Итак, как бы ей не было больно и горестно, французская привычка к интриге заговорила в ней в итоге в полную силу, начиная новую игру.
Но для начала, маркиза намеревалась дать понять герцогу, что они по-прежнему друзья.
Выждав день, необходимый для того, чтобы страсти улеглись, она написала ему письмо, осведомившись о визите, что не входило в их привычку. Но тем самым Луиза давала понять Францу, что решила поменять свое к нему отношение.
На следующий день, получив от герцога утвердительный ответ, она уселась в седло и отправилась к нему в гости.
По дороге маркиза приходила в себя, взывая к своей сдержанности и здравомыслию, чувствуя как боль в ее сердце то поднимается, то утихает, смиренная разными доводами рассудка.
Свежий воздух придал ей силы и освежил голову, пробуждая от тяжелого сна этих двух дней и от душных помещений ее дома.
Уже подъезжая к особняку, Луиза взбодрилась до той степени, что на ее губах заиграла легкая неизменная улыбка.
Вот она влетела в гостиную своей обворожительной, легкой походкой, принеся с собой запах лавандового масла.
Франц уже ожидал ее и поприветствовал более сдержанно, чем обычно, глядя на нее напряженным вопросительным взглядом.
— Не беспокойтесь, я здесь не затем, чтобы нарушить ваш покой. — произнесла она, гордо подняв голову и вскинув на него прямой взгляд. — Друзья?
Она сняла перчатку и подала ему руку в знак примирения. Он взял ее и ответил:
— Что до меня, то вы не переставали быть моим другом ни на одну минуту и ранее. Не знаю, как насчет вас….
— Я хотела бы принести свои извинения за тот вечер. Я немного переусердствовала с вином, оно ударило мне в голову и я плохо себя контролировала. Мне хотелось бы, чтобы мы забыли об этом с вашего позволения.
Герцог сверлил ее взглядом, стараясь понять очередная ли это интрига или чистосердечное признание. Но маркиза, смотрела на него прямо, без утайки, без смущения, сохраняя свою улыбку, более он ничего не увидел.
— Как вам будет угодно.
— Раз так, вот и прекрасно. Тогда в знак возобновления нашей дружбы я приглашаю вас на конную прогулку, которую устраивает мадам Уитклиф на неделе. Вы принимаете приглашение?
— А могу я узнать список приглашенных?
— О, вы их всех знаете! Никого лишнего.
Герцог ответил утвердительно. Задав еще пару организационных вопросов. После чего, он спросил у Луизы не желает ли она чаю, но ей вовсе не хотелось находиться в компании герцога. Рана еще была свежа, между ними чувствовался холод лишь только она переступила порог этого дома. Поэтому сообщив тому, что ей еще предстоит на дню совершить пару визитов, она покинула его.
14
Ровена сидела на кушетке, подобрав к себе ноги и положив на колени книжку, она погрузилась в свои мысли, в общем-то, что часто происходило во время чтения, когда из сюжета в котором жили герои книги, она переносилась в свой собственный мир грез, где у нее были свои главные действующие лица. Так и сейчас она думала о Франце, рисуя в своем воображении яркие картины.
В дверь постучали.
— Прошу прощения, миледи, к вам пришли — произнесла горничная. Ровена вскинула на нее удивленный взор, зная, что она точно никого не ждала сегодня.
— Но кто же это, Катрина?
— Господин Уорвик.
Ровена уронила книгу и вскочила, изобразив на лице испуг.
— Как?! Неужели он? Но почему он ничего не сообщил о своем визите и явился вдруг так неожиданно?
— Даже не знаю, миледи, вы желаете, чтобы я уточнила?
— Ах, боже мой, нет! Помоги мне побыстрей привести себя в порядок.
Ровена забегала по комнате, стараясь собраться с мыслями, из-за чего горничной пришлось следовать за ней по пятам.
Наконец девушка спустилась вниз, где ее ожидал Виктор.
Юноша выглядел бледнее обычного и, казалось, будто его терзала какая-то мысль, из-за чего он переминался с места на место.
— Виктор! Это вы? Какая неожиданность! Но что случилось? Почему вы пропали и теперь являетесь к нам таким странным образом?
Юноша поприветствовал Ровену. При взгляде на нее его лицо как-то просветлело и в глазах заиграл нежный блеск.
