Незаметно лес кончился. До дома было рукой подать. В свете луны старый домик с сараем и амбаром на заднем плане выглядел ещё зловещей, чем в день приезда, но Фредерику казалось, что он уже жить не сможет без Клаббер-хауса.
— Вот увидишь, Абель. Из твоей затеи ничего не выйдет.
— Лучше открой сарай. Оставим тачку пока там. Сейчас есть дела поважнее.
Фредерик бы поспорил с этим, но уже начинал уставать от этого занятия.
В доме было темно, хоть глаз выколи. Фредерик ругался сквозь зубы, натыкаясь на стулья, пока искал спички. Они всегда лежали на видном месте, но в темноте оно таковым быть перестало. Наконец коробок нашёлся на полке у камина, фитилёк керосиновой лампы с шипением разгорелся, осветив комнату тёплым оранжевым светом.
— Пиздец, — тихо удивился за его спиной Абель.
Фредерик оглянулся и чуть не выронил лампу. Давешний Галчонок в прямом смысле оказался с ног до головы заляпан кровищей, и только благодаря лунному освещению казался антрацитово-чёрным. Сейчас же, чёрными на нём остались только трусы. Абель даже отпустил Галчонка и обтёр грязную руку о штанину. Теперь становилось понятно, отчего Грэм жалобно поскуливал, забившись под кровать, а Буханчик змеёй шипел с самого высокого шкафа.
— Эй, Галчонок? — окликнул его Абель.
Галчонок, почувствовав свободу, бросился к двери, но с некоторых пор та обзавелась замком и открыть её так скоро не вышло.
— Не так быстро, помидорчик! — сорванца снова поймали за ухо и вернули на середину гостиной. — Фредерик, что встал? Если не потерял спички, то разведи огонь.
— Зачем?
— Будем готовить отбивную с томатами, — кровожадно усмехнулся бывший хирург.
Видимо, Галчонок всё же понимал человеческую речь, потому что вместе с Фредериком поражённо уставился на него.
— Воды надо согреть! Или ты хочешь, чтобы он тут разгуливал, как пособие из анатомического театра?
Фредерик, проклиная всё на свете, разжёг огонь и пошёл с ведром на улицу, благо, что с вечера в бочке ещё было много воды и не пришлось мучиться с колонкой.
Эта ночь упорно не желала заканчиваться.
Галчонок, всё такой же тихий, как мышь, сидел в кровавой ванной, пока двое этих странных взрослых отмывали его в четыре руки, а внутри него бушевал зарождающийся Дракон. Пока это тёмное нечто сложно было назвать Драконом, но та тёмная сила, что гнала Галчонка каждое полнолуние в лес, упорно формировалась, приобретая характерные черты. Дракон вопил, что это не по мужицки, когда тебя моют как маленького, что он жалок, но Галчонок был действительно ещё мал, чтобы противостоять двум взрослым, а потому продолжал выжидать удобного момента для тактического отступления.
— Ну вот, — Абель ополоснул отмытого мальчишку из ковшика и взялся за полотенце. — Совсем другое дело. Нормальный чистый ребёнок.
Фредерик сомневался, что нормальный ребёнок стал бы бегать по лесу, вымазавшись в крови, но промолчал. Чистый и чистый. Главное, теперь не походил на демона, вылезшего из чана с кетчупом.
— Надо его одеть, а то замёрзнет…
Абель продолжал суетиться, как наседка. Нацепил на Галчонка свои семейники и футболку, всё это было безумно велико и висело, как на вешалке. Теперь Фредерик окончательно убедился, что Абель не шутит. Кто ж будет шутить, если отдаёт чужому человеку собственные трусы? Нужно было срочно что-то предпринимать.
***
На улице всё ещё царила ночь. Сыроватые дрова потрескивали в камине. На столе горела керосиновая лампа. Где-то в лесу на полную луну протяжно мычал неуловимый бычок.
— Поешь, а то одними губами сыт не будешь, — приговаривал Абель, гладя Галчонка большой ладонью по ещё мокрым после купания волосам.
Тот, нахохлившись, как воробушек сидел за столом между ним и Фредериком. На столе перед ним лежала тарелка холодной жареной рыбы. Есть её предлагалась руками, потому что ни вилки, ни ложки на столе не присутствовало. Не то, чтобы их опасались давать, просто с вечера Фредерик свалил всю посуду в таз, а вымыть так и забыл.
