Вообще-то это было плохой идеей. Тики счастлив был увидеть вчера этого нового для себя, другого Аллена Уолкера с подчиняющими глазами и мягкой улыбкой… Но еще больше он был бы счастлив, если не видел его следующие два или три дня. Потому что стоит сейчас увидеть Аллена — в любом его амплуа — и можно было окончательно в это влипнуть.
Однако Тики уже согласился помочь, и отступать было поздно.
— Думаю, непростая это будет просьба, — натужно засмеялся он, — не так-то просто, должно быть, найти капитана на корабле, если он не хочет, чтобы его нашли. Но я постараюсь.
Джерри засмеялся в ответ, соглашаясь с его замечанием, и юркнул на кухню.
— Тогда сейчас, погоди минуту, я соберу все в пакет, чтобы было нести удобнее, а то жрет капитан немеряно!
Тики кивнул в пустоту и закусил изнутри щеку, снова задумавшись и на какой-то момент выпав из реальности.
Показывать своего состояния было нельзя, это было определенно чревато. Тем паче, что Тики и сам не знал, в чем это состояние заключается — всю свою жизнь он имел возможность читать только те книги, какие ему давали, и все эти книги были научными. Биология, химия, физика, нейропсихология, бионика… Он должен был быть чрезвычайно умен для того, чтобы стать тем человеком, которого Лулу Белл видела как идеального, однако ни разу никто в Семье не упоминал ни о чем другом. Ни о каких чувствах и речи не шло — они были только в той же книжке по психологии, которая толком и не объясняла их природы. Она давала понять, что их вызывает, но не называла причины возникновения этих реакций в организме.
И потому подчас Тики очень сложно было понять свои чувства. Потому что как можно определить то, чего никогда не испытывал?
Джерри плюхнул перед ним на стойку большой бумажный пакет, доверху наполненный едой, и выдохнул.
— Вот! Он тяжелый, конечно, но я буду очень тебе благодарен, если ты все-таки найдешь капитана и вручишь ему этот пакет. Ну, а если не найдешь, — тут повар махнул рукой, — трофеи твои!
Тики фыркнул, оглядывая пакет размером с упитанного кабанёнка, и подумал, что столько он просто-напросто не съест.
— Я лучше просто верну, — пожал он плечами и, закинув поклажу себе на спину, направился к выходу из столовой.
Искал капитана он долго — часа два, если не три, — заглядывал во все лаборатории, зашёл даже на мостик, где Линали сразу же сказала ему, что в каютах можно и не смотреть: Уолкер почти не находился в своей комнате, лишь иногда, когда заболевал и запирался там дня на три-четыре. Но так как об этом сразу же предупреждала Хев, экипаж особо не беспокоился.
Тики стукнул себя по лбу. Точно, Хевласка, уж кто-кто, а она-то должна знать, где этот гуляющий капитан.
Жаль, правда, что та словно бы тоже пропала.
И Микку пришлось спрашивать у всех, где мог шляться этот чокнутый Уолкер. Джонни сразу же виновато пожал плечами, что, в общем-то, сделали и все остальные. Лави заикнулся, что тот мог сейчас валяться где-нибудь в коридоре — Аллен, оказывается, заваливался спать прямо там, где находился в тот момент, когда ему приспичило. Также он посоветовал обследовать все углы и закутки, чтобы не пропустить его.
Тики ничего не оставалось делать, кроме как последовать его совету.
В тренировочном зале он застал размахивающего мечом Канду, который лишь фыркнул на вопрос о местоположении капитана, но ничего не ответил — вернулся к упражнениям, полностью игнорируя Микка. Честно говоря, почти за месяц, который он провёл здесь, Тики уже успел привыкнуть к такому свинскому поведению азиата, но иногда это всё равно выбешивало.
Но не так сильно, как идиотские шуточки Уолкера.
Мальчишка, как показывала практика, раздражал его сильнее всех и всего на корабле.
Уже к трём часам Микк снова зашёл в крыло с галереей Лави и заметил запертую шестьдесят пятую лабораторию. До этого он подходил уже ко всем закрытым комнатам в надежде поскорее избавиться от еды, и вот эта осталась последней.
И каково же было его удивление, когда дверь открылась.
Тики прикусил губу, борясь со своим любопытством, и вздохнул, проигрывая ему. Он открыл дверь пошире, проскользнул внутрь и снова притворил ее за собой. Лаборатория перед ним казалась довольно обычной — по сравнению с теми, что он видел в блоке Лулу Белл, она была даже несколько устаревшая — а потому неясна была по-прежнему причина ее запечатывания.
