Ну хоть что-то… хоть мама с инфарктом не слегла… а Петька сегодня днем с ней разговаривал — значит, жив. А с клиникой...
История завертелась еще до моего отбытия в мир морфов. За сутки до этого к Борменталю обратился арендодатель. И сообщил, что вынужден поднять арендную ставку: «Рядом с нами через месяц станция метро открывается, квадратные метры становятся золотыми, ну вы же понимаете…» Борменталь ответил, что подумает, платить ли через полгода по повышенной ставке или съехать. Услышал, что появился новый претендент на помещение и хотел бы начать переоборудование прямо сейчас, чтобы презентовать заведение в день открытия станции. Борменталь узнал, что это сетевой ресторан евроазиатской кухни, и сказал, что суши-делам придется подождать полгода: у него свой график операций, и нарушать его, чтобы бродить по подвалам, выбирая будущую клинику, он не собирается.
Едва за арендодателем захлопнулась дверь, позвонил хозяин ресторана. Сказал, что очень любит животных, у него дома живет игуана. Еще сказал, что готов в порядке поощрительного бонуса за свой счет перевезти оборудование клиники по любому адресу в пределах города. Но это в случае немедленного согласия.
— А если я откажусь? — спросил Борменталь.
— Тогда — никаких бонусов, — заметил ресторатор.
Борменталь отказался. И началось. Борменталь подумал, будто с самого страшного — с нападения на клинику, похищения меня, препаратов и продуктов из холодильника. Странно только, ничего не разгромили. Точнее, про похищение они не всерьез все же восприняли, тем более что Петька почему-то на звонки отвечал, что мама уехала, но у нее все хорошо. Мои добрые доктора решили, что бандитская шушера так меня напугала, что я решила сбежать и затаиться. Ф-ф-фх-х-х, даже обидно. Они что, первый день меня знали?! Ну да бог с ним...
Ну вот, высказавшись про похищение, Иван Иваныч бросил на меня настырно-умоляющий взгляд: объясни, наконец, где ты пропадала, почему не звонила? Я отмолчалась, а про себя подумала: возможно, визит наркоманов в клинику был первой ласточкой. Подцепили двух неадекватов, привезли, указали дверь, сами укатили. Но какой смысл об этом говорить?
Началось с массовой атаки в СМИ и социальных пабликах с заголовками: «Ветеринарное кладбище домашних животных», «Лицензионная убивальня», «Оставь здесь деньги и надежду». Внеплановую проверку устроил Потребнадзор, но нашел только окурок за тридцать сантиметров до разрешенной территории курения.
— Мы подумали, что ты это прочитала и решила уйти в другую клинику, — вздохнул Иван Царевич. — Тем более после нападения тех отморозков. Машенька вот ушла и без таких ужасов.
Еще раз попросил меня взглядом — расскажи, что же с тобой случилось? Я опять промолчала. А что рассказывать? Про похищение котом-ниндзей? Хотя и обидно, что тебя сочли крысой, бегущей с тонущего корабля, оправдываться пока нечем. Сначала надо еще придумать что врать.
Дня четыре назад пошел уже какой-то откровенный прессинг, с битьем стекол, пачканьем стен, каплями красной краски на асфальте, имитирующими следы животных. По ночам ломились непонятные люди, поэтому стали по очереди дежурить.
— Может, и надо было бы уехать, — вздохнул Иван Царевич. — Как говорится, с сильным не дерись, с богатым не судись. Но очень уж они нагло: «Перевезем, куда хотите». Хоть срок бы нам дали и предложили компенсацию. Борменталь теперь ни в какую — мол, уходите, если боитесь, один тут останусь. Сначала меня вынесут, потом клинику заберут.
Хорошо, что горячий чай уже почти допит, иначе бы расплескался. Рука дрожала, но не от страха, а от злости. Я вспоминала свою клятву разорвать, горло перегрызть за клинику. Вот и пора настала.
Жаль, что в том мире так и не научилась морфироваться. И ценного плода для озверения не прихватила. Одолжила бы у клиента алабая, особачилась бы с ним в сукиного сына величиной с кобылу. И клочки по закоулочкам! Вместе с роллами в придачу.
