— Дочь?
Ирина тут же позабыла обо всем.
О сопляках — в том числе. И даже на улицу вышла, чтобы поговорить на крыльце.
— Сколько лет дочери?
— Восемнадцать.
— Внешность?
— Блондиночка такая, хорошенькая… Машка ее одна тянет! Муж ушел, она на трех работах горбатится…
Ирина расспрашивала Зинаиду, понимая, что это, похоже, последняя жертва. Комплект собран. Осталось провести жертвоприношение, и…
Да, скоро уже придут за детьми…
Про сопляков с претензиями она попросту забыла. Не успела с ними ничего сделать. Если бы Ида позвонила на пятнадцать минут попозже!
И вызвала бы Ирина родителей, и передала соплячье с рук на руки, разъяснив всю пагубность их заблуждений.
Не успела.
Где вы видели мальчишек, которые будут смирно сидеть там, куда их определили взрослые? Пацаны заглянули в дверь участка, переглянулись.
Участковая ушла?
Кто ее знает?
Но если пройти через участок, может, в кабинете где спрятаться, а потом ломануться к выходу…
Свобода!
Вас встретит радостно у входа!
И вам по шее не дадут!
Наивные, наивные мальчики. Приемная охранялась сторожевым попугаем. И прощать съеденные орехи он не собирался никому!
— Ррррравняйсь! СМирррррна!
Орал Кант от души.
Мальчишки подпрыгнули, потом посмотрели наверх.
— Заткнись, курица летающая!
Такого не снесла бы даже курица. Не то, что попугай.
Кант растопырил крылья и напыжился.
Вообще, у птиц недержание по жизни. Где живут, там и гадят. Где захотелось. Но могут и по желанию…
На 'эльфа', весьма его украсив, шлепнулась крупная клякса помета.
— Урррроды! — прокомментировал птиц.
'Эльфовидный' подскочил на полметра вверх. Не достал даже до кончика попугайского хвоста и разозлился.
— Ах ты, тварь! Поймаю — шею сверну.
— Пррридуррок!
— Козел!
— Никита, прекрати! — попытался остановить его друг.
Ага, как же! Коса нашла на камень!
— Погоди! Я эту курицу сейчас… о! Швабра!
— … и…, бородавочники р-рогатые! — отгавкнулся с люстры попугай.
Бородавочники добили компанию окончательно. Тем более, что попугай даже слетел с люстры на стол, и теперь сидел на нем с видом героя-победителя.
Швабра была выужена из-за шкафа и 'эльф' ринулся вперед.
Попугай взмыл вверх.
Тут-то и обнаружилось, что хитрая скотина сидела на столе не просто так.
— На аборррдаж!!!
Откуда в полицейском участке чернила?
Да держали флакон для штемпельных подушечек. А еще Александр пижонисто любил старые чернильные ручки, которые надо заправлять, лично покупал чернила, хорошие, немецкие, процеживал их через марлю, добавлял несколько капель дорогого одеколона…
Попугай это подметил.
Один пузырек с чернилами против троих охламонов? Это в самый раз.
— Ай…ля!
— Ой… йух!
Попугай презрительно фыркнул.
Попало хорошо, попало качественно, улило всех троих, причем, почему-то по головам. И заметно было на всех троих, чернила-то синие.
— … салаги!
Салаги нехорошо прищурились, схватили швабру и кинулись в атаку. Попугай, недолго думая, ответил тем же самым. Не стал орать метаться под потолком, где его легко было сбить шварой, а пролетел вперед — и уселся на голову блондина.
— Ах ты…
— Стой, я его сейчас!
Ага, сейчас.
Размах шваброй вышел отличный. Еще бы целились юные самураи получше. Швабра описала великолепную дугу — и хлестнула по блондину тряпкой.
— Ах ты…
— Пррридурррки! — прокомментировал попугай, который не стал дожидаться атакующей швабры, а тюкнул дурачка клювом по макушке и взлетел вверх.
Троица окончательно взбеленилась. И ринулась в атаку вторично.
— Всех покр-рошу! — рявкнул птиц, переходя в пике.
Но крошить, конечно, не стал. Просто покакал еще раз, для разнообразия — на брюнета.
Попал, конечно.