Может, у капитана какие-то скрытые секреты или дурные ассоциации?
Впрочем, Тики это не должно было касаться. Главное было в том, что Аллен Уолкер наконец-то нашелся. Потому как он был здесь, в этой самой лаборатории. Сидел за столом напротив целой батареи пустых бутылок спиной к Тики и резко обернулся, когда дверь за спиной парня с легким шорохом захлопнулась.
— Что ты тут делаешь? — недоуменно вскинул брови он, явно честно стараясь казаться сердитым. Выходило у него, однако, не слишком хорошо — он был определенно не в форме.
— А я… — Тики замер, совершенно не зная, что делать. Такого он уж точно не ожидал. — Завтрак вам принес…
Уолкер тихо засмеялся, как видно, заметив ярко отразившееся за его лице недоумение, и уронил голову на руки.
— Прекрасно!.. На самом деле, — он вскинул голову и обернулся к Микку на вертящемся стуле всем корпусом, — я не планировал сегодня завтрак… Но проходи, раз уж пришел.
Тики повиновался, отчего-то совершенно выбитый из колеи и ошеломлённый. В руке у капитана была бутыль с… каким-то алкоголем. Микк не разбирался в этом — матушка Лу спиртное не переносила, а потому в лаборатории были только медицинские настойки, которые внутрь не употреблялись.
Уолкер же выглядел с бутылью янтарной жидкости… комично. Слишком мелкий, встрёпанный, с румянцем на щеках и весь такой плавный, медленный — совершенно другой. Не наглый, не насмешливый, не серьёзный, не злой.
Но какой-то неуловимо хрупкий и печальный.
Тики отмахнулся от глупых мыслей, отчего-то даже стыдясь их, и поставил пакет с едой прямо перед капитаном.
Тот даже не отреагировал — лишь пригубил бутыль, зажмурившись, и довольно выдохнул.
— Ну и чего ты так на меня смотришь? — хохотнул он спустя несколько секунд, озорно щурясь и склоняя голову набок. — Ни разу коньяка не видел, что ли?
Тики растерянно повел плечом и прикусил щеку изнутри — это был единственный выдающий его нервы жест, который можно было совершить незаметно. Парень чувствовал себя неловко стоящим вот так перед Уолкером и глядящим на него сверху вниз.
В конце концов он вздохнул и все-таки взъерошил себе рукой волосы, вызвав у Аллена этим удивленную улыбку.
— Вообще-то… нет.
— Как и детей, видно, да? — тут же отпустил в его сторону шпильку капитан.
Тики ничего не оставалось, кроме как снова пожать плечами.
— Как и детей, вы правы.
— Из какой же ты дыры такой умный-то вышел, а? — засмеялся капитан, снова приложившись к бутылке. — Хочешь? Нужно же когда-нибудь начинать, — объяснил он в ответ на удивлённый взгляд Тики. — Ну чего ты такой скромный? Давай, садись, — мальчишка неожиданно сильными руками схватил его выше бедер и усадил на стул рядом, — а теперь пей, — хохотнул он, налив алкоголь в какую-то стакановидную колбу и протянув её ошеломлённо хлопающему глазами Микку.
— Лучше… не стоит, — мотнул головой тот, чувствуя, как внутри все будто переворачивается, и упорно игнорируя вопросы о том, откуда он такой взялся. Лучше не знать об этом, никогда не знать…
Капитан тянул гласные, но несмотря на солидный ряд пустой тары явно был не так уж и сильно пьян.
И — снова улыбался и смеялся почти совсем как вчера. Только еще немного грустнее.
— Как это не стоит, а? — Аллен толкнул его коленом по бедру, так в итоге и оставляя их соприкасаться (и Тики было ужасно жарко от этого — не потому что у капитана было горячее тело, нет, просто от самого факта происходящего бросало в жар), и комично надул губы. — Это марочный коньяк, Тики! От такого нельзя отказываться!
Он сердито насупился, буквально заставляя Микка взять колбу в руки, и мимолётно коснулся пальцами правой руки (сегодня, кстати, она была без перчатки, в отличие от левой), отчего у Тики по спине пробежалось стадо крупных мурашек.
— Я… я не разбираюсь в этом, капитан. Лучше… в-вы… сами пейте, — пробормотал он, внезапно чувствуя себя совершенно мальчишкой. Как же стыдно, чёрт подери.
