Ивлина же ещё немного поползала вокруг лоз, разглядывая их со всех сторон, то и дело забирая необходимый ей для исследования материал. И наконец, отряхиваясь, встала рядом со мной. Сдула со лба паутинку рыжих волос. Похоже, об изящности своего облика она мало заботилась. Зато её глаза теперь горели азартом и любопытством.
Но это, как ни странно, вселяло в меня надежду.
— Мне понадобится время, чтобы всё изучить, — наконец ответила она на мой вопрос. — День-два. Вряд ли больше. Но всё будет зависеть от сложности заклинания и степени поражения винограда. К счастью, болезнь пока не опасна для соцветий. Вы очень хорошо сдерживаете её рост. И если у вас хватит сил…
— Хватит, — спешно подтвердила я. — Но от болезни, конечно, хотелось бы избавиться поскорей. Боюсь, неровен час один мой недобрый знакомый вызовет инспекцию на виноградник. Поводов для этого у него более чем достаточно. Я уверена, что виноват он.
— Этот ваш знакомый… Он маг?
Ивлина потёрла испачканными в земле пальцами друг о друга.
— Нет. Но он мог нанять какого-нибудь мага, чтобы тот навредил лозам.
— Дело в том, — девушка вздохнула, встряхнув частичку коры в склянке. — Дело в том, что я подозреваю здесь не просто вредоносное колдовство. Структура заклинания очень сложная. И если питать её от своих сил… На это нужно просто огромное количество энергии. Какой маг рискнул бы своей аурой, чтобы это провернуть? Тёмная её часть мгновенно начала бы преобладать!
А для того, кто ещё желает официально заниматься магией, как известно, нет ничего хуже.
— Преступник? — предположила я. — Таких много. Те, которые давно подавили светлую часть своей ауры. А значит, и их сознание изменилось.
— Их не так много, как вы думаете, — Ивлина хитровато прищурилась, как будто знала их всех лично. — В общем, к чему я веду… Сложность вашего случая ещё и в том, что это заклинание вряд ли подпитывается напрямую от мага. Вот, что меня беспокоит больше всего. Я, конечно, не сыскарь, и не умею считывать чужие ауры, а по ним искать злоумышленника. Здесь нужен другой специалист. Но боюсь, даже если бы он у нас был, то никаких следов не обнаружил бы. Потому что тот, кто активировал это заклинание, сюда даже не приходил.
— То есть это порча на расстоянии?
Может быть, поэтому жандармы ничего и не нашли? Представить только, какой я сейчас имею глупый вид в их глазах. Не удивительно, что месье Лимиер смотрел на меня, как на параноидальную истеричку в весеннем обострении.
— Точнее я смогу сказать, когда изучу образцы. И если вы желаете, чтобы это случилось поскорее, мне нужно возвращаться в Жардин. А дилижансы до столицы ходят не так часто…
— Вы что же, — возмутилась я, — решили, что я отправлю вас обратно дилижансом?! И вообще… Насколько вам необходимо возвращаться в Санктур сегодня?
Ивлина округлила глаза, кажется, решив, что я хочу взять её в рабство. Приковать цепями в подвале и не отпускать, пока она не выдаст мне заключение.
— Сейчас я не занята в Санктуре постоянно… — осторожно проговорила она.
— А дома вас ждут?
— Нет, я родом не из Жардина, — совсем уж тихо добавила девушка. — А к чему вы спрашиваете, миледи?
Она принялась смущенно поправлять ворот платья, словно перед неким ответственным решением. Взглядом метнулась вдоль тропки. Того и гляди, подхватит подол и прыснет прочь, словно кузнечик. К тому же в своём зелёном наряде она как раз на него очень похожа.
— Насколько для вас возможно остаться у меня в гостях до окончания исследований и излечения лоз? — я примирительно улыбнулась.
Отчего-то в тот миг, когда я снова обрела ясную надежду на благополучный исход хотя бы одного дела, отпускать от себя источник этой надежды вовсе не хотелось. К тому же, так у неё будет меньше возможности доложить обо всём Ренельду, если он ждёт какого-то отчёта. В конце концов, Ивлина заметила, что он красив, и вряд ли это можно было сделать при мимолётной встрече в полумраке коридора. Потому как бы их знакомство не было гораздо более детальным, и в итоге Ивлина не получила от него самые прямые распоряжения.
