Тоями смотрел на Кая и понимал, что он опять не здесь, где-то там, и там боль, она в его глазах.
«Это уловка! — подумал Тоями, — не поддамся на нее. Это игра. Не верю! Будем играть по моим правилам!»
Тоями жадно смотрел на Кая, который лежал перед ним на огромной кровати. Это прекрасное лицо в неярком свете ламп, влажные локоны, красивые высокие скулы, токая линия губ.
Тоями начал расстегивать пуговицы френча Кая, затем грубо расстегнул пряжку портупеи и, наконец, распахнул френч.
— Псих, что ты делаешь? — эти действия Тоями опять вернули Кая в реальность.
— Хочу посмотреть на тебя.
Взгляд Тоями задержался на золотом кресте на шее у Кая. Затем он положил руку на его грудь и медленно повел ей вниз, чувствуя теплую кожу под своей ладонью. Сейчас его рука вспоминала эту шелковую кожу.
— Как бьется твое сердце, какая гладкая кожа... Это прекрасно, — чуть охрипшим от возбуждения голосом произнес Тоями.
Кай чувствовал жар его руки на своей груди, животе…
— Подожди! Послушай меня, — Кай предпринял еще одну попытку «достучаться» до Тоями.
Тоями замер, посмотрел на него.
— Послушать о чем? Ты меня не слышал, когда я говорил с тобой? Ты меня знать не хотел. Даже просто ради человеческих отношений мог бы хоть пересечься, не первый день знакомы. Или это так тяжело — вести себя по-человечески с теми, кто к тебе хорошо относится? А ты просто исчез — и все!
— Все это время я был занят, я потом объясню… Да прекрати меня лапать! — это уже начинало бесить Кая.
— Как я люблю эту неподдельную страсть, когда ты такой настоящий, если бы не наручники я бы испугался тебя. Ты сейчас грозен, — лицо Тоями опять стало холодным и жестоким, — ты мой! Теперь я буду издеваться над тобой, и моя пытка будет мучительной и долгой.
Тоями решительно схватился за ремень брюк Кая и резкими движениями расстегнул его, затем пуговицу на брюках и ширинку.
— Тоями! — сейчас голос Кая источал мольбу и прерывался, — Тоями, послушай! Бывают минуты в жизни, когда секс — не важно с кем — не совсем вовремя. Вернее, вообще не до него. Ты это можешь понять?! — почти прокричал Кай.
Этот крик отчаянья отрезвил Тоями. Он замер. Внимательно посмотрел в его глаза.
— Что у тебя случилось? — сейчас Тоями был прежним.
— Я не готов говорить об этом, лежа перед тобой на кровати с расстегнутыми штанами. И руки очень затекли. Действительно больно, — Кай взглянул в глаза Тоями.
«Что-то произошло у Кая», — Тоями это понимал. Он замер, задумался.
«Разве я могу так с ним поступить? Странно, что со мной? Раньше бы и не задумался, сделал то, что хотел. Но сейчас не могу. Я чувствую к нему намного большее, чем физическое влечение, и хочу от него намного большего, чем просто удовлетворение моего желания...»
Он еще раз посмотрел на Кая. Тот лежал перед ним с заломленными назад руками полураздетый. Тоями стало стыдно за свое поведение. Его страсть затмила ему разум. Он не имел права так поступать. Пользоваться силой над беззащитностью положения Кая.
«Но Кай опасен в гневе. Я не имею права подвергать риску своих людей.»
— Я не могу рисковать жизнями моих солдат, если ты начнешь бушевать. Пойми меня. И я сам не хочу с тобой драться, — он смотрел в глаза Кая. — Дай слово, что уедешь от меня только с моего согласия.
— Даю слово.
Руки, сведенные за спиной, сильно болели. Глаза Тоями пристально смотрели на него, он понимал его опасения, но лучше связать себя словом, чем это безумие еще раз.
— Даю слово, что уеду отсюда только с твоего согласия, — еще раз повторил Кай.
Тоями встал и, стыдясь из-за собственных действий, подошел к столу, чтобы взять ключ от наручников.
«Опять крик... белая простынь в крови, и он режет… кожа… мышцы…»
Тоями понял, что Кай не здесь.
— Кай, что с тобой?
Кай вздрогнул от его голоса и постарался увести взгляд, чтобы он не увидел его глаза.
Тоями склонился над ним и, аккуратно взяв за плечи, приподнял, освобождая ему руки.
