Как только Шаман установил направление его движения, вездеход сразу же снялся с места и ушел вперед, выискивая среди песчаных холмов своего брата‑близнеца. Радиоконтакта машины диверсантов между собой не поддерживали, во избежание если не пеленгации, то фиксации службой радиоперехвата противника работы на планете посторонних передающих средств. Единственная система подачи сигнала свой‑чужой работала в радиусе двух километров и не могла быть обнаружена следящими устройствами гаюнов, так как постоянно включалась и выключалась, что могло быть принято за помехи в эфире. Когда на панели приборов загорелась зеленая лампочка, Сирена сбросила скорость и, позволив машине проскользить еще немного вперед, остановила песчанку. Через пару минут на экране задней полусферы мелькнул вездеход Колдуна и вскоре стал бортом к командирской машине.
– Нашли три неплохих места, – сообщил Колдун, сдвинув фонарь кабины.
– Сейчас я переброшу на ваш блок направление движения, – ответил Шаман, щелкая клавишами.
– Получили, – просигналил инженер, подняв большой палец руки и всматриваясь в экран своего монитора.
– Есть подходящее место, – сориентировавшись по полученной схеме, сообщил он. – Придется установить три мины на максимальный радиус действия.
– Ты не забыл, что нам с этим утопленником потом еще работать? – предупредил Колдуна Шаман.
– Все учтено. Ляжет на грунт на глубине сорок метров. Никто никогда его оттуда не поднимет.
– А топливо?
– Хвост будет нас ожидать в районе пяти. Так что достанем.
– Хорошо. Действуйте. Мы пойдем за вами.
Песчанка Колдуна развернулась и ее плоское тело нырнуло между ближайшими барханами. Машина Шамана не замедлила последовать за ней.
Проскользив над песком пару километров в кильватере передней машины, они выскочили на огромную песчаную площадку.
По какой‑то прихоти местных ветров расстояние между барханами здесь было около ста метров, а ее длина, согласно показаниям дальномера, превышала два километра. Удобный путь для движения тяжелой машины, и водитель транспортника не должен был его миновать.
Вездеход Колдуна завис метрах в двухстах от ее начала, и было видно, как Самум сбросил на песок первую мину, отойдя еще метров на триста – вторую, а потом и третью. Окончив минирование, водитель развернул машину, и она скрылась из поля видимости.
– Отходим назад, – скомандовал Шаман. – Пристройся вон на той горке, – и он указал на вершину бархана, отстоящего от места действия на расстоянии около пятисот метров.
По всем правилам они должны были покинуть зону минирования, но он не хотел отказывать всей группе в удовольствии увидеть результаты своей работы. Победа не только возбуждает. Видимый ее результат придает уверенности личному составу в проведении следующих операций, настраивает на боевые действия.
Сирена раньше никогда не видела, как работают песчаные мины, поэтому, опустив машину на песок и раскрыв маскировочный зонт, она сразу приникла к экрану оптической системы внешнего наблюдения.
Мины, установленные Самумом, отчетливо просматривались на песке, и девушка уже хотела спросить командира, почему они на поверхности, когда смертельные цилиндры один за другим исчезли под песком. Вся заминированная площадка пошла легкими волнами, которые докатились до ближайших барханов, и с их пологих боков вниз потекли маленькие песчаные лавинки. Еще несколько секунд песчаная поверхность вибрировала, как будто медленно вскипая и перемешиваясь, а потом затихла.
Шаман слегка подвернул камеру оптической системы, чтобы отчетливо видеть начало выхода транспортника на эту арену смерти.
Ожидание надолго не затянулось. Сначала вдали замелькала спина ползущего монстра, а через несколько минут над площадкой уже нависла его голова – кабина. Огромная змея уверенно несла свое тело, ни на миг не сомневаясь в своей силе и безопасности. Монстр втянул многотонное туловище в раскрытый капкан, не подозревая этого. Неожиданно даже для наблюдателей его голова ткнулась в песок и исчезла под его поверхностью. Транспортник еще продолжал движение вперед, но со стороны уже был похож не на змею, а на огромное тело подводной лодки, которое величественно уходит в глубину, но не водного, а песчаного океана. Его несущая платформа исчезла почти мгновенно, а высокие бока погружались медленно, но неотвратимо. Сбежавшие со склонов ближайших барханов лавины ускорили гибель монстра и вскоре столкнулись друг с другом над его исчезнувшей спиной. Две минуты – и песчаный океан, поглотив свою добычу, уже успокоился.