Кстати, вот что странно. Желание рвать негодяев у меня в мозгу, ну, или в душе. И при этом происходит что-то непонятное, какой-то привязавшийся инстинкт, поселившийся в организме непонятно где. Но поселившийся прочно. Например, я гляжу на скамейку и прикидываю: смогу ли под нее залезть? Или на дверь из ДСП — успею ли быстро ее прогрызть? А заодно на соленые орешки, предложенные Иваном Царевичем к чаю: вкуснятина, но зачем столько соли?
Что за маразм? Абсолютно не собачье поведение! Может, на меня так действует соседство выдры-ита? Не знала, что выдры любят грызть двери. От бобров насмотрелись?
Кстати, Иван Царевич не забыл, что мы здесь втроем, и решил осмотреть выдру. Его величество не препятствовал. У зверюшки обнаружился небольшой ушиб, ее обработали перекисью водорода и левомеколем. Король вел себя как премиум-клиент: не спорил, не говорил: «Что вы, она не кусается», держал выдру на руках. Мне показалось, что после процедур ему самому слегка получшело.
Где я подцепила кавалера с выдрой, Иван Иваныч не понял. Я многозначительно бросила: «Интересное кино». Пусть думает, что мы со съемочной площадки, форма одежды располагает.
С королем Иван Царевич почти не общался. Лишь задал вопрос, когда рассказал о наших несчастьях:
— Что же нам с ними делать?
— Это корыстолюбцы? — спросил Раис. Иван Иваныч недоуменно посмотрел на него, потом на меня — где я такого подцепила? Потом сказал:
— Да, это корыстолюбцы.
— Тогда все просто, — ответил Раис. — Корыстолюбцы — самые понятливые враги. Надо найти то, что им дорого, а потом — то, что им еще дороже. Уничтожить то, что им дорого, и сказать, что если они не отступят, то будет уничтожено то, что дороже.
— Да вы, молодой человек, заигрались, — усмехнулся Иван Царевич. — Приведите с вашей площадки палача с топором, отрубите голову кому-нибудь из этих подонков, потом скажите, что не вышли из роли.
Его величество странно посмотрел на ветеринара. Мне показалось, что чуть усмехнулся. Но промолчал. Кстати, почему Раис свободно заговорил по-русски? Я вот в какой-то момент заподозрила медальон, притаившийся на моей шее. Он меня из мира в мир перетащил, он и перевод обеспечил. А у его величества никакого медальона нет. Или на него мой действует? Кстати, где он? Снять бы от греха подальше. Что, опять пропал?! Безобразие… Ладно, потом разберусь, сначала дела земные.
Головы мы врагам поотрубаем или поотрываем — без вопросов. Но сперва надо побывать дома, узнать, что с Чучундром. Тем более от чая я взбодрилась, а уж Раис, подобно Локсу, поймал кайф. Да и одежда подсохла.
Последовала еще одна короткая деликатная борьба с Иваном Иванычем — конечно, он даст мне телефон… в десятый раз за сегодня. Но, может, все-таки я расскажу, куда девался мой собственный, и вообще расскажу? Конечно-конечно, потом-потом, а сейчас дайте позвонить детищу. Вдруг возьмет трубку?!
Пять длинных томительных гудков.
— Здравствуйте… Мама? Мама, ты в городе?
Не то чтобы я огорчилась. Но энтузиазма меньше, чем я ожидала. Будто мамочка смылась на дачу и вернулась на день позже. Или раньше.
И почему «мама», а не «малида» — мама Лида?
— Сына, ты в порядке?
Чучундр ответил не сразу. Потом чуть охнул или вздохнул. И сказал:
— Мама, приезжай поскорее.
— Сына, ты дома?
— Да. Мамочка, приезжай поскорее. И привези деньги.
— Де…ньги? Чучундр, во что ты влип?!
Глава 35
Раис:
Что будут делать мои подданные, когда стража разберет каменные обломки и выяснится, что меня нет на дне бассейна? Скорее всего, обрадуются. Но Рой обрадуется еще больше, если ему доступны эмоции. Не пройдет и двух месяцев, как королевство можно будет брать голыми руками.
Неприятная мысль уселась на краю сознания, но я отогнал ее, как муху. Сейчас я ничего не могу сделать для королевства, а значит, не буду о нем думать. Надо разобраться с этим незнакомым миром.
Я ни разу не покидал свой остров, но слышал смутные легенды, что где-то на другом краю земли, за континентом, с которого пришел Рой, есть огромные города, в которых не пользуются магией, зато горят прозрачные светильники, а тяжелые грузы перемещаются с использованием пара. Наверное, это такой же город, только еще более интересный.