Руки сильно затекли. Кай потер следы от наручников и начал, сжимая и разжимая пальцы, восстанавливать кровообращение.
Тоями смотрел на него с печалью, коря себя за свои действия.
Сейчас он понимал, что вел себя как «похотливая скотина», как об этом как-то выразился Коджи.
Кай, немного придя в себя, понял насколько глупо и неоднозначно все выглядит: Тоями, сидящий с ним на кровати, и он, с расстегнутым френчем и расстегнутыми штанами сидящий с ним рядом.
— Бред какой-то, — вырвалось у Кая, пока он вставал и приводил свои одежды в порядок.
Портупею он не стал застегивать — какой в ней толк, когда оружие забрали. Снял и кинул в сторону. Френч застегнул на несколько нижних пуговиц, так, что было видно, как на шее поблескивала золотая цепь с крестом.
— Ты о чем, — от падающей портупеи Тоями вздрогнул. Сейчас он даже боялся Кая.
«Его владение мечом совершенно, он истинный воин, именно поэтому я так хочу обладать им, но не только телом, но и душой. Как я хочу, чтобы он согласился быть со мной.»
Кай поймал на себе этот взгляд
— Прошу тебя, хватит! Второй части не нужно! Приди в себя.
— Я больше не поддамся эмоциям. Тебе уже не о чем беспокоиться. Ты обещал рассказать, что с тобой происходит.
— Выпить есть?
— Что ты хочешь?
— Виски есть? И кола?
— Зачем тебе эта гадость, — но увидев Кая, который опять со стеклянным взглядом смотрел сквозь него, он быстро принес и налил бокал виски и в другой бокал колы, как любит Кай — это он запомнил.
— Вот, возьми, — Тоями протянул бокал с виски.
Кай вздрогнул, его воспоминания опять унесли его туда, в операционную. Он взял бокал и быстро выпил. Виски обожгло горло, это немного привело его в чувства. Он отпил колу, чтобы убрать раздирающее действие в горле.
Сам налил себе еще и опять залпом выпил.
— Ты хочешь напиться? — Тоями молча стоял и наблюдал за действиями Кая.
— Нет, и вряд ли мне это удастся. Ты просил рассказать тебе то, что я хочу забыть, не вспоминать и, тем более, говорить об этом.
Кай, захватив бутылку виски со стола, пошел к невысокому дивану в другом конце комнаты. Плюхнувшись в угол дивана среди бесчисленного множества подушек, он налил себе еще. Но, не став пить, поставил бокал на столик перед диваном.
Тоями сейчас даже и в мыслях не мог допустить, чтобы сесть рядом с Каем на диван. Он сел на кресло напротив, поставив на стол колу, которую забыл Кай.
— Если тебе так больно об этом вспоминать — ненужно, не говори, — сказал Тоями, видя душевные муки на лице Кая. Что толку от его желания узнать, если этим желанием он причиняет боль тому, кому он не хотел делать больно?
— Буду я говорить об этом или нет — оно со мной, оно мучает меня сейчас, — Кай помолчал, потом заговорил, — я все это время был в Зеросе. Две недели, пока город был в осаде.
Тоями побледнел, он знал, что Зерос окружили и две недели там шли отчаянные бои по его захвату и непрекращающиеся бомбежки города.
— Я помогал с ранеными, вернее, сначала помогал, а когда убили помощника хирурга, встал на его место, — он говорил отрывисто, запинаясь от нахлынувших воспоминаний, затем отпил виски, закашлял, — закурить есть?
Тоями принес и положил перед Каем пачку сигарет, длинные, с ароматом корицы, как он любит. Кай нервно стал теребить пачку в руках. Тоями забрал пачку, достал сигарету, прикурил и дал Каю. Тот даже этого не заметил. Взял сигарету на автомате и нервно затянулся.
— Там закончились лекарства. Основной склад с медикаментами был взорван, того, что успели спасти, хватило ненадолго — поток раненых увеличивался с каждым днем, — Кай замолчал, а потом посмотрел в глаза Тоями, — ты понимаешь, что значит оперировать человека без обезболивающего, как это — резать человека, который все чувствует? — Кай замолчал, опустил голову, — я это две недели делал…
Тоями теперь понял, почему Кай в таком состоянии, что он увидел в его глазах, почему он постоянно как будто проваливается в воспоминания. Тоями понял его боль. Он встал и, подойдя, хотел обнять его за плечи.
