— Думаю, он видит во мне то, что напоминает ему о проведенном времени с братом, которого он потерял… Легионом. Знаешь, они были близки. Ближе любого, кого он знал. Они правили подземным миром вместе. Плюс, я чертовски хорошо умею проводить время. Кто бы отказался от моей компании?
Я закатываю глаза на последнюю часть и полностью сосредотачиваю внимание на фактах.
— И Ли бросил его. Он обменял зло на добро. — Я делаю глоток, чтобы выжечь его имя с языка.
— Это сводило Люцифера с ума. Он, как ребёнок, хочет, чтобы с ним считались. Его слишком часто кидали. И поскольку я не связан ни с каким местом, я кажусь ему беспроигрышным вариантом. Развлечение без риска снова оказаться кинутым.
— Погоди…что значит ты не связан ни с каким местом?
Нико вдыхает, и я вижу, как печаль омрачает его взгляд.
— Я не в Аду и не в Раю. А где-то между ними, не могу двигаться дальше. Я связан двумя сторонами — добром и злом — которые являются неотъемлемой частью меня самого.
Глаза практически лезут на лоб, когда я понимаю смысл его слов.
— Ты в лимбо.
Он кивает.
— И хотя это звучит круто, но это не так. Я лучше буду гореть вечность в Аду, чем чувствовать себя таким…потерянным.
Я сажусь на колени, сгорая от желания услышать больше.
— Почему ты не можешь двигаться дальше?
Николай поднимает голову, и я могу рассмотреть на алебастровом лице нескрываемую боль.
— Я отдал жизнь за то, что Габриэлла оказалась в руках моего отца. Но прежде чем она нанесла удар в ответ, он связал его жизнь с моей, словно знал, что Дориан сделает всё, что в его силах, чтобы вернуть меня. Поэтому, сделав это, он оставил себе шанс на новую жизнь.
— Тебя убил собственный отец? — произношу я сломленным шепотом.
— В день свадьбы Дориана и Габриэллы, сразу после того, как убил мою маму. А ты думала, что в твоей семье напряженные отношения. — Он мрачно смеется, но в глазах совсем не видно веселья.
— Ставрос правит Восьмым Кругом, который предназначен для тех, кто создан из темной магии. Если я выйду из своего чистилища, то буду изгнан оттуда.
— Восьмой круг? Так что…есть еще что-то помимо этого? — спрашиваю я, взмахнув рукой. Я должна была догадаться. Это не Ад. Это всего лишь клетка.
Нико качает головой.
— Далеко не всё. Существуют круги для каждого злого и извращенного существа, включая людей. Мой отец когда-то был самым могущественным колдуном в мире. Люцифер позволяет ему веселится в обмен на его верность.
— Но ты ведь не злое и непорочное существо, так ведь? Вот почему ты в лимбо.
Чувствую, что слишком много задаю вопросов, но я не понимаю. После всего, что он рассказал мне…после всего, что он сделал, чтобы помочь мне…как он может быть обречен на такую мрачную судьбу? Жить в муках под властью того, кто убил его?
— Я в лимбо лишь по одной-единственной причине. Ради которой пожертвовал собственной жизнью. Любовь.
Он сглатывает, прежде чем посмотреть на меня, его ледяной синий взгляд переполнен эмоциями, которые я не смогу описать. Благоговение. Тоска. Эмоции в его глазах такие сильные, что я чувствую, как их энергия заполняет меня, заставляя практически ощутить их теплоту.
— Когда-то я был совершенно другим человеком. Дерзким и безжалостным…Я был монстром. Но потом встретил кое-кого, кто рассеял тьму в моей душе и заставил открыть сердце. Она была хорошей, она была цельной натурой. Она стала лучиком света в моем мире вечной ночи. Она спасла меня…и я потерял её.
— Она умерла?
Мне ненавистна сама мысль спрашивать об этом.
Он кивнул.
— Она обменяла свою жизнь на мою, чтобы я смог спустя много лет сделать тоже самое.
— Для Габриэллы, — внезапно осознаю я.
Ещё кивок.
— Это её судьба — наша судьба. Всё происходит не просто так. Почему тебя выбрала ангел Адриэль…почему Се7мерка приютила тебя….это всё связано с чем-то гораздо большим.
— И что это?
Он хмурится.
— Не знаю. Пока не знаю. Но что бы это ни было, ты должна верить, что всё это предопределено для великого блага. Что-то, что выше тебя или меня, или даже Рая с Адом.