Галчонок думал, что нарвался на психопатов пострашнее его чокнутой бабули, поэтому решил их не злить и всё же взялся за рыбу. Абель с умилением взирал, как юный гость методично, с почти хирургической точностью отделяет мясо от костей. Фредерик, задумчиво барабаня пальцами по столешнице, о чём-то размышлял. Буханчик созерцал эту библейскую сцену свысока. Грэм ничего не наблюдал, уснув под кроватью. Вот уж кто умел правильно расставлять приоритеты.
— Абель, мы не можем оставить его у себя, — собравшись с мыслями, заговорил Фредерик.
— Если ты снова предложишь отдать его этой чокнутой гринписовке…
— Да нет же! Абель, вдумайся, — постарался Фредерик говорить спокойно и убедительно, хотя недосып и усталость так и подмывало сорваться в истерику. — Мальчик промышляет в полнолуние, но где он проводит остальное время? Он же не сам по себе в лесу жил. Он наверняка чей-то. Я к тому, что у него наверняка есть дом и родители.
— Какие родители позволят, чтобы их сын вытворял такое? — вопрос был закономерен и Фредерик дико радовался, что уже знал на него ответ.
— Они могут не знать. Его родители спокойно себе спят, пока их чадо режет зверушек на свежем воздухе. Подростки-психопаты довольно хитры и изворотливы, знаешь ли.
— С чего ты взял, что у него есть родители?
— По его трусам.
— На нём мои трусы.
— Нет. Перед этим мы сняли с него его трусы… — Фредерик запнулся, потому что прозвучало это как-то херово. — В общем, там под резинкой была бирка с именем — «Ф. Доллархайд».
— Может, это название фирмы, типа Кельвин Кляйн. Кушай, Галчонок, не отвлекайся. Фредерик, нельзя верить всему, что написано на трусах.
— И много дизайнеров лично подписывают свою продукцию шариковой ручкой? Да что я тебе рассказываю…
Фредерик брезгливо выудил из мусорного ведра чёрную мокрую тряпку и чуть ли не под нос сунул ту самую бирку.
— М-да… — Абель аккуратно отвёл документ от своего лица. — И что ты хочешь?
— Нам нужно вернуть его родителям, вот что!
Абель грустно вздохнул и посмотрел на Галчонка. Галчонок тихонько поедал кусочки рыбы, продолжая строить из себя невинного ягнёнка.
— Давай лучше спросим Ф. Доллархайда, чего он хочет.
— Убить он нас хочет. Медленно и болезненно, — всё-таки сорвался Фредерик в истерику. — Абель! Почему ты такой упёртый? Нельзя тащить в дом всех подряд!
— По этой логике мне и тебя следовало выкинуть из машины при первой же возможности. Да, Фредерик?
Фредерик обескуражено осел на табурет и заткнулся. С одной стороны Абель был прав, но с другой это продолжало выглядеть как-то неправильно, несправедливо, что ли.
— Галчонок, ты же нас понимаешь? — Абель тепло улыбался Галчонку, как добрый волшебник из какой-нибудь доброй сказки.
Фредерику он ещё ни разу так не улыбался, и это сделало Галчонка в его глазах ещё более опасным. Мальчишка кивнул, незаметно вытирая жирные пальцы о скатерть. На тарелке остались одни косточки, сложенные в картинку какой-то непонятно зверушки.
— Как тебя зовут? Ты можешь говорить?
— Р-рэнсис, — тихо ответил Галчонок. Щель в верхней челюсти плохо позволяла произносить шипящие звуки.
— Фрэнсис. Отлично. Меня зовут Абель. А вон его — Фредерик. Приятно познакомиться. Скажи, у тебя есть родители?
Фрэнсис равнодушно кивнул и потёр глаза.
— Видишь, — победно вякнул Фредерик, но снова замолчал под страшным взглядом.
— Хорошо, — продолжал Абель. — А теперь скажи, ты с ними хорошо ладишь? Они тебя не…
Он не договорил, потому что Фрэнсис протяжно зевнул во весь рот, продемонстрировав раздвоенную верхнюю челюсть, и запоздало прикрыл зевок рукой. Зараза тут же перекинулась на Фредерика, и он тоже зазевался. Во всю зубастую пасть зевнул на своём пьедестале Буханчик.
— Может, завтра продолжишь допрос? — спросил Фредерик, больше не сопротивляясь, свалившейся усталости. — Уже четыре утра. Мы всю ночь на ногах. Давай спать? А утром хоть сыворотку правды ему коли, хоть запытай своими вопросами.