Впрочем, в любом городе есть заботы и опасности. Наши заботы я понял сразу: обсушиться и попасть в дом Лидии. Но целительница предпочла войти в свою клинику, и это было разумно.
Мы еще не успели согреться и поесть, как начался разговор об опасностях. Пожилой служитель клиники, судя по глазам, боязливый, но верный, рассказал о злодеях, желающих выселить это заведение, хотя оно исправно платит аренду. Я не удивился тому, что стража и суды не могут помочь клинике. Так бывает часто при ленивых и старых королях.
Чтобы лучше понять ситуацию, я задал вопрос пожилому служителю, которого в шутку называют принцем. Я не стал смеяться, хотя оценил юмор. Ответ меня порадовал: это корыстолюбцы, а значит, справиться с ними будет легко.
У меня здесь по-прежнему нет магии. Но я уже давно не заморыш. Рей вырос из выдренка в сильного зверя, способного вытащить на берег рыбу весом вдвое больше его. Я и сам нередко упражняюсь с оружием — приятно делать то, что тебя не заставляют, а главное, сила ита передается мне.
Правда, после перехода у меня заболела спина. Напуганный служитель полечил Рея, моя спина прошла, и я решил при первом удобном случае сказать Лиде, что готов ей помочь.
Однако уже скоро появилась новая забота, вернее — опасность. Лидия взяла амулет для разговора. Можно было легко догадаться, что говорить она собралась со своим сыном.
Разговор оказался коротким: сын попросил привезти деньги, после чего амулет перестал работать. Так как в этом мире магии нет, я понял, что сын не может говорить.
— Твой сын находится в опасности, — сказал я. — Он не столько рад разговору с тобой, сколько боится того, кто рядом и угрожает.
Лидия на миг побледнела. Однако тут же успокоилась. Я отметил, что она еще раз попыталась использовать разговорный амулет и, услышав, что сын не отвечает, больше не повторяла бесполезные действия.
Вообще-то, она спасла мне жизнь, хотя, спасая, и утащила меня из королевства. Я не успел ее поблагодарить, зато у меня появилась возможность в ближайшее время помочь. Мой камзол высох на странном нагревателе, питающемся невидимым жаром из стены, остальная одежда так и оставалась на мне.
По словам Лидии, нас уже ждет повозка без лошадей — ее короткую аренду оплатил боязливый принц, используя разговорный амулет. Похоже, в этом мире охотно дают в долг. По-своему это хорошо, но этим часто пользуются злодеи.
Мне не обязательно говорить с Реем. Но он все понял и, когда мы выходили из клиники, обнажил зубы.
Лидия:
Сначала я решила заорать во все горло, потом еще раз позвонить маме, потом — в полицию.
За одну секунду я отвергла все три идеи. Орать нет никакого смысла. Даже жильцов первого этажа не напугаешь: потолок надежно звукоизолирован, чтобы мирные граждане не слышали громкого гавканья и особо одиозного мява. Мама забросает меня вопросами, на которые я сейчас отвечать не в состоянии, а про Чучундра, Петеньку моего любимого, ничего толком не скажет. Полиция тоже будет спрашивать, и отвечать мне нечего. С собой у меня ни паспорта, ни любого другого паршивого документа. Так что, когда я попрошу доблестный наряд прибыть по адресу: проспект Героев, 16, корпус 2, квартира 38, у меня нет никаких шансов объяснить, какое отношение я имею к этому месту.
Значит, без полиции, зато с королем и его выдрой. И без промедления, или я все же закричу.
Иван Царевич был столь любезен, что вызвал мне такси со своего телефона и с него же оплатил. Мы пошли на выход.
Король молчал. Кстати, я знаю его имя, но имя его ита мне неизвестно. Может, у него, как у деревенских, одно имя на двоих, а может, и нет. У замковых обитателей было по-разному. А заодно неплохо бы понять, кто это, выдра или выдр? Хотя бы отвлекусь.
— Его зовут Рей, — ответил король, когда мы подходили к такси, — он мужчина.
«У мужчины должны быть деньги, а это — самэц!» — вспомнила я анекдот, но промолчала. Зато предупредила Раиса об опасности. Еще и честно добавила, что сама не знаю, в чем дело.
