Ленка взяла трубку сразу, как будто караулила у своего древнего треснувшего аппарата всю ночь:
-- Да?
-- Зачем ты живешь? - спросила Фея.
-- Что?
-- Он у тебя есть?
-- Кто?
-- Смысл жизни.
-- Есть, - подумав, ответила Ленка. - хочу Ванечку поступить в институт. И еще поехать в Прагу.
-- А если у меня нет сына и в Чехию я не хочу?
-- Значит, тебе надо пойти в парикмахерскую.
-- Зачем? - удивилась женщина, коснувшись седой прядки чуть выше виска..
-- Я не поняла, ты хочешь обрести смысл жизни или нет?
-- Наверное хочу, - не совсем уверенно согласилась Фея.
-- Тогда иди и записывайся на стрижку. И покраску. Хорошо бы еще маникюр сделать.
-- Лен, я не понимаю, зачем...
-- Не понимаешь -- слушай знающих людей, - отрезала Чума. - Изменишь прическу -- изменишь себя, ясно?
-- Да...
-- Та, которая сейчас разговаривает со мной и ходит с неприличной сединой никакого смысла не видит. Правильно?
-- Правильно.
-- Так вот, вдруг новая Натали это сверхзнание обнаружит? И вообще, мне всегда умные мысли приходят в парикмахерской. В голове места мало, так что либо мысли - либо волосы. Стоит лишнее состричь, мысли ка-а-ак ломанутся...
-- Ладно. Куда мне идти?
-- Я сейчас тебя к своему мастеру запишу в "Челку". Перезвоню, жди!
Фея положила трубку и подошла к зеркалу. Люди очень большое значение придают внешности. Собственно, она уже так долго жила здесь, что тоже научилась на бегу подкрашивать губы блеском, размазывать по бровям тушь для ресниц и со знанием дела говорить "этот цвет уже не в моде".
"Может быть, мне просто пора уйти? - подумала Фея. - Я и так задержалась дольше, нежели позволительно". Отражение покачало головой. Оно еще не решило. "Что ж, пойдем в парикмахерскую. Новый опыт, по крайней мере", - Фея подняла не успевшую зазвонить телефонную трубку:
-- Я готова.
-- Молодец. Ирина ждет. Я сказала, что ты -- моя лучшая подруга и немножко ведьма, так что тебе сделают скидку.
-- Отлично, - вяло согласилась Фея.
Опустившись в кресло салона красоты, она задумалась. Память почему-то подводила ее. Фея не помнила, что было до того, как это тело стало ее пристанищем и что будет после. Вернее, знала, что дальше не будет ничего, но раньше эта мысль не казалась ей интересной. Сначала есть я, а потом -- оно. О чем тут думать?
Но по мере того, как ее голова покрывалась пластмассовыми гроздьями бигуди, Фея все с большей настойчивостью катала на языке непонятное слово. Ничего-ничего-ничего-ничевони-чевони-чевони... Слово выцветало на глазах. Рассыпалась кусочками облезающей краски. Фея вдруг представила старую рассохшуюся дверь. Скрипучую, ворчливую, вонзающую в неосторожного посетителя занозы и норовящую стукнуть его по лбу. Заглядывать в замочную скважину смысла было страшно. Взглянешь издалека: кажется, просто черная точка, но если приложить глаз к самому отверстию, можно увидеть того, кто скрывается в чернильной взвеси ничто. Есть ли тебе место в этой глубине? Фее стало жутко, но чернота уже не давала отпрянуть. Фея вглядывалась в нее изо всех сил, так парашютисты глотают летящее рядом небо: жадно, отчаянно, на грани удушья. "Ничего-ничего-ничего -- шептала Фея, пытаясь зацепиться взглядом за клеенчатую синеву парикмахерского фартука. "Фартук будет, а я -- нет. Странно", - удивилась Фея. И вынырнула.
Вокруг ее головы клубилось чернильное облако. Казалось, в нем еще можно было прочесть что-то важное, сокровенное, но Фея решительно тряхнуло волосами.
-- Вам нравится? По-моему, очень стильно получилось, - улыбнулась парикмахер Ирина, легкими движениями сметая с пола седые волосы.
-- Да. Спасибо. Просто захватывающе, - Фея поднялась и вышла на улицу.
