— Найдётся ли ещё кто-то, кто бросит мне вызов? - спросила я, оглядев стаю, широким и плотным кольцом окружившую лесную поляну, где мы с бывшим кузнецом устроили драку. Мёртвым кузнецом.
Народ испуганно зашептался, кто-то закричал мне оскорбления, но не вышел сразиться.
— Тогда выслушайте меня! - зарычала я, перекрывая недовольные голоса волков. - Разве вы не заметили, что чернокнижники осторожничают?! Что жертв среди нас стало меньше?! Всё потому, что сними можно договориться! Неужели вы не желаете свободы?! Дома?! Спокойствия без войны?!
На меня рычали, и я боялась, как бы не налетели всей стаей, хотя не должны: они сами выставили Томаса бойцом, и я одержала честную победу. О её цене мне предстоит подумать позднее.
Вдруг из массы людей выделились фигура. Высокий, сильный, похожий на меня, покрывшийся новыми шрамами-последствиями сражений. Моё сердце при виде Карена сжалось: он дозволил этот бой. Доказательство силы вместо мгновенного убийства за моё предательство.
— Кароль Арангарат, не желаешь ли ты занять пост вожака? - равнодушно спросил брат, но мне слышалась угроза.
— Я желаю лишь свободы, - сглотнула я. - Для вас всех.
Мой альфа-брат вздохнул, я поняла это по движению его плеч, звука за шумом толпы было не разобрать.
— Ты не ешь.
Мрачно заключил император, отложив золотую вилку. Я не решилась поднять на него взгляд, уставившись в тарелку с мясом в вине. Сегодня был первый день января, в который мы с ним увиделись. Я только вернулась из лагеря оборотней, а он решил позвать меня на совместный ужин в огромной, сейчас практически пустующей столовой. Вручил мне возможность соблазнить его прямо с порога, а я... была мыслями не с ним.
— Откуда это? - моё правое запястье вдруг резко потянули в сторону. Холодные пальцы сомкнулись на руке, как цепи, карамельные глаза зло уставились на шрамы от зубов Томаса. Когда император успел оказаться стоящим рядом с моим стулом, хотя сидел на другом конце стола?
— Я... - «подралась с членом собственной стаи и убила его. Открыла правду о своём предательстве. Пыталась убедить бывших деревенских жителей, что чернокнижники - не всемирное зло, как им внушили», - вела переговоры о сотрудничества империи Талеры и стаи волков-оборотней, к которой принадлежу.
Кажется, я достаточно хорошо подражала своим учителям.
— Интересная формулировка, - мрачно сказал мужчина, отпуская запястье, но не меня саму. Развернув стул вместе со мной, он упёрся в его подлокотники, вынудив меня вжаться в мягкую спинку, обитую чёрным шёлком, и втянуть голову в плечи. - Шрамы не красят женщину, Кара.
— Если вам они неприятны, постараюсь больше их не получать, - в таком положении трудно было сохранять какую-то уверенность и силу, оставалось только мямлить.
Ригитан неопределённо хмыкнул.
— Кто это сделал?
— Тот, кого я убила.
Слова дались с трудом. Я не любила Томаса, но желала ли я когда-нибудь его смерти? Искренне? Но он обозвал меня плехой, лгуньей, предательницей, тварью и выступил против. Добровольно. Пощади я Томаса - Томас убил бы меня. Я убила его, чтобы сохранить власть и спасти стаю от участи рабов. Однако... всю неделю почти не спала. Сколько камней в меня бросили? Сколько ещё бросят теперь, когда всё знают? В одном уверена: не отдадут белым магам. Карен не позволит и страх пред ним и моей силой.
— Я наложу запрет на твои недельные отлучки, - Ригитан отстранился.
— Разве Рафаэль не сказал вам, что они входят в сделку?
Судя по поджатым губам императора и сжатым кулакам, всё главнокомандующий рассказал, потому мне никто и не препятствовал. Он развернулся ко мне спиной.
— Кстати, о Рафаэле: я запрещаю тебе отлучаться с ним в город.