— Я приношу свои самые глубокие извинения, Ровена, и для меня самого это путешествие стало большой неожиданностью. Мне очень жаль, что я напугал вас, но поверьте, ничего страшного, со мной все в порядке.
— Почему же на вас лица нет? Мне кажется, будто вы очень устали.
— Я приехал в Беркшир сегодня утром и как-только смог немного отдохнуть с дороги и переменить костюм, то тут же отправился к вам. Есть ли у вас возможность уделить мне некоторое время и прогуляться со мной по вашему саду и я вам все объясню?
— Конечно! Для вас у меня всегда есть время. Пойдемте.
Молодые люди вышли в задний двор, где был разбит сад, не особо большой, но позволяющий сделать неспешный круг в десять минут.
В то время за дверью за ними следила тетушка Элизабет. Горничная уже доложила ей о визите молодого человека. А как раз в этот день утром она получила неожиданную весть от графа и теперь смотрела на эту пару, стараясь разглядеть их лица. Она решила не показываться им на глаза, дабы не смущать их своим присутствием.
— Итак, я не в силах тянуть время, мучая вас и себя, я вижу как вы переживаете. Помните ли вы мое последнее письмо? — получив утвердительный ответ, юноша продолжил. — Так вот, подозрения мои не были беспочвенны, не зря я старался не терять бдительность, наблюдая за матерью.
После того, как я отправил вам письмо, моя жизнь проходила в том же виде. Каждый день я наблюдал у нас леди Гарсфилд и в моей матери видел желание нас сблизить. Она уже начала не на шутку поговаривать об отъезде в Бат, а когда я не поддержал ее, то принялась упрекать меня совершенно необоснованным образом. Я не выдержал и потребовал у нее объяснений, сообщив ей о своих подозрениях на ее счет, подкрепив свои предположения разными доводами. Она поначалу сопротивлялась, но потом сдалась, когда я объявил ей, что не поеду никуда и не выйду более к леди Гарсфилд, если она мне не скажет в чем дело.
Оказалось, что моя матушка посчитала кандидатуру леди Гарсфилд самой подходящей из всех, даже не спросив на то моего мнения. И отъезд ее из Беркшира, головные боли и все ее поведение было ею придумано лишь затем, чтобы отдалить меня от вас. Она надеялась, что пригласив к нам эту юную особу, и будучи вдали от вас, я быстро ею очаруюсь. Но как она ошибалась! Как она неслыханно себя повела!
Ровена, слушая речь Виктора то краснела, то бледнела, чувствуя в своем сердце горечь вины за произошедшее, готовая броситься к Виктору и умолять его вернуться домой и помириться немедленно с матерью.
Юноша все продолжал свою речь:
—Итак, я сообщил ей об этом, а так же о том, что эта леди меня совсем не интересует и интересовать никогда не будет. Что все мои мысли и мое сердце остались в Беркшире. И что все ее потуги совершенно напрасны. Более того, бесчестно было бы поступать подобным образом по отношению к вам, учитывая то, сколько времени мы провели вместе. И так же мы имели честь принимать вас у себя не один раз, как дорогую гостью. Мне очень жаль, что мадам повела себя подобным образом, на нее это совсем не похоже, а так же мне жаль, что в эту историю оказались втянуты вы, Ровена.
Но, подождите, я вижу вы пытаетесь мне что-то сказать и даже знаю что. Хочу просить вас не умолять меня вернуться назад, это дело чести и совести. Я оставил мадам одну, наедине со своими мыслями, сообщив ей твердо о своих дальнейших планах. И я не намерен их менять, что бы вы мне ни сказали. За нее вы можете не волноваться, она скоро успокоится и признает свои ошибки, вот увидите, а я, как примерный сын, буду этому только рад. Кроме того, чтобы успокоить вас, я заручился поддержкой отца. Он в курсе всех дел и интриг моей матери и полностью со мной согласен. Он так же считает, что речь идет о чести и достоинстве семьи. Никогда и никто еще не страдал от наших интриг и никого мы не делали никогда предметом бесчестья и сплетен. Поэтому знайте, отец полностью на моей стороне и просил передать вам свое почтение и глубокое к вам уважение.
