Сотрудничество все укреплялось и лоза вновь позволила себе рост — на этот раз вниз. Где и встретила противника по плечу. Слуги Хаоса попутали корни вьюна с корнями Древа и объявили ему тотальный геноцид. Так что под нашими ногами вовсю шла невидимая война. Лоза косплеила Древо и требовала ресурсов, Хаос плодил новых бойцов для уничтожения свежих побегов.
Заклинание телепортации слизнуло с блюда чумную плоть, а заодно и пару микрон золотой поверхности. Блюдо засверкало свежим срезом, глубокая спираль резьбы притягивала взгляд.
— Мой бог, какая красота! — выпорхнувшая из своего скворечника феечка зависла над блюдом и уставилась на него синими сапфирами глаз. — Боже, как же я хороша! Как прекрасно мое лицо… как идеальны губы… каков из-ги-б бро-в-е-й…
Речь фейки затягивалась, взгляд затуманился. Крылья взмахивали все медленнее, словно летунья попала в вязкую лужу. Крохотная фигурка начала заваливаться на блюдо, где мастерски нанесенный узор уже пришел в движение и водоворотом затягивал в себя витающие в таверне дым и мелкую пыль.
Рванувшийся от Элкила поток силы смял золотое блюдо в килограммовый комок золота. Стеклянным крошевом рассыпались драгоценные камни инкрустации, с облегченным стоном высвободилась из артефактного носителя заключенная в него душа. Очнувшаяся фейка яростно захлопала крыльями, испуганно взлетела под потолок и уж оттуда спланировала на мое плечо. По ее мнению — самое безопасное место во вселенной Древа. Естественно — за исключением плеча прекрасного Престола.
— Хорошая попытка, — профессионально оценил происшествие Элкил. — Лаит, не верь словам, суди по делам. Ты завел себе сильного врага. Оно того стоило?
Дурин сжался в комок, настороженно зыркнул по сторонам.
Эх, потрепала моего комрада жизнь. Забыл уже, что своих мы не бросаем.
— Стоило. Это МОЙ человек. Он доверил мне жизнь и судьбу.
— Позиция, достойная уважения. — задумчиво произнес Элкил.
Я повернулся к Дурину и его диковатой гноме, что с негромким урчанием трощила зубами птичьи кости.
— Перекусил? Пошли в номер, расскажешь как ты тут оказался и как там наши.
Дурин торопливо встал, одернул новенький камзол и стряхнул с драгоценной бороды крошки. Дернув за собой гному, и на ходу подцепив плетеную бутылку полусладкой амброзии, он поспешил за мной. Оставленный без внимания комок золота также исчез в его бездонном инвентаре.
На втором этаже, в арендованных мною покоях, Дурин первым делом расстегнул на животе рубаху:
— Погоди командир, не подумай плохого… Ох…
Крякнув от фантомной боли, он полоснул острым ногтем себе по животу и резким движением погрузил в него руку. Дурин на мгновение замер, с недоверчивой улыбкой прислушиваясь к ударам собственного сердца. Затем вновь закопошился в собственных внутренностях.
Редкие капли густой крови застучали по деревянным доскам пола. Заволновавшаяся гнома почти членораздельно замычала что-то жалобное:
— Мии… мил… милый… нена… но!
— Вот… — устало выдохнул Дурин, извлекая наружу крупный рубин. Запихнув вовнутрь тянущиеся за камнем потроха, он бережно вытер его полой камзола и с толикой сожаления протянул мне кристалл. — Сроднился я с ним… пока тебя нашел — сто тридцать лет его в брюхе таскал!
Я осторожно взял рубин и чуть не выронил его от раздавшегося в голове голоса. Полного обожания и едва сдерживаемых слез голоса.
— Добрый вечер, хозяин! Прикажете подать чашечку Оливье? Шмыг… — хлюпнул напоследок носом такой родной и знакомый голос.
— Бэрримор?!
Устало рухнув в кресло, я прижал к груди драгоценный кристалл и махнул счастливо скалящемуся Дурину:
— Рассказывай!
Гном кивнул. Хлопнула пробкой бутылка амброзии, напиток забулькал в стакан. Хлебнув и скривившись, Дурин утер рот и неторопливо заговорил:
— Случилось все сто тридцать один год назад по моему внутреннему времени, лет через тридцать после твоего исчезновения…
/Друзья, огромное спасибо за ваше терпение и любовь к Друмиру. Дальнейшее продолжение главы по подписке. Проды раз в неделю. Покупка подписки благотворно влияет на карму, прокачивает ваш скилл мецената и мотивирует автора на продолжение истории:)/
— Вжух! Бум! Бум!
