— Нет. Извините, задумалась.
— Странно, а есть чем? — мужчина насмешливо поднял бровь и выжидающе на меня посмотрел. Непонятно, чего он добивается и почему такая неприязнь к незнакомому человеку.
— Вам, наверное, и нечем, — выпалила я, полностью осознавая свои слова.
Сейчас можно было услышать жужжание мухи, если бы она летала в кабинете. Одногруппники дружно, словно по команде, повернули головы на Федора Михайловича в ожидании ответного хода.
— М-да, всегда знал, что избалованные богатенькие девицы ничего из себя не представляют, — кажется, его забавляла наша перепалка. — В следующий раз, будьте любезны, слушайте материал, — еще выше поднял бровь и вернулся к объяснению темы.
Закрыв тетрадь, отложила ручку и посмотрела в окно, наблюдая за плавным течением облаков по ясному небу. Это то, чему я посвятила оставшийся час. Но, надо заметить, преподаватель меня больше не цеплял, перекинувшись на задние парты.
— Эль, я есть хочу, — пожаловалась на сосущее ощущение в животе, когда мы вышли из кабинета злобного леприкона.
— Только две пары прошло, потерпи еще одну, и пойдем в столовую.
— Я не выдержу, — в подтверждение моих слов живот издал громкий звук.
— Лилька, стой, — окликнула староста, — держи, — мне в руки вложили студенческий, — а старый отдай, в деканат сдать надо. Секретарь с утра ждет.
— Вер, а у меня его нет с собой, дома. Давай завтра? — я открыла небольшую зеленую книжечку и тихо рассмеялась.
Моя фотография на развороте: кажется, тогда мы с Элькой гуляли по саду, виден ворот серой рубашки.
— Рокотова Лилия Сергеевна, — прочла вслух.
— Что, самой не верится? — староста все еще стояла около нас. — Лиль, мы же с тобой подруги и, считай, тоже родственницы.
Элька фыркнула на заявление.
— Что?! Мы с Митей два месяца встречаемся! — обратила свой гневный взгляд на Элю.
Верка взяла нас под руки, и, к моему разочарованию, повела в противоположном направлении от буфета.
— А ты когда замуж вышла? Был медовый месяц, поэтому не ходила на учебу? — неподдельный интерес плескался в глазах девушки. Еще бы, сегодня я главная сплетня. — А кто муж? Залетела, да? — и смотрит на меня внимательно.
— Вер, ты здоровая? — Элька выдергивает руку из захвата и освобождает мою.
— Удочерили меня, — как можно спокойнее отвечаю. — Идем, — обращаюсь к Эле, — я есть хочу.
— Вот дура языкастая!
— Да, ладно тебе. Ведь все равно скоро станет ясно, что по залету, — от этих слов становится смешно. — Пошли, — я толкнула дверь в буфет и захлебнулась слюной от запаха свежей выпечки, — пара через семь минут.
На третьей паре я слушала сдавленные смешки за спиной и тихие перешептывания, а обрывки фраз, которые долетали до нас, вызывали отвращение.
— Интересно, это что нужно уметь, чтобы попасть в их семью…
— Не говори,
Повернув голову, я смотрела, как Котофеев с характерным жестом демонстрирует мои «умения», и галерка заливается смехом.
— Идиоты, — шепчу себе под нос.
— Не обращай внимания, — отмахнулась Элька. — Можно всегда пожаловаться Ару, и он их… сожрет, к примеру, — подруга кровожадно улыбнулась. — Что? Я всегда себя так успокаиваю.
— Я сама его сегодня сожру! — мысли от одногруппников прыгнули к Арнару. Лишь одна пара, и я взгляну ему в лицо.
Наспех накинув легкое пальто, с грохочущим сердцем под звук Элькиных каблуков, я спускалась к машине, ожидавшей у входа. Присматривалась сквозь тонировку, есть ли Ар в машине, или же придется потерпеть до дома, чтобы устроить скандал. Мужчина вышел с водительского места, а я растерялась, назвав в своих мыслях «домом» не родительскую квартиру, а небольшой домик в саду. Он быстро преодолел несколько ступеней и запахнул на мне пальто.
— Почему нараспашку?! Погода ветреная, — повел нас к машине. — Еще неделя-две, и из домика придется переехать.