— Так значит, вы поссорились из-за меня со своей матерью? — с горечью осведомилась Ровена. — Мне очень неприятно об этом думать. А не думали ли вы о том, что она может оказаться права?
— Как?! И вы туда же? Неужели вы не желаете поддержать меня в моих устремлениях? Если бы я так не дорожил вами, то поверьте, не пошел бы против воли матери!
— Да, но, ваша матушка права, ведь ее занимают чисто материнские мысли о счастье и удаче своих детей. Разве каждый из родителей не хочет видеть, как его ребенок живет в достатке? Не вините ее, Виктор.
— Я не виню ее. Я злюсь на нее лишь за то, что она позволила себе сколотить из этого всего неплохую интригу, она решила поиграть с моими чувствами.
Если бы она высказала мне напрямую что думает о нашей с вами дружбе, то у нас получился бы более продуктивный диалог. А так она плохо отнеслась к вам, ко мне, и чуть не повредила авторитету нашей семьи.
— Но Виктор, она действовала так не из пустых побуждений…. ее действия были осмысленны и продуманы…. Вы же знаете что я…. — Равена запнулась, чувствуя, как неприятно ей говорить о своем положении, — я хоть и единственная дочь графа Шерфордского, но наша семья не так уж и богата. Мадам Уорвик решила, что для вас она может подыскать кандидатуру получше, и в этом она права.
— Ах, зачем вы мне это говорите сейчас? Разве мои действия не доказывают вам, что мною тоже уже отлично все продумано и взвешено? Разве я стал бы перечить матери из-за каприза? Вы думаете, меня пугает то, что мое состояние лишь немного превышает ваше?!
Я хотел бы поговорить с вами не только об этом, раз уж вы завели речь.
Я хотел бы сказать вам, что питаю к вам самые нежные чувства и очень вас уважаю и ценю….
Виктор почувствовал, как волнение и без того жившее в нем с самого въезда в Беркшир, теперь нарастает все больше и больше, сдавливая грудь и путая мысли. Он тысячу раз думал о том, что скажет Ровене, но сейчас речь его претерпела необратимые изменения из-за волнения. И теперь он старался лишь не поддаться ему полностью. Он остановился, не в силах более мерить круги по саду, и повернулся к Ровене. Та тоже была бледна и напугана и не поднимала на него глаз.
Виктор взял ее руки в свои, так нежно и легко, как только возможно, желая лишь слегка коснуться их.
— Я долго думал об этом и не вижу, почему мои мысли могли бы встретить хоть малейшее препятствие, поэтому я написал вашему отцу на днях.
— Вы написали моему отцу!? — воскликнула Ровена, подняв вдруг свой пылающий взор на Виктора. — Боже мой, и что же вы ему написали?
— Я просил у него вашей руки, Ровена.
От этой фразы бедняжка охнула и ее колени вдруг ослабли, не в силах держать вес тела. Виктор смотрел на нее с напряжением и ожиданием, заметив, что ей нехорошо, он обхватил ее за плечи и подвел к скамейке.
— Я понимаю, моя дорогая Ровена, что эта новость шокировала вас, да и вся наша сегодняшняя беседа. Представляю, сколько всего вы натерпелись за эти минуты. Я просил вашей руки у графа, да. Но подумал, что из уважения к вам, обязан поговорить и с вами и спросить вашего мнения на этот счет. Я не хотел, чтобы эта новость стала для вас ударом и, так как я желаю вам добра, то решил сказать вам сразу же. Хочу, чтобы вы знали: все зависит только от вас. Вы сами должны принять решение и не слушать никого.
Ровена, оглушенная, почти не слышала последующие слова Виктора, в голове ее осела только одна его фраза и она прокручивала ее в мыслях, стараясь донести смысл до сознания.
— Но, но я не могу так скоро….боже мой, Виктор…. это так неожиданно, право я… я затрудняюсь…. — начала было она, силясь поднять свой взор. Из-за чего юноша решился сжать ее руки в своих посильнее и произнес с жаром:
— Не беспокойтесь вы так! Я не требую от вас ответа сейчас же, но лишь прошу вас подумать. Я понимаю, что вам тяжело и вы не ожидали ни моего визита, ни этого разговора. Вы наверняка рассчитывали услышать эти слова при более приятных обстоятельствах.
