— Э…
Федор вопросительно повел рукой, Юра в ответ пожал плечами:
— Если ты хотел спросить, как это получается, то не знаю. Но видишь — работает!
— Ага… слушай, а не ослабит ли это защиту? — озвучил Федор пришедшую в голову тревожную мысль. — К нам ничего по этим самым тропам не проберется? У меня в квартире, например, сейчас злобные пауки ползают. Их потравили, но вдруг кто-то остался? А ну как они через эту розетку…
Юра даже вздрогнул от такого предположения:
— Не знаю. Мы с этой стороны как-то не подумали. А давай у брауни спросим?
Брауни уверили, что пещера никак не соединяется с квартирами, послушав минут десять путанные объяснения о том, как именно подается ток в розетку, Федор плюнул — главное, что безопасность не пострадает.
— Наверное, эти существа обладают какими-то возможностями, о которых я не осведомлен, — решил Федор.
Эти же самые брауни решили вопрос с продовольствием — они перенесли холодильник из Васиной квартиры. Асанбосам запасал еду впрок и как раз сейчас закупился чуть ли не на месяц вперед, так что Федора ожидал сытный ужин, состоящий из чего-то похожего на мясную похлебку, дополненную овощным салатом.
— Вкусно! — одобрил Федор. — А кто готовил?
— Вася, — Юра застенчиво улыбнулся, — я не очень умею…
Федор припомнил преподнесенную Юрием немного пригоревшую кашу, недоваренную картошку, пюре с кусочками скорлупы и согласился с тем, что асанбосам кашеварит неплохо.
Поев, Федор сунулся было на склад — интересно же, что там в коробках, но через пять минут притопал Юрка, стал расспрашивать о том, что сегодня было. Потом приковылял асанбосам со шкаликом водки и, вместо плодотворного изучения содержимого ящиков, вышла вялотекущая пьянка. Вялотекущая, потому что никто песен не пел и плясать не рвался, все культурненько отхлебывали и делились мыслями и планами на следующие дни. А потом попойка плавно переместилась в спальню. Юрик тут же захрапел — он изрядно захмелел, а дракон все вертелся. Асанбосаму Федор объяснил свою бессонницу болями в спине.
— И поясница отваливается. И плечи ноют. Главное дело: летаю-то я в драконьем теле, но болит и человечье, и полудраконье…
— А я массажировать немного умею. Меня мама учила, — признался асанбосам, — хочешь, я попробую снять напряжение?
— Ну, давай, — согласился Федор.
Василий старательно растирал кожу, иногда нажимая сильнее, ощущение было приятное. Когти совсем не кололись. Федор рассеянно размышлял о том, куда они делись, ведь были же. И не маленькие. Может, убираются, как у котов? Тем временем асанбосам начал водить руками не только по спине, но и по бокам, вызывая в теле дракона предвкушающее томление. Минуты тянулись за минутами, легкое покалывание перерастало в жар, Федор заворочался, не зная, как побудить вампира к более конкретным действиям. Возможно, асанбосам окажется таким же нерешительным, как Юра? Вампир, вроде, побойчее будет. И точно: асанбосам очень осторожно, даже можно сказать ненавязчиво, поцеловал Федорову шею, намекая этим на мутацию обычного массажа в эротический.
Федор хотел сказать ему что-нибудь ободряющее. Вроде банального, но от этого не менее точного: «ты на правильном пути, продолжай», но вместо этого почему-то вырвалось:
— Че мусолишь-то? Давай уже ебаться, а то у меня сейчас хуй лопнет!
Асанбосам нервно хихикнул и попросил приподняться, под Федора была запихана подушка и, в общем-то, более от дракона никаких движений не потребовалось: вампир придавил лопатки и попросил «лежать тихонечко», что вполне соответствовало ленивому настрою самого Федора.