Командный тон Ара вернул меня в реальность.
— Привет, милый, — произнесла ласковым тоном. Привстала на носочки и поцеловала в щеку.
Это была моя следующая ошибка: тепло, исходящее от мужского тела, и запах трав сбили мой воинственный настрой.
— Не понял, — он так и застыл, придерживая одной рукой открытую дверь, а второй меня.
— А что непонятно, милый? — с нажимом повторила, — а как мне обращаться к своему мужу? Тебе не нравится?
Эля прошмыгнула мимо нас внутрь салона и внимательно следила, сидя в авто.
— Садись, — подтолкнул меня легонько в спину, — дома поговорим, — удивление сошло с лица мужчины, и он снова овладел собой.
— Нет, не поговорим, — я заупрямилась и схватилась за стойку автомобиля руками.
Ар постучал по стеклу и показал Мите, чтобы тот пересел за руль.
— Поговорим, — он подхватил меня на руки и сел вместе со мной назад. — Поехали, и так собрали толпу зевак.
Он захлопнул дверь и опустил рядом с собой. А я выжидающе смотрела на мужской профиль.
— Что? — наконец повернулся и обратил на меня внимание. Достала студенческий из сумки и раскрыв сунула под самый нос. — И? — спросил, отодвигая картонную книжку указательным пальцем от лица.
— Что, и?! — не сводила взгляда с мужского профиля.
— Так надо, — даже Элька прыснула со смеха после ответа Ара.
— Кому? — убрала студенческий в сумку и продолжала сверлить взглядом.
— Всем, и тебе в том числе. Эта фамилия дает защиту.
— То есть, если на меня нападут в темном переулке, я предъявлю паспорт, и гопники испугаются и убегут? — спросила с издевкой.
— Примерно так, только по переулкам ты ходить не будешь. Тем более темным.
И тут меня озарило:
— Где мой паспорт?
— У меня, — короткий ответ и такой же взгляд.
Протянула раскрытую ладошку:
— Верни, — в ответ получила тяжелый взгляд, — верни мой паспорт, — произнесла по слогам.
Мужчина с тяжелым вздохом долго шарил во внутреннем кармане пальто и положил на ладошку паспорт в кожаном переплете. Это не моя обложка, у меня с енотом!
— И что ты хочешь в нем увидеть? — поинтересовался насмешливо, разглядывая вместе с Элькой мое фото.
— Хочу убедиться, что ты меня не удочерил, — фыркнула, листая страницы: новые, хрустящие, девственно чистенькие и не потрепанные. Нашла страницу о заключении брака, и язык к небу присох.
— Что за глупость? Я лишь все узаконил по вашим меркам, — ответил Ар спокойно.
А я вчитывалась в штамп, в котором черным по белому говорилось о заключении брака семнадцатого сентября этого года с Рокотовым Арсением Максимилиановичем.
— Цветочек, так ты теперь моя сестра, — улыбнулся мне Митя, когда я подняла на него глаза. — А, нет, ты же наша тетушка, — и разразился хохотом, который подхватила Элька, а за ними и я. Лишь с той разницей, что мой был нервным, даже болезненным.
— Тормози, — рявкнула на своего новоиспеченного племянника. — Я сказала, тормози! — заверещала еще громче.
— Останови, — тихо произнес Ар.
Машина остановилась, я подтолкнула мужчину к двери, намекая выпустить.
На улице втянула прохладный воздух. Один вдох, второй, третий. Шум в голове стихал.
— Ты! — я поднялась на тротуар, чтобы хоть как-то сравняться ростом. — Лишил меня всего, абсолютно! Забрал семью, забрал друзей! Даже парня моего! Лишил меня радости готовиться к материнству! Лишил меня нормальной свадьбы! Платья, блин, белого, и того не было! Гостей, подарков, праздника! — сама не поняла, как встала на носочки и угрожающе уперлась пальцем в мужскую грудь.
— То есть, ты не против того, что муж я? А расстроена из-за отсутствия праздника?
Кислород в легких закончился вместе с моими криками, а после вывода, сделанного из моих слов, я не смогла втянуть новую порцию и беспомощно хлопала ртом.
— Нет, то есть, да. Мне плохо, — выдавила из себя и стала оседать на тротуар. В ту же секунду меня подхватили на руки.
