Время шло, мы начали уставать, и даже энтузиазм Шерлока потихоньку угасал. Поэтому, когда тропинка исчезла, а ноги почувствовали твердость почвы, это показалось удачей. Туман потеснился, являя нам нечто вроде небольшой полянки.
- Отличное место, чтобы сделать привал, - оживился я, сбрасывая сумку.
Шерлок тут же растянулся, прямо на земле, вытягивая длинные ноги. Я устало опустился рядом, тяжело дыша. Сон навалился внезапно, голова отяжелела, а глаза стали закрываться.
- Сейчас, минутку передохну и поедим, - пробормотал я, едва ворочая языком, а потом наступила тьма.
- Кто это тут у нас? – чужой резкий голос с неприятным акцентом, царапнул тревогой и узнаванием, я дернулся и распахнул глаза.
Боже, никогда не думал, что увижу снова, не в кошмаре, а наяву это желтовато-смуглое лицо, черные злые глаза, тонкие губы и спрятанные под белую шапочку воинов-адлеров коротко стриженые волосы. К горлу подкатила тошнота, я рванул в сторону, пытаясь выхватить пистолет, но чьи-то крепкие руки жестко фиксировали сзади. Все как тогда. Чертово дежавю.
- Что, док, вот и снова встретились? – в ноздри проник узнаваемый запах Ахмеда, тяжелый и медный, пополам с порохом и потом, меня передернуло от отвращения. – Не рыпайся. Твой пистолет я уже забрал.
Глядящий на меня Махди усмехнулся:
- Привет, красавчик, развлечемся?
Стараясь сдержать и не расплескать свои страх и отчаяние, я осторожно обшарил взглядом поляну – Шерлока не было. Господи, пусть он выживет, пусть он будет далеко отсюда, пусть ему повезет. Глаза ожгло непрошеными слезами – я слишком хорошо помнил, что могли сделать эти люди с тем, кто попадал им в лапы. Мой первый и единственный опыт пребывания в плену адлеров был пугающим, хотя вернулся я, можно сказать, легко отделавшись – парой сломанных ребер и гематомами. Но в душе навсегда остались незаживающие раны потери. Нас с Биллом Мюрреем, моим армейским другом, взяли в плен во время одного из нападений на патруль. Билла ранили, я бросился на помощь, началась перестрелка, мы оказались под перекрестным огнем. Наши отступили, полагая нас убитыми. Но мы были живы. К сожалению, адлеры довольно четко понимали, что хотели от нас. Вернее от меня. Небольшой пехотный отряд, в котором я тогда служил, прикрывал вход в ущелье. Поскольку я был офицером, мне приходилось участвовать в организации обороны нашего маленького участка войны. Как офицер я знал пароли патрулей, а адлеры хотели ровно того же, чтобы незаметно проникнуть в лагерь. Я был готов умереть, но не выдать секрета, но не был готов смотреть на то, как страдает мой друг. А он действительно страдал. Страдал от полученной в бою раны, от тех пыток, которые двое наших тюремщиков, Махди и Ахмед, устраивали ему на моих глазах. Они заставляли меня смотреть, как медленно, с садистским наслаждением, резали его, загоняли под кожу иголки, жгли плоть и ломали кости. Они заставляли меня лечить его, приводить в чувство, чтобы продолжить свои издевательства. На все попытки сопротивляться их правилам игры, они лишь усиливали давление на него, и я покорно делал то, что они хотели. Но я не мог, не мог сказать того, что они хотели услышать. Билл умолял убить его, дать возможность умереть, но я не мог, врал, что нас скоро спасут, обменяют на пленных. Он честно верил мне, а может быть и нет. Делал вид, что верит, ради меня. А потом они изнасиловали его, невинного девственника. Он так боялся этого, больше любой другой пытки. Пытаясь защитить его, я орал, что Билл ни при чем, пусть возьмут меня, пусть убьют меня, пусть делают что хотят, я вспомнил об их религии, о том, что они будут опорочены перед своим богом, если лягут с мужчиной. Но Махди только рассмеялся и на моих глазах, достав нож, которым вырезАл на коже Билла слова святой книги адлеров, кастрировал его.
- Теперь твой друг не мужчина, - усмехнулся Махди, стягивая штаны, - так что мой бог на меня не обидится.