Брести по улицам города было приятно. Никакие двери не караулили за углом, а ветерок ласково сдувал зазевавшиеся волоски с водолазки. В сквере Фее попалась смеющаяся парочка: девушка в огромном полосатом шарфе и очень коротко стриженый молодой человек. Фея остановилась, наблюдая через витрину, как они хохотали, стараясь запихнуть озябшие руки в рукава друг друга.
Ей чего-то хотелось. Но не этого. Не удобных, мягких от долгой носки отношений-джинсов, а вечернего платья с корсетом, туфлями на шпильках и драгоценным колье, которое чуть-чуть натирает шею. И пусть это великолепие она сможет надеть лишь раз в жизни. Ненадолго. Заплатив ломотой в ногах, неделями строгой диеты и годовыми накоплениями. Зато после такого не жалко будет уйти. И остаться в живых тоже будет не жалко. Почему, ну почему с ней не случается ничего подобного?
Хорошо бы быть юной, восторженной, верить в вечную любовь и предназначение. Почему я не могу быть как та девчонка? Фея почти увидела себя такой -- милой, большеглазой, с легкими пушистыми волосами, смешными локончиками подпрыгивающими на ушах. Пусть он скажет "я не могу жить без тебя" или "я умру у твоих ног". Да, именно так "Я умру у твоих ног". Он будет великий... великий... В общем, какой-нибудь Великий, но бросит ради меня все. Нет, я брошу ради него все.
-- Глупо, - тихо сказало сердце, ритмично чередуя систолу с диастолой. - Ты не такая. Он не такой. И кроме того, в твоей жизни нет никакого "Его".
-- Но почему? Почему нет-то? - жалобно вздохнуло тело.
Фея проигнорировала светофор и, забывая касаться асфальта, перелетела через дорогу. Она встряхнула мобильный и тот послушно отозвался громкой трелью.
-- Алло?
-- Это Андрей. Из зоопарка.
-- Я знаю.
-- Откуда?
-- Хотела, чтобы Вы позвонили...
-- Значит я позвонил не зря, - обрадовался голос в трубке. - Хотите снова посмотреть на мир моими глазами? Я так понял, вас интересуют эксперименты.
-- Нужен новый сеанс гипноза?
-- Я приглашаю Вас на прогулку по набережной. Сегодня в четыре часа. Можно?
-- Я приду, - спокойно ответила Фея. Немного подумала и улыбнулась.
Он стоял у памятника и был даже немного похож на бронзового всадника. Нет, коня у Андрея, конечно, не было, но напряженное ожидание, как будто накопившееся за десятилетия, проведенные в аллертной позе, сквозило в обеих фигурах. Фея не опоздала: никогда не знаешь сколько времеи на самом деле осталось, зачем им разбрасываться? Она тихо возникла рядом с тяжелой тумбой постамента и сказала:
-- Добрый вечер.
-- Я боялся, что ты не придешь, - выпалил Андрей и сам удивился этой детской горячности. "Соберись, старик, - мысленно рявкнул он. - Где твоя мужская гордость, в конце концов? Она вытерла о тебя ноги, а ты радуешься, как теленок".
-- У тебя... вас... новая прическа.
-- На "ты". Ленка объяснила мне, что я была не права. Извини. Я не хотела тебя обидеть.
-- Проехали. Как ни странно, химия тебе даже идет.
-- Почему странно?
-- Твой образ не терпит фальши, в нем и так достаточно загадки. Раньше ты была такая... отстраненная, а сейчас похоже, будто вокруг твоей головы сгущается тьма. Ты позволишь мне снимать?
-- Хорошо. Я должна что-то делать?
-- Нет, просто не обращай на нас с Ником внимания. Черт, я так часто говорил эту фразу, что она срывается с языка просто автоматически! Наоборот, обращай.
-- Я поняла, - Фея улыбнулась и посмотрела на фотоаппарат Никон, который как-то сам собой освободился от кофра. Конечно, это был не слуга и тем более не инструмент. Друг? Партнер?
-- Он тебя понимает, - прокомментировала увиденное Фея. - Я имею в виду Ника. Он тоже рвется работать и ему нравится, когда ты прикасаешься к нему.
-- Правда? - Андрей ласково повернул объектив. - Иногда мне кажется, что он -- вообще единственное живое существо в целом свете. Все вокруг можно остановить, запечатлеть, но не суть Ника. Что-то такое происходит в нем и мы получаем фотографию. Похоже на чудо, верно?
