Этим эффектом Ярослав и попытался воспользоваться. Начав рассказывать этим старостам о том, что им предлагается «серьезное повышение» из «варваров в римляне».
После чего открыл шторки, продемонстрировал карту и начал им наглядно демонстрировать их… эм… свое могущество, к которому предлагал присоседится. Для любого более-менее искушенного человека весь этот цирк выглядел бы шитым белыми нитками разводом для подростков. Но здесь не было искушенных в таких вещах людей…
Ярослав показал старейшинам карту запада Евразии. Указал место, где стоит Новый Рим. Старый Рим. Константинополь. Александрию. Обозначил области расселения кривичей, радимичей и дреговичей. Пояснил за торговый путь с севера на юг. И почему он тут идет, а не как раньше – через Гибралтар.
А потом стал рассказывать про вассалов, начав с викингов из Альдейгьюборга, то есть, Ладоги. После чего перешел к хазарам, поведав им о торговом пути из Каспия в Балтику через их земли и Волго – Донскую волоку в Понт, который они контролируют. Про битву у Саркела поведал – где и зачем она была. И перешел к их вассалам, которых контролировал опосредованно. То есть, к печенегам, булгарам и прочим племенам, стоящим под хазарами. И, по его словам, получалась, что под его рукой была огромная территория. Которая охватывала степи между Волгой и Днестром, а потом уходила на север – до Балтики. Плюс Таврида и бассейн Камы.
Да, конечно, этими землями он владел чисто формально. Точнее не владел, а они ему были подчинены, наверное. Да и то, скорее до тех пор, пока их не трогал и лез в их жизнь. Но старейшины были впечатлены. Да чего уж там? Поражены до глубины души. Они то думали и мыслили куда меньшими категориями. А тут такой размах!
Завершив этот политический петтинг он перешел к главному. Но опять же не явно. Он предложил им, как уже «новым римлянам» договориться об устройстве их державы. То есть, исподволь и не говоря этого явно, он предложил им подданство. И очень сильно переживал, ожидая, что эти люди возмутятся и откажутся. Ведь это положение то еще «удовольствие» для свободных племен.
Он действовал осторожно. И, не делая резких движений, обозначил возможность расширить договор о коллективной безопасности. То есть, наложить на него подданство и имперское гражданство. И, к его удивлению, старейшины предложение приняли. То ли не поняли, то ли не под впечатлением своего внезапно обретенного «величия». Не ясно. Главное то – что приняли.
После чего все пошло уже как по маслу.
Был утвержден сенат из старейшин трех племен, как представительный орган при Государе. Созываемый. Кормить целую толпу таких «депутатов» на постоянной основе Ярослав не видел смысла.
Подтверждены уже развернутые органы власти вроде института прокуратора и магистратов, а также пропретора и претора. Плюс был введен институт цензоров для разбора всякого тяжб. Ну и тинги. Куда уж без них? Для этих времен и местности народные собрания были очень важны. Поэтому Ярослав просто оформил неизбежное, очертив их задачи и полномочия.
И все эти вопросы шли при самом оживленном и восторженном состоянии старейшин. Они теперь ромейцы! Их признали за равных! О… от переполняемых чувств они едва ли не захлебывались в собственных эмоциях. И подмахивали все, что им предлагали. Главное было говорить, будто так у ромейцев заведено.
Ярослав же утверждался Государем Руси. Но уже не где-то там, за горизонтом, а на самой Руси и ее жителями. Они, правда, еще толком не понимали, что делают. Но, а когда с демократией было иначе? Как в свое время сказал престарелый Уинстон Черчилль: «лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа со средним избирателем». И это он говорил в XX веке. А тут, в середине IX века, подобный вопрос стоял еще острее.
Наш герой, несмотря на успех своей задумки, чувствовал себя весьма мерзко. Словно ребенка малолетнего обманывал. Ведь он то точно знал, что эти ребята не понимают, за что голосуют. Но не спешил им мешать. Потому что другого шанса провернуть подобный цирк может и не представиться.
За пределами импровизированного амфитеатра находились и другие наблюдатели. В том числе и хазарские купцы, которые очень внимательно слушали слова Ярослава, жадно впившись взглядом в карту. Поэтому, когда наш герой закончил этот цирк, его ждал второй раунд переговоров. Уже с хазарами.
Их купцы были по договоренности с каганом еще и полномочными послами. И этих ребят очень заинтересовал то, что описал Ярослав. И то, что он реально сделал для улучшения торговли между северными морями и югом.
Поэтому купец сначала предложил ему «под дурачка» заняться обустройством волоки с Волги на Дон. Также, как и с Днепра на Двину.
– И зачем мне это делать? – Удивился Ярослав.
– Каган твой вассал, – осторожно произнес купец.
– Все так. И если кто-то на него покуситься – я выступлю в его защиту. Но во внутренние дела его я лезть не считаю нужным. Это ведь будет прямым вмешательством.
– А если каган попросит?
– То я скажу, что это стоит денег и не касается его безопасности. Волок от Волги к Дону – сложное дело. Там ведь нет постоянных жителей. Там нет строительного леса под рукой. И все возить придется отсюда, из Нового Рима. Из-за чего я в ближайшие годы не готов помогать ему в этом деле.
– А в чем ты готов помогать?
– Я знаю, что ваша торговля с викингами Альдейгьюборга довольно слабая. Поэтому я могу предложить вам вариант. От Днепра идут притоки, что тянутся к притокам Оки. В иных местах между ними два дневных пеших перехода. Там можно проложить дорогу как от Нового Рима до Новой Трои. На притоке Оки разгружать товары и перевозить их фургонами к притоку Днепра.
– Без переволоки?
– Поначалу – да. Но тут у меня есть и фургоны, и люди. А вы поставите тягловый скот. Так что мы сможем больше товаров перевозить.
– А викинги?
– А им это не помешает. Их торговля – это их торговля. Они везут награбленное в Северном море на продажу в Персию. А вы будете возить мне свою торговлишку. У вас ведь много племен под рукой. И много товаров. Но вьючные караваны везут мало. А вот лодки – много. Шерсть, шкуры, мед, воск, меха, курут и прочее, прочее, прочее. Вам есть что везти на торг своего и получать с того большую выгоду. А от того укреплять кагана и его рать.
– Это интересно, – после довольно долгой паузы произнес явно непростой купец.
– Но я готов вам пойти навстречу не просто так. Мне нужно, чтобы вы тоже мне помогли.
– В чем же?
– В обустройстве порогов на Днепре. Ныне именно они стали тем узким местом, которое мешает доброй торговле. Канал между Днепром и Двиной я уже строю. Еще лет десять, и он будет готов. А значит корабли смогут входить в устье Двины, подниматься по ней, переходить в канал и по нему беспрепятственно идти в Днепр. А потом… утыкаться в пороги. И с этими порогами что-то нужно делать.
– Это же пороги. Что мы можем с ними сделать?
– Проложить параллельно им каналы обводные, чтобы корабли проходили там без препятствия. Это очень сильно ускорит их прохождение, облегчит его и увеличит торговлишку.
– А как же печенеги? Они ведь кормятся с этих порогов.
– Так их и посадить там на постоянную жизнь. Там ведь селища нужно ставить. Лучше укрепленные. Дабы никто не шалил в тех краях. Вот и заселить их печенегами, да посадить ремеслом каким заниматься. Чтобы дары Великого зеленого моря перерабатывать.
– Не сядут, – покачал головой купец.
– Хазары ведь сели. Отчего же печенеги не сядут?
– Печенеги не хазары…
– А гарнизонами там встанут? Чтобы за плату защищать пороги?
– Встанут. А у тебя найдется им плата? – Прищурился купец.
– Найдется. Но тут нужно посмотреть – что они возьмут. И что возьмет каган за содействие.
Так и беседовали.
Хазарин поначалу пытался привлечь Ярослава к обустройству торговли во владениях кагана. А потом, поняв, что это не получится, занялся поиском иных выгод. Главное – чтобы в каганат прибыль шла. И чем больше, тем лучше. Потому что недостаток ресурсов, особенно после тяжелой войны с половцами и огузами, чувствовался крайне остро.