— Я понял, — сказал он, залезая в машину вслед за мной. Причем так уверенно, будто это был его собственный кабриолет. Удивительно вообще, насколько его величество невозмутим. Я на его месте впала бы в истерику… А хотя нет. Не впала. Так, немножко поорала и ногами потопала. Но Локс меня за хвост из-под рухнувшей башни не спасал.
Возникла неожиданная проблема. Шофер потребовал доплаты за перевозку животного. Я мгновенно сочинила историю про то, как домашнего любимца спасли в клинике, как мы обрадовались, как поспешили домой и забыли указать, что едем с животным. Короче, заболтала. Правда, шофер назвал Рея сусликом.
— Мне просветить его, что выдры живут в воде, а не в степях? — шепнул король.
У него что, кроме нашего языка в голове еще и энциклопедический словарь? Сказала, что просвещать таксистов времени нет, так как мы уже доехали.
Знакомый подъезд. Как я ждала этой минуты. И как я сейчас боюсь.
Четыре кнопки в домофоне. Ожидание. На табло загорелось «Open». Я быстро вошла, подавила дрожь, когда лифт тащился с последнего этажа, заскочила, вдавила кнопку и лишь тогда подумала: не испугаются ли мои спутники этой конструкции? Нет, король вошел следом, с Реем на руках. Чтобы унять дрожь, присмотрелась к выдру — он не боялся.
Уф-ф, приехали.
Я позвонила в дверь. Она открылась, но на пороге стоял не Чучундр.
Глава 36
Лидия:
Вместо Чучундра на пороге стоял худой парень лет под тридцать, с модной, но неухоженной бородкой.
— Мамочка вернулась из загула? И не одна, а с прицепом? — спросил он хрипловатым голосом. — Ну проходите, гостями будете.
Сказал и отошел шага на три назад.
«Гостями будете…» Надо бы успокоить дыхание, и неторопливо спросить: кто ошибся номером квартиры? Подозреваю, что вы.
Но я не удержалась. Отчетливо и громко — наверное, мне показалось, что так, — сказала:
— Петя, мама вернулась!
— Ма… — раздался знакомый голос из столовой и тут же оборвался на полуслове. Мне показалось, Чучундр даже болезненно вздохнул…
Есть выражение «взять ноги в руки». Мне казалось, будто я крепко ухватила руками свои ноги, чтобы они не помчались на этот звук. Чтобы не броситься сломя голову, как кошка, услышавшая писк своего котенка. А спокойными неторопливыми шагами направиться в столовую.
— А это че такое? — удивился бородач, показывая на выдра, семенившего рядом с королем.
— Я же ветеринар, не знал, что ли? — сказала я насмешливым тоном. Кажется, даже голос не дрожал.
Бородач ничего не сказал, видимо решив, что рядом с ветеринарами всегда ходят их пациенты. Просто показал на открытую дверь, отошел, пропустил меня и короля.
Еще один шаг — и я увидела Чучундра. Мой сын не вскочил мне навстречу. Во-первых, он сидел на диване, прикованный наручниками к подлокотнику, а во-вторых, корчился, похоже от боли.
Кроме Чучундра в комнате были еще двое: небритый здоровяк в футболке с «карибскими пиратами», сидевший рядом, с ножкой от табуретки в правой руке, и худощавый тип в темных очках в углу на стуле. На его коленях лежал пистолет.
— Ну что это такое? — укоризненно заметил он. — Говорил, что маманя загуляла, а что с диджеем — не сказал. Еще и сюда его притащила.
Здоровяк замахнулся на Чучундра, тот сжался в комок.
Только пусть тронет. Я кинусь к нему и мгновенно заколю. Или исколю. Проткну разом в двадцати местах. А потом — еще и еще!
— Оставь его, Гриня, он этого не знал, — сказал тип с пистолетом, явно вожак. — А хорек зачем?
Что это было со мной? Почему мне на одну секунду захотелось проткнуть мерзавца? И не рогом, а какими-то маленькими остриями вроде игл?
Не рассердится ли его величество на хорька? Нет, даже не вздрогнул.
— Она же из ветеринарной клиники, — напомнил бородач.
— А, работу на дом взяла? — предположил вожак. — Хорек нам не помешает, и диджей тоже. Поговорить нам надо, ветеринарка. Для спокойствия сперва обезопаситься. Алик, сделаешь?