Просвистевшая над головой сладкая парочка — граната от РПГ и простейший фаерболл — врезались в стену коридора и рванули почти синхронно.
Рухнувший на пол Дурин прикрыл телом самое дорогое — парадно-выходную бороду, бережно заплетенную в семь косиц.
Раскаленные осколки впились в мертвую плоть зомби, пришедшая следом волна жара эффектно выжгла темную от старости паутину. Уборкой полузаброшенной суперновы уже давно никто не заморачивался. Прошло уже шесть лет как покинули замок «Дети Ночи», уйдя от мести Тавора всем союзом Стражей Первохрама. Ну… теми, кому доверяли и кто еще был жив. С ними ушли и большинство неписей — от гоблинов Арлекино, до гончих Инферно и сверкающих мифрилом драконов.
И только Дурин да Бэрримор остались среди пустых стен, привязанные к ним клятвой и долгом. Один не мог покинуть опустевшую сокровищницу, второй — не видел смысла в существовании вне замковых стен. Они все еще верили в лучшее, ожидая возвращения Лаита, но дождались лишь демонов Серебряного Легиона — верных слуг императора Приносящего Счастье.
Проведенные в Инферно годы пошли Тавору на пользу. Полюбивший боль и начавший испытывать от нее незамутненную радость, Тавор транслировал счастье каждым нервным волокном громадного Комка Боли, в тушу которого пересадил его Асмодей. И уже после смерти архидемона, непонятно каким образом вернув себе тело, безумный ублюдок вернулся в Друмир. А следом за дарящим нирвану господином шли осиротевшие Легионы…
— Ду-ду-ду-ду! — оглушительно загрохотал ротный пулемет. Вторящие ему автоматы стеснительно терялись на его фоне.
Уж чего-чего, а стреляющего железа натаскали в Друмир достаточно. Грузовые порталы на Землю продержались почти год. Сколько еще тягали добро персональными прыжками — одному Павшему известно. Земляне тянули свитки, артефакты, любые, даже самые ничтожные, фиалы. Даже пузырек минорного лечения отрывали буквально с руками.
Назад текло оружие, предметы роскоши и производства, люди и снова оружие. Уж этого добра на матушке-прародине было навалом. А учитывая заметно подсократившееся население планеты — даже с избытком.
Нахватавшийся осколков Дурин торопливо огляделся и нырнул под низкую арку шестого радиального зала. Дохромав на разбитых пулями суставах до дальней стены, он вжался в какую-то нишу и прислушался. Идут гады!
Торопливо выпив мутное зелье «Исцеление нежити», Дурин сжал в обеих руках хрупкие фиалы «Дыхания виверны». Магии в мире все меньше, шанс что сработают — пятьдесят на пятьдесят. Помолиться бы богам — да кто бы подсказал каким? Лаит не отвечает, а Павший… с Павшим все сложно…
Слепая вера разумных в сочащегося серотонином Тавора корежила богов Пантеона. Кто не хотел меняться — отгораживался мощными фильтрами или вовсе уходил, как поступил тот же Асклепий благоразумно сруливший на Землю. После его нелепой попытки заступиться за плененную Тавором Прекраснейшую — вариантов у него оставалось не много…
Дождавшись, когда преследователи втянутся в длинный коридор, Дурин осенил себя святым кругом и один за другим метнул стеклянные сосуды под ноги врагам. В ответ раздались частые очереди, пара пуль клюнула гнома в руки, но мгновенно упавшая до абсолютного нуля температура охладила пыл демонов.
Сжав окровавленной ладонью висящий на шее амулет, гном прохрипел:
— Шестой радиальный, на третьем! Дави их!
— Вижу… — ворчливо отозвался Бэрримор и активировал заботливо смазанный механизм ловушки.
Потолок плавно заскользил вниз, кроша хрупкие фигуры демонического спецназа МВД русского кластера. Проклятый Тавор, все поставил с ног на голову!
— Минус четырнадцать тварей! — довольно отрапортовал Бэрримор.