Я вздохнула. После той ночи, когда я неловко поцеловала мужчину, мы больше не виделись, и я надеялась, что наша прогулка его не заинтересовала.
— Как скажете, - пробормотала, не в состоянии спорить. Я и не хотела больше в город. Не заслуживала прогулок и развлечений. Я предательница и убийца, которая получает слишком много запретного удовольствия, пребывая во дворце, где ей быть не положено.
— Значит, как скажу? - задумчиво протянул император. - Если я скажу, что прямо сейчас желаю всю тебя, то ты подчинишься? Последуешь за мной, куда поведу? Удовлетворишь жажду тела? Успокоишь меня? Не будешь выглядеть так, словно... Словно я могу испытывать к тебе чувства?
Глава 8. О боевой принцессе, прекрасных принцах, императоре и любовнице
Гарду её шпаги украшали рубины, такие же красные, как и глаза того, кто подарил принцессе это оружие. Их сражение было похоже на танец, и я наблюдала за движениями Тиберия и Арланы, затаив дыхание. Звон стали, стон принцессы, выбитая из рук шпага…
Насколько мне известно, девушка не была обучена обращению с оружием до того, как Тиберий взялся за неё. То, что она силилась использовать полученные знания против него же, принца демонов, казалось бы, лишь развлекало.
Арлана подхватила шпагу с каменных плит тренировочного зала и начала теснить демона к стене. Стремительные шаги, ленивые движения Тиберия тар-демена Ризуда… У самой стены он вдруг перехватывает её запястье, магией выбивает клинок с эфесом из её руки и зажимает в углу. Мне вновь доводится подглядеть их поцелуй, на который трясшаяся при одной мысли о браке с представителем Нижнего Мира девчонка отвечает пылко и удивительно умело. Невольно мелькает мысль, что и этому её обучил Тиберий, а рыженькая, веснушчатая голубоглазка оказалась способной ученицей во всём. Ещё в ноябре она натравливала на него умертвий. В январе же она то ли борется с ним, то ли…
- Интересно? – выдохнул знакомый голос мне на ухо, и я поспешно закрыла дверь тренировочного зала, в который заглядывала.
- Рафаэль! – выдохнула, прижимая тетрадь к груди. Перо и чернильница, которые я также прихватила из кабинета императрицы, были в руках двух моих охранников, которые как смотрели на меня неодобрительно с того момента, как я остановилась по пути назад в покои и, не в силах сдержать любопытство, заслышав звон стали и приглушённый голос Арланы, заглянула внутрь, за двустворчатые двери зала для тренировок воинов, так и продолжали смотреть сейчас. – Ты меня напугал.
- А ты подглядывала за моей сестрой и внезапно очаровавшим её адским наследничком, - усмехнулся принц, в тёмных волосах которого блестели капли воды. - Лер даже успел сбегать за мной, - кивок на моего охранника с волосами оттенка пшеницы, того, что изначально был ко мне любезнее, - потому что запретить вышестоящей фаворитке императора подглядывать не может. А это что?
Главнокомандующий выдернул у меня из рук тетрадку, и я, покраснев до кончиков ушей от одной только мысли, что он прочтёт написанное, попыталась вернуть своё назад. Однако не тут-то было! Рафаэль поднял руку вверх и умело избежал всех моих попыток отобрать тетрадь. А ведь я обладала звериной ловкостью!
- Рафаэль! – возмущённо прикрикнула я, но мужчина приложил указательный палец к своим изгибающимся в улыбке губам.
- Тихо, тихо, ты же не хочешь, чтобы те двое узнали, что ты подсматривала? – его улыбка стала шире и, надо отметить, располагала. – Меня выдернули из душа, что напомнить тебе, насколько порочно любопытство. Я заслужил награду за то, что напомнил.
- Мы оба знаем, что я простолюдинка, - прошипела я, поднявшись на носочки к его уху. – Но не настолько глупая, чтобы не видеть противоречия в твоих словах. Ты сейчас сам суёшь нос в мою тетрадь.
