Девушка взяла почти плоский синий футляр размером с портсигар, он оказался почти невесомым. В отличие от остальных контейнеров для лекарств этот был безымянным. Лика уложила его в боковой отсек рядом с остальными препаратами, так же расфасованными по надписанным пластиковым коробочкам разных цветов. Стас, увидев это, рассмеялся и покачал головой:
— Нет, так не пойдёт! Ты не поняла: я не должен их спутать ни с чем другим. Это из тех средств, которые не помешает держать под рукой.
— Что же за лекарство здесь хранится?
Доктор хитро прищурился, лучики морщин, залёгшие возле глаз, прибавили ему десяток лет. Лика присмотрелась, но Стас снова стал серьёзным человеком средних лет. Только сейчас она заметила, как он осунулся и похудел с тех пор, как первая группа покинула “Гамаюн”. Стас Наминов, каким она впервые его встретила на Смотровой площадке, отличался от этого усталого мужчины с потухшим взглядом так же сильно, как позднее лето с прохладными вечерами от тёплой осени в венке из жёлтых листьев.
Девушка вздрогнула и опустила глаза. Следующая мысль напрашивалась сама собой, но Лика пряталась от неё, как нашкодивший ребёнок в шкафу от неизбежного разоблачения.
— Я понимаю, что раннее старение для некоторых горше смерти, — услышала девушка голос Стаса и решилась посмотреть доктору в глаза: пусть видит её страхи. Лика впервые устыдилась своего малодушия, ранее она воспринимала его как милую, допустимую женщине, слабость. Что значат морщины против возможности умереть вдали от дома? — Но, возможно, это обратимо хотя бы частично.
— Это из-за неё.
— Прости?
— Из-за красной звезды. Помнишь лекции Гамаюн? Она показывала нам модель красного солнца и как происхоят вспышки. Мол, они вызывают перикисное окисление липидов и поломки в клеточном геноме. Может, поэтому мы и стареем? Клетки кожи первыми теряют эластан и коллаген, вот и результат, как говорится, “налицо”.
— Ты расстроена? Жалеешь, что я рассказал тебе?
— Я расстроена, но не настолько, чтобы забиться в угол и плакать, закрыв лицо руками. Вы все правы, надо скорее убираться с этой планеты. По крайней мере, на какое-то время.
— Ну, я уже готов!
Лика кивнула и отошла к Тимофею, дававшему Виктору последние указания относительно выбора маршрута и расписания остановок в пути.
— Значит, решено. Через каждые три часа привал по двадцать минут.
Лика посмотрела на его руки с проступившими жилами и серой пергаментной кожей, машинально перевела взгляд на свои: они выглядели гораздо лучше, пусть с тёмными пятнышками, которые если не присматриваться, были почти не заметны. “Хорошо, что здесь нет зеркал!” — подумала девушка и улыбнулась обеспокоенно взглянувшему на неё старпому.
— Всё, выходим! — прокричал он и так собравшимся возле него людям.
— Давайте присядем на дорожку, — раздался сзади робкий голос Вари.
— Хватит, может, уже рассиживаться! — раздражительно произнёс Влад, но неожиданно для всех его перебил Дмитрий:
— Так ведь это традиция: чтобы путь был удачным! Обычаи надо почитать и беречь, в них вся сила народа.
— Подумать только, как некоторые могут так быстро меняться! — хмыкнул Влад, но осёкся под предупреждающим взглядом Тимофея.
— Никаких задержек! Идём! После посидим, на привале, — решил старпом, и первым вышел в коридор. За ним растянулись в шеренгу и остальные. Лика шла следом за Варей, ей почему-то было не по себе от слов Дмитрия. Девушка мысленно ругала себя за собственные иррациональные страхи, в которых ни за что бы никому не призналась. Но перед собой надо быть честной, иначе вообще перестанешь различать маску и истинное лицо.
За пару минут, во время которых группа бодро шагала к выходу, Лике вдруг подумалось, что дверь снова не выпустит их наружу, тогда ждать помощи бесполезно. Деринов остался на борту, но корабль не сможет улететь без штурмана и старпома, значит, будет две могилы с заживо погребёнными: на орбите и здесь, комфортная парящая птица и разбитая мёртвая оболочка. А итог один - запустение смерти.
Лика мотнула головой и отогнала от себя виденье - плод разыгравшегося воображения. Этого не случится снова, так не бывает!