Я ищу нужные слова, чтобы нарушить напряженное молчание, но никакие слова здесь не помогут. Он столько потерял, он столько испытал боли, и вот теперь Нико говорит мне, чтобы я не сдавалась. Предлагая спасательный круг в виде надежды, когда всё, что я хочу сделать, это утонуть в собственных страданиях. Хотя, в тот момент, когда я взяла Люцифера за руку в том холодном, промозглом подвале, я думала, что поступаю правильно. Я хотела, чтобы всё закончилось. И я бы позволила ярости и отчаянию поглотить меня под своими сокрушительными волнами, если бы не встретила Нико. Я бы смирилась с судьбой, уготованной для меня Люцифером. Возможно я бы даже поддалась его ухаживаниям и повелась на обещание отрешенности.
Усталость и выпитые за вечер напитки оседают двухтонным грузом на веках, и я даже не понимаю, как проваливаюсь в сон, пока не чувствую мягкое одеяло на себе и холодные губы, которые касаются моего лба. У меня даже сил не хватает, чтобы прошептать спокойной ночи. Но когда я просыпаюсь от мертвого сна через несколько минут, возможно часов, я понимаю, что Николая рядом нет.
В комнате по-прежнему тихо и жутко.
Но я не одна.
Глава 5
Спустя несколько секунд сон, как рукой снимает и на меня накатывает леденящая паника. Я резко сажусь, готовая спрыгнуть с кровати, но тёплая рука, почти нежно, сжимает меня за локоть.
— Не хотел тебя напугать. Мы можем поговорить?
Я пристально смотрю в его мерцающие лазурно-фиолетовые глаза, в которых плещется презрение.
— Чего ты хочешь? — резко говорю я, сонным голосом.
— Просто поговорить, если можно. — Люцифер примирительно вскидывает руки. — Ты спала, и я был очарован этой тихой умиротворенностью. На что это похоже?
Без приглашения он садится на кровать, закидывая свои дорогие кожаные мокасины на кремовое одеяло. Я могу пойти двумя путями. Могу поддаться моим первым инстинктам — бежать, прятаться, кидаться пустыми угрозами, которые только накалят еще больше игру в кошки-мышки. Или могу последовать совету Нико и подыграть.
Люцифер — истинный нарцисс. Он должен верить, что всё крутится вокруг него. Мой страх, ненависть, похоть…он хочет управлять всем. Он хочет потянуть за мои ниточки и посмотреть, как я буду распутывать их прямо перед ним.
— Что на что похоже? — спрашиваю я, пытаясь не показывать страх.
— Спать, — отвечает Люцифер. Прищурив глаза, он наклоняет голову, словно перед ним увлекательное и редкое существо. — Видеть сны.
Я испытываю неловкость под его испытующим взглядом.
— А ты не знаешь?
— Нет. Это свойственно человеку, мне не к чему.
Я хмурюсь. Легион спал. Воспоминание о том, как я щекой прижималась к его голой груди, как биение его сердца убаюкивало меня всё ещё крылось в тёмных уголках разума. Он выглядел настолько безмятежным, настолько похожим на человека, во сне. Я хотела остаться с ним навсегда в том месте. И думать, что возможно всё это было фарсом, причиняет боль. Как бы мне не хотелось верить, но Легион очень похож на Люцифера. Честно говоря, они все точно такие же.
— Так…никто из вас не спит? Никогда?
Он смотрит на мое удивленное лицо.
— Не здесь. На земле мы становимся более уязвимы, что больше похоже на смертность. Нам нужна еда и сон. Мы можем получить травмы и даже заболеть. Хотя мы остаемся намного сильнее и более устойчивы к этим раздражающим факторам, но все же я решил не полагаться на волю случая.
Мне становится любопытно. Я сажусь на колени, оставляя между нами приличную дистанцию. Несколько часов назад я уже сидела рядом с Люцифером и позволила соблазнить себя ложью, которую он вешал мне на уши. Мои щеки всё ещё горят от его прикосновения. Но теперь, когда мягкий свет от свечей падает золотистыми тенями на наши лица, присутствие Люцифера кажется удушающим. Как будто каждое чувство во мне пробуждается по его приказу, чтобы быть потом задушенным его подавляющей силой.
«Это уловка», говорю я сама себе. Всего лишь свидетельство его близости. Прямо как той ночью в туалете Наблюдателя. Как и прошлой ночью, когда я позволила ему уговорить мое мстительное сердце наслаждаться болью других. Я гоню мысли из головы. Как легко было бы стать жертвой его очарования и злого влияния. Зная это, я должна оставаться бдительной. Я должна ощущать разницу между тем, кто я и тем маленьким монстром, который прячется внутри меня и пытается вырваться наружу.