– Вот это да, – не удержалась от возгласа Сирена. – Так мы их всех за несколько дней разлохматим.
– Девушка, выбирайте выражения, – с довольной улыбкой на лице проговорил Шаман. – Если эти все, как вы изволили выразиться, не поверят, что их транспортник попал в блуждающую зыбучку, то уже завтра они начнут лохматить нас. Будем надеяться, что этого не случится. У меня нет никакого желания скакать козлом по этим барханам. Запомните, два раза подряд такие операции не проводятся.
Несколько умерив боевой азарт девушки, он стал с нетерпением поджидать подхода песчанки Колдуна. Его вездеход подошел минут через десять.
– Удалось? – спросил Шаман.
– По полной программе, – ответил Самум, привстав в кабине.
– Тогда давайте убираться отсюда. Курс на юг, – приказал он Сирене. – Снимайся аккуратно и особо не гони. Если будут осматривать местность, чтобы после нас никаких следов.
Девушка помнила, как у колодца Колдун заметал следы пребывания группы. Медленно подняв песчанку, она сделала над барханом небольшой круг, заставив песок под струями осыпаться вниз. После этого, на малой тяге плавно потянула машину в сторону, ставя ее на заданный курс. Окончив маневры, взглянула украдкой на Шамана. Тот удовлетворенно кивнул, сделав вид, что сосредоточенно ищет в кармане сигареты. Хороший солдат не должен надеяться на постоянный контроль командира, а должен быть уверен в своих силах и действиях. Такого солдата не надо хвалить, небрежный кивок скажет ему гораздо больше. Командир бы это же сделал точно так же. Все в норме – и это высшая похвала.
Диверсанты уходили в глубь пустыни. Как песчаные волки, взяв добычу и насытившись, уходят подальше от места пиршества, чтобы более сильный хищник не нашел их по запаху смерти. Так поступили и они. Как и у волков пустыни, у них не было своего логова, а следовательно, их трудно было выследить или устроить засаду. Чтобы их убить, а тем более поймать, охотников должно быть очень много, но и тогда стая, распавшись на одиночек‑невидимок, незаметно просачивалась через густую сеть охотников и собиралась, вновь следуя инстинкту выживания и сохранения вида.
Углубившись километров на двести в безжизненные пески, строго на юг, Шаман приказал сменить направление. Машины, сделав крутой поворот, двинулись на восток. Пески вскоре кончились и под днищем машины теперь лежала мертвая, выжженная солнцем, растрескавшаяся земля такыров. Местность начала понижаться, и он решил уже вернуться. Их маскировка была рассчитана на пески, здесь же они были видны с воздуха за многие десятки километров.
– Самум подает сигнал, – оторвала его от принятия решения Сирена.
Шаман посмотрел налево. Катер Колдуна, всю дорогу идущий сзади и несколько справа, поравнялся с ними. Самум за фонарем кабины активно жестикулировал, показывая куда‑то в сторону. Повернувшись и ничего не заметив в указанном направлении, Шаман кивнул. Психолог был опытным человеком и без серьезного повода не стал бы вмешиваться в избранный командиром маршрут.
Получив согласие, песчанка под управлением Колдуна сбросила скорость и, немного отстав, резко ушла вправо. Сирена выполнила тот же маневр, и вскоре машины неслись по низине, с обеих сторон которой постепенно вырастали глиняные стены. Огромная промоина понижалась и через два километра превратилась в узкое каменное ущелье, многократно увеличивающее легкий шум почти неслышно работающих двигателей.
– Обгони их и высматривай место на теневой стороне, – приказал Шаман.
Хохайя уже прошла зенит, и глубокие тени от одной из стен медленно наползали на дно этого творения природы.