— Не прикасайся ко мне! — прошипел Кай. Это было действительно страшно — сейчас он не шутил и еле сдерживал свой гнев.
Тоями убрал руку и практически бесшумно вернулся на свое кресло.
— Ты доволен? Я рассказал все, — Кай посмотрел в глаза Тоями, — ты теперь понимаешь, что мне не до тебя, вообще ни до кого сейчас! Я и дорогу-то смутно помню. Зачем я сюда поехал? Просто ехал… — он устало откинул голову на подушки, — налей мне еще.
Тоями наполнил его бокал виски, понимая, что Каю нужно самому пережить эту боль и идти дальше.
А затем Тоями вспомнил свои недавние действия. Он не мог простить себе своего эгоистичного поведения.
«Как он мог так вести себя с Каем. Ведь он видел, что ему плохо! Ну нет! Он хотел слышать лишь себя и свои грязные помыслы. А теперь перед ним сидит Кай с больной, истерзанной душой, которому его присутствие после всего произошедшего противно. Да, он ему противен. Вот, чего он добился своими действиями. Глупец! Теперь Кай не простит его, он будет его ненавидеть.»
— Виски творит чудеса — я уже не слышу их голоса и не вижу перед собой окровавленных простыней… Где у тебя можно переночевать? — Кай чувствовал, что его просто рубит от усталости и пережитого напряжения. Сейчас ему было все равно, что с ним будет. Он хотел спать.
— Моя кровать вот там или, если хочешь, вот этот диван. Ванная направо, — растерянно произнес Тоями, тоже понимая, что сейчас Каю уже все равно.
— Сам спи на этом диване, — это прозвучало как приказ.
Пошатываясь, Кай пошел в сторону кровати, не раздеваясь упал на нее.
Тоями, как побитая собака сидел тихо в кресле, понимая, где его место. Затем встал и медленно подошел к уже спящему Каю, снял с него ботинки, накрыл пледом.
«Как глупо все вышло. Я пыжился, изображал из себя беспощадного деспота, а он просто сказал — твое место вот там, у моих ног, и заснул. Да, такого человека невозможно не любить!»
Он счастлив, что встретил его в своей жизни, и он будет довольствоваться малым. Быть рядом с ним, охранять его сон и пока не претендовать ни на что большее.
«Но ведь был поцелуй, и он ответил, ведь это было?»
Сегодня счастливый вечер в его жизни. Тот, кого он так хотел видеть рядом с собой сейчас здесь. Пусть он будет просто рядом с ним. Даже в этом огромное счастье.
С этими мыслями Тоями стал устраиваться на диване.
***
Настало утро. Выпитый алкоголь сделал свое дело — Кай спал крепким сном. Проснувшись, прокутил в голове события вчерашнего вечера.
«Бред какой-то! Нет, не бред», — Тоями спал на диване.
«Все равно бред!»
С этими мыслями он пошел в ванную. Ванная комната, на его взгляд, была как девчачья — такое количество кремов, тюбиков и флаконов он уже давно не видел.
Его одежда была мятая, поэтому после душа он надел одно из многочисленных кимоно Тоями, решив, что нужно сказать, чтобы его вещи привели в порядок.
— Эй, хватит спать, — проходя мимо спящего Тоями, Кай пихнул ногой его диван.
Тоями вскочил, еще до конца не понимая, что происходит.
— Я твой ужас, кошмар! Ты хотел меня видеть — вот, я здесь, что дрыхнешь?
У Кая были мокрые волосы, а одет он был в кимоно на голое тело.
— Блин, хватит пялиться! Скажи своим, чтобы привели мою одежду в порядок. Твое кимоно длинное. Дай мне что-то более удобное. Где минералка? Сушняк после виски.
Да, это был страшный кошмар Тоями. Он сейчас это осознавал. Столько распоряжений, когда он еще и проснуться не успел. И он понимал, что выполнит их все беспрекословно.
Тоями вскочил, дернул за веревку колокольчика, вбежали его личные слуги. Он отдал им распоряжения.
Кай, видя всю эту картину, хихикал у стола.
— Что тебя рассмешило? — грустно спросил Тоями.
— Ты понимаешь, как это смотрится со стороны? Ты видел их глаза? Я мокрый, в твоем кимоно с утра, мятая постель. Короче — ты герой дня! Поздравляю! Я, конечно, в дер**е, но в целом весело.
Тоями понял, о чем подумали его слуги, увидев все это.