Кто знает? Ведь он въедливый, словно заклинание для чистки ночных горшков, этот месье дознаватель! С ним нужно быть готовой ко всему.
Хотя, признаться, в такой помощи я была немало ему благодарна. Возможно, садовник из Энесси мне уже не понадобится. Надо бы отправить послание Ксавье, чтобы не хлопотал попусту. К тому же вряд ли герцогиня пожелает расстаться надолго со столь ценным работником.
— Но… — девушка явно замялась. — Мне нужны будут некоторые реагенты. И место, где я могла бы заняться исследованием.
— Вам будет выделена гостевая комната. И кабинет, если пожелаете. К тому же все средства для исследований, что были у моего мужа, будут в вашем полном распоряжении.
— Лаборатория мастера д’Амрана? — едва не взвизгнула от восторга Ивлина.
Я утвердительно качнула головой. И у самой на душе стало удивительно светло от столь явного проявления её радости. Ещё бы! Мало какой увлечённый изысканиями адепт или даже магистр отказался бы побывать в рабочем кабинете бывшего ректора Санктура. К слову, разнообразные исследования Эдгар не оставлял до самой смерти. Жаль только, что ему лично они не помогли. Да и мне тоже.
— Свет Первородных! Тогда я остаюсь! — поправив на плече свою ужасающую суму, согласилась аспирантка. — Хоть на год.
— Надеюсь, что год всё же не понадобится, — усмехнулась я. И тут же спохватилась: — Простите, это вовсе не значит, что ваше общество мне неприятно…
— Я понимаю, не беспокойтесь, — Ивлина махнула рукой и пошла по дорожке обратно к главному зданию винодельни.
Интересно, откуда она всё-таки родом? Фамилия намекает на знатное происхождение. Но после войны многие разорились, и от былого состояния остались только долги и слёзы. Ивлина не выглядела напыщенной и избалованной аристократкой. Однако она училась в Санктуре, а для этого нужны не только способности к магии выше среднего, но и довольно немалые средства.
Что ж, возможно, у нас ещё будет время познакомиться поближе. Мало какая новая знакомая оказывалась так мне приятна и в какой-то степени близка. Но вот это жуткое платье — от него у меня скоро разболится голова. Надо бы подобрать ей несколько других на то время, пока она будет жить в имении Эйл. Если её это не оскорбит.
Однако перед возвращением домой меня ждало ещё одно неприятное дело: с невероятным трудом и немалыми средствами мне удалось сегодня утром раздобыть список фамилий свидетелей с винодельни, что дали показания против Перетта. Многие меня удивили. Теперь же настало время подготовить распоряжения об их увольнении. Пусть теперь их вместе с семьями содержит Фабрис, если ему так угодно. А привечать предателей рядом с собой я не намерена. И когда мне удастся добиться оправдания управляющего, их ещё и будет ждать обвинение в даче ложных показаний.
Они очень ошиблись, когда решили пойти против вдовы графа д’Амран!
Глава 13
В полнейшем ментальном молчании Ренельд и Лабьет добирались до Форета. Пёс заметно дулся, Ренельд старался не передать ему ни одной лишней мысли. Тибер перестал храпеть от лёгкой тряски, когда повозка выехала на загородную дорогу, а проснулся уже на подъезде к имению графа де Берга. Заморгал, потянулся, явно довольный тем, что его путь прошёл настолько необременительно.
— Тебя хоть убивай во сне, не вздрогнешь, — усмехнулся Ренельд, наблюдая, как весьма помятый ассистент пытается привести себя в порядок.
— Простите, ваша светлость, — хрипло проговорил тот.
— Надеюсь, что ты теперь достаточно бодр, чтобы работать активно.
— Да, ваша светлость. Кстати, ваше послание в имение Эйл я отправил.
«Ну, хоть это не проспал», — ворчливо буркнул шинакорн, который тоже открыл глаза. Хоть и не спал — только делал вид.
— Хорошо, — кивнул Ренельд, чувствуя, как даже от мимолётного воспоминания о Мариэтте в голове словно бы пронёсся порыв жаркого ветра.
А ведь не думал о ней всю дорогу.
«Почти не думал,» — уточнил Лабьет, уловив обрывки его размышлений.