Подходящая площадка вскоре была обнаружена и песчанки, медленно опустившись на нее, заглушили двигатели. Откинув фонари, все выбрались на каменные плиты и стали разминать затекшие от многочасового сидения члены.
– Ну и что мы получили от всей этой суеты? – задал вопрос Шаман приближающемуся к нему и разминающему шею Самуму.
– Обработка заканчивается, – ответил тот. – Через десять минут все будет в нашем формате.
В ущелье было прохладно. Мужчины с удовольствием закурили, а девушка отошла в сторону. Вернувшись, она приложила палец к губам и, показав в сторону, прошептала:
– Там что‑то шумит.
Диверсанты поднялись. С двух сторон их прикрывала легкая броня машин, с третьей – скала. Колдун достал пистолет и, мягко ступая, выглянул из‑за борта и напряг слух. Ничего не услышав, он обогнул корму и, прижимаясь к стене, вскоре исчез в полумраке. Все напряженно ждали. Появился инженер, идя спокойной походкой, без оружия в руках.
– Там родник, – сообщил он, увидев вопросительные взгляды, и протянул Самуму мокрую фляжку. – Вода падает с высоты, вот и шумит.
Психолог ушел с емкостью за машину, но вскоре вернулся, прикладываясь к горлышку.
– Холодная, – с видимым удовольствием проговорил он, протягивая Сирене фляжку. Все сделали по нескольку глотков, передавая ее друг другу.
– Ну что, кончил там твой переводчик работу? – спросил Шаман.
Самум молча принес персоналку, раскрыл ее и вставил в приемное гнездо кристалл записи.
Экран засветился и на нем появилось несколько строк.
– С чего начнем, – спросил гений сетевого взлома, когда все ознакомились с общим содержанием имеющейся на кристалле информации.
– Давай сначала карты, – потребовал Шаман.
Психолог защелкал кнопками – и на экране появилось первое изображение, которое все сразу узнали. Это была карта пустыни и прилегающих к ней районов. Некоторые из имеющихся на ней отметок не надо было даже расшифровывать.
– Пятнадцать добывающих модулей, – пересчитав, протянул Колдун. – Работенки нам тут больше чем достаточно.
– Но только один космодром, – оптимистично заявила Сирена, ткнув пальцем в экран.
– Да это несколько упрощает задачу, – согласился с ней инженер.
– Пока даже и не думайте об этом, – прервал их Шаман. – Лучше ответьте мне, что это такое? – И он указал на значок, поставленный на границе пустыни и территории, прилегающей к ней.
– Штаб, – с сомнением протянул инженер. – Нет, не сходится, далековато, дополнительная охрана нужна. Проще на космодроме.
– Какая‑нибудь лаборатория, – высказала предположение Сирена. – На космодроме шумно. Взлетают, садятся, все трясется. А там тишина, ничего не отвлекает. Может, там и климат другой.
– Вот, – воскликнул Самум. – Я знаю, что там. – И сделал эффектную паузу, пока все не подняли глаз от экрана и не посмотрели на него. – Там оазис. Работа на модулях не простая. Климатические условия вокруг, не мне вам говорить. Там отдыхают отработавшие смены. Это лагерь отдыха. Увозить отработавшую смену на космодром, это не отдых. Та же казарма, жара, некуда идти. Психологически человек не расслабляется, не отдыхает. А когда накапливается усталость, раздражение, это чревато ошибками в работе. Их командование это должно понимать. Открытый водоем, влажный воздух, растительность. Несколько дней – и уставший работник опять в норме.
– Возможно, ты прав, – задумчиво проговорил Шаман. – Думаю, нам со временем не помешает посетить этот санаторий.
– И хорошенько там повеселиться, – потирая ладони друг о друга, добавил Колдун. – А что, командир, – увидев осуждающий взгляд, стал защищаться инженер. – Мы тоже устаем и можем наделать ошибок. Нам тоже нужна релаксация. Приедем туда, будет двойная польза. Отрелаксируем отдыхающих, ну и сами снимем стресс.
– Подумаем. Давайте дальше. Что означают вот эти значки?