— Звони Константину, — Ар не выпускал меня из объятий.
— Не надо, мне уже лучше, — паника отступала, и вместе с ней возвращалась способность сделать вдох полной грудью.
— Выключен номер. Тут больница рядом, — коротко ответил Митя. Агрессивно влился в поток и прибавил скорость.
— Эля, позвони моей маме. Она может дежурить, — план созрел моментально. Кислорода все еще не хватало, и слова я произносила частями.
— Давай, быстрее, — поторапливает Ар, стискивая меня. Он склонился к виску и что-то очень тихо прошептал.
К тому моменту, как автомобиль остановился у приемного покоя, я полноценно дышала и отлично себя чувствовала, но кто бы меня слушал.
Навстречу выбежал знакомый мне врач: когда я приходила к маме на работу, часто пересекалась с ним:
— Что случилось?
Ар, отодвинув Ивана Андреевича плечом, зашел внутрь:
— Ей тяжело дышать.
— Так это не к нам, у нас роддом.
— Я что, по-вашему, должен искать другую больницу, пока моей жене плохо? — произнес таким тоном, что врач отступил назад.
— Я себя хорошо чувствую, — я попыталась вмешаться, а в голове пульсировало «моей жене».
— Иван Андреевич, пропусти, — услышала мамин голос. — Софья Яновна осмотрит. Идите сюда.
Спустя пять секунд мы стояли в кабинете под пристальным взглядом:
— Кладите ее сюда, — мама указала на кушетку и, наконец, поздоровалась со мной. — Привет, Лиля.
— Привет, мам, — это была наша первая встреча после того как я ушла из дома и больше не смогла вернуться.
— Рассказывай, что случилось? — обратилась вошедшая Софья Яновна, женщина чуть старше мамы, с цепким взглядом и пухлыми губами. — А вы кто? — обратилась к Арнару, стоявшему в шаге от меня.
— Это водитель, — поспешно ответила я и отвела взгляд.
— Попрошу вас подождать снаружи, — привычным уверенным жестом врач указала на дверь. Арнар вышел, не взглянув на меня.
Глава 23
— Рассказывай, — София Яновна села за стол, и мне пришлось подняться, чтобы видеть лицо женщины.
— Я устала. Учеба после месячного перерыва, — опустила часть про идиотские комментарии одногруппников и неожиданные известия о своем замужестве. — Переволновалась, вот и поплыло в голове.
— Какой срок беременности?
Мне осталось пожать плечами и поднять глаза к потолку, ведя в голове подсчеты.
— Месячные последние когда были?
Я снова погрузилась в себя, вспоминая дату. Следить за приходом не видела смысла, если секса-то и не было. Измерив давление, врач спросила:
— Где обменная карта беременной? Тебе не говорили, что она всегда должна быть с тобой?
— Что? — я чувствовала себя полной недотепой. Все это время я полагалась на Константина, да и вообще, представления не имела, как следует наблюдать за своей не совсем обычной беременностью.
— Ничего. Ложись, горе. Снимай блузку, сейчас все узнаем.
Мама поджала губы и недовольно покачала головой. Представляю, что она сейчас обо мне думает.
— За мной семейный доктор наблюдает. Раз в неделю проводит осмотр. Все документы у него, — оправдывалась я, глядя куда-то на выкрашенную стену. Мама помогла снять блузку и приспустить брюки, низа живота коснулся прохладный гель.
Я следила за лицом Софьи Яновны: она сосредоточено щелкала кнопками, диктовала. Я слушала непонятные мне цифры и термины.
— Лен, иди сюда, — женщина чуть откинулась на кресле, позволяя увидеть монитор, — на внука смотреть будешь? — мама встала за спиной, а потом и я задрала голову.
На экране виднелся силуэт. Малюсенькие ручки и ножки, такой пузатенький и головастенький малышок. Губы сами расползлись в улыбке, пока я разглядывала крохотное чудо, которое ношу у себя под сердцем.
Было прекрасно видеть своими глазами, а не принимать на веру крошечную, абсолютно беззащитную и светлую новую жизнь. Вот он — мой ребеночек! Глаза защипало, в носу неприятно зачесалось. Неужели я плачу?