Абель был вынужден согласиться. Денёк и впрямь затянулся. Галчонка уложили в два спальных мешка на полу у камина. Тот не сопротивлялся и тут же уснул. А вот Фредерика, когда они улеглись в кровать, сон оставил.
— Абель?
— Спи, Фредерик. Уж от ребёнка я тебя спасу…
Фредерик хотел сказать, что-то важное про рыбу и про лопату. Про то, что не против этого Фрэнсиса, ведь может правда, иногда лечение творит чудеса. Что благодарен за то, что не выбросил его тогда из машины. Что Абель, не смотря на своё хуёвое чувство юмора и другие причуды, нравится Фредерику. И ещё что-то не менее важное и требующее признания вот прямо сию секунду, но Абель молча подгрёб его к себе под бок, как мягкую игрушку какую-то, так что последние стройные мысли окончательно покинули Фредерика и он провалился в сон.
========== В поисках Френсиса ==========
Абель проснулся поздно, аж в двенадцатом часу — отозвались ночные бдения на свежем воздухе, — но всё равно раньше Фредерика, который продолжал сладко сопеть в подушку. Немного потупив в потолок, Абель сел. С третьей попытки застегнул на бедре протез, подтянул резинку трусов и всё-таки встал. Нужно было растопить камин, но прежде отлить. Подойдя к очагу, он снова тупо уставился себе под ноги. Там, внизу, лежал раскрытый спальный мешок, и в нём, вольготно растянувшись, дрыхли Буханчик и Грэм. Дверь на улицу уже была открыта нараспашку, и, накинув куртку, Абель вышел на улицу.
Доктор Гидеон задумчиво мочился в одну из многочисленных ям за забором, зорко оглядывая окрестности. Если Галчонок удрал ещё ночью, то должен был жить где-то неподалёку, чтобы его потенциальные родители не засекли пропажу своего чада. Насколько Абель знал, самым близким обитаемым местом, не считая сторожки егерей, был Корнфилд, но до него нужно было не меньше часа ехать на машине — и это на максимальной скорости, а Галчонок отправился пешком, если только у него где-то в кустах не был припрятан мотоцикл. А ещё он мог всё ещё прятаться где-то в лесу. Такой маленький, напуганный и одинокий.
Абель пошёл в лес. Прямо так: в куртке и трусах на голое тело, и в одном сапоге.
— Галчо-о-онок! Фре-е-енсис!
Никто не отзывался.
— Вернись! Мы тебя не обидим!
И снова почему-то никто не отозвался.
«Не доверяет, — подумал Абель. — Или не слышит».
Для порядка он ещё хотел покричать, но подумал, что скорее докричится до глухарей, чем до Галчонка, и не стал. Глупая затея, стоило придумать что-нибудь получше.
В доме по-прежнему все безмятежно дрыхли. Так и хотелось разрушить всё это сонное царство какой-нибудь гнусной выходкой: окатить ледяной водой из ведра или напустить муравьёв в постель. Если бы у них с Фредериком были разные койки, Абель так бы и сделал.
— Подъём!
— М-м? — промычал Фредерик и, кое-как отодрав от подушки лохматую голову, попытался открыть глаза, в чём не преуспел и натянул на голову одеяло.
— Вставай, говорю!
Абель жестоко стянул одеяло на пол, и Фредерик несчастно скукожился от холода.
— Какого чёрта, Абель? Пойди и удали себе аппендикс. Или голову…
— Не время спать, Фредерик. Наш мальчик сбежал.
— Бу-буу. бу-бу. убу… — прогудел Фредерик из-под подушки.
— Что? Что ты там бубнишь?
Подушка тоже была бесчеловечно отнята. И вторая тоже.
— Говорю, связать его надо было, — и совсем тихо добавил: — И тебя тоже.
— Почему ты вчера об этом не подумал?
— Я? — сонно удивился Фредерик. — Это была твоя идея — приютить беспризорника. Лучше проверь, что пропало…
Абелю не хотелось думать, что его маленький маньяк мог оказаться ещё и вором, но решил проверить на всякий случай. Итоги обыска обнадёживали и возвращали доктору Гидеону веру в людей — кроме его собственных трусов и футболки, которые были на Галчонке, ничего ценного не пропало. О ночном приключении напоминала лишь остывшая кровавая ванна у двери, которую вчера не было сил вылить, да на полу валялась чёрная тряпочка с биркой.