– Скорее всего это оазисы, – высказал предположение инженер. – Уж очень их много.
– Почему?
– Мне кажется, вот эта точка соответствует тому погибшему оазису, в котором мы сделали тайник. Если совпадет, тогда я угадал.
– Самум, потом проверишь.
– Сделаю, – ответил психолог.
– Здесь вроде все более‑менее понятно, – проговорил Шаман. – А что представляют собой соседние области? Найди нам карту покрупнее.
Самум начал щелкать клавишами, но нашел только карту материка, вся середина которого была отмечена как пустыня, в которой они и находились. Подробных карт прилегающей местности не было.
– Больше ничего нет, – сообщил он. – Да и зачем им карты других районов, если они туда все равно не попадут.
– А ничего себе пустынька, – с восхищением отметил Колдун. – Только из одного конца в другой около пяти тысяч километров. Если тут везде залежи тинала, то… – От открывающихся перспектив он даже присвистнул.
– Вот поэтому и не будем размениваться на мелочи, а надо решать вопрос кардинально, – твердо заявил Шаман. – Боря, ты тут тщательно поройся, – он кивнул на персоналку. – Будет что‑то интересное, посмотрим. Миша, включи биолокатор и прогуляйся немного вперед, но не дальше километра. Посмотри, может, что интересное попадется. Сержант!
– Меня Леной зовут.
– Так вот, Лена, пока Колдун местность впереди посмотрит, шагом марш принимать водные процедуры. У тебя двадцать минут.
Все получили задания, и каждый занялся своим делом. Шаман открыл люк грузового отсека своей песчанки, достал большой кусок пленки и расстелил ее между машинами. Потом стал выгружать десантные пайки. От подготовки к ужину его оторвал Самум, который по‑прежнему копался в захваченной информации.
– Посмотри сюда. Похоже, природа матушка повторяется.
– Что ты имеешь в виду, – заинтересованно спросил Шаман подходя.
– Нам повезло. Среди экипажа транспортника был какой‑то любитель‑этнограф. Он записывал язык местных аборигенов, снимал их камерой и даже перевел местный на гаюнский. Сначала послушай. – И Самум щелкнул клавишей.
Из динамиков персоналки послышались гортанные звуки.
– Очень похоже на земной арабский, – какое‑то время прислушиваясь, проговорил Шаман. – Мне кажется, я слышал слова «ребенок» и «бог».
– Я прокрутил это место трижды и услышал то же самое.
– А теперь смотри. – И жестом фокусника он открыл другой сегмент кристалла.
На Шамана крупным планом смотрело человеческое лицо. Те же глаза, уши, нос, желтовато‑коричневая кожа и шевелюра черных волос. Сейчас он знал, что это местный житель и искал отличия от человеческих параметров, но не находил их. Камера отъехала от аборигена, и объектив полностью охватил фигуру. Две руки, две ноги и худощавое строение туловища. О том, что человек на экране не землянин или не выходец из Союза, говорила только короткая коричневая юбка на бедрах мужчины и ожерелье, висящее на шее, состоящее из длинных игл то ли природного, то ли искусственного происхождения. В кадр вошел гаюн в военной форме и стал рядом, положив свою огромную руку на плечо аборигена. Только тут стало ясно, что местная народность очень низкорослая. Фигура аборигена едва доставала рослому гаюну до пояса.
– Судя по одежде и ожерелью, огнестрельного оружия они еще не знают, – проговорил Шаман.
– Тогда объясни мне, пожалуйста, вот это. – И психолог продемонстрировал следующий сюжет.
Экран персоналки мигнул, и на нем появилась знакомая бронемашина с эмблемой сжатого кулака на фоне солнечного диска. Люк боевой башни был откинут, и из него свисало тело гаюна в военном кителе. На спине был хорошо виден характерный разрыв ткани круглой формы, вокруг которого расползлось пятно темно‑бурого цвета. Объектив камеры, плавно передвигаясь, обогнул машину с кормы. Взору предстали еще два трупа в военной форме, лежащих на песке, с характерными следами огнестрельных ранений.