— Назови меня по имени, а, — вдруг спустя несколько минут молчания, в течение которых Тики осторожно поставил колбу на стол, выдал Уолкер.
Микк замер. Коньяк обжег ему горло и спустился жидким огнем в желудок. На глазах чуть выступили слезы, и он моргнул и мотнул головой, чувствуя, что ему становится еще жарче.
Капитан тихо засмеялся, снова щуря сияющие глаза, и быстро щелкнул его по носу. И — еще раз попросил:
— Ну же. Назови меня по имени, Тики.
Тики приоткрыл рот, растерянно шевельнул губами, так и не издав ни звука, а потом все-таки выдохнул:
— А-аллен…
Аллен склонил голову набок, сверкая на него глазами из-под рыжей челки, и тут только парень понял, что все последние сутки мысленно на автомате называет его по имени.
Опасно. Опасно. Слишком опасно. Так опасно, что впору уже бить тревогу и сбегать отсюда ко всем чертям.
Но Тики не хотелось сбегать.
Он впервые не хотел сбегать. Ему впервые было так… хорошо где-то.
— Ну во-о-от, — довольно протянул капитан, хлопнув его по плечу. — Зови меня теперь по имени, хорошо? И давай на ты, а то я ж младше тебя, а ты ко мне… словно я старик какой-то, — засмеялся Уолкер, покачав головой, словно сказал только что что-то очень смешное.
— Но ведь… — Тики запнулся и мотнул головой. — А сколько вам… — он прикусил губу, поймав веселый взгляд Аллена, — тебе… вообще лет?
— Мне восемнадцать, — коротко усмехнулся тот и машинально, уже явно отточенным годами привычки движением, зачесал себе пальцами волосы куда-то за ухо. — А тебе сколько? — он снова приложился к бутылке и подлил коньяка Тики. — Явно больше двадцати.
— Мне… двадцать три, — все еще немного сомневаясь в том, что целесообразно начинать говорить о чем-то таком, все же ответил он. И — озадаченно нахмурился. — Но… В таком случае, большинство людей на корабле старше в… тебя. Они-то называют тебя капитаном.
Аллен отставил в сторону бутылку и уронил голову на скрещенные руки, снова оказываясь немного ниже Тики.
— А у тебя голос красивый, — с улыбкой заявил он. — Даже отзываться приятно. Позови меня еще раз.
Микк замер, задушено сглотнув. Это было неприемлемо хорошо, чтобы оказаться правдой. Уолкер же из него верёвки таким образом скоро вить будет. Просто посмотрит ласковыми глазами, моргнёт пару раз, улыбнётся легко и всё — Тики его рабом навечно будет.
А ведь ему этого совершенно не хотелось!
Но, чёрт подери, противиться этому было сложно.
Тики, чтоб тебя, соберись, тряпка половая!
— А-аллен, — выдохнул он.
Идиот ты, Тики, половая тряпка без собственного мнения.
Капитан улыбнулся ему, подняв руку и мягко скользнув по щеке горячими пальцами, а потом вдруг снова щелкнул по носу — и на секунду опять приложился к своей бутылке. И вздохнул.
— Жуткое дело, когда ты хочешь напиться, но почти совсем не пьянеешь, — он на секунду скривил губы, словно действительно сетовал на прозаичность ситуации, и посмотрел Тики прямо в лицо. — Спрашивай.
Микк нахмурился, чувствуя, как потеют ладони и горят скулы (это было наверняка ужасно заметно, потому что он всегда был ужасно бледен и просто ненавидел эту свою бледность).
— О… о чем спрашивать?..
Аллен вскинул брови.
— Ну ты ведь наверняка хочешь меня о чем-то спросить. Так спрашивай.
Тики неловко сглотнул. Это было жутко неудобно, ему было стыдно, щёки пылали, и он хотел сбежать отсюда как можно дальше, чтобы не видеть ласкового и непривычного капитана.
Чтобы не привязываться к нему ещё больше.
Микк скользнул взглядом по бледному лицу Аллена, по гладкому шраму, по пятиконечной звезде, словно бы выжженной раскалённой печаткой, и не сдержался.
— Ваш… твой шрам, откуда он? — выпалил он на одном дыхании.
Уолкер недовольно скривился, словно бы увидел что-то очень противное, и сердито взглянул на уже пожалевшего о своём вопросе Микка.