Они оба надругались над Биллом, и не раз, и я плакал, не в силах помочь другу, который, кажется, наконец-то сошел с ума. А когда меня в очередной раз принудили оказать ему помощь, я свернул ему шею. Не знаю, откуда силы взялись. Нас не кормили и воды давали мало. Тогда, убив Билла, я сам едва не сошел с ума, хохотал, как безумный, и все не мог остановиться. Меня бросили в яму, в которой я провалялся несколько суток, без памяти в горячечном бреду. Все казалось, что Билл сидит рядом и смотрит укоризненно. Не задает вопросов, не обвиняет, только смотрит и молчит. На много дней подряд он стал ночным кошмаром, даже после освобождения из плена, которое прошло мимо моего сознания. Я долго лежал в госпитале, а потом мне в первый раз дали отпуск. Господи, я так надеялся, что больше никогда не увижу этих ненавистных лиц, и вот они здесь. Как? Почему? Это невозможно!
Я лихорадочно соображал, куда делся Шерлок. Лишь бы он догадался не сунуться сюда. Страх за мальчишку жидким металлом растекался по венам – я знал, что они могли с ним сделать. Слишком хорошо знал.
- Так что, док, скажешь нам пароль для патрулей? – зашипел Махди, поигрывая ножичком у моего беззащитного горла. – Я все еще жду его…
- Какой, к дьяволу, пароль? Война закончилась. Ваша королева выходит замуж за нашего принца, - прохрипел я.
- Ну и что? – пожал плечами Махди. – А ущелье все еще ваше. Мы должны его взять, да, Ахмед?
- Да, док, не сопротивляйся, скажи нам то самое слово, ты же его знаешь, - ворковал мне на уход Ахмед.
- Вы спятили, - я опять дернулся, стараясь уйти от мерзких прикосновений.
- Наш док боится… - усмехнулся Махди. – А ведь известно, что он всегда боится не за себя, а за друга. За кого ты боишься на этот раз, док? – Махди огляделся. – Ты здесь не один? С кем-то путешествуешь? Не хочешь позвать? Как его зовут? Где он? Ушел отлить? Мы подождем, правда, Ахмед?
Сердце стучало как сумасшедшее. Как дать понять Шерлоку об опасности? Нужно ли вообще это делать, зная его ненормальную натуру? Мальчишка же наверняка ринется в бой, но что он сможет противопоставить этим двум безжалостным убийцам? Господи, охрани его, раз я не сумел. Я едва почувствовал, как из уголка глаза выкатилась соленая слеза. Шерлок доверился мне, а я его подвел. Как же сильно я ненавидел себя. Внимательно наблюдавший за мной Махди ухмыльнулся:
- Что, твой новый друг тоже влюблен в тебя? – я вскинул на него больные глаза. – А ты не знал, что Билл был в тебя влюблен? – Махди расхохотался. – Он боготворил тебя. Верил в тебя. Готов был подставить тебе свою узкую девственную задницу. А ты его убил. Позволил растерзать его тело, его душу, а потом убил. Ты всегда так поступаешь с теми, кто тебя любит? Забавно… - он покачал головой. – Ты испуган, док. Похоже, новый друг зацепил тебя сильнее, чем старый. Я хочу его видеть. Мне уже любопытно, - он снова огляделся. – Ахмед, не прогуляться ли нам по окрестностям, а чтоб док не сбежал… - дальше я не услышал, потому что почувствовал удар по затылку и отключился.
В себя приходил медленно. Голова болела, в ушах стоял какой-то ровный низкий гул, сквозь который пробивался тихий говор. Я напрягся, услышав знакомый акцент и интонации. Боже, как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось очередным кошмаром. Но нет, и Махди, и Ахмед были где-то рядом. А потом я услышал сквозь гул в ушах стон, и это определенно стонал Шерлок. Сердце екнуло. Я распахнул глаза и завертел головой, пытаясь увидеть его, моего мальчика. Шерлок ничком лежал на земле, руки были связаны за спиной. По длинной шее красным ручейком стекала кровь. Похоже, ему разбили голову, когда ловили. Дернувшись, я понял, что связан по рукам и ногам, и абсолютно ничем не смогу помочь. Боже, неужели ты допустишь этот кошмар? Неужели позволишь, чтобы над этим совершенным телом надругались два безжалостных убийцы, растоптали юную невинную душу, забрали жизнь? Нет…
- Шерлок, Шерлок, - я не мог сдерживаться, продолжая его звать, - Шерлок, мальчик мой, Шерлок…
- Что, док, на сей раз наш аргумент более действенен? – поинтересовался Махди, склоняясь надо мной и вздергивая на колени. – Значит, Билла ты не любил так, как любишь этого юнца. Что ж, во вкусе не откажешь… Красивый мальчик… - Махди пнул меня в бок, но я даже не почувствовал боли, не отводя взгляда от Шерлока. – Пора, пожалуй, с ним поразвлечься… - Махди подошел к нему, рывком поднимая ничего не понимающего, еще толком не пришедшего в себя мальчишку. – Какая шея, - он провел острым лезвием по тонкой коже снизу вверх, по подбородку, ко рту, чуть царапнул нижнюю губу, вызывая каплю крови, двинулся дальше, пересекая щеку и оставляя красный след.