На следующий день Федор проснулся в прекрасном настроении и даже немного раньше звонка будильника, с удовольствием посмотрел на спящих неразлучников. Они были такие трогательные — прижались друг к другу во сне, Юра все еще был мышем, и сейчас его левое крыло укрывало голое плечо асанбосама, а хвост свернулся совершенно поросячьими колечками. Федор еле удержал свою руку — очень хотелось тихонечко потянуть за хвостик и посмотреть, свернется ли он ими снова. Однако, это могло разбудить попобаву и дракон со вздохом покинул теплую постель, отправившись наводить утренний марафет.
Первым делом он посетил нужник, потом возникла необходимость умыться. В туалете раковины не было, и Федор отправился на поиски ванной комнаты. Выяснилось, что ее, как таковой не существовало, зато наблюдалась зала с бассейном. Когда Федор туда зашел, то в ней уже вертелись брауни: кто-то нес столик, кто-то батарею флакончиков и горшочков, один маленький человечек торжественно тащил на подносе помазок, чашу, полную пены, парящую миску с водой и опасную бритву. На шее у человечка висело белоснежное полотенце. Федор вылупился на это дивное диво в недоумении. Сам он всегда пользовался Жиллетом и готовой пеной в тубе. Впрочем, на предложенный ему низкий табурет он все-таки сел: было любопытно, какое оно, бритье по-старинке? Федор знал, что и в современном мире находились индивиды, твердо полагавшие использование многоразовой безопасной бритвы моветоном (9). Сам он считал, что эти снобы просто с жиру бесятся. Жиллет — вещь простая и удобная, а с опасной бритвой не всякий управится.
Для начала брауни окунул полотенце в горячую воду, тщательно отжал его и положил горячую ткань Федору на лицо. Тому очень хотелось спросить — на фига это надо, он-то думал, что вода нужна для того, чтобы смыть! Но потом решил просто чуть позже посмотреть в интернете и не отвлекать мастера от его работы.
Через пару минут брауни убрал полотенце и отдал его подбежавшему человечку. Федор определил этого, подбежавшего, брауни как младшего, так как он был меньше ростом и тоньше брадобрея. Наверное, помощник.
Маленький брауни окунул помазок в горячую воду, потом стряхнул и почтительно подал его брадобрею, а уж тот зачерпнул пены и аккуратно размазал ее по коже Федорова лица. Потом пришел черед лезвия. Прикосновение стали к коже было почти неощутимо, как будто кто-то гладит. Федор боялся, что щетина будет соскребаться с противным звуком, но брауни вел лезвие по росту волос и потому пока бритье не приносило неприятных ощущений.
После того, как процедура была закончена, к удивлению Федора, никаких порезов, которых он внутренне ожидал и даже к ним готовился, не было. Да и кожа оказалась значительно более гладкой, чем после многоразового лезвия. Хотя времени заняло достаточно. Федор подумал, что если делать так каждый день, то вставать придется раньше. Хотя бы минут на двадцать.
Чтобы помыть руки пришлось тоже воспользоваться услугами брауни — один лил воду из кувшина, а второй с поклоном подал обалдевшему от такого обслуживания Федору склянку с чем-то напоминающим жидкое мыло. Мыло, в отличие от магазинного, было более густым и одуряюще пахло хвоей.
— Ребят, проводите на кухню? А то я что-то с утра никак не соображу, в какой она стороне, — обратился Федор к одному из малышей после того, как вытерся белоснежным полотенцем.
Брауни заулыбался и провел Федора… в еще одну залу. Она была больше похожа на столовую, чем на кухню. Во всяком случае, никакой плиты или, если учитывать антураж остального дома, скорее — печи, в обозримом пространстве не наблюдалось. Брауни указал на стул и сбежал до того, как Федор успел хоть что-то у него спросить. Впрочем, голодным дракон не остался — всего через пару мгновений, откуда ни возьмись, прибежали коротышки с подносами и сервировали ему стол, как в фильмах про аристократию. Посуда сияла позолотой, на отутюженной скатерти стояли многочисленные чайнички, сливочники, сахарницы с блестящими ложечками, чашка шла в паре с блюдечком, а на колени Федору опустилась кипенно-белая салфетка.