— Молодец. — скупо похвалил его Дурин. И про себя добавил — Осталось еще шестьсот тысяч… Десять полноценных легионов…
Гном тревожно заглянул в инвентарь. Кто бы мог поверить, что и его бездонная сумка способна показать дно? Но вот уже вторые сутки он гонял демонов по замку, заводя их в ловушки, подрывая на фугасах, накрывая заклинаниями из рассыпающихся в руках свитков. Похоже, что забаве приходит конец.
Активных ловушек, как и прочих расходников, осталось всего ничего. Приносящий Счастье бросил на штурм второй батальон штрафников, не пожалев магических бафов из императорских арсеналов.
Еще час, максимум два, и гнома повяжут сетями и уволокут в места очень неприятные, где даже зомби развязывают языки и поют на все голоса.
Забившийся в угол Дурин уже начал притоптывать на месте, с трудом вспоминая завораживающий ритм «Марш хирда идущего на смерть». Его толстые пальцы ловко вязали скрутку из трех тяжелых противотанковых гранат освященных касанием Йованны. Это была хорошая мысль спрятать их в люльке малыша, которого принесла заботливая мать за божественным благословением к Зеленому храму… Шарахнуть должно — от души. Не видать им болтливого языка гнома! А у Бэрримора свой прощальный подарок есть. Активирует — когда загребущие чужие руки коснутся замурованного в стену ларца в зале управления замком. Бум — и все, большой привет. Заодно узнаем, есть ли посмертие у присягнувших Лаиту. Насколько силен наш молодой бог…
Хлоп! Возникшая рядом фигура заставила Дурина вздрогнуть. Резко повернувшись, он едва удержался от того, чтобы не выдернуть чеку запала.
— А, это ты… Нагулялся? Чесал бы ты отсюда, корноухий…
Да уж, ушедший на рывок Че выглядел неважно, хотя пахло от него довольно неожиданно — пикником и горячими шашлыками. А вот отрезанное ухо так и не отросло. Один клык сломан, свежие шрамы украсили белую шкуру. Потертости на месте ошейника Павшего так не затянулись. И как только Че сумел его сбросить? Божественных рук ведь работа!
— Рррр! — прорычал Чебурашка, и ткнул когтистой лапой в потолок.
Не найдя понимания, он снова нетерпеливо рыкнул и подтолкнул гнома в сторону ведущей наверх лестницы.
— А смысл? — не понял маневра Дурин. — Зажмут под крышей и все — погиб гвардейский экипаж. Хотя… не все ли равно где умирать?
Подталкиваемый в спину гном захромал по лестнице. Пару раз Че отлучался, проносясь чередой микропорталов по коридорам, срывая кольца у гранат спецназа, вдавливая курки под напряженными пальцами и вообще — пакостя по полной. Это задерживало преследователей, но глобально ничего не решало.
Наконец, втолкнув Дурина в зал управления суперновой, Че задвинул тяжелый засов и указал гному на сложную пентаграмму перемещения криво начертанную на полу. Черные свечи из божественной плоти густо коптили в потолок. Щепа неизвестного дерева гордо занимала место в центре кособокой звезды.
— Он ее два часа рисовал! — пожаловался гному Бэрримор. А затем неожиданно добавил. — Не бросай меня, а? Забери с собой…
Спустя час, когда в зачарованную дверь уже вовсю долбился демонический спецназ, гном устало отбросил в сторону кувалду и бережно извлек из ниши артефактный камень с душой замка.
— Я готов! — выдохнул он, с удивлением отмечая как трепещет в душе давно позабытое чувство надежды.
Че порожняка не гонит! Раз готов отправить куда-то, то всяко не в лапы Тавора!
Чебурашка бесцеремонно развернул гнома спиной, задрал ему рубаху и заскрипел по голой коже острым ногтем. Гном зашипел от боли. Надо так надо, но почему ж так печет?!
Вновь разворот. Зубастая морда плотоядного зверя уставилась прямо в душу гнома.
— Ла-ит! — по слогам произнес Че, вгоняя гнома в ступор. Затем белобрысый повторил, затягивая гласные как подвывающий кот. — Ла-ит!
— Я понял, понял! Искать Лаита! Найду! Клянусь картой перепрятанной сокровищницы замка!
Очнулся гном уже на нулевом ярусе. Портал закинул его в Ясли, откуда зомби выпнули с позором, едва не разобрав на молекулы. Последующие за этим приключения Дурин готов рассказать, но только не за этим гадким пойлом что у него в кружке. Пара бочонков темного пива — и он будет готов открыть своему богу все тайны мира.
