Френсис в это время хозяйничал в доме. Абель вообще считал, что самое лучше лекарство для психики - это адский труд. Галчонок пока подтверждал его теорию. Только иногда, по ночам, всё же самовольно уходил из дома и где-то слонялся, возвращаясь на утро голодным и вздрюченным, будто всю ночь воевал с демонами.
— Где-то в лесу открылся бойцовский клуб, — предположил Абель. — Но нам с тобой о нём не расскажут. Первое правило и всё такое. Главное, чтобы мыловарением не увлёкся…
Сейчас Абель был где-то в Корнфилде на приёме у ветеринара. И несмотря на то, что он уехал по важному делу, Фредерик отчего-то чувствовал себя брошенным и никому не нужным, как фантик от сникерса. Да ещё как назло отсюда была хорошо видна свежая могила. Она маячила на фоне куста ежевики здоровенным белым булыжником, который откуда-то приволок Галчонок, чтобы лесная живность не вздумала разорять захоронение.
Белый камень, как призрак, напоминал о случившейся утрате. Хотя Фредерик до сих пор не мог в это поверить. Сегодня утром он по привычке свалил остатки еды из кастрюли в собачью миску и долго смотрел на неё в ступоре, прежде чем вышел на улицу, где снова был туман. Зачем после этого он пошёл за ограду и оставил на земле миску, Фредерик не смог бы сказать и сам. Наблюдавший это Абель почему-то не просил объяснений.
В полдень погода стояла солнечная и даже жаркая. Абель говорил, что это бонусы индейского лета и надо пользоваться его благами. Фредерик всё же сидел в теньке, потому что не считал солнечный удар благом. Рядом негромко играл радиоприёмник. Фредерик нашёл какую-то радиостанцию родом из прошлого века и как-то подсел на музыкальное старьё.
Корова продолжала пощипывать травку и откладывать лепёхи, почти злобно пялясь на своего охранника. Всё-таки у пастухов была чертовски напряжённая работа. Фредерика клонило в сон.
— Здрасти! — рявкнули над головой так, что задремавший пастушок подпрыгнул на месте.
Фредди Лаундс, ещё одно рыжее бедствие, подкралась, откуда не ждали. Со спины.
— Господи, как вы меня напугали. Что же вы так подкрадываетесь? Так же сердечный приступ случиться может.
— Да ладно. Чего вам боятся? Вы живёте в одном доме с маньяком.
— Наш кот вас не касается, — проворчал Фредерик, выключая приёмник.
— Пф! Вы совершенно не умеете увиливать. Я говорю о том мелком живодёре, которого вы пригрели под своей крышей.
— Никого мы не пригрели. Мы и не топим почти. Экономим.
— Я сама видела, как они с Гидеоном строили этот сарай.
— Коровник, — автоматом поправил Фредерик.
— Не важно. Я его видела.
— Кого?
— Френсиса Доллархайда в пальто. Хватит из меня дуру делать! Он живёт у вас. Или хотите сказать, что если я войду в дом, то не застану его там?
— Если вы войдёте в наш дом, это будет невежливо, потому что туда вас никто не звал.
— Ах, значит, он всё-таки там.
Фредди бросила Фредерику узду своей кобыл и бойко зашагала в сторону дома.
— А сами-то вы не боитесь? — спросил он вдогонку.
— Чего мне бояться? У меня ружьё, — хмыкнула егерьша, поправив ремешок.
— Так чего же вы всё-таки хотите, мисс Лаундс? — задался вопросом Фредерик. Прослушивания музыки делали его спокойным и настроенным на конструктивный диалог. — Убить мальчика или добраться до его родителей и содрать с них штраф?
— Штраф, конечно же!
— Тогда вам нельзя идти туда с ружьём. Это незаконно. Пораните мальчика, и уже вы будете должны денег его родителям. А уж если убьёте нечаянно… — Фредерик скорбно цокнул языком и состроил самые невинные глаза на свете.
