Заметив в пыли трёхпалый след, Николас замер. Эглаборг едва не врезался в его коня и пришёл в себя, лишь когда его собственная лошадь дёрнулась, тревожно фырча. Николас опустился на колени и принялся изучать местность вокруг. След терялся у высокой скалы. Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на чутье, чтобы проверить отдалённые места.
– Это демоны? – тронул его за плечо Эглаборг, мешая трансу.
– Тролли, – отозвался Николас.
– На северо-востоке их сховища, – навязывал беседу целитель. – После падения ордена демоны пропали или затаились. Мы решили, что эпоха волшебства и чудес ушла безвозвратно, но с вашим появлением сказки начали оживать: ниссе, подкидыш, подхолмовые туаты. Мамины записи, далёкие и отжившие своё, наконец пригодились. Удивительно!
Николас вскинул брови:
– Причём тут я? Туаты напали, когда повесился ваш брат, а измыслили всё, когда вы принимали роды у госпожи Уны. Меня тогда в городе ещё в помине не было. Так что большой вопрос, кто из нас двоих легенды возрождает.
– А может, мы оба! – Эглаборг воодушевлённо потёр ладони. – Значит, нам на роду написано путешествовать вместе.
– Не надейтесь, – осадил его Николас и вручил поводья своего коня.
– Куда? – только и успел спросить целитель, как Охотник, вжимаясь спиной в камень, шагнул на узкий уступ.
В лицо ударил холодный порыв, взлохматил волосы, напоил грудь сладким воздухом. Казалось, ещё немного, и за спиной распахнуться крылья. Один взмах, и он уже в небе, свободный нестись, куда пожелает, не зная ни усталости, ни преград.
Николас встряхнул головой. Не время сейчас.
– Фух, я уж было решил, что вы хотите прыгнуть! – этот целитель ещё и трещит без умолку. Какой из него компаньон? Проще действительно со скалы сигануть. – Так что, будет драка?
– Нет, – Николас неуверенно повёл плечами. – Либо тролли уже далеко, либо скрыли свои ауры. Если последнее предположение верно, то с ними могущественный шаман. Грубой силой с ним не совладать, а хитрости я не обучен. В записях вашей матушки не найдётся средства от тролльих проклятий?
Эглаборг простодушно хмыкнул и полез в седельные сумки за бумагами.
– Потом, – перехватил его руку Николас. – Сейчас надо искать укрытие. В таких условиях лучше уйти, чем драться.
Они вернулись на тропу и двинулись дальше. По соседству с демонами целителя бросать не стоило. Николас бы не простил себе, если бы с ним что-то случилось.
***
Удобное укрытие не попадалось до самого вечера. Они уже перевалили через хребет и начали спускаться, когда показалась отгороженная со всех сторон скалами лужайка. Судя по протоптанной дороге сюда весной выгоняли скот на пастбище, но пока она была свободна. Николас навязал лошадей на траве и отправился собирать дрова для костра, а Эглаборг распаковывал вещи. Ниже шумел мрачный хвойный лес. На солнечной поляне к пеньку притулились первые весенние грибы, похожие на ворсистые орехи. Николас собрал их за пазуху и понёс на бивак вместе хворостом и дровами.
Когда он вернулся, Эглаборг уже отдыхал на еловом лапнике, застеленном одеялами и плащами. Целитель перечитывал записи, видно, искал что-то про троллей. Николас скинул добычу возле выложенного камнями кострища, составил дрова домиком и принялся поджигать.
– Давайте помогу. Я хоть и не огнежар, но с пламенем управляться тоже умею, – Эглаборг опустился на корточки рядом.
Подумав, Николас передал ему огниво. Чиркнув кресалом по кремню, Эглаборг высек искру и поджёг сухие иголки. Охотник вытянул пальцы, раздувая пламя жарче при помощи ветроплава. Взвился горьковатый дымок, затрещали смолистые дрова.
– А тролли нас не обнаружат? – запоздало встревожился целитель, подтягивая одеяло поближе к костру.
– Их следов больше не видно. Дым седой, в вечернем тумане будет не заметен, а темнеет сейчас поздно, из-за скал отсветы вряд ли увидят.
Николас приладил на палки котелок, в который Эглаборг уже набрал воды из текущего с краю лужайки ручья.