Я судорожно сглотнул. Че… Бэрримор… Дурин… Вот и догнало меня прошлое, вот и начинают потихоньку собираться вокруг мои старые друзья. Спасибо Творец за знак, спасибо!
— Встань! — попросил я гнома. — Дай хоть гляну на твою спину. Что за руны начертал наш неуловимый Че?
Дурин послушно повернулся и задрал рубаху. А я замер, пораженный в самое сердце. Кривым почерком на мускулистой спине гнома было выведено:
ДЕ ТЫ?! ВЕРНИС! ЧЕ.
Глава 9
Ночь укутала Нулевой ярус тревожными сумерками.
Счастливо обнимали подушки те, кому не нужно было беспокоиться о монетах на балансе.
Забылись в беспокойном сне другие, кто с трудом смог накопить сотню совушек на следующие сутки существования.
Молились Хаосу неудачники, в ожидании полуночного Часа Судьбы, когда скрюченная бесконечной жизнью Слепая Тень измерит чуткой морщинистой дланью балансы обедневших богов. Великое Ничто примет свою долю душ, поддерживая бесконечный круговорот перерождения.
И только Хаос способен противиться устоявшимся процессам, даруя шанс на сбой и лишний день бытия. Молись, борись с упорядоченным, и благосклонная стихия обратит на тебя свой взор! Но даже в этой схеме видны следы стройного плана. Даже размеренному поклонению самой себе противится сила разрушения, наделяя своим вниманием случайных богов и вбрасывая черные семена хаоса в самое сердце цитадели Упорядоченного.
Я сидел на кресле в своих покоях в Чертогах, удобно поджав под себя ноги, раскачиваясь в легком трансе и все глубже погружаясь в трехмерный образ Древа. Короткая, но истовая молитва Творцу. Активация специального раздела интерфейса, скрытая до этого рядом специальных условий. И моя кровь, напитавшая руны на черном лезвии Жнеца Миров.
Зависшая перед глазами зеленая почка Друмира на глазах окутывалась многочисленными пиктограммами режима редактирования. Админский функционал бога-творца. Самое то для цифрового бога. Там, где обычный высший творит на интуиции, мы работаем с рядами Фурье, топологией пространства и десятой цифрой после запятой.
Изменить можно практически все. От шанса рождения непорочного дитя, любовно поцелованного Светом, до процента кислорода в атмосфере. Хотя на мой баланс особо не разгуляешься. Активация каждой руны, изменение любой константы стоят немыслимых затрат веры. Порядок цифр — от шести нулей и выше.
Отстукивая монотонный ритм Жнецом, я затянул божественную колыбельную, убаюкивая мир, погружая его в некое подобие наркоза. Вяжущие разум слова нашептал мне во сне клинок, в обмен на нерушимую клятву и первую порцию моей крови.
Нельзя резать по живому. Эманации боли Друмира сведут разумных с ума, принося микровселенную в дар доменам Боли, Тьмы или Инферно — и не важно, кто уж там подсуетится быстрее — судьба наделенных душой будет ужасна. Ну а меня… меня размажет кармическим откатом в Пустоте, в назидание романтикам и прочим наивным любителям халявы.
На сделанном мной вчера надрезе набухло несколько сверкающих силой капель сока Древа, что неизбежно привлекло внимание Высших Стражей. Судьба одинокого Листа им безразлична, а уж тем более — жизнь крохотной почки виртуального мира. Но вот за целостность Ветви эмблемы Творца отвечают крыльями.
Разглядев на мне благословение Его и считав чистоту помыслов, прибывший Страж немного успокоился. Лишь ярко мигнул силой, обозначая свое присутствие и напоминая о цене за любое неосторожное действие. Я скрипнул зубами и напрягся, пытаясь удержать нити энергетического каркаса крохотной вселенной, заплясавшие на волнах щедрого импульса. Единственная планета Друмира запетляла на орбите, оставляя за собой тонкий шлейф потерянной атмосферы. С поверхности Солнца потянулся сорванный протуберанец коронарной массы.
Ну не мудак ли этот четырехкрылый Престол? Лопни хоть одна нить — и я сам полыхну сверхновой! А может так и задумывалось? И это последний экзамен на право работы с запредельными энергиями?