Ярослав же топил только за развитие Новоримского логистического узла. У него были ресурсы. А теперь еще и очень многочисленные рабочие руки. И он был готов вкладываться в развитие инфраструктуры. Но только так, чтобы «все дороги вели в Рим». То есть, чтобы направить основные торговые потоки через свою столицу. И, учитывая слабость позиции хазар, отстаивать свои интересы было легко и приятно. Тем ведь в сущности были нужны прибыли. Хоть какие-то. Чтобы спасти расползающийся по швам каганат. И они охотно шли на компромисс.
Глава 4
867 год, 19 июня, Афины
Ивар вошел в помещение и едва заметно вздрогнул, столкнувшись нос к носу со статуей. Из той, старой школы, которые делали только в Античности. Из-за чего ему показалось, что он видим окаменевшего человека, а не просто кусок камня. Но это наваждение прошло также быстро, как и появилось. Что заставило его встряхнуть головой и вновь сосредоточиться на цели визита.
– Добрый день, – поприветствовал его глава дома Сарантапехос. Мы рады видеть прославленного Ивара Рагнарсона у себя в гостях.
– И вам мое почтение, – чуть кивнул Ивар, а потом перешел сразу к делу, так как греки его нервировали. Наверное вы знаете, зачем я пришел?
– Слухами земля полниться. Поговаривают, что ты, уважаемый, задумал продать свой остров. И даже сам Василевс этим заинтересовался.
– Заинтересовался, – кивнул Ивар. Но я решил обратиться сначала к родственникам моего друга. Возможно им этот остров придется по душе? Как-никак он лежит на полпути из Хелласа в Египет. А и тем, и другим, владеет ваш дом.
– И ты сделал все правильно. Без всякого сомнения Крит нас очень интересует. Особенно в связи с новыми торговыми связями с Иудеей.
– А… та девица…
– Она беременна и ее ребенок будет членом дома Сарантапехос по нашим обычаям. Ну и правителем Иудеи… заодно.
– По иудейским обычаям это не так, – заметил Ивар.
– Мы уже поговорили с ее отцом, и он нас заверил, что община готова считаться не только со своими, но и нашими обычаями. И вообще – хочет дружить и сотрудничать. Так что Крит – нам очень интересен.
– Василевс мне за него предложил тридцать тысяч золотых динаров.
– После успехов твое отца в Кипре, Антиохии, Эдессе, Самарре и Багдаде у Василевса много динаров, – кивнул глава дома Сарантапехос, подтверждая и без того очевидное. Ведь викинги, засевшие в этих местах, нуждались в поддержке ресурсами и активно обменивали награбленные богатства на доспехи, оружие и прочие, жизненно необходимые им там вещи. Да и вообще. Рагнар еще до похода на Багдад продумал логистику его завоевания. Поэтому, несмотря на то, что эти регионы завоевали викинги, Василевс так или иначе, но получил довольно приличную долю в добыче. Из-за чего был умиротворен и заинтересован дальнейшим сотрудничеством.
– Все так, – криво усмехнулся Ивар.
– Но тебе этого мало, – не столько спрашивая, сколько утверждая, произнес его визави. Хорошо. Я думаю, что мы с союзниками сможем тебе дать на пять тысяч золотых больше.
– Меня не интересуют золотые.
– Вот как? А что же тебя интересует?
– Как ты, наверное, уже знаешь, я собрался идти войной на Британию. И мне понадобится много серебра для того, чтобы платить своим воинам. Причем мелких серебряных монет, а не крупных. Иначе они там просто не смогут ничего купить на них.
– Вы же собрались идти войной в Британию. Зачем там что-то покупать?
– Мы идем ее завоевывать. А на своих землях грабить торговцев – дурная примета.
– Не могу не согласиться. И что же ты хочешь? Тридцать тысяч золотых выдать тебе мелкими серебряными монетами?
– Двадцать тысяч так выдать. И еще на пятнадцать тысяч – всякого воинского снаряжения. Прежде всего стрел и дротиков. Но и горшки с греческим огнем меня тоже интересуют.
– С греческим огнем? Это опасная вещь. Твой друг и мой родич не зря применяет древесный дух. Тот можно затушить водой и, в случае чего, сам не сгоришь.
– А ты умеешь выделывать этот древесный дух?