— Я не хотел… — начал он говорить, но его перебил Кай.
— Что не хотел? Запятнать мою репутацию голубой темкой?
Опять зашли слуги — принесли одежду — это было военное кимоно самурая.
— У меня только такое, — извиняющимся голосом сказал Тоями, но оно подойдет тебе по размеру.
— Пофигу, как его надеть?
— Я помогу, — увидев холодный блеск зеленых глаз Кая, Тоями осекся, — слуга поможет тебе одеться, я выйду.
Дождавшись, когда Тоями закроет за собой дверь ванной, Кай разрешил помочь себя одеть. Слуги сделали каменные лица, хотя их взгляды он чувствовал на себе.
Одевшись, Кай упал на диван перед накрытым невысоким столиком с едой.
— Принесите красного вина.
Когда из ванной в свежем кимоно вышел Тоями, у него перехватило дыхание от вида Кая. Как грациозно он полулежал на подушках и держал бокал вина и то, как шла ему эта одежда.
Увидев взгляд Тоями на себе, Кай отпил красного вина из бокала и, глядя ему в глаза, сказал:
— Садись, что, так и будешь стоять?
— Ты пьешь с утра? — спросил опять тихим грустным голосом Тоями, сжавшись под пристальным взглядом Кая.
— А что мне еще делать? Моя честь уже потеряна после проведенной с тобой ночи, поэтому мне уже терять нечего, — Кая веселила в целом вся ситуация своей абсурдностью.
— Я заслужил твои издевки, извини за вчерашнее.
— За что? За то, что чуть не трахнул? Ты, конечно, прикольный! Вносишь разнообразие в мою скучную, обыденную жизнь. У тебя вчера совсем крышняк снесло. Правда, и меня поднакрыло, — Кай стал серьезным, отпил еще вина из бокала, — но не будем о грустном. Теперь все знают, что ты меня отымел. Можешь гордо ходить по лагерю. Принимать комплименты. Там, наверное, все ждут рассказа, как это было.
— Хватит! — в голосе Тоями звучали нотки надлома, — пожалуйста — хватит!
— Чувствительная натура? — издевательски-злобно сказал Кай и допил вино, — наливай, я вроде как в гостях.
Тоями забито сидел на диване.
«Он заслужил это! А что он хотел? Это Кай, вот именно за все это он его и полюбил. Другой бы… Да нет таких других! Кай — только он после всего произошедшего и не произошедшего мог так себя вести. Такой красивый в этом кимоно.»
— Хватит на меня так смотреть — достал! — в голосе Кая слышалось раздражение.
— Почему ты ничего не ешь? — Тоями увидел нетронутую тарелку еды перед Каем.
— Аппетита нет после ночи с тобой.
У Тоями тоже не было аппетита, он опустил глаза и уткнулся в свою тарелку.
Кай видел сейчас перед собой печального молодого человека с побледневшим лицом и растерянным взглядом.
«Зато вчера как хорохорился, — вспомнил он, — не растрогаешь, вот теперь сиди и мучайся, в следующий раз будешь не рад меня видеть. Я уж приложу все усилия, чтобы достать тебя до печенок. Может, и любовь пройдет. Как жалко, за столько лет встретил человека, которого хочется считать своим другом, а здесь такая фигня — бывает же. Бред. Крыша от этого едет.»
— Телек работает? — командный голос Кая вывел Тоями из ступора, в который тот впал от такого утра.
— Да, но я думал, может, ты хочешь выйти подышать?
Кай, который уже пошел в сторону телевизора, резко обернулся на эти слова.
— Ты мне предлагаешь милой парочкой под ручку с тобой прогуляться по лагерю — этакая идеалистическая картинка: двое влюбленных голубков после страстной ночи любви! Я просто валяюсь над тобой.
Тоями сидел, не шевелясь, на диване, он услышал, как включился телевизор.
— Эй, Тоями.
Он быстро встал и подошел к Каю.
— Принеси бутылку вина, я ее на столе оставил… и сигареты захвати.
Тоями послушно исполнил приказ. Затем он понял, что Каю сейчас хорошо с бокалом вина на диване перед телевизором, и в нем он более не нуждается, поэтому решил заняться работой — пойти в основной шатер его штаба.
***
Изоа и все пристально посмотрели на вошедшего господина Такеру и поняли по его виду побитой собаки о том, что его отвергли. Да никто и не сомневался в этом!