Федор с некоторой опаской поглядел на все это буржуйское великолепие, почесал затылок, затравленно оглянулся на застывшего рядом с его стулом брауни.
— Эй, человек! — неожиданно вырвалось у него устаревшее выражение, запавшее в память еще со школы, брауни моргнул и с улыбкой поклонился Федору. — Ты чего здесь стоишь, в затылок дышишь?
Брауни улыбнулся повторно и без слов налил Федору чай, бухнул туда несколько ложек сахара, добавил сливок, чего-то еще сыпанул, намазал несколько кусков хлеба, каждый разным и снова замер неподвижно. Федор вздохнул. Кажется, его мнением не особо интересуются — принято тут у них так. В принципе, можно было возмутиться, стукнуть по столу тапком, но дракон решил пока придержать коней — все-таки все это обслуживание, блеск начищенных столовых приборов, заботливо разложенные по разным тарелочкам паштеты и джемы… люди же старались, готовили все это специально для него, зачем же их обижать?
Среди всей этой киношной красоты Федор ощущал себя, как босяк, забредший неведомыми путями в барский дом. Непривычно. Слишком чопорными были брауни.
Чай Федору не понравился — приторный и сливки совершенно лишние. Он так и сказал брауни, но тот нисколько не смутился.
— Господин пока не знает, недавно принял дом, — проговорил он, а потом рассказал, что драконы всегда пьют именно такой чай, пусть он и не всем по вкусу, так как в напиток добавляется специальная травка, способствующая укреплению мышц, а то летать, даже с магией, будет затруднительно, а эту самую траву нужно потреблять с сахаром и сливками, иначе ею и травануться можно.
— Если пожелаете, могу сделать вам что-нибудь, чтобы запить, — мягко улыбнулся загрустившему Федору брауни.
Остальные блюда тоже оказались подобраны в соответствии с особыми потребностями драконов, но они, по крайней мере, Федору понравились.
— Слушай, — Федор решил все-таки прояснить некоторые смущающие его моменты, пока брауни не ускакал по своим делам, — я знаю о вашем народе не так уж много. Но, кажется, брауни не прислуживают за столом. Так, поддерживают дом в порядке, иногда играют с детьми и почти не показываются на виду.
— Рад, что вы заметили, — просиял брауни, у него было такое счастливое лицо, что Федору даже стало неловко за свои придирки, — наш род служит у драконов уже много поколений и за это время претерпел некоторые… изменения. Прежде всего, мы привязаны к дому и не можем его покинуть. Это ведет свое начало от нашего далекого предка, вынужденного вместе с родичами спасаться от смертельной опасности. Что там у него случилось, история умалчивает, точнее, есть несколько версий, но я не буду утомлять господина, пересказывая их. Самое главное — получив спасение и новый дом, предок принес нерушимую клятву, и теперь все потомки преданно служат своим хозяевам-драконам.
— Погоди, погоди! А если с пещерой что-нибудь случится?
— Это будет очень печально, ибо с ней погибнем и мы. Если, конечно, хозяин-дракон не успеет перенести нас в новый дом.
— Так я не понял: вы привязаны к дракону или к пещере?
— К пещере, пока не появился законный хозяин. Потом — к дракону.
— Спасибо за лекцию. Это все очень интересно, но мне пора на работу. Сготовите что-нибудь для Юрки и Васьки?
Брауни кивнул и уверил, что они сумеют «угодить молодым господам».
— Блин, как будто в сериале про дикого ангела! Или где там была прислуга? «Дикая Роза»? «Рабыня Изаура»? — бормотал себе под нос Федор, торопливо натягивая джинсы и ботинки. — Ишь, ты! «Молодые господа»! Ексель-моксель! А я что — старый, что ль?