Вот, на этой душераздирающей ноте в комнату и вернулась Ирина.
— Ох, мать твою!
— Пррридурррки! — проинформировал ее попугай. — Побег! Кррража! Стррража!
— И что же они украли?
— Да мы… мы ничего!!! — от возмущения брюнет не мог даже слова выговорить нормально. — Он нас оговаривает!
— Да-да, я вижу, — согласилась Ирина. — Швабру взяли? Вот молодца… ведро вон там, за шкафом. Можете приступать.
— Я в г. не! — рявкнул брюнет.
— В полном, — согласилась Ирина. — так что валяйте, отмывайте для начала комнату. А потом сатрапы, тираны и деспоты в моем лице отпустят вас пописать.
— А если я здесь…
— Сам и отмывать будешь. А если доведешь — то и своей курточкой, все равно она теперь только на тряпки годится. Итак, телефоны родителей!
Деморализованные нарушители законности безропотно выдали информацию, и Ирина принялась звонить.
Родители поверили не сразу. У двоих ребят информацию приняли даже и со смирением, и обещали приехать в ближайшее время. По третьему номеру начали 'качать права'.
Ирина не стала вступать в дискуссии, попрощалась и отключилась.
Посмотрела на троих деморализованных обормотов, которые под чутким руководством Канта драили участок.
И подвела итог.
— Хорошая штука — трудотерапия!
***
Вопрос.
Кто виноват в том, что трое обормотов напакостили в одном месте, напакостили в другом месте и закономерно огребли на свою шею неприятностей?
Правильно!
Сволочи, садисты и сатрапы. Менты поганые, они же псы режима.
Что, кто-то сомневается?
Они спровоцировали бедных деток, они негуманно к ним отнеслись, и вообще, они явно подвергали детей пыткам!
Каким?
Э… какали им на голову! Чем унижали их общечеловеческое достоинство!
Ирина с сомнением поглядела на попугая. В уме данной скотины она не сомневалась, но планировал ли он именно что акт унижения?
Или это такое запоздалое воспитание? Додать деткам то, что надо было додать еще их родителям.
Если будешь гадить другим, найдется тот, кто нагадит на тебя. А если детям об этом не сказали, пусть осваивают сей постулат на практике.
Мать 'эльфа' продолжала неистовствовать.
Роскошная блондинка лет сорока, из тех, что в двадцать берут на грудь подмостки и подиумы, а в тридцать берут тем же местом еще и штамп 'выгодное замужество', она была явно в гневе.
Или…
Нет, не гнев.
Страх.
Ирина прищурилась.
Негодовала блондинка потому…
Ведьминское чутье сработало безукоризненно.
— А вашему мужу я сообщу на работу о подвигах его сына, — мягко улыбнулась Ирина. — Если мы не найдем общий язык с вами.
Произошло Чудо.
Блондинка заткнулась так быстро и резко, словно ее из розетки выдернули. Ее сын ошалел еще больше. На его памяти мама воевала со всеми.
В детском садике — чтобы не унижали Никиту.
В школе — чтобы не обижали Никиту.
С соседями — по тем же поводам.
Останавливаться она не собиралась. И своей неуемной любовью изрядно доставала сыночка. С другой стороны, всегда можно сесть, расслабиться и посмотреть, как мимо пронося труп твоего врага, растоптанного боевым слоном любящей матери.
Ирина прищурилась на мальчишку.
— И что ваш сын делает в такой компании?
— Я ему сто раз говорила — не водись с этими идиотами! — по новой пошла блондинка. Правда теперь ее гнев был направлен в нужную сторону.
— И повелся, и ничего хорошего не набрался, — подвела итог Ирина. — Что делать будем?
Предложение у блондинки было. В сумочке.
Специально у мужа несколько пятитысячных купюр взяла. Но…
Дурой она не была.
Глядя на девчонку в форме, она отлично понимала — не возьмет. Еще и огрести придется за предложение взятки. А если…
— Я могу проследить за сыном. Чтобы он больше не общался с этими шалопаями.
— Это — как минимум.
— А как максимум? — правильно угадала блондинка.
— У меня есть знакомый священник.
У Кирилла, но это уже детали. Блондинка изобразила внимание.