Всё же, чем больше они находятся бок о бок, тем сложнее становится хоть что-то от него скрыть. И сложнее отделить свой внутренний голос от голоса шинакорна. Так, между прочим, и до расщепления личности недалеко. Особенно с событиями последних дней. Особенно с постоянным нудением Лабьета в голове насчёт вдовушки д’Амран…
Имение Форет встретило гостей свежей прохладой кедровых аллей и прудов, что в изобилии были разбиты в тенистых низинах. Граф де Берг, как и его отец, унаследовал в своё время довольно прибыльное дело торговли пряностями и орехами. Но при случае умел быстро распознавать и другие выгодные инвестиции — и почти всегда оставался на волне. Его любили и уважали в обществе, потому Ренельд не сомневался, что мать не раз обращалась к мысли женить сыновей на девицах семейства де Берг.
Посыльный ещё накануне доставил Адемару известие о приезде королевского дознавателя, а потому гостей здесь ждали. Встретили едва не как родных, проводили в комнаты. Словно надеялись, что Ренельд с помощником — пусть даже и так! — задержатся в Форете хотя бы на пару-тройку дней.
— Очень рад, ваша светлость! — рассыпался граф в любезностях. — Эти бестолковые жандармы только вытоптали нам газон, когда обшаривали всё вокруг. Но ничего не нашли. Ни здесь, ни на дороге.
Адемар проводил гостей в свой кабинет, усадил в удобные кресла и велел прислуге подать аперитив.
«Ну, конечно, — проворчал Лабьет, укладываясь на ковёр у камина. — А про меня забыли».
— У тебя и без аперитива прекрасный аппетит, — заметил Ренельд, а графу ответил: — Такова их работа. Они должны были убедиться, что больше мадемуазель де Берг ничего не угрожает.
Адемар только сокрушённо покачал головой, закатив глаза. Посмотрел в огромное окно за своим внушительным креслом и наконец уселся в него тоже.
— Леонора скоро вернётся. Она вышла прогуляться с матерью. После обеда вы сможете поговорить с ней обо всём, что посчитаете нужным. Но, если честно, ваша светлость… — граф тяжко вздохнул. — Я опасаюсь за её состояние. Прошло уже несколько дней, а она всё ещё ужасно бледна и довольно слаба. Жалуется на дурноту и головную боль — особенно к вечеру. Наш врач, к сожалению, ничего не может с этим сделать. Она, конечно, будет многое перед вами отрицать. Девицы, сами понимаете… — он многозначительно помолчал. — Но я хочу, чтобы вы знали всё.
— Это правильно. Мне важно знать о нынешнем состоянии вашей дочери. Для лучшего понимания ситуации.
Ренельд кивнул служанке, которая поставила перед ним на стол небольшой поднос с графином с щедро разбавленным травяным ликёром и несколькими вазочками с самыми разными орехами. Тибер, который тихонько сидел в соседнем кресле, с лёгкой опаской покосился на угощение. Как он рассказывал, на орехи у него с детства жуткая аллергия.
— Слышал, произошло ещё несколько подобных случаев, — озабоченно поинтересовался граф. — Это для чего же кому-то понадобилось воровать чужие ауры?
— Для разных целей, — пояснил Ренельд. — Торговля, временное пополнение для разных сильных заклинаний. Или улучшения здоровья. Да что угодно.
«Возможно, кто-то готовит какую-то крупную заварушку,» — резюмировал шинакорн.
Тут не поспоришь. Но мотивы того, кто решил покуситься на чужое, оставались пока самой главной загадкой. Иначе всё было бы гораздо проще.
— В любом случае, ваша светлость, мне, как отцу, очень лестно ваше внимание к несчастью, что случилось с моей дочерью, — граф вдруг свернул совсем в другую сторону.
Ренельд натянуто улыбнулся. Похоже, Леонора не преминула похвастаться всем, что случилось в Энесси. Но ей повезло, что это не переросло в нечто гораздо более серьёзное, чем флирт и поцелуй на прощание.
«А ты давай, скажи графу, что, возможно, хочешь жениться на его дочурке! — ядовито отозвался Лабьет. — Хотя нет. Он ещё помрёт от радости. Тут надо осторожно».
— Как ты заговорил! — мысленно ответил Ренельд, отпивая из бокала на короткой ножке чуть сладковатый аперитив. — Где же мёд в голосе? И умоляющий взгляд? Как жаль, что шинакорны не могут жениться на графинюшках. Ты побежал бы первым, верно?
«Я о тебе забочусь, если ты не понял».
— Скорее, о том, чтобы меня хватил удар.
«Да ты здоров, как бык. Что тебе сделается от одной Конфетки!»
К счастью, скоро подали обед. К тому мигу Леонора с матерью и правда вернулись с прогулки. Однако не решились тревожить мужчин — тихо сели в гостиной и занялись чисто женскими делами. Дочь — вышивкой, а мать — чтением книги. Впрочем, по их чуть рассеянному виду вполне можно было распознать волнение, что сейчас наполняло обеих. Как будто Ренельд и правда приехал со сватовством.
— Ваша светлость! — Леонора сразу поднялась с места и изобразила весьма изящный книксен. — Как неожиданно и приятно видеть вас здесь!
Графиня же одёрнула её одним только взглядом и приветствовала Ренельда гораздо более холодно. Впрочем, скорее для порядка.
Зато за стол гостя усадили ровно напротив графской дочери. Она, как и положено девице на выданье, то краснела, то загадочно улыбалась, молча слушая разговор мужчин. Однако Ренельд едва не поперхнулся, когда его ступни осторожно, но довольно ощутимо, коснулась туфелька Леоноры. Скользнула чуть выше по голени, задирая штанину, и спустилась обратно. Причём совершенно невинное выражение лица девушки ничуть не изменилось. Впору подумать, что это графиня шалит.
В тот же миг изысканно приготовленные блюда сразу потеряли вкус. Гостеприимство графского семейства и вовсе начало отдавать горечью. Чего Ренельд не любил больше всего, так это попыток загнать его в ловушку и навесить невысказанные или даже несуществующие обещания.
— Пройдёмся, мадемуазель? — предложил он Леоноре, когда обед завершился. — Нам нужно поговорить о том, что с вами случилось. Как вы видели это своими глазами.
— Конечно, милорд, — коротко посмотрев на мать, ответила девушка.
Графиня как будто ничего и не заметила. Зато заметил Лабьет, который уже вернулся с кухни, где его тоже должны были хорошо покормить — думается, ещё и довольно разорительно для здешних запасов.
«Берём с собой Тибера, — предложил шинакорн. — Иначе я буду опасаться за твою честь. Если она на тебя нападёт, мне придётся её сожрать. А я уже сыт».
Ренельд забыл, что делал в этот миг. То ли улыбался Леоноре, которая вела его в тенистый сад, то ли говорил что-то. В какой-то миг он даже поверил, что пёс способен воплотить свои угрозы в жизнь. И что Тибера на прогулку взять и правда необходимо.
Но пусть уж Леонора не будет смущаться постороннего человека. А запротоколировать всё можно и чуть позже.
— Мне пришло приглашение на пикник от вашей матушки, — заговорила девушка совсем не о том, о чём надо. — Вы будете там?
Ну очень своевременный вопрос. Как будто, кроме этого, её ничего не беспокоит!
— Как вы себя чувствуете? — Ренельд резко сменил тему.
«Это было совсем не изящно, — Лабьет утробно расхохотался. Даже немного злорадно. — Оне не оценит».
— Уже лучше, — показалось, чуть обиженно ответила Леонора и непринуждённым взмахом руки откинула с плеча каштановый локон. — Но пару дней назад, ваша светлость, я была уверена, что просто умру. Лучше бы я осталась ночевать в Энесси! Как графиня д’Амран.
Это намёк? Или просто пришлось к слову?
Леонора замолчала, чуть капризно поджав губы. Провела кончиками пальцев по груди, якобы поправляя кулон, а на самом деле привлекая к ней особое внимание. Хоть ей даже не нужно было и стараться, чтобы мужчины обратили взор куда следует. При прочей стройности фигурки посмотреть там, конечно, было на что.
Стараясь игнорировать явные сигналы Леоноры, направленные совсем не на то дело, Ренельд, прищурившись, посмотрел в пестрящую переливами света и тени даль. Гравий тихо шуршал под шагами. Лабьет сердито пыхтел и даже пытался петь, сбивая с нужной мысли.