Управившись с одеждой, он кинул взгляд на красные пластиковые настенные часы — не иначе кто-то из неразлучников припер из своей квартиры — и убедился, что времени остается совсем мало. Насколько мало — неизвестно, так как дракон пока еще не смог точно выяснить, сколько ему надо на дорогу. Почему-то каждый раз получался разный результат. Еще дракона интересовало, куда девается одежда, когда он превращается, и откуда она потом на нем снова берется? И почему никто еще не заметил огромную драконью тушу, пролетающую над улицами города? Знакомство с асанбосамом произошло в парке, голые ветки совершенно не защищали от посторонних взглядов, отчего же ни одна душа не подняла крик?
Стоило обо всем этом подумать, как к Федору пришло понимание, что одежда каждый раз магически преобразуется и теперь, по сути, те вещи, что подверглись превращению уже нельзя назвать обычной одеждой. На самом-то деле бездумно перекидываться прямо в одежде — безответственно, так можно поступать только в особых случаях. Ведь в дальнейшем ткань может мутировать во что-то. Разумное, безумное, опасное или безобидное. Во что-то живое или условно-живое.
«Надо выбрать время и сжечь все эти вещи! — решил Федор. — Главное, не забыть!»
Конечно, со всеми этими сборами и раздумьями, Федор опоздал. Матрена хмуро поприветствовала напарника и потянула его в какую-то забегаловку. «Руки погреть»
— Слушай, а у нас вообще свой кабинет есть? Офис? Какое-то место, где можно посидеть?
— Э, знаешь, на самом деле есть… — Матрена досадливо нахмурилась, — но я туда не хочу идти. Там эти козлы, которых некоторые называют коллегами.
— Сложные отношения с коллективом?
— Разосралась я со всеми в хлам, уходя, — призналась со вздохом Матрена.
— Расскажешь, раз уж из-за этого нам по всяким тошниловкам приходится шариться?
— Ой, ну это дело давнее… но осадочек остался.
Матрена помялась еще немного, а потом поведала, что, на самом деле, напарников, умеющих обращаться в животных, многие маги полагают людьми второго сорта.
— Погоди, Матвей же говорил, что таких — больше всего? — удивился Федор.
— Это так. И тем не менее. Знаешь, долгое пребывание в теле зверя дает свои побочные эффекты. Некоторые привычки зверя вылезают и у человека. Я не имею в виду, что оборотень пытается ходить на четвереньках, но какие-то мелочи, вроде высунутого от жары языка, могут проскакивать. Ну, знаешь, то, что животные делают не задумываясь. Выглядит, сам понимаешь, забавно. И дает повод для шуток. Я уж не говорю про особый интерес остряков к интимной сфере жизни. У меня с чувством юмора все в порядке. И пошлостей я почти не смущаюсь. Ну, иногда, случается, но я и сама шуткануть могу. Однако, когда при мне в сотый раз схохмили про позу по-собачьи и строгий ошейник… короче, сорвалась я.
— Ну, у мужиков случается бестактность зашкаливает, но не могла же ты поругаться абсолютно со всеми? С двумя-тремя, наверное? — усомнился Федор.
— Почти со всеми. Допекли. Кто-то шутит, кто-то на полном серьезе спрашивает, не боюсь ли я, что будущие дети пойдут по стопам отца, как будто быть напарником мага — это позорно! Бабенции хихикают в ладошку и интересуются, пробовала ли я уже трахаться со второй ипостасью. А некоторые так и вообще: кривятся и именуют зоофилкой. У меня слух-то острый… короче, видеть их ханжеские морды не хочу.
— Но с Алексеем Алексеевичем у тебя вроде нормальные отношения?
— Он не такой дурак, чтобы потомственной магине гадости говорить. Дело же не в том, что я боюсь этих самых шепотков. За столько-то лет новость приелась. Наверняка, кости мне уже перемыли. Просто памятливые мы, женщины-маги. И вредные, чего уж греха таить. Эх, не будем больше о них, ладно? Я о чем поговорить-то хотела. Лексеич позвонил начальству, оно накрутило всем хвосты и нам наконец-то сообщили, что было в ящиках. Лотос. В огромных количествах. Хорошо хоть не прессованный. Сбыть такую прорву товара не легко. Думаю, пора нам рейд по клубам устроить.