Шерлок дернулся, наши взгляды встретились.
- Джон… - прошептал он умоляюще, и я не выдержал.
- Я скажу, скажу все, что вы захотите, сделаю все, только отпустите его, дайте уйти, умоляю, пожалуйста, отпустите его, не трогайте… - у меня, взрослого мужика, умудренного опытом и лишениями, началась форменная бабская истерика.
Я дергался, тянулся к нему, из глаз катились слезы, а губы шептали его имя…
- Джон! Джон! Джон! Открой глаза, Джон, - голос Шерлока ворвался в мое сознание, и я распахнул глаза, увидев склонившегося надо мной Шерлока, на щеке которого алел порез от ножа Махди.
Он понял, на что я смотрю, скривил губы в усмешке:
- О ветку поцарапался.
- Ты жив, - выдохнул я, хватая его в охапку и прижимая к себе.
- Жив, все нормально, Джон, у тебя были кошмары, - шептал он мне куда-то в шею, успокаивающе обнимая, - не волнуйся. Мы едва не отравились болотными газами на той поляне. Думаю, они вызвали у тебя какие-то галлюцинации. Господи, я так испугался, что ты можешь умереть. Пришлось перетащить тебя подальше от того места. Здесь уже безопасно. Все хорошо, Джон, все хорошо, - бормотал он беспорядочно, крепко вцепившись в меня. – Только не делай так больше, не оставляй меня одного. Я испугался, что тебя больше не будет. Твое сердце чуть не остановилось. Я думал, что потерял тебя, - в голосе Шерлока послышались слезы – пришла моя пора успокаивать его.
- Все хорошо, Шерлок, все хорошо, - я все еще не мог отпустить его из объятий.
Как все же я был близок сегодня к тому, чтобы потерять моего мальчика. Сердце колотилось, как ненормальное. Не знаю, кто первый потянулся за поцелуем, допускаю, что это был я сам. Но через какое-то мгновение мы уже целовались. Я сминал его нежные губы, врывался в рот грубо, жарко, на адреналиновой волне, сжимал руками хрупкое тело и целовал исступленно и жадно. А Шерлок отвечал, раскрывался навстречу, впускал в свой идеальный сладкий рот, подставлял шею и цеплялся за меня, явно оставляя на коже синяки. Эта страстная схватка длилась недолго, каким-то усилием воли я заставил себя прекратить безумство, чуть отстранившись от все еще обнимавшего и целовавшего меня Шерлока.
- Послушай, - сказал я мягко, - это неправильно. Мы не должны пойти на поводу у стресса. Это всего лишь стресс, ты согласен?
Шерлок отрицательно покачал головой:
- Ты идиот, - сказал он с обидой, облизывая опухшие губы, - это чувства. Я люблю тебя, а ты меня. Не спорь.
- Не спорю, - вздохнул я. – Но ты мой клиент, и мы еще не дошли до герцогства. Давай отложим выяснение отношений до конца нашего путешествия, ладно? – предложил я примиряюще.
- Ты просто сбежишь от меня тогда, - буркнул Шерлок.
- С чего бы? – улыбнулся я, меня потихоньку отпускало.
- С того, что ты трус, - он отвернулся, глупый любимый мальчишка.
- Может, ты и прав, - согласился я, - но давай решать проблемы по мере их появления. Сейчас надо отдохнуть и идти дальше. Ты есть хочешь? Сумки на той поляне остались? Я схожу за ними, и мы поедим.
- Не надо, - вскинулся он, - не уходи. Я принес сумки. Пожалуйста, не уходи.