- А тетрадь ты получила во дворце, а дворец принадлежит моей семье, - меня одарили беспечным пожатием плечами. – Так что имею право взглянуть.
- Не…
Но принц уже открыл.
- Это стихотворение… мне незнаком автор, - удивлённо протянул Рафаэль, отрывая глаза от исписанных моим кривым почерком страниц. – Оно… твоё?
Полагаю, моё пунцовое лицо было красноречивее всяких слов. И потому, что я была смущена до неприличия, пальцы Рафаэля показались мне такими приятно прохладными, когда заправили прядь волос, выбившуюся из сложной косы, мне за ухо. Потому влажные губы оставили след на щеке и мурашки на остальном теле.
- У тебя талант, Кароль, - приподняв меня за подбородок, заставив посмотреть в ласковые карамельные глаза, сказал Рафаэль. Я… не отстранилась. Словно застыла. – Правда, нужно будет исправить ошибки в словах.
Я неуверенно улыбнулась, невольно скользнув взглядом к его губам.
На какое-то мгновение мне захотелось… коснуться их самой. Узнать, каким может быть долгий поцелуй с ним. Тогда, в лавочке с кофе, поцелуй Рафаэля был мимолётным и… совсем не таким, как те, что дарил мне император. Ригитан выпивал до дна, высасывал, захватывал, поражал, смущал. Пробуждал нечто непонятное. И мне вспомнилась наша первая ночь полторы недели назад.
Никогда прежде мне не доводилось испытывать нечто подобное. Влажные дорожки, оставляемые губами Ригитана на горячей коже, казались чем-то неестественным. Хотелось прикрыться и вместе с тем… я выгибалась, подставляясь под мужчину. Ближе к нему, соприкосновения крепче… я нашла рукой его голову и запуталась ладонью в мягких прядях. В чистой тьме, в которую по глупости и согласно магической сделке вступила.
Император мягко засмеялся и вдруг опустился гораздо ниже, коснувшись меня там, где… наверное, было уж совсем неправильно касаться. И мне было так хорошо, что я не могла думать. Никак. Совсем. Бормотала что-то, кажется. По-моему, его имя. И оно так естественно срывалось с губ?..
Мне доводилось слышать о том, что должно быть больно, но… в сравнении с болью первого перевоплощения в оборотня и боевыми ранениями, те ощущения были терпимыми и потонули во тьме императора. Я не знала, что с человеческим телом можно делать такое.
На следующее утро я подумала, что Талера бы давно одержала победу в войне, если бы королева Конрефии попала в руки Ригитана.
- Я… исправлю, - хрипло ответила Рафаэлю, прогоняя воспоминания прочь. - Покажешь, где я ошиблась?
- Ты в порядке? – уточнил главнокомандующий Талеры, смотря на меня с лёгким беспокойством. Теми же глазами, что и у его брата. Однако эмоции разные.
- А должна быть нет? – возвращая себе уверенность, спросила я.
Уже в моих покоях, Рафаэль вооружился пером и чернилами и указал, где и что не так. С красными щеками и ушами мне пришлось переписывать стихотворение заново: насколько сильно всё же различается то, как слышатся слова и то, как они произносятся! Мы просидели в моей гостиной около часа, и я словно вернулась на пару месяцев назад, в те дни, когда ещё не призналась в своём предательстве всей стае, когда не была знакома с Ригитаном и его загадочным влиянием на меня, когда моим учителем был лишь Рафаэль.
Сидя у камина с чашкой чая в руках и книгой на коленях, я читала Рафаэлю вслух, когда в покои без стука вошёл император.
- Кара, поднимайся, - сказал он после затянувшегося молчания, в течение которого я смотрела куда-то мимо него, а Рафаэль постукивал пальцами по подлокотнику дивана, на котором расположился. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
Моё лицо вытянулось от удивления и, бросив недоумённый взгляд на Рафаэля и получив от него ободряющий кивок, я поднялась со шкуры, оставив чашечку с чаем на полу, а книгу там, где до этого сидела. Белое платье с красивым золотым поясом на талии слегка помялось и для прогулок по оживлённому вечернему дворцу не слишком-то годилось, да и сложную косу, над которой потрудилась служанка утром, я уже расплела, и распущенные волосы щекотали и мою полуобнажённую спину. Я поморщилась, поймав себя на подобных рассуждениях. Словно всю жизнь во дворце прожила, а не попала сюда по стечению обстоятельств!