— В любом случае, — начинает он после того, как я не отвечаю и напряжение виснет в воздухе. — Я понимаю, что ты, на самом деле, человек, и я не по-джентельменски поступил, не проведав тебя после веселого застолья. Извини, что не проводил в комнату.
— Я в порядке, — говорю я, отказываясь делиться правдой, которую он так отчаянно жаждет. Люцифер коварно улыбается, словно почуял запах лжи на мне.
— Отлично. Я бы не хотел… — Люцифер прикусывает нижнюю губу, — чтобы ты себя не комфортно чувствовала. Ты ведь знаешь это, Иден?
Я отвожу взгляд от его губ и смотрю мимо него.
— Каким образом?
— Осмотрись кругом, — отвечает он, обведя рукой комнату. — Лучшая мебель. Самые вкусные продукты. Дорогие ткани. Я хочу, чтобы ты тонула в роскоши, получала удовольствие от самых приятных вещей в мире. Знаю, что все эти перемены не то, к чему ты привыкла, но верь мне, когда я говорю, что ты заслуживаешь всего этого.
— Пока я с тобой. - Я сжимаю губы в тонкую линию.
— Да, — кивает он. — Я ждал тебя еще до твоего рождения, Иден. А когда почувствовал тебя в утробе твоей матери, ты не представляешь, как сильно я обрадовался, осознавая, что скоро мы будем вместе.
Во рту пересыхает, и я чувствую, как бледнею.
— Ты ждал меня? Ещё тогда, когда я была всего лишь зародышем? — От моего возмущенного тона, Люцифер вздрагивает, но я не пасую перед ним, а с полным отвращением продолжаю: — Да что это за педофильское дерьмо? Разве это делает тебя лучше Захари?
Не замечая моих обвинений, Люцифер продолжает изящно сидеть.
— Уверяю тебя, Иден мой интерес к тебе был вызван не похотью. И то что ты такое…очень особенно для меня. И отыскать тебя спустя столько веков стало важным событием.
— Что я такое? — перебиваю я. — Что ты имеешь под этим в виду?
— Самое редкое и прекрасное из всех сокровищ, любовь моя. То, что будет встречено по высшему разряду и вызывать неподдельное восхищение, до тех пор, пока я буду править. Вот почему я выбрал тебя, Иден. Ни Адриэль. Ни Лилит. Я выбрал — тебя.
Люцифер переворачивается на бок, лицом ко мне и сокращает расстояние между нами. От него пахнет восхитительно и одурманивающе, как от фиолетовых бутонов белладонны. Полные губы, которые я могу попробовать на вкус в своих снах и темные волосы, которые казались шелком под моими пальцами. В его глазах мерцает сияние, словно они хранят в себе крошечные галактики, находящиеся за несколько световых лет от нашего мира. Хотела бы я ненавидеть его меньше. Мне бы намного было проще отрицать безумную тягу к нему. Но то, что между нами — это уродливое, гнусное существо, отказывающееся сдохнуть — преследовало меня с ночи в особняке Наблюдателя. С каждым прикосновением я ощущала, как его сила росла внутри меня. Я чувствовала, как становлюсь сильной, независимой. Словно ничто не могло меня удержать и приручить. Это чувство и эротическую иллюзию разрушил голос Легиона, и я вновь, заслуженно, ощутила позор и уныние. Я не просто танцевала с Дьяволом. Я с таким неистовым наслаждением скакала на его члене, что жар, скопившейся внутри, вырвался наружу волной топленного греха. И теперь я здесь, думаю о той ночи и неописуемых ощущениях, которые Люцифер подарил мне. Интересно, будет ли лучше теперь — здесь, когда мы…вместе…
— Итак…будем трахаться или всё же позволишь мне продолжить? — выгнув бровь с усмешкой говорит он.
— Ах ты, мудила, — резко произношу я, осознав, что он только что сделал. — Ты…ты заставил думать меня о том дерьме!
— Нет. То есть, да, но я лишь подтолкнул твои мысли в нужном мне направлении, а твой озорной ум всё остальное проделал сам. — Он медленно подпирает кулаком подбородок. — Прошу, побалуй меня ещё немножко. Твои воспоминание о той ночи такие поразительные. Должно быть, я произвел на тебя впечатление.