Варя обернулась и послала ей смущённую улыбку, подруга светилась от счастья и, казалось, стеснялась этого. “Хоть она не сильно постарела! — облегчённо подумала девушка и порадовалась за них обоих: может, теперь научатся ценить друг друга. А раз Варя не поддалась чарам красного светила, значит, и у Лики есть шанс задержать свою молодость.
Дверь наружу была закрыта.
— Выходим по одному, держите бластеры крепче!
И тут же раздалось мерное: тук-тук. Это был настолько неожиданно, что Лика вздрогнула и замерла. Тук-тук- ту-ук. Сердце зашлось в такт звукам снаружи. Тук-тук-бум! Все отпрянули от двери. Люди растерянно переглядывались, будто спрашивали: и вы это слышали? Лика была уверена: каждый надеялся, что ему показалось.
Ту-ук - мелодично отозвалось в груди. Стук повторился, он не был громким и требовательным, скорее просительным.
Сердце Лики сжалось, а потом принялось отчаянно колотиться. Девушке захотелось убежать в дальнее помещение и сесть в угол, закрыв уши руками, пока необъяснимый звук не прекратится.
По знаку Тимофея, Влад и братья, стараясь ступать тихо, вышли вперёд и стали полукругом, направив дула на дверь. Тимофей сделал тоже самое, приложив палец к губам и жестом приказав остальным отойти вглубь коридора. Лике же, как бы ни было страшно, хотелось наоборот, стоять вместе с ними и если надо, разделить судьбу среди первых, чтобы либо победить, либо перестать чего-то ждать и бояться и надеяться.
Снова раздался медленный стук, три удара через равные промежутки времени. Тимофей дёрнул затвор, дверь, издав пртяжное “ууух”, отъехала в сторону.
Перед тем, как перед глазами Лики померк свет, она успела вскрикнуть и ужаснуться. Забытьё принесло облегчение, краткий отдых, передышку от будущего и прошлого. От самой себя.
Глава 4. Фосфереалы
От самой себя не убежишь, сколько ни притворяйся, что это тебе удалось.
Забвение отпускало слишком быстро, через секунду придётся открыть глаза и во всём разобраться. В душе Лики кипела ледяная ярость. Кем бы ни была таинственная незнакомка, она за это заплатит! Даже если гостья окажется призраком или проекцией подсознания!
На шее справа чувствовалась неяркая колющая боль, будто кто укусил или ужалил. Лика потянулась, чтобы потереть больное место, но кто-то перехватил руку и насильно удерживал в мягкой ладони. Этот кто-то осторожно погладил девушку по голове и произнс:
— Лежи смирно и дыши глубже! Сейчас пройдёт!
Голос Стаса успокаивал, вряд ли мужчина мог причинить ей зло.
Девушка зажмурилась от яркого света и тут же вновь приоткрыла слезящиеся глаза. Потолочные лампы и жёсткий пол причиняли неудобство, ноги лежали на чём-то мягком, шея затекла в неудобной позе. Где-то недалеко вполголоса говорили мужчины, Лика сразу узнала голос Тимофея: он о чём-то яростно спорил с Владом и Виктором.
Над ней нависал Стас, но, видимо, пока она лежала с закртыми глазами, ушёл. Откуда-то появился Костя, с любопытством разглядывал её пару секунл, и исчез.
— Стас, — слабо позвала она доктора. — Помоги мне встать.
Доктор внимательно посмотрел на Лику, словно оценивал её силы.
— Уверена, что хочешь?
Девушка кивнула и сглотнула слюну.
— Это правда, — выдавила она из себя. — Мне не показалось? Это правда Она?
— Видимо, да. Хотя для меня полнейшая загадка - как удалось выжить на чужой планете столько лет! Но она обещала показать нам нечто “интересное и удивительное”. Даже думать не хочу о том, что это может быть? Скорее всего, женщина повредилась рассудком и стала жертвой галлюцинаций.
Лика приподнялась на локтях и посмотрела в ту сторону, откуда доносились голоса спорящих.
Дверь, ведущая наружу, была открыта, ветер приносил прохладу и делал затхлый воздух коридора чище и свежее. Стас, стоявший возле неё на коленях, помог подняться. Под ногами Лики хрустнуло, она отпрянула в сторону и качнулась, Стас подхватил её под локоть и помог удержаться на ногах.