Фредди потопталась на месте, прикидывая в уме варианты событий, и всё-таки повесила ружьё на луку седла.
— Ну, я пошла.
— С богом, — кивнул Фредерик.
Мисс Лаундс продолжала стоять, сжимая и разжимая пальцы, глядя в сторону особняка, как на виднеющийся среди бушующих волн одинокий маяк, и оттого ещё более недостижимый.
— Что же вы не идёте? — спросил Фредерик. Его немного нервировала компания егерьши, если не сказать — раздражала.
— А он вообще нормальный? Вы его как, на привязи держите?
— Зачем? У нас есть прекрасные препараты для сдерживания подростковой агрессии. Иногда подмешиваем в еду. Он сразу становится спокойным и покладистым, — соврал Фредерик.
Вот чему он отлично научился у Абеля, так это нести полную чушь с совершенно серьёзной миной.
— Иногда? — ещё больше насторожилась Фредди. — Почему не регулярно?
— Ну, тогда они быстро закончатся, а препараты подобного толка просто так в аптеке не купить, — Фредерик состроил настолько скорбную физиономию, что даже чуточку перестарался. К счастью егерьша этого не заметила, продолжив трагически покусывать губы.
— Что же делать? — задумчиво спросила Фредди саму себя, потому что ей никто не ответил. Даже Морковка.
— Слушайте, Фрэнк, — её тон стал до ужаса лисьим. — Я вдруг осознала свою полную бестактность. Мне действительно не стоит вторгаться без разрешения в ваш дом.
— Отрадно слышать, — равнодушно ответил Фредерик, едва ли надеясь на скорую разлуку.
— Поэтому, может, вы пойдёте со мной?
— Куда?
— К вам домой. К Френсису.
— Не могу. Я занят. Я пасу корову, — невозмутимо ответил Фредерик.
— Боже, вы даже нормальную отговорку придумать не можете. Так бы и сказали, что не хотите сотрудничать.
— Ну, не хочу, — пожал плечами безынициативный психиатр.
Тяжко вздохнув, Фредди плюхнулась рядом на траву и сунула в рот травинку, продолжая грустно созерцать одинокий маяк. То есть дом, где затаился зловредный ребёнок сатаны.
— Слушайте, Фрэнк, вы же вроде сами были против этого уродца. Почему так не хотите, что бы я с ним разобралась? Мы ведь действительно могли бы помочь друг другу.
— Если бы вы поймали маньяка раньше, это было бы ваше дело. А теперь это наш уродец, и тут я бессилен. Абель к нему очень привязался. А я строить козни у него за спиной не буду, хотя ваше предложение… довольно заманчиво.
Что поделать, за это недолгое время Галчонок так и не начал вызывать у Фредерика хоть какую-то симпатию к своей жутковатой особе. То, что он испытывал к маленькому маньяку, можно было назвать — выжиданием какой-то неведомой херни, которая в любой момент могла порешить их спящими, но до поры до времени решила затаиться. Вот оно, самое точное определение.
— Ладно, как хотите, — Фредди встала и отряхнула зад от налипшей травы. — Я всё равно найду способ связаться с его родителями.
— Ну, тут я не в силах вам помешать. Всего доброго.
— И вам не болеть.
Егерьша наконец-то уехала, а Фредерик так и остался медитировать под сосной. Когда глухой стук копыт окончательно стих, он снова включил приёмник и тот весёлой мелодией разогнал гнетущую тишину природы.
Морковка всё так же щипала травку, на этот раз заинтересованно поглядывая в сторону леса. Фредерик попытался проследить, куда она смотрит, но ничего особенного не увидел.
========== То, чем кажется кукуруза ==========
Индейское лето выдалось нетипично жарким, даже по меркам самого лета. Солнце палило, как в июле, а к нему, будто этого мало, прибавилась духота и пыль с грунтовой дороги, от чего пришлось ехать с закрытыми окнами. Всякая живность, в каком-то самоубийственном порыве так и норовила броситься под колёса или размазаться по лобовому стеклу, оставив на память свой хитиновый доспех. Абель с удовольствием и сам бы размазался по чему-нибудь твёрдому. И не только из-за жары.