Мужчина и женщина медленно двигались по набережной, следуя странной, только им двоим понятной траекторией. "Где, блин, все мое мастерство? - мысленно взывал к Нику Андрей. - Я не знаю, что ей сказать. Ясно: то, что говорю обычно -- нельзя. Сколько практики было -- кореянки, сибирячки, марокканки даже. И что? Никакого толка!"
-- Один раз он спас мне руку, - наконец нарушил затянувшееся молчание мужчина.
-- Спас?
-- Я почти отморозил пальцы. Жутко холодная была зима: в Анжерке вообще какие-то особенно морозные зимы. Потерял перчатку, а пришлось довольно долго идти пешком до автобуса. Ждать, когда меня заберут на машине я уже не мог. Сначала испугался, а потом подумал, какого черта: пусть это будут последние фотографии, которые я сделаю правой рукой, но я их сделаю. Все лучше, чем никаких. Я шел и снимал. Снимал и шел. Ник стал очень горячим, он хотел помочь, отогреть меня, но батарейка не рассчитана на двоих. Я сказал ему -- не надо, побереги себя, но он все нагревался и нагревался. Потом врач сказал, что если бы я не работал, пришлось бы ампутировать пальцы. Он просто не знал про Ника.
-- Хвастун, -- проворчал фотоаппарат поворачиваясь к Фее. - Но вобще-то он неплохой парень.
-- Да, - согласилась Фея. - Кажется, неплохой.
Набережная все не кончалась и не кончалась. Ник довольно урчал после каждого удачого кадра, как собака, которую пустили домой из дворовой будки. Фея чувствовала, как каждая вспышка сдергивает покрывала, окружающие ее. Мир становится четче и понятнее, Андрей словно убирал цветные стеклышки из очков и все вокруг становилось таким простым.
-- Я устала и мне... страшно.
-- Ух. Я слишком много забрал, да? Дурак я и Ник не лучше! Пойдем, напою тебя чаем. Замерзла?
Фея хотела сказать, что не умеет мерзнуть, но вдруг поняла, что ей действительно холодно. Тело радостно выпрямилось, предвкушая чашку горячего чая в теплой пещере придорожной кафешки. Мобильный заставил Фею вздрогнуть и она опять изумилась своим новоприобретенным способностям: реакция на внезапный раздражитель! Это так по-человечески. Так странно...
-- Ты где? - возмущенно зазвенел в трубке ленкин голос.
-- Гуляю по набережной.
-- С ума сошла? В такую погоду! С новой прической! Немедленно едь ко мне. Я жду тебя изо всех сил.
-- Я не одна.
-- А с ке-ем? - придыхание в ленкином голосе могло соперничать с порывами ветра на набережной.
-- С Андреем. Он меня фотографирует.
-- Ну, парень дает! Зверь! Вот что, езжайте оба ко мне -- возражения не принимаются.
Фея пожала плечами и обернулась к Андрею:
-- Ленка просит нас приехать к ней.
-- Может, сначала все-таки выпьешь чаю?
-- Нет, Ленка обязательно будет чем-нибудь угощать и если мы будем сытые -- обидится.
-- Тогда веди меня, Сусанин.
-- Кто?
-- Кажется, школу ты прогуляла. Неважно. Пойдем скорее.
Они перешли улицу и двинулись сквозь сквер, мимо автобусной остановки. Немного погодя Фея ощутила на себе изумленно-возмущенный взгляд и обернулась. На них смотрела очень красивая смуглая девушка, одетая так, будто решила покорить северный полюс. Думает, как нам не холодно без шапок и шарфов, - предположила Фея и, незаметно для Андрея прикрыла Ника ладонью -- вдруг сглазят. Что-то в незнакомой девушке такое было. Заморское. Подозрительное. Андрей ничего не замечал, стараясь отогреть холодные пальцы спутницы дыханием. И скоро Фея тоже погрузилась в непривычное для себя ощущение.
Ленка встретила их в прихожей. Она подпрыгивала на месте от возбуждения, но делала вид, что ничего особенного не происходит: как будто Фея частенько заходила к ней с мужчиной. Фея! С Мужчиной! Ленка с трудом удержалась, чтобы не захлопать в ладоши от предвкушения.
-- Итак, рассказывайте!
-- Что рассказывать?
-- Все! Как новая прическа? Где вы пересеклись с Андреем? Давно ли гуляете? Как относитесь к проблеме загрязнения окружающей среды. Все!