– Кстати, эти грибы очень ядовиты. Настоятельно не советую, – предупредил целитель, когда увидел добычу Николаса.
– Почему? Это же сморчки. Мы ели такие на Авалоре, – смутился тот.
– Нет, это местная шелхонь. Её сушат, смалывают в порошок и травят крыс, – покачал головой Эглаборг.
Он забрал грибы себе и принялся их чистить с деловым видом. Николас хмыкнул и вместо грибов забросил в котёл пригоршню овса, луковицу, зубчик чеснока и несколько кусочков солонины.
– Зачем вы едете за мной? Вы мне ничего не должны, правда, – сдался, наконец, Охотник, помешивая вскипающую воду.
– В Урсалии меня больше ничего не держит: ни семья, ни хозяйство. Я всегда мечтал увидеть далёкие земли. Столько диковинок можно изучить, столько новых зелий составить. Я дополню мамины записи и продолжу её исследования. Вам ведь нужен компаньон?
– Да, но он должен быть воином. Я слышал, здесь ещё сохранился Храм Вулкана.
– В четырёх днях пути отсюда к северо-востоку, на отрогах Тролльих гор. Я практиковался там в юношестве. Хотите, покажу дорогу? Только не надейтесь найти там молодых и сильных одарённых. Да и вряд ли кто-то из послушников променяет тёплое местечко на странствия по единоверческим землям.
– Но вы же ведь хотите! – возразил Николас.
– Смерть брата заставила меня взглянуть на многие вещи иначе. Жизнь коротка, не стоит тратить её на прозябание в глуши, когда есть шанс увидеть мир. Соглашайтесь! Зачем вам нужен такой же заносчивый и самоуверенный мальчишка, как вы сами? Он будет оспаривать ваши решения и соревноваться с вами в силе и смекалке. Я же человек зрелый, в боях не участвую и превосходить вас мне ни к чему. Наоборот, я готов взять на себя все хозяйственные заботы: обустраивать ночлег, готовить еду, штопать одежду и лечить. С последним вы без меня точно не справитесь.
Николас представил, что его компаньоном станет кто-то вроде Эдварда. Тогда склок не избежать, а уж сколько времени придётся тратить на то, чтобы доказывать ему свою правоту. Может, и правда, полагаться в бою только на собственные силы? Да, сложно, но тогда никто не скажет, что он слабак и всего добился благодаря другим.
– Ладно, – согласился Николас. – Но есть несколько правил. Первое: не ныть, не пугаться и не болтать, когда мне не хочется. В отличие от огня, сила ветра – в молчании. Ясно?
Эглаборг кивнул.
– Второе: обращаться ко мне по имени.
– А как ваше настоящее имя? – не замедлил поинтересоваться целитель. – Стигс совсем не похоже на имя высокого рода Сумеречников.
– Хорошая попытка. Правило третье: я не высокородный и моё имя Мортимер Стигс. Больше никаких вопросов. Зови меня Морти и обращайся на «ты».
– Согласен! – Эглаборг с готовностью пожал подставленную руку.
Николас ещё не знал, на что подписался.
***
Они благополучно добрались до Гартленда на другой стороне Спасительного хребта. Никакие тролли их не тревожили. В храм они не поехали и сразу направились к границе с Кундией на юго-востоке.
Правила Эглаборг начал нарушать с первого же дня: постоянно ныл, трещал обо всём подряд настолько много, что Николас научился полностью отстраняться от его болтовни и кивать невпопад, когда его о чём-то спрашивали. Целитель пугался практически всего от высоты и бурного течения горных рек до рассказов о демонах. А больше всего бесило подобострастное отношение: предельно вежливое обращение на «вы», «мастер Стигс» и блеск в глазах.
– Взгляни на меня! Какой я лорд? Такой же странник, как и ты, – не выдержал Николас. – Мой отец носит титул, а после его унаследует мой старший брат. Я же как младший должен буду служить и защищать его. Даже самому себе я не принадлежу!
– Но сейчас-то ваши отец с братом остались за морем, вы сами себе хозяин. К тому же лорд даже в лохмотьях остаётся лордом, а дворняга даже в шелках и золоте не сможет изобразить и толики благородства.
– Ой ли, Эглаборг, не ты ли вечно коришь меня за гордыню и высокомерие? – рассмеялся Николас. – Не рождение определяет суть и судьбу человека, а его личный выбор. Так меня учили.