- Хорошо, - кивнул я, - ты молодец, ты все сделал правильно, - и не сдержавшись, опять обнял его, крепко-крепко. – Я не буду тебя целовать, - прошептал едва слышно, коснувшись губами его виска. – Не буду, - и еще раз поцеловал.
Шерлок счастливо выдохнул, опять утыкаясь холодным носом мне в шею. Глупый любимый мальчишка…
Мы вновь двинулись в путь, но на сей раз медленно. Запас сил и энтузиазма, даже безграничного естествоиспытательского любопытства Шерлока, подходил к концу. Без смены дня и ночи, в каких-то вечных вечерних сумерках и плотно обступившем со всех сторон тумане, время, казалось, замерло. Я уже не мог сказать точно, сколько дней мы провели в Гримпенской трясине, один, два, три, неделю… Судя по съеденным запасам, не больше двух суток, но в душе крепла уверенность, что гуляем здесь уже вечность. Что там говорил Сэлдон про людей с темным сердцем, которых трясина не выпустит? Возможно, человеком с темным сердцем был как раз я, и именно из-за меня мы блуждали по этим болотам так бесконечно долго. Может, стоило отпустить Шерлока одного? В его чистом и добром сердце я не сомневался.
- Прекрати себя изводить, - заворчал Шерлок, и как он только понял, о чем я думаю, экстрасенс чертов, - или вместе выберемся, или вместе сгинем.
Я лишь покачал головой, продолжая двигаться вперед, а возможно все еще блуждая по кругу. Хотелось придумать какой-нибудь план, чтобы вывести его из этого гиблого места, но все мысли затмевал страх за мальчишку. Я не знал, что делать и отчаянье потихоньку охватывало меня.
Первым пение услышал я, мелодичное девичье пение. Здесь? В этом болоте? Я остановился, усиленно прислушиваясь, и Шерлок тут же налетел на меня.
- Что? – он с беспокойством принялся оглядываться.
- Слышишь? – я приложил палец к губам, призывая прислушаться.
- Д-да, - ответил он с заминкой, - поет кто-то.
- Не кто-то, а девушка, - поправил я сердито.
Пение приближалось. Теперь я мог разобрать слова:
Ты не забудешь,
Нет, не забудешь
Меня никогда…
- Что за… - Шерлок не договорил, его глаза расширились, уставившись мне за спину, и я понял, что там кто-то стоит.
Волосы на голове зашевелились. Ожидая самого худшего, я медленно обернулся и узрел на тропинке стройную темноволосую барышню, одетую изящно, но старомодно. На голове у нее сидела элегантная вся в цветах и лентах шляпка, в одной руке она держала кружевной зонтик, а в другой зажала поводок. Собака, маленький белый шпиц, была тут же. Послушно сидела у ног хозяйки и изучала нас с Шерлоком пристальным совсем не собачьим взглядом. Ничего ни в девушке, ни в собаке не было зловещего или странного, и потому реакции Шерлока, откровенного страха, я понять не мог. Лично мне стало как-то спокойнее.
- Простите великодушно, сударыня, мы с другом, вероятно, вас напугали, - извинился я. – Мы ищем выход из этого мрачного места. А вы, должно быть, заблудились?
Она улыбнулась, слегка склонив голову:
- Нет, мы тут гуляем, - кивнула на свою собачку.
- Разрешите представиться, - вспомнил я о хороших манерах, - Джон Ватсон, капитан в отставке. А это мой… друг, Шерлок Холмс.
- Приятно познакомиться, - девушка улыбнулась, - а я Эмилия Риколетти. Вы обо мне не слышали?
- Нет, к сожалению, - вздохнул я. – Никогда бы не забыл, вы очаровательны, мадмуазель.
- Мадам, - строго поправила она. – Я замужем. Была.
- Простите, - я не знал, что еще сказать, а обернувшись к Шерлоку, заметил, что он выглядит уже не испуганно, а скорее сердито, если не сказать, что просто в ярости, и с трудом сдерживается.
Понять такой перемены в настроении я не мог, поэтому осторожно взял его за руку и сжал. Шерлок тут же сжал мою руку в ответ и притянул к себе. На мой взгляд, не очень-то вежливо перед Эмилией, но мальчишка, возможно, все еще пребывал в не проходящем шоковом состоянии. Я позволил ему едва ли не обнять меня, чтобы успокоить и дать понять, что никуда от него не уйду. Эмилия следила за нами с любопытством.
- Так вы ищете выход? – спросила она.