— Я на что-то наступила.
— Да и чёрт с ним, с патроном. Тонизирующих лекарств у нас полно. Ты как, сможешь сама стоять?
— Думаю да, перед глазами разноцветные круги плавают.
— Я усажу тебя, давай вернёмся в ближайшую каюту.
— Нет! — резко выкрикнула Лика так, что у неё снова перехватило дыхание. — Я хочу выйти, на свежем воздухе мне станет лучше. Сколько мы уже без шлемов и масок?
Доктор посмотрел на свой браслет и спокойно произнёс:
— Чуть больше трёх часов. Не надо беспокоиться о том, что мы не в силах изменить.
— Этого слишко мало, чтобы произошли необратимые изменения, — упрямо твердила Лика вполголоса.
Стас хотел возразить, это было заметно по его сжавшемуся в тонкую линию рту, но, посмотрев в глаза девушки, доктор промолчал и предложил свою руку.
Лика чувствовала слабость во всём теле, но старалась идти быстрее; огромных сил ей стоило успокоиться хотя бы внешне, принять невозмутимый вид. Свободной рукой девушка пригладила волосы, выбившиеся из тугого пучка на затылке.
— Как я выгляжу? — спросила она, притормозив на пороге. — Я должна быть опрятной.
Стас удивлённо посмотрел, на его лице отпечаталась мысль: “Как ты можешь сейчас об этом думать?”, но тактичность взяла верх, и доктор сухо ответил:
— Нормально.
Лике хотелось всё объяснить невозмутимому моралисту, но как это сделать, если времени мало, дыхание сбивается, мысли путаются, а отношения с матерью в двух словах передать нельзя? Девушку тут же пронзила мысль: не приревнует ли Олимпиада, потерявшая красоту, собственную дочь к её же, пусть и потрёпанной красным светилом, молодости? Сейчас меньше чем когда-либо, Лика хотела заставить мать страдать.
— Не осуждай меня, пожалуйста, — вымолвила она, просительно взглянув на суровое лицо спутника. Тот скользнул равнодушным взглядом по её лицу и произнёс:
— Это меня не касается, я не делаю поспешных выводов. Пойдём!
Ветер обдал тёплым воздухом разгорячённое лицо, Лика ступала нарочито медленно, делая вид, что не совсем пришла в себя. Предстоящая встреча страшила её. Девушка была растеряна и не знала как себя вести с этой, казавшейся чужой женщиной. Она так долго этого ждала, что теперь не было сил радоваться, в душе поселилась опустошённость, свило гнездо разочарование, и от этого было больно и обидно до слёз. Неужели она такая же высокомерная и безжалостная?!
Нет, причина была иной. Лика не верила в то, что перед ней Олимпиада, свою мать она давно оплакала и уже стала постепенно смиряться с потерей. И была готова жить дальше, если так будет угодно планете. А теперь, девушка не знала что делать и как себя вести с этим Существом, отдалённо напоминающим красавицу Олимпиаду, победившую возраст.
Мужчины расступились, пропуская их со Стасом внутрь круга. Существо с длинными седыми волосами повернулось, Лика увидела морщинистое лицо, сохранившее следы искусственной красоты. Но первое что заметила девушка - искалеченные артритом кисти с крючковатыми пальцами, похожие больше на лапу птицы, чем на человеческую конечность.
— Дочка, — проговорило Существо, пустив слёзы по пыльным щекам, и протянув изуродованные руки навстречу. — Ты меня не узнаёшь?
Лика узнала. Это было то, что осталось от Олимпиады Лесновой, блестящего астробиолога, члена команды пропавшего “Сирин”.
***
— Мама? — удивлённо спросила Лика, мысленно ругая себя за холодность. Существо напротив не вызывало в ней никаких эмоций, кроме сдержанного отвращения, хотя мать была чисто одета и выглядела аккуратно, несмотря на то, что одежда была простовата по сравнению с прошлыми изысканными нарядами. Хлопчатые штаны, бесформенная футболка и мягкие мокасины шли вразрез со стилем, котоого придерживалась женщина в прошлом. Прежняя Липа ни за что бы не надела мешковатые вещи, скрывающие её отточенную диетами и спортом фигуру.
