет сверх тех двадцати пяти, на которые тот выглядел.
– Так вот он, этот удивительный экипаж, – господин Шенай продолжал излучать дружелюбие. – Что ж, приступим к делу? Или вы предпочтете чай?
Йонге покачал головой. Господин Шенай перевел взгляд на Рудольфа.
– Только если белый, – сказал Рудольф. – Это традиция моей родины.
Господин Шенай наклонился вперед и небрежно порисовал на столе. Йонге машинально отметил сложность иероглифической коммуникации: у стола явно была не заводская настройка.
– Нравится ли вам Эйрика? – светски поинтересовался туршк.
– Впечатляет, особенно в таком разрезе, – Йонге выразительно постучал носком ботинка по полу.
– Удивительная планета, – закивал Шенай. – И сервис ей под стать. Люблю здесь останавливаться, когда воля Аль-Малик направляет меня… О, минуту.
Чай принес живой человек. Женщина, наряженная в традиционный островной костюм, безошибочно направилась к Рудольфу и с поклоном протянула ему крохотный поднос. Рудольф взял еще более крохотную чашечку с видом, будто два года прожил на Архее Ломоносова.
– Итак, – господин Шенай расправил кушак и рассеянно покрутил длинным концом с кистями. Браслеты опять зазвенели. – Мы изучили ваш послужной список. Вы экипаж, потерявший патент, засветившийся у военных и разворошивший дипломатический улей.
Йонге почти против воли перевел взгляд на напарника. Глейтерная связь упорно молчала, и невозможность советоваться друг с другом страшно нервировала. Рудольф невозмутимо тянул чай.
– Давайте я переведу, – Йонге сложил пальцы шалашиком. – Мы – единственный экипаж, летающий быстрее прочих, успешно договорившийся с военными и открывший целый хренов артефакт.
Шенай усмехнулся и коснулся лба двумя пальцами. Черный камень в перстне почти запульсировал.
– Отлично, – сказал он. – Мы тоже сделали ставку не на ваши провалы, а на то, что после них вы живы, здоровы и, кажется, прекрасно себя чувствуете.
– Абсолютно, – согласился Йонге. – Хорошо, когда можешь позволить себе свободное плавание.
– И открытые тендеры, – подхватил господин Шенай. – Конечно! Что ж, у нас есть груз. Вы знакомы с нашей спецификой?
Йонге помедлил пару секунд, чтобы не выдать, как тщательно он зазубрил все, что нашел о “Зигсон” в открытом доступе.
– Модификанты для сельского хозяйства, – наконец сказал он.
Рудольф допил чай и начал покачивать чашечку на пальце.
– Именно, – Шенай поднял палец и нарисовал сложный жест. – Скорее всего вы не в курсе, но это развивающееся в последние годы, перспективное направление. Ранее мы приспосабливались под условия колониальных территорий. Теперь мы их активно изменяем. И, поскольку рынок молод, конкуренция довольно активна. Еще не установились крупные игроки. Здесь важно что?
– Скорость, – послушно сказал Йонге.
Шенай сощурился и на мгновение превратился в хитрого шестидесятилетнего хрена. Мгновение прошло – и туршк вновь стал обаятельным молодым человеком.
– Верно. И еще – цена.
Йонге слегка потерял мысль туршка, и предпочел вежливо промолчать.
– Итак, основная проблема в скорости, – Шенай беззаботно покачивал носком туфли. – Мы создаем свою продукцию под определенную среду. Сейчас у нас есть проект на разработку вида, который должен попасть на нужную планету в течение двадцати четырех часов.
– Иначе? – с подозрением уточнил Йонге.
– Передохнут, – с сожалением улыбнулся туршк. – А это бизнес. Мы не можем допускать таких ошибок.
– И стоит это?..
Шенай улыбнулся, склонился над столом и нарисовал цифру. Йонге приложил немыслимые усилия, чтобы удержать нейтральное выражение лица. Рудольф продолжал раскачивать чашку, но Йонге видел, как траектория на миг сбилась, и почувствовал всплеск чужого возбуждения – а может просто испытал его сам и по привычке сложил с чужим.