– И я об этом, – целитель лукаво прищурился. – Вас выдают манеры и внешность. Конечно, близорукие невежды этого не заметят, но более прозорливые разгадают с первого взгляда.
– Жаль, что внешность нельзя скрыть так же легко, как имя и ауру, – Николас демонстративно проглотил кусок вяленого мяса прямо с ножа.
В некоторых вопросах Эглаборг проявлял чудеса упрямства, и Охотнику пришлось смириться. Впрочем, в других делах на целителя можно было положиться: из-за особенностей его дара он не мог ни предать, ни навредить. Хозяйственными хлопотами он занимался исправно и готовил очень вкусно. Одним словом, с ним было терпимо, или это Николас сам так себя настроил?
Денег в общую копилку целитель приносил куда больше. Он представлялся травником, и люди с охотой обращались к нему со своими болезнями, потому что единоверческие лекари задирали цены, но со своей работой справлялись плохо. Конечно, они злились, что кто-то отбирает у них кусок хлеба, но Николас с Эглаборгом не задерживались нигде настолько, чтобы оказаться втравленными в свару.
Услуги же Охотника на демонов требовались гораздо реже. Всё больше Николас вскрывал обманы и наветы, с тварями Червоточин никак не связанные. А когда демоны всё же обнаруживались, приходилось решать дело миром: договариваться, искать компромиссы, даже хитрить. Последнее Николас презирал, хотя врать он вынужден был много, особенно о себе. Но, как говорил наставник Гвидион, главное – защита и выживание племени. Гордыня и жажда мести ценятся лишь демонами, для которых собственные амбиции важнее общего блага. Вот и Николас высвобождал меч из ножен, только чтобы размять кости.
Без присмотра учителей начало казаться, что наука забывается, искусство фехтования покрывается ржавчиной, а силы родового дара уходят в землю. Всё больше терзал вопрос: а так ли нужны теперь Сумеречники? Может, на севере, у самой Червоточины демоны ещё опасны, но чем глубже Охотник заходил в людские владения, тем меньше их становилось и тем незначительней была от них угроза.
Что ж, значит, когда он доберётся до Долины Агарти, то со спокойной совестью вернётся домой и будет защищать родных и общину, как желало его сердце.
***
К началу лета они прибыли на кундскую заставу Каплис. Земли вокруг пребывали в запустении, а с лиц людей не сходило мрачное выражение. В таверне Николас познакомился с капитаном рыцарей и тот за кружкой эля поведал о своих бедах.
Новоиспечённый кундский орден, к которому он принадлежал, придумал глупое испытание для новобранцев. Чтобы стать рыцарями, им необходимо было принести яйцо виверны. Естественно, большинство ограничивалось подделками. Виверн-то на всех претендентов не хватало. Но тем соискателям, у которых не было влиятельных покровителей и больших денег, приходилось попотеть.
Один незадачливый юнец всё-таки отыскал виверну и выкрал яйцо из её кладки. Естественно, оно совсем не походило на подделки, которые приносили другие претенденты. Неудачнику никто не верил до тех пор, пока крылатый ящер не явился разорять селения в окрестностях Каплиса. Тогда претендента отправили на бой с виверной, и демон разорвал бедолагу на ошмётки.
Предвкушая славную битву, Николас с радостью вызвался помочь незадачливым рыцарям.
Эглаборг не переставал кудахтать:
– Жуть жуткая! Да эта виверна поди ярдов восемь в длину! А хребет? Вы видели эти острые гребни? И морда клыкастая: проглотит и не заметит! Вот-вот, – он потряс своими драгоценными записями: – Мама пишет, что виверны настолько ядовиты, что в яйца помещают диковинные камни – вирбезы, чтобы детёныши не отравились.
Николас приложил палец к губам, напоминая, что молчание – золото. Обычно этого хватало.
Не терпелось опробовать себя в первом самостоятельном бою. Но боя не вышло.
Не стоило крушить людские поселения, да и выдавать свои способности тоже не хотелось. Пришлось обратиться к хитрости. Эглаборг приготовил пекучий порошок. Повстречавшись с виверной поутру в роще за заставой, Николас швырнул ей в морду начинённый зельем мешочек. Тварь обозлилась и бросилась на него. Тогда он погнал своего коня к дальним скалистым пустошам, где обитали другие виверны.