Стас отпустил руку девушки и легонько подтолкнул её в круг. Лика до боли закусила губу, пауза затянулась, девушка понимала, что должна пойти на встречу, но ноги будто вросли в землю и не желали подчиняться хозяйке. Она с мольбой посмотрела вокруг и увидела на лицах Старковых участие, жалость, Костя смотрел с плохо скрываемым любопытством учёного, наблюдающего за отношениями в стае волков, Варя пряталась за мужа, который доброжелательно улыбался и кивал: мол, ничего, твоя реакция понятна и простительна.
Лика осмотрелась вокруг, взглядом ища Тимофея. Сейчас ей была просто необходима его поддержка. Руки старпома мягко приобняли сзади и чуть сдавили её онемевшие плечи. Это придало девушки сил.
— Я… я не уверена, что… — Лика сглотнула вязкий ком слюны, заполнивший рот.
— Мы тоже, но надо сделать вид, — прошептал Тимофей на ухо. — Только близко её не подпускай.
Существо обвело всех обиженным взглядом ребёнка, которому не достался желанный подарок, и опустило руки. Всё оно как-то сникло, спрятало лицо и отгородилось руками, но снова повернулось с улыбкой, обнажившей жёлтые зубы. — Это правильно. Карантин…
Найденная растягивала слова, будто прислушивалась к их звучанию.
— Прости меня, — сказала она, глянув на девушку исподлобья с затаённым страхом. — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю…
— А мы пока ничего не знаем и на слово никому не верим, — грубо сказал Влад, брякнув бластером. — Мало ли куда она нас хочет завести! Слышь, стой там и не шевелись!
— Что происходит? — спросила девушка у Тимофея, но тот уже встал впереди, заслонив её от Существа, похожего на Олимпиаду. Лику это обрадовало: видеть мать такой было больно и неловко. Остальные не знали, как панически Липа боялась каждой морщины, как била зеркала, недовольная работой очередного уволенного косметолога. На обветренном лице Существа красовались пигментные пятна, похожие на гниль перезрелого яблока.
— Это, правда, твоя мать, Лика?
Этого вопроса она и боялась, потому что не была уверена.
— Она похожа. Очень даже, но выглядит гораздо…старше.
— Учитывая, как выглядел Райтов, это не удивительно, — задумчиво вставил реплику Костя, почёсывая подбородок.
— Да, теория преждевременного старения находит всё новые подтверждения, — кивнул Стас.
— Что думаете? — оглядел всех Тимофей. — Надо решать.
— Что решать? — Лика не до конца понимала, о чём они говорят.
— Она говорит, что пришла нам чем-то там помочь, что неподалёку был лагерь выживших, но сейчас их осталось только двое. Это они отправили то сообщение на “Гамаюн”. Только вот, как-то всё больно гладко, — торопливо говорил Тимофей, кидая озабоченные взгляды в сторону Существа, которое держали на прицеле Влад и Виктор. “Олимпиада” затравлено смотрела на бластеры и, казалось, была напугана и растеряна.
— Если мы не проверим, то никогда и не узнаем, правду ли она говорит, — пожал плечами Дмитрий, настойчиво глядя на Лику. — Это ведь твоя мать? Ты ведь ради неё отправилась в такой дальний путь?! Почему же ведёшь себя так, будто не рада, что она выжила?
— А ты был бы рад, если б встретил меня в таком виде спустя годы? — встряла Варя. — Я понимаю тебя, Лика. Да и говорит она странно.
Варя тут же осеклась, метнув смущённый взгляд на мужа. Тот смотрел на Лику, словно ждал её решения, будто оно могло склонить чашу весов в ту или иную сторону.
— Хватит! Что напали на девушку? Ей и без того тяжело, — сказал Анатолий. — Надо самим решать, предлагаю голосовать.
— Не надо, — решилась возразить Лика. Она облизала сухие губы, выдохнула и, словно собралась броситься в холодную воду, выпалила: — Я поговорю с ней и пойму, если она лжёт.
Все разом замолкли. Девушка понимала, почему: она опять напомнила окружающим, что не такая, как все. Утихшая было неприязнь, исходившая от членов её группы, волной окатила Лику.
— Нет! Это опасно, — возразил Тимофей, но молчание остальных было красноречивее слов: они считали предложение разумным. Взять свои слова обратно было бы малодушием, однако Лика дрожала от мысли о предстоящем разговоре, но понимала, что надо через это пройти.