— Он не мог далеко уйти… — проговорил Абель, как детектив из старого фильма.
— Что? — Фредерик сел в постели, осовело оглядываясь. — Так он ничего не прихватил? Ружьё на месте?
— Да, всё на месте. Хотя… — Абель заглянул в один из шкафчиков. — Этот засранец спёр всю рыбу. И не ухмыляйся. В подвале ещё две сырые в ведре плавают. На завтрак хватит…
— Гадство, — Фредерик потёр опухшее лицо и спустил ноги на холодный пол, что немного взбодрило.
— Вставай, Фредерик. Полдень уже. Нам предстоит много дел…
***
Рыба получилось пересоленной и подгоревшей, но Фредерик этого даже не замечал, как и того, что дважды присолил блюдо. Не замечал этого и Абель, но несколько по другой причине.
С таким трудом добытый сундук оказался набит ценными бумагами, из которых только треть представляла банкноты, а всё остальное составляли акции и векселя. С одного края пластиковый мешок чуть прохудился, и некоторая часть бумажек подгнила. Пролежи оно дольше под землёй, и клад окончательно утратил бы свою ценность. Хорошо, что купюры лежали сверху и не пострадали. В любом случае, это было целое состояние.
— Ты какой-то не радостный, Абель, — заметил Фредерик.
— А есть повод?
— Не знаю, может быть, ты каждый день откапываешь клады, но обычно люди испытывают довольно яркие эмоции. Векселя, конечно, ещё надо проверить, но остальное… Этого с лихвой достаточно для покупки генератора и даже коровы. Или ты, как пират, мечтал найти золото Кортеса?
— Не романтик ты, Фредерик, — отмахнулся Абель и сплюнул в тарелку рыбью косточку. — Деньги — это своевременно, но знаешь… иногда клад — это ещё не всё. Это ступенька на пути к чему-то большему…
— Ещё большему количеству денег? — Фредерик округлил глаза, пытаясь представить сундук ещё больше.
— Не романтик, — повторил Абель и покачал головой. — Просто не могу поверить…
Он действительно не мог поверить, что любимый дядя Тедди вот так просто, без подвоха, оставил ему большой скучный ящик денег. Это совсем на него не походило, особенно вспоминая все те волшебные безумные истории, которые добрый дядюшка рассказывал маленькому Абелю в детстве. Взрослый Абель Гидеон всё ещё не представлял, что там должно было оказаться, но ожидал чего-то такого же — волшебного и совершенно безумного.
— Тебе не угодишь, — проворчал Фредерик.
— Ладно. Придётся довольствоваться тем, что есть, — смирился Абель. — Я собираюсь съездить в Корнфилд сейчас.
— За покупками? Самое время! Подожди только, я составлю список…
Фредерик уже подскочил к своему шкафчику, чтобы достать блокнот и фломастер. У него уже заканчивалась пена для бритья, так что отросла приличная борода, и хотелось ещё парочку новых футболок и резиновые сапоги, потому что кеды для ранчо совершенно не годились. И раз уж они теперь такие богачи — какой-нибудь радиоприёмник. Музыки отчаянно не хватало. Фредерик хотел ещё чего-то, но не успел даже найти огрызка карандаша, когда Абель совершенно грязно и жестоко растоптал его мечты.
— Не в этот раз. Сегодня я хочу поспрашивать о нашем мальчике.
— Тьфу! — Фредерик смачно сплюнул, хотя обычно так экспрессивно свои чувства не выражал. Хвалёная выдержка мгновенно его оставила.– Абель, какого хрена? Сбежал и сбежал! Мы в любом случае не имели права его удерживать!
— Фредерик, пойми, мальчик сам по себе в лесу… — попытался объяснить Абель, но Фредерика несло.
— Убивает животных! И до сих пор не сгинул, знаешь ли. Этот мальчик собственными руками убил не кошечку или лягушку, как любой другой малолетний живодёр. Он убил оленёнка, а до этого косулю и взрослую лань! Он вполне мог бы перейти на дичь посерьёзней. А ты носишься с ним, как с младенцем! Ты — такой крутой хирург с лопатой! Когда ты успел превратиться в грёбанную наседку, Абель?
Доктор Гидеон отодвинул тарелку и тяжело поднялся. Фредерик на секунду подумал, что перегнул палку и сейчас ему врежут.