— Я могу договориться с ним — уже разговаривала — И вашему сыну будет обеспечена активная трудотерапия в храме.
Лицо блондинки тут же прояснилось.
— О, да! И там он будет под присмотром?
— Безусловно.
— МАМА!!! — завопил эльф.
Поздно. Идеей прониклись. Приняли, осознали, даром, что и у матери, и у сына кресты такие — вместо кистеня можно использовать. На большой дороге. И золотые, чтобы, значит, господь оценил. Я тебе не лох какой, за сто рублей свечку ставить, мои грехи на пять тысяч тянут!
— Что за церковь? — уже деловито поинтересовалась блондинка.
Ирина молча развернула к ней лист с записью.
Телефон — имя — адрес.
— Это вам.
— Спасибо, Ирина Петровна.
— Я вас отпускаю и выношу предупреждение, при условии, что сына вы туда определите в течение недели. Месяца на три.
— Даже на полгода!
Ирина кивнула, не размениваясь на всякие 'я проверю'. И так понятно. Но блондинка решительно не против. Там и за сыном приглядят, и вообще — когда с тряпкой бегаешь, о глупостях не думаешь!
Можно и в храме себе дурную компанию найти, как известно, свинья к грязи генетически тяготеет. Но если поп лично пообещал, что приглядит за отроком, да еще по просьбе Кравцова…
Приглядит.
Точно.
Ирина понимала, что надо разбивать компанию.
Не воздействовать глаголом и существительным на юных барбосов, а разлучить их — и отдать на дрессировку. Пусть развлекаются.
Второго умника удалось определить в секцию биатлона — с полного согласия родителей. Авось, его там загоняют до полного состояния нестояния. Тренера Ирина знала по рассказам Ивана Петровича — у такого не забалуешь.
Третий оставался дома, но без друзей у него будет намного меньше пыла.
Ирина считала, что она поступает правильно.
Молитва — она чудеса творит. А если к молитве еще и метла прилагается. Или хотя бы воспитательный попугай…
Нет!
Попугая не отдадим! Самим нужен!
Опять же…
А в Иерусалиме попугаи были? Или только петухи? Что там вообще за фауна обитала? Ирина была не в курсе, но вдруг попугаи — не по канону? Вот, как змеи пострадали? Или черные коты?
Нет. Пусть философский попугай живет у них в участке. Авось, еще кого воспитает.
А пока…
Ирина дождалась Сани, который принялся громко возмущаться вандалами, разлившими чернила, и стартанула к Иде.
***
Анжелика Игоревна. Сидорова.
Возраст — восемнадцать лет.
Внешность каноническая. Блондинка с большими глазами. Голубыми, красивыми, глу-упыми…
Мозги?
Негусто. Романтическая девушка.
Ждет принца, мечтает о великой любви, читает романы. Самая жертва проходимца а уж про вампира и говорить нечего.
Их континент.
Мать — такая же романтическая идиотка. Простите — Золушка, которая всю сознательную жизнь любит одного-единственного прЫнца.
Сидорова, Анна Егоровна, девочка из хорошей семьи, этакая 'тургеневская девушка', работала библиотекаршей в одной из городских библиотек.
Платили негусто, но на жизнь им с дочкой хватало. Опять же, дочку можно было забирать из садика в библиотеку, потом из школы…
Читать Анжелика научилась раньше, чем ходить. А читала она — романы.
Классику, конечно, тоже, но романы ей в рук попадались чаще. Да еще мама масла в огонь подливала.
Поговорив с мамой, Ирина поняла, почему простая русская девочка Сидорова поучила экзотическое имя Анжелика. Ага-ага — Маркиза Ангелов, та самая! Осталось только графа найти, да любовь завертеть. Вам графья нигде не попадались?!
Бяда…
Ждала своего единственного и дождалась. Бизнесмена, который 'возлюбил' библиотекаршу без отрыва от семьи, а узнав про дочь, не успел заставить дуреху сделать аборт. По объективным причинам — помер от возлияний и прочих излишеств.
Библиотекарша осталась с ребенком в пузе и кучей фотографий на память.
Подать на наследство?
Попробовать хоть что-то оторвать… даже не для себя, для своего ребенка?
Нет, что вы! Это неблагородно! Она сама справится!
А дочке будем рассказывать про великую любовь, про безвременно погибшего папу, который даже не успел взять свою кровиночку на руки, но обязательно бы взял.
И растаял, и женился…
Ирина примерно так перевела для себя рассказ романтической маман.
Дочь та растила в своей системе координат, и не нарвалась блондиночка только потому, что все время проводила рядом с мамой, в библиотеке. Да и школа была хорошая, из тех, где директор наплевал на все конвенции и громко объяснял, что косметика, прически и короткие юбки ведут к изгнанию из лицея.
Раз и навсегда.
И — жалуйтесь.
Хоть на сайт президенту!
Раз в год приходилось кого-то выгонять. Но ведь работало!
В школе не слышалось мата, в школе не курили, девочки не выглядели, как работницы панели, а учителя были спокойны. Им никто не рисковал хамить — жить хотелось.
Директор за такое не просто выгнал бы — потом ни в одну приличную школу не возьмут.
Вопрос.
Как в это расписание затесался один сволочной вампир?
Куда вообще ходила девочка?
Так… на танцы. Это понятно — надо. Куда ж Золушке без вальса?
На монастырское шитье. Это — как?
Ах, бисером и золотом по бархату? Рясы так вышивают, покровы, иконы…
Что ж, дело полезное, все кусок хлеба в руках. Не факт, что вышитые иконы будут пользоваться спросом, но вот вышитое бисером платье, или какой палантин…
Куда еще?
Все? В магазины и к маме на работу.
Ирина даже головой покачала. Кошмар какой-то!
Вы учтите, что и танцы, и монастырское шитье — все это было в школе. Директор организовал. Так что удрать, не прийти, прогулять…
Нет, не поймут. И маме настучат. Которая знакома со всеми преподавателями и за дочкой приглядывает. Любовь — любовью, но мало ли что?
Мало ли кто?
Вот эту позицию Ирина одобрила. Действительно, не те у нас времена, чтобы детей без присмотра оставлять. Оставалось понять — откуда взялся вампир?
Даже если не вампир — откуда взялся похититель?
Хотя проверить кто похититель было проще всего. Взять расческу девочки, опустить ее в воду, погрузить туда кончики пальцев… даже усилий особых уже не требуется. Запереться на минуту в ванной — и вперед.
Да, чтобы научиться решать задачи — надо их решать постоянно.
Сейчас Ирина с улыбкой вспоминала свой первый поиск. Как у нее кровь шла, как ей было тяжело…
Было.
В данный момент искалось-то легко. Но — не находилось.
Опять стена, опять преграда на пути к цели. Точно — вампир. Или кто-то такой же продвинутый… но двух таких умников на город многовато.
Что ж.
Принимаем за данность, что Анжелику спер вампирюга, которому она, Ирина, еще крылья оборвет. И зубы рассверлит без наркоза.
Потом зацементирует, а потом опять засверлит. За все хорошее!
Если бы кто другой, если бы девушка просто уехала, Ирина бы ее нащупала. Даже за тысячу километров она бы почуяла соплюшку, поняла бы, что с ней, хоть что-то да увидела бы.
А тут — опять туман.
И тонешь в нем, тонешь, без возврата и надежды. Чувствуешь, что девушка жива, что с ней все в порядке — но и только. А конкретных указаний нет.
Ладно.
Осталось выяснить, где вампир мог подцепить эту романтичную мадемуазель.
В библиотеке ответа не было. И Ирина рысью метнулась в школу.
***
Да, в этой школе взорвать что-то было без вариантов.
И подкинуть.
И подшутить над учителями.
Начать с того, что Ирину затормозили на входе. И вежливо поинтересовались — куда, к кому и зачем? Вахтер получил такой же вежливый ответ — не ваше дело, и решительно преградил Ирине путь.
— Сначала — к директору, барышня.
Ирина спорить не стала. Она и туда собиралась.
Директор оказался могучим мужчиной лет пятидесяти. Этаким квадратом на ножках. Осанистый, волосато-бородатый, с первыми ниточками седины в угольно-черной гриве, слегка краснолицый…
И с явным мужским интересом оглядевший фигурку ведьмы.
Ирина сделала вид, что ничего не заметила, и махнула удостоверением.