Сегодня я пришел лишь с тем, чтобы открыть вам свои чувства. Прошу вас заметить, ради бога, что я не прошу вашей руки официально, я просто написал об этом вашему отцу, но решать здесь только вам. Если вы чувствуете ко мне то же, что и я к вам, это было бы самым дорогим подарком для меня! Но я не буду терзать вас сейчас своими желаниями, но попрошу вашей руки официально, когда буду уверен во взаимности, милая Ровена. Поэтому теперь прошу подумать в спокойствии и тишине обо всем, что я сказал. Но только прошу не думать слишком долго. Вы же знаете, как мне будет тяжело все это время. Чем быстрее вы дадите ответ, тем быстрее мое сердце разрешится от бремени. Скажите, могу ли я рассчитывать на взаимность? Даете ли вы мне хотя бы маленькую надежду?
— Вы знаете…. конечно, я очень тронута вашими речами, тем более они совершено неожиданны для меня…. — Ровена силилась подобрать слова и постараться успокоить свои разбушевавшиеся чувства с тем, чтобы понять что она чувствует на самом деле. — Действительно, вы очень милый молодой человек и прекрасный друг. Мне очень уютно и хорошо с вами, у нас много общих интересов и, кажется, вы понимаете меня во всем. Правда, я очень дорожу вами….
— Значит, у меня есть надежда! Боже, какое счастье! — перебил тихую речь девушки Виктор, воспаряя к облакам мечты. Ровена было открыла рот с тем, чтобы сказать, что он не совсем ее правильно понял, но юноша все продолжал говорить, пребывая в порывах воодушевления. Когда же он остановился, то девушка уже была не в силах произнести что-либо вообще.
— Но не будем более об этом. — сменил тему Виктор. — Я вижу, как вы устали. Я и сам еще недостаточно отдохнул и признаться эта беседа стоила мне огромного душевного надрыва. Я оставляю вас, дорогая Ровена, но могу ли я рассчитывать, что пока вы думаете, мы сможем видеться время от времени? Если вас не будет смущать моя компания, конечно же, после того, как вы узнали о моих к вам чувствах.
— Если вам угодно, мы могли бы видеться. — выдавила из себя Ровена, чувствуя, что вряд ли найдет в себе силу, чтобы смотреть на Виктора так же, как и ранее. — Но прошу вас, мне действительно нужно подумать. Я буду вам очень благодарна за….
— О, конечно же! Обещаю вам, что не стану тревожить вас слишком часто. И помните, я буду слушать только вас и ваше желание для меня закон.
Молодые люди распрощались. Виктор отправился к себе, уже в гораздо лучшем расположении духа, чем находился до встречи со своей возлюбленной, а Ровена, напротив, в большем смятении и растерянности, чем когда спустилась к Виктору. Однако бледность ушла с ее щек, и теперь их заливал нежный румянец. Признание Виктора сначала привело ее в сильнейшее смущение, но войдя в гостиную, она чувствовала как в сердце клокочет возбуждение, смешанное со смутным чувством удовольствия от того, что ей открыл чувства и предложил свое сердце такой видный мужчина.
Она прошла в свою комнату никем не замеченная и раскинулась на канапе, прикрыв глаза.
Жизнь закружила ее в круговороте в последнее время в полную силу, не давая отдыха ни ее сознанию, ни сердцу. События сыпались, словно снег, одно за одним, не позволяя ей как следует все обдумать или взвесить.
Так и сейчас, не будучи готовой к подобному повороту судьбы, Ровена с тревогой воображала то, что могло бы с ней вскоре произойти. Если бы только то было в ее силах, она бы желала узнать как можно быстрее является ли ее симпатия к герцогу фон Ламбергу взаимной или ей лучше избрать новый путь. Она спрашивала себя являются ли ее чувства к Францу препятствием к замужеству с Виктором, и сможет ли она отказаться от своей химеричной мечты в пользу реальной жизни.
Здесь в ней заговаривал рассудок, приводя свои доводы в пользу того, что стоило бы согласиться на предложение Виктора, раз он ей был симпатичен и вызывал только самые добрые чувства. Так же он вторил, что необходимо немного времени и все вызванные ранее герцогом чувства улягутся и рассеются, если она соизволит направить свои устремления в сторону более реалистичной судьбы, которая уже протягивала к ней руки.