Император подставил мне локоть. Я знала, что следует сделать, но, положив ладонь на сгиб его руки, даже через ткань чёрного сюртука ощутила покалывание на кончиках пальцев. Так было с тех пор, как он привёл меня в свою спальню и наглядно показал, что могут искать женщины в мужских руках.
- Рафаэль, тебе не кажется, что тебе пора? – бросил через плечо Ригитан, накрыв золоченую ручку двери своей ладонью.
- Кароль не дочитала мне сказку, - после короткого смешка, сказал Рафаэль у нас за спинами. – Никогда её до этого не слышал.
- Так возьми книгу и дочитай её сам, - хмыкнул император, и в его тоне было что-то… не то. – А лучше займись делами.
- Я имею право на отдых, Риг, - если мне послышался намёк на угрозу или подобное ему, то Рафаэлю, определённо, нет. – Да и слушать Кароль приятнее, чем самого себя. У неё завораживающий голос, ты не находишь?
Ригитан вздохнул.
- Не думаю, что тебе захочется слушать нас обоих, - заявил он и вывел меня из покоев. Стоило нам пройти всего лишь несколько шагов, как мы услышали, что и Рафаэль вышел: дверь стукнула, его шаги направились в противоположную нам сторону.
- Так с кем вы хотите меня познакомить? – постаралась невозмутимо спросить я, хотя мысли в присутствии Ригитана были совсем не спокойными и благоразумными. Особенно если учесть, что на пути, которым повёл меня император, никого не встречалось.
- С твоим новым учителем по международным отношениям, - а вот Ригитан теперь, когда Рафаэля с нами не было, выглядел бесстрастным, и даже не верилось, что он на какое-то время впал в ступор, увидев нас за чтением. – Лорд Антоний Горинг изъявил желание выразить благодарность и помочь тебе, чем сможет.
За последние месяцы мою память успели похвалить не единожды, но это имя мне ни о чём не сказало, хотя названный должен меня знать, если желает отблагодарить.
- Простите, кто? – неловко спросила я и даже потянулась рукой к затылку в не присущем девушке во дворце жесте. Взгляд императора вынудил руку опустить.
- Демон, чью жизнь ты спасла почти месяц назад, - пояснил Ригитан.
С каждым днём проживания во дворце императора я всё больше убеждалась в одной непреложной истине: существует такая правда, которую не хочется знать. Раньше мне казалось, что я хочу знать всё, что только возможно, постичь то, до чего сумею добраться в своей крайне ограниченной прежде жизни, но… столкнувшись с большим миром лицом к лицу, я, наконец, полностью осознала, почему белые маги имеют такое влияние над моими волками. И раньше понимала, но сейчас точно знаю, что это так. Никто не хочет ломать многолетние устои, пересматривать убеждения, смотреть на всё под другим углом, потому что другой угол может оказаться настолько неожиданным, что перевернёт весь мир вверх тормашками. И вот окажется, что всё это время точка зрения была ошибочна, ты – не герой, а злодей, те, кого ты просто уважал, достойны ненависти, те, кого ненавидел, уважения и так далее.
До лорда Антония Горинга я могла верить в то, что хотя бы демоны обладают чем-то, достойным такой ненависти, коей их одаряет королевство Конрефия и союзные белые королевства. Взять хотя бы их жестокие законы: колдовской кодекс, продиктованный демонами людям, строжайше запрещал использовать ряд заклинаний, и наказание за нарушение запрета чаще всего было смертельным. Тем не менее, за спинами демонов их использовали прошлая императрица, Рафаэль и Арлана, а Ригитан покрывал своих брата и сестру. Сей факт давал повод усомниться в справедливости демонов.