Мама с улыбкой посмотрела на меня, снова перевела взгляд на монитор:
— Не врут люди, свой всегда самый красивый, — она хихикнула и попросила, — Соф, распечатай снимок, Сереже покажу.
— А можно и мне? — спросила я, не сводя взгляд с монитора.
— Да хоть десять.
Я кивнула головой в согласии: десять будет достаточно. Что-то мне подсказывало, что Вела точно утащит один.
— Мам, позови Арсения.
— Это водителя-то? — хохотнула Софья Яновна.
— Не водитель он, — прошептала я, заливаясь краской. Пусть и осел упрямый, но увидеть своего ребенка имеет право.
С такими мыслями следила за мамиными действиями. Мама пропустила Ара вперед и смерила его изучающим взглядом.
— Ну, папаша, подходи ближе, знакомься, — Софья Яновна не спасовала перед возвышающимся над ней мужчиной. — На всех робость нападает, — прокомментировала, глядя на меня. — Обещать со стопроцентной гарантией не могу, но, скорее всего, пацан. Весь в папаню, богатырь будет. Тяжело тебе, Лиль, придется, помучаешься носить.
Слова долетали на грани сознания, я была полностью поглощена реакцией Ара. Он замер каменным изваянием и не моргал. Произнес одними губами:
— Сын, — но я смогла разобрать.
— Ленка, неси нашатырь. Зятя твоего будем в чувство приводить, — фыркнула врач, — мужики, — театрально закатила глаза и рассмеялась.
А мне хотелось встать на защиту. Если бы они только понимали, что этот ребенок значит для Ара. Возможно, единственный, навсегда. Неожиданный и желанный — в этом не было никаких сомнений. Стоило взглянуть в глаза, в которых проявился желтоватый отблеск: чем дольше он продолжал рассматривать нашего малыша, тем сильнее проявлялось неестественное сияние.
— Ар, — позвала, привлекая к себе внимание. — Глаза.
Мужчина сделал глубокий вдох и прикрыл на секунду веки.
— Насмотрелись, — не то спросила, не то констатировала врач. — Помоги, — Софья Яновна протянула Ару бумажные салфетки.
Вытирая гель, он не поднимал глаз, сосредоточенно убирая влагу с моего живота. Не нужно было видеть дрожащих пальцев, с трудом справляющихся со своей задачей. Не нужно было слышать его рваное дыхание, чтобы чувствовать исходящие от него волнение, трепет и накрывающую с головой волну нежности.
Краем уха я слушала разговор Софьи Яновны и мамы. Первая давала рекомендации, что-то писала, объясняла, но я даже не смогла уловить самое главное — приблизительный срок родов. Потом женщина обратила свое внимание на нас:
— Я сейчас все напишу, а то знаю вас. Выйдешь и ни слова не вспомнишь. И приложу результаты УЗИ, — с этими словами врач покинула кабинет, прихватив бумаги.
— Ну, — мама в упор посмотрела на Арнара и недружелюбно спросила, — знакомиться будем? Елена Васильевна Аксенова, мама Лилии.
— Арсений Максимильянович Рокотов, муж вашей дочери, — Ар донес информацию ровным тоном и опустился на кушетку рядом со мной.
Мама вскинула брови, набрала в легкие воздуха. Я приготовилась выслушать гневную отповедь, но вместо этого она шумно выдохнула и слабо улыбнулась.
Я заинтересованно наблюдала. Неужели все? Никаких упреков, допросов, недовольств. Тут два варианта: мама решила поберечь мои нервы или Ар без зазрения совести помогает свыкнуться с наличием зятя.
— И как давно вы знакомы? — все же мама не устояла от допроса.
— Не так давно, как хотелось бы.
— А сколько вам лет, Арсений? — хороший вопрос, ответ на который не знала даже я.
— Тридцать два, — умножаем на десять и получаем правильный ответ.
— Не так и плохо, — комментирует мама. — Вы надолго в городе или вновь собираетесь увезти мою дочь?
— Вашу дочь, мою жену, я увозить не собираюсь. Если она сама этого не захочет.
— Вы же понимаете, Арсений, что я не испытываю восторга от такого скорого развития событий?
— Конечно. Но это ничего не изменит, — Ар помог застегнуть пуговицу под шеей и притянул меня к себе, прижимая к боку.