Глава 8 НЕЛЛИ
-- На самом деле почти все предметы состоят друг с другом в родстве, - вещала Фея, изредка поправляя безупречную прядь. - Это все равно как родственные связи в заброшенной деревушке. Но для того, чтобы превратить один предмет в другой надо точно знать, кто чей четвероюродный дедушка, а кто -- внучатая племянница. То есть выверить все связующие цепочки. Вот, скажем, тыква...
Паж фыркнул, но тут же снова сделал каменное лицо.
-- Для того, чтобы совершить преобразование этого овоща в амфору надо знать только первичную пару, а чтобы создать карету, - Фея сделала многозначительную паузу и внимательно посмотрела на слушателей, - необходимо использовать пару третьего родства. Впрочем, я рассказываю все это для общего развития, так как некоторые здесь присутствующие личности не смогли запомнить даже первичные пары. Есть маленький секрет -- запомнить связующие линии ОДНОГО предмета и именно его превращать во все остальное. Вопрос в том, что именно этого предмета может не оказаться под рукой в нужный момент. Так что лентяям все равно не повезет.
Нелли сглотнула. Было бы здорово прийти в школу и превратить парту в собаку. Или выйти к доске и откусить кусочек мела. А когда все удивятся, показать им, что это вовсе не мел, а, например, шоколадка. Увидев, как недовольно скривился Паж, Нелли спохватилась, что совсем не слушает Фею.
-- Для особо мечтательных повторяю. Мне нужны вот те большие корзины "конских хвостиков". Естественно, очищенных.
Нелли быстро закивала.
-- После пообедаем и можно тренироваться.
-- Тренироваться? - уточнила Нелли.
-- Для того, чтобы заниматься волшебством надо иметь хорошую физическую форму. Толстые неповоротливые колдуны бывают только в сказках. Так что вечером -- на поляну. Я сама проведу первое занятие.
"Конские хвостики" оказались на редкость упрямым растением: для того, чтобы открутить тоненькие корешки, приходилось долго мусолить каждую травинку, после чего стебелек выглядел так, будто его жевали. Честно говоря, Нелли сначала так и делала -- просто откусывала эти проклятые корешки, но Паж вовремя обратил ее внимание на то, что бурые пятна с губ практически не отчищаются и девочка с остервенением продолжала трепать ненавистные стебли. Но ладно корни! Надо было избавить их еще и от цветов. Это было бы совсем нетрудно, если б они не осыпались с такой легкостью, покрывая оранжевой пыльцой драгоценные листья и сводя на нет всю целительную силу. То есть приходилось сначала обдувать лепестки, птом расправляться с корнями и только после этого кидать тонкие стебли в корзину, которая никак не желала наполняться. И все ради чего? Из-за каких-то фейерверков и "пелены желания" (Нелли так и не разобралась что это такое).
К вечеру у девочки просто отваливались руки, а перед глазами плыли зеленые заросли "хвостиков". Даже вкусный обед и полчаса бездумного валяния на пушистом ковре кардинально не исправили ситуацию. Но когда Фея появилась на пороге и удивленным голосом осведомилась, умеет ли Нелли определять время и почему она, дипломированный мастер иллюзий, должна целых три минуты ждать сопливую ученицу на поляне, девочка поплелась к выходу. Так быстро, как только могла.
Паж уже отжимался на утоптанной площадке. По крайней мере, больше всего это было похоже именно на отжимания. Разбираться времени не был, потому что Золотоволосая сунула ей в руки палку и велела приседать. Нелли присела.
-- Ноги шире. Еще. И поверни стопы.
-- Да я так даже стоять не могу! - возроптала едва не потерявшая равновесие Нелли.
-- Учись, - холодно парировала Фея.
Нелли честно попыталась приседать, но уже после третьего раза едва успела опереться на палку.
-- Нет, ты должна делать приседания до тех пор, пока не упадешь. А упасть так быстро я тебе не позволю. Фея что-то пошептала, странно прищелкнув каблучком туфельки и Неллли почувствовала, как ее поднимает с земли непонятная сила.
-- Давай.
Скоро пот лился с девочки градом и ей казалось, что ноги уже не держат. Но упасть она почему-то не могла. Наверно, мешал пристальный взгляд Феи.
-- На фига мне это волшебство! - мысленно стонала Нелли. - Хочу домой.