Под колёса снова шмыгнул очередной не то заяц, не то суслик так, что машину ощутимо подбросило, как на кочке. Абель остановил своего железного рысака на обочине и заглушил мотор. Краткий досмотр особой ясности не внёс. Колёса были относительно чистые, по крайней мере, никаких остатков кровавой тушки на них не нашлось. Да и… Окажись, что все четыре колёса обмазаны фаршем, чтобы он сделал? Мыл бы их?
Зачем он вообще вылез на этот солнцепёк?
Всё ещё пребывая в какой-то прострации, Абель огляделся. Кукурузное поле загадочно шумело своими острыми листьями, отчего вспоминались разом все фильмы по произведениям Кинга. Хирург в увольнении даже помечтал, что вот сейчас оттуда выскочит какой-нибудь монстр и убьёт его. Абель — монстра, конечно же. Медленно и не торопясь, со знанием дела. Выпотрошит его заживо, изучит каждый его нечеловеческий орган, покажет самому монстру и разложит по банкам. А его чудовищный пациент будет кричать как девчонка, вырываться и звать на помощь, но никто не придёт, потому что кукурузное поле огромно, и на мили вокруг нет ни одной живой души, кроме их двоих…
Когда фантазия наполнилась особенно яркими красками, кукурузные ряды вдруг громко зашуршали, будто через них ломился кто-то мощный. Абель подобрался, готовый встретиться лицом к лицу с неведомой угрозой и накостылять ей. Движение резко прекратилось почти у самого края. Всё в Абеле замерло в ожидании.
Из зарослей с опаской выглянул зелёный человечек. К тощей груди гуманоид прижимал большущую охапку весёлых резных листиков отнюдь не кукурузы. Увидев Абеля, он даже не испугался. Наверное, знал хозяев поля в лицо, поэтому только прижал палец к губам, озорно подмигнул и скрылся в другом поле, через дорогу.
Кукуруза. Она всегда не то, чем кажется.
Абель вытер с лица набежавший пот. Этот день окончательно его доконает.
Морально убивать его начал ещё Питер. Нужно было видеть этого тихого малого с немного бомжацкой бородой и здоровущим шрамом на пол башки, оставшимся от лошадиного копыта, чтобы прочувствовать всю его боль и негодование, когда Абель выложил на блестящий металлический стол ворох полотенец, в которых утопал щенок.
У Питера сначала мелко задрожала губа, потом он так поражённо уставился на Абеля, будто тот принёс ему на лечение палку варёной колбасу, а уже потом кинулся хлопотать над своим пациентом. Не отрываясь от работы, он выговаривал Абелю, заикаясь через слово, почему тот был не прав, оторвав животинку от матери в столь ранимом возрасте, что чудо, что он вообще пережил тряску на дороге и не околел от голода, не замёрз, и не превратился в личинку чужого…
Абель, конечно, потом объяснил, как дело было, но в глазах ветеринара, он на веки остался мерзким живодёром. Отчего-то больно было знать, что о нём так плохо думает такой хороший человек, как Питер. Наверное, поэтому он накупил столько собачьего барахла в тамошнем зоомагазине. Может, зазря? Нет. Щенок остался в надёжных руках Питера, на передержку, за что Абель был ему сердечно благодарен. Поминутно кормить детёныша из пипетки даже с учётом Галчонка, им было бы некогда. В Клаббер-хаусе предстояло ещё дохуя установить, починить и собрать, пока всё не засыпало толстым слоем снега.
Где взять столько сил?
Абель шёл по кукурузному полю, откуда до этого вышел озорной воришка. Листья и кукурузные метёлки щекотно задевали уши и плечи. Чутьё не подвело. Пройдя метров семь, Абель вышел на небольшую квадратную полянку с кустами местного «жамолистового» самосада. Грядка была аккуратной и ровненькой. Только с краю осталась одна неаккуратная ямка, где выдернули кустик. Абель отщипнул несколько верхних веточек, потёр в ладонях и вдохнул такой знакомый запах коллежских вечеринок.
Нет, воровать целый куст он не собирался, но от пары веточек огородник ведь не обеднеет. Это же только, чтобы расслабится. Немного забыться…
Забыться Абелю хотелось ещё со вчерашнего дня. Он так был зол на Фредерика, что видеть его не хотел. Даже порадовался, когда этот комнатный психиатр свалил в дом под каким-то совершенно смехотворным предлогом. До вечера бы его не видел. Даже планировал остаться ночевать в коровнике. А что? Спальный мешок у него есть, даже два. Надо ведь потихоньку отвыкать от хорошего.
Но и тут всё пошло не по плану. Абель даже не представлял, что эта псина была настолько дорога Фредерику. В такой ситуации строить из себя обиженного и оскорблённого выходило как-то по мудацки.
Наутро лучше не стало. Фредерик выглядел подавленным, а Абель просто не знал, что говорить. Всё важное он сказал ещё вчера перед сном, и кажется, не особенно помог.
Когда он свернул не туда?
Постояв ещё немного на поляне, он вздохнул и пошёл обратно.
***
Ближе к вечеру Абель приехал один, зато с двумя сумками кому-то нужных покупок. Как-то — бутылочка для кормления, собачьи игрушки, миска, корм для щенков, поводок, ошейник и намордник на вырост. Всё, что требуется подрастающему наследнику Грэма важно было передано Фрэнсису. Тот, не совсем понял, зачем ему все эти штуки, но после короткого раздумья, пришёл к выводу, что дарёному барахлу в смысл жизни не заглядывают, и понёс на чердак.
— А щенка ты в машине оставил? — насторожился Фредерик.
Не то чтобы он волновался за совершенно незнакомую ему чужую зверушку, просто как-то не вязался этот набор начинающего собачника с догадкой о том, что щенок всё-таки издох в дороге. С Абеля станется — привезти взамен другого.
— У Питера оставил. Не волнуйся, через пару недель пёс встанет на свои кривенькие ножки, и его можно будет забрать из клиники, — воодушевлённо поведал Абель.
— Очень увлекательно, — кивнул Фредерик, помешивая ложечкой чай, хотя сахара там не было. Не было его и в сахарнице. — Кроме собачьей радости ты ничего больше не привёз?
— Нет, а должен был?
— Ну, это же ты у нас не затыкаешься про бойлер и водопровод… И это, не говоря о прочих удобствах.
Под прочими удобствами подразумевался туалет, который по-прежнему представлял собой уличную будку с выгребной ямой под оной. У Фредерика даже была особенная прищепка, которую он цеплял на нос, когда собирался посетить сие мрачное заведение, всё удивляясь, что вернулся живым. Вот у него дома была нормальная уборная с унитазом, писсуаром, биде, раковиной, душевой и джакузи. Там было всё чисто, светло, пахло цветами. Ах, дом, милый дом. Как он там, без хозяина?
«Надеюсь, опечатан».
— Бойлер… удобства… — задумался Абель. — А! А разве я не говорил? Подходящих моделей в здешнем магазине не оказалось… — На самом деле в продаже водились только запчасти, а если требовалось что-то конкретное, то все покупатели заказывают по каталогу, но Абель не стал вдаваться в такие подробности, а то звучало как отговорки. — Всё необходимое должны привезти со дня на день… А ты как? Как день провёл? Пришельцы корову не пытались похитить? Зелёные человечки из леса рожиц страшных не корчили?
— С зелёными человечками ты почти угадал.
— Да ладно. Ты тоже видел этого чудика с охапкой конопли?
— Что? Я про гринписовку нашу. Фредди Лаундс.
— А-а. Понятно, — Абель сразу поскучнел. Вот если бы Фредерик видел того зелёного человечка! А так… — И зачем приходила?