— Придурок, — бормочу я, натягивая одеяло до самого подбородка. Я бы спрыгнула с постели, но он увидел бы мои соски, торчащие через тонкий шелковый топ, не думаю, что эго Люцифера можно раздуть ещё сильнее. Запрокинув голову назад, он глубоко и бесстыдно смеется. Его тело расслаблено, а движения свободны, словно в его мире нет сдержанности и осторожности. Такой резкий контраст с Легионом, который существовал только в состоянии полного контроля. За исключением, когда он был со мной…крепко обнимал под завесой лунного света, страстно и отчаянно целовал, словно боясь, что я исчезну, и наполнял меня яростью и хаосом до тех пор, пока я не стала гореть ярче солнца. Это был единственный раз, когда я чувствовала, что действительно видела его и, вообще, знала. И всё же, он оставался для меня незнакомцем.
Я вздыхаю и гоню воспоминания прочь, которые продолжают всплывать на задворках моего разума. Люцифер видит разочарование на моем лице и осторожно, протянув руку, прикасается к серебристым волосам, и накручивает локон на палец. Я остаюсь неподвижной.
— Ты ведь знаешь, что он не ценил тебя, — говорит он, его голос чуть выше шепота. — Он держал тебя в клетке, как какое-то животное. Выставил тебя напоказ, как кусок мяса. И когда на кону стояла твоя жизнь или миссия Се7мерки, что он сделал…выбрал — их. Не тебя, Иден. Он практически толкнул тебя в мои объятия.
— И ты к этому не имеешь никакого отношения? — невозмутимо задаю я вопрос. — И это не ты взял в заложники мою сестру и не угрожал причинить ей боль или другим?
Он перестает накручивать на палец мои волосы и опускает руку.
— Она невиновна. Я бы не причинил ей вреда. И даже сейчас она не помнит о случившемся той ночью. Мне просто нужно было привлечь твое внимание. Мне нужно было, чтобы ты перестала сопротивляться и наконец увидела, что твой Спаситель не святой. Он лицемер.
С твердым выражением на лице, Люцифер встает с кровати.
— Одевайся. Хочу пригласить тебя на завтрак, а потом провести экскурсию по дому. Хочу, чтобы ты здесь чувствовала себя комфортно. Хочу, чтобы мой дом стал твоим домом.
Я сопротивляюсь непреодолимому желанию закатить глаза.
— Почему?
Он наклоняется вперед, вжимая кулаки в матрас. Его мерцающие глаза смотрят на меня с искренностью.
— Потому что я был честен о своих намерениях на счет тебя. Ты можешь не любить меня и, возможно, никогда не полюбишь. Но я надеюсь пробраться к тебе в сердце, даже если через крохотную щелку. Мне нужна самая маленькая лазейка. И тогда ты почувствуешь всю серьезность моих чувств к тебе.
Слова камнем падают на дно желудка, когда я смотрю, как Люцифер выпрямляется и идет к дверям.
— Жду в коридоре. Чтобы ты знала, я никого никогда не жду. Ты здесь меньше суток, а я уже подчиняюсь твоей воле. И тебе даже не нужно было залезать ко мне в голову.
Как только дверь за ним закрывается, я вскакиваю с постели. Я тяжело дышу, потому что последние полчаса практически не дышала. Я не могу с ним завтракать. Уже плохо то, что он пришёл без приглашения в мою комнату и наблюдал за мной, пока я спала. Чёрт, а он всегда может так делать? Где он появится дальше? В ванной комнате? Я проглатываю крик отчаяния, который так и рвется из горла. Он не имеет права вторгаться в моё личное пространство и забирать ту маленькую каплю безопасности, которая, как я думала, у меня была. Я должна была догадаться, что он неспособен ни на грамм приличия и благопристойности. И знаете, что? Ему необходимо это услышать. Да пошло оно, я не собираюсь кланяться и держать язык за зубами, как другие.
Нико сказал, что Люцифер не любит скучать. Ну, повезло ему, он только что зажег петарду. Я поспешно умываюсь и одеваюсь в самый скромный наряд, который только можно отыскать в этом нелепом гардеробе — черную юбку из органзы длиной до середины икр и простую белую майку, которая больше походила на нижнее белье. Вся обувь в шкафу до тошноты дерзкая, поэтому я выбираю пару красных блестящих балеток. Скорее всего это домашние тапочки, но будь я проклята, если буду расхаживать на высоком каблуке по тюрьме, похожей на дворец. Забив на макияж, я собираю волосы в неопрятный хвост. Я здесь не для того, чтобы соблазнять его своими женскими прелестями. Ему повезло, что я оказалась такой любезной, что почистила зубы. Но когда я выхожу из спальни на трясущихся ногах, вы бы подумали, что я только что сошла со страниц французского Vogue.