Не заходя на их территорию, Николас спрятался в пещере. Неподалёку бродил молодой самец с переливающейся голубым и зелёным чешуёй и костяной короной на голове. Заметив его, виверна вмиг подобрела и забыла о мести. Обняла его шеей, принялась хлопать длинными синими ресницами и мелодично курлыкать. Девчонки даже среди демонов… девчонки!
Похоже, она ещё долго будет занята ухаживаниями и выведением нового потомства, а потом о ворах и не вспомнит.
К вечеру Николас вернулся в Каплис за наградой. Живым его увидеть рыцари не чаяли и очень расстроились, потому что платить им не хотелось совсем. После долгих споров хитрецы приписали его к своему ордену и выдали весьма скудное месячное жалованье.
– Оставайтесь с нами, для храбрых юношей место всегда найдётся, – подмигивал рыцарский капитан во время прощания следующим утром.
– Нет, спасибо. Я хочу с колдунами в Эламе воевать, это куда более праведно, чем местное зверьё ради потехи гонять.
Николас стребовал с рыцарей дорожные грамоты на имя Мортимера Стигса из Дорноха и компаньона, как говорил в своей «легенде» на судне. Эти бумаги стоили всех мытарств. Больше никаких трудностей с патрулями и городской стражей не возникало.
***
Так прошло путешествие по единоверческой, но всё ещё диковатой Кундии. В преддверии последнего месяца лета они прибыли в местечко Ужград на границе с Веломовией.
Плотно сбитые из серых досок, красотой городские ворота похвастать не могли, но выглядели достаточно прочно. По обеим сторонам дежурили ополченцы в малиновых плащах с Кундским гербом – скрутившимся в кольцо коронованным ужом. В руках только хлипкие копья. Видно, денег городским властям не хватало. Выглядела стража квёлой и подавленной, да и город за стенами будто затаился в тревожном ожидании.
Спешившись, Николас показал дорожную грамоту и заплатил пошлину за двоих. Лошадей они оставили у коновязи и отправились искать ночлег. Центральная улица вывела их на рыночную площадь. Люди галдели, суетились, купцы предлагали товары, покупатели остервенело торговались, чтобы сбить цену хоть на медьку. Повсюду слышался испуганный шёпот:
– Голубые Капюшоны всю душу вытрясли, ругаются, что город непристойно выглядит, храм неухоженный стоит. Мало денег жертвуем. Так откуда им взяться после войны, деньгам-то лишним? Чего припёрлись-то? На колдунов ведь никто не жаловался, а нет, как мёдом намазано. Постоянно через границу шастаются туда-сюда. Да ещё и детей у Юраты и Гинты забрали. Малых-то за что?!
Николас схватил Эглаборга за локоть и выругался про себя. Не хватало ещё на Лучезарных нарваться. Он с амулетом Кишно, может, и затеряется в толпе, а вот Эглаборга наверняка заметят. К целителям Лучезарные относились лучше, чем к воинам-Сумеречникам, но тоже особой любви не питали.
Толпа начала расходиться в стороны, как море перед кораблём. Николас затолкал Эглаборга себе за спину и прижался к стене ближайшего дома. На другом конце площади показались люди в голубых плащах. Даже с большого расстояния было заметно, как посверкивают их ауры и ко всем зевакам тянутся тонкие мысленити. Видимо, бунтовщиков ищут, а может ещё что. Влипли!
– П-с-с! – кашлянули над самым ухом.
Николас скосил взгляд. Внимание Эглаборга привлекал какой-то незнакомец. Сгорбленную фигуру скрывал линялый плащ, кустистая борода обрамляла сухое морщинистое лицо. Ворот засаленной рубахи слегка отвернулся, на груди показался край татуировки-паутины. Николас достал из кармана деревянную метку и прокатил между пальцами. Сверкнув тёмными глазами, незнакомец едва заметно кивнул и завернул за угол дома. Николас потянул Эглаборга за собой, пока их не заметили Лучезарные. Соседи начали оборачиваться и подозрительно коситься.
Один из Голубых Капюшонов указал в их сторону. Они помчались по узким кривым улочкам. Лучезарные преследовали их, бряцая оружием и крича. Прохожие разбегались в испуге, захлопывались ставни и двери.