— Ну Тики, ну нормально же сидели, — проворчал капитан, тяжело вздохнув, и посмотрел в стену пустым серым взглядом. — Я же вчера говорил, ты, что, не слышал? Были плохие дяди, которым захотелось поразвлечься, и маленький Аллен, у которого силёнок отбиваться тогда не было. Вот они и развлеклись, — пожал он плечами, иронично усмехнувшись.
Тики почувствовал себя еще большим мальчишкой, чем до этого, и прикусил губу, уже совершенно не скрывая своего смятения — не зная, как его скрыть и боясь двинуться с места. Одно неверное действие или слово — и этот новый, другой, завораживающий Аллен Уолкер исчезнет.
Тики страшно было попадаться в эту ловушку.
Он не хотел, чтобы этот ласковый Аллен исчезал.
— Я… Прости…те…
Нет, так определенно не должно быть. Это было ужасно неловко, странно, дискомфортно и… и…
Наверное, это зовут смущением.
Аллен посмотрел ему в глаза нечитаемым долгим взглядом, словно сканировал, что-то искал, изучал, а потом рассмеялся, радушно потрепав по волосам.
— Прощаю, так уж и быть, — великодушно заметил он, усмехнувшись, — но только если ты ещё разок позовёшь меня, — хитро закончил юноша, лукаво сощурив глаза, и Тики захотелось провалиться под землю, чтобы не показывать своего ужасного смущения.
И, конечно же, парень снова позвал его по имени слегка севшим от волнения голосом, тут же облизывая пересохшие губы и совершенно не представляя, куда себя деть. Во рту, как и в желудке, все тоже словно горело, как будто он откусил от того сушеного перчика, который зачем-то висит у Джерри над столом в кухонном отсеке. Буквы имени перекатывались на языке как сладкие шарики, и…
Черт.
— А теперь давай попробуем еще раз? — усмехнулся Аллен. — Наверняка у тебя есть вопросы поинтереснее, верно?
Тики закусил губу, и капитан вылил в себя ещё четверть бутылки, даже не поморщившись, хотя Микка уже просто от запаха кривило.
— Почему на корабле… женщины? — задал он давно интересовавший его вопрос, и Уолкер одобрительно закивал, вновь потрепав его по голове и распушив собранные в низкий хвост волосы.
— Вот это уже другое дело, молодец, — улыбнулся он. — Они все из лабораторий. У Линали были слабые тазовые кости и больные ноги, отчего её отправили на опыты ещё в детстве. Её лаборатория была первой, которую я разрушил. Комуи ещё тогда умолял меня помочь ему, и я не мог просто отказать. Лоу Фа бесплодна, и её отправили в лабораторию где-то в Индии, кажется, где исследовались возможности возвращения женщинам фертильности. Миранда же была подопытной в Африке, у неё проблемы с концентрацией внимания, и она вообще очень слабенькая. Я уничтожил все те лаборатории и выживших отправил в Орден, но эти трое… захотели пойти со мной. Я не мог отказать, — пожал Аллен плечами, словно это было что-то очень обыденное и простое. — Вообще, все на корабле, кроме Джонни, лабораторные крысы, — зло выплюнул он.
— То есть… и вы… ты?.. — выдохнул Тики быстрее, чем успел подумать, и досадливо прикусил язык.
На секунду у него даже сложилось ощущение, что когда Аллен трогает его волосы или еще как-либо его касается, то просто отключает Тики мозги.
Капитан же в ответ удивленно вскинул брови — и тут же скривился, на секунду снова превратившись в того неприятного типа, которого всем обычно и демонстрировал.
— Что?.. Не-е-е-т! Я не… — он нахмурился и спародировал Адама: — экспериментальный образец! Что бы там себе этот маразматик ни напридумывал, — на этом Уолкер все-таки зашипел, — я ему не принадлежал и принадлежать не буду!
— Значит, — Тики не знал, как задать этот вопрос и не получить вопроса в ответ. — Значит, ты… За свою свободу борешься? Зачем же тогда ты разоряешь лаборатории и переправляешь людей в Орден? В знак протеста?
Аллен перевёл на него недоуменный взгляд, полный какой-то необъяснимой злости, и опустил голову набок.
— А что, похоже, что я всё это устроил, чтобы свою шкуру спасти? — неприятно скривился он, вновь уродуя лицо ломаной линией шрама. И Тики прикусил язык, проклиная своё идиотское любопытство.