– Увы, – развел руками глава дома Сарантапехос. – Но у меня есть запасы. В Новом Риме его много делают. И мы покупаем этот товар там по-свойски и тебе без наценки отдадим.
– Добре, – кивнул Ивар и перешел к следующим вопросам.
Глава дома Сарантапехос был настроен очень компромиссно.
Викинги, сидящие на пути из Греции в Египет, сами по себе нервировали всех вокруг. Никто не сомневался – они начнут грабить всех подряд также, как пираты до них. И если не сейчас, то завтра – это было вопросом времени. Ведь им нужно же было с чего-то жить. И то, что Ивар уходил и уводил своих людей – всем вокруг очень понравилось. Они были готовы максимально ему в этом поспособствовать.
Еще бы и Кипр викинги очистили – вообще сказочно было бы. Но там сел Убба, который не собирался никуда уходить. Да, формально и он, и Хальфдан Сицилийский, и Сигурд Антиохийский, и Хвитсерк Эдесский и Бьёрн Багдадский являлись вассалами Василевса в статусе графов. Но это формально. Фактически же эти земли были независимы от Византии. Во всяком случае, пока. Хуже того – попытка ограничить власть и влияние любого из братьев, могло легко спровоцировать всех остальных. Что разом могло выставить свыше двух тысяч закованных в кольчуги и шлемы, закаленных в боях викингов. Таких, которых и сдерживать Империи было то нечем. Поэтому Вардан пылинки с них сдувал, ожидая, когда же они наконец передерутся от скуки. А в том, что это случится, в Империи не сомневался никто.
Поэтому мирный уход Ивара был воспринят многими очень благодушно. Самый умный и опасный из братьев собирался отбыть искать себе новые приключение на задницу. Да, конечно, Вардану не нравилось усиливать и без того чрезмерно укрепившийся клан Сарантапехос. Но он был готов отдать Крит любому из подданных, лишь бы хотя бы один из братьев уже свалил куда-нибудь и желательно сломал там себе голову. Слишком уж они были беспокойны и неуправляемы…
В тоже самое время в Риме шла другая, весьма немаловажная беседа. Архиепископ Кентерберийский обсуждал грядущие проблемы с Папой Николаем I.
– Он же язычник…
– Он христианин, – возразил Папа. – Мы оба видели, что он не снимая носит нательный крест.
– Но что он творит!
– О… у него есть на то причины, – горько усмехнулся Папа.
– Есть причины? Да неужели! – Раздраженно воскликнул архиепископ.
– Три дня назад мне пришло письмо от Фотия, который смог выяснить причины поведения Василий. Судя по всему – он мстит.
– Мстит? Но кому?
– Восемь лет назад, когда в глухих лесах верхнего течения Днепра всплыл Василий, Фотий принял решение его ликвидировать. Просто чтобы сохранить покой Империи. Сам понимаешь – один факт его существования уже большое поле для интриг.
– Понимаю, – кивнул архиепископ.
– И сын Феофила, несмотря на юность, сумел выяснить кто пытается его убить.
– Ну пытались убить его священники, и что? Всякое бывает. Глупостей всегда хватает. Остальным-то зачем мстить? К тому же священников могли использовать мирские в своих целях.
– Василий смог узнать слишком много, дойдя по исполнителям до того, кто отдал приказ. Сам ли или с помощью своей матери – не ясно. Хуже того, сын Феофила уже успел жениться. И его убийство угрожало жизни его супруги и сына. После его гибели они вряд ли бы прожили больше месяца.
– Супруги? Это той поганой язычницы?
– Это той женщины, которую он любит и ради нее убьет любого. Так что я бы тебе не советовал как-то плохо о ней отзываться. Особенно прилюдно. Потому что если ему донесут, то ты можешь просто не пережить вторжение норманн. Может и не сам он тебя убьет, но и защищать не станет. А уж норманны и без лишних указаний справятся с этим нехитрым делом. Услышат какие-нибудь гадости про своего вождя – и все. Ножом по горлу.
– И как христианин может быть вождем язычников? – Поморщившись спросил архиепископ.
– Он политик, который использует любые ресурсы для достижения своих целей. И, судя по всему, Фотий сам его спровоцировал.