— Здравствуйте, попросите, пожалуйста, Риту, — спокойно произнесла Ника.
…Из дальнейшей горячей тирады она поняла только то, что Риты на том конце провода нет и никогда не было, а если она, Ника, продолжит заниматься телефонным хулиганством, то он, господин Рей, вычислит этот телефон и его владельца и непременно сделает так, чтобы она, владелец, уже никогда больше не могла никуда позвонить.
Она отняла замолчавшую клипсу от виска, протянула Дмитрию.
— В общем, её там действительно нет, — спустя несколько секунд сформулировала Ника общую мысль, пытаясь осознать, что это ей там такого наговорили.
— Кто ответил-то? — сочувственно спросил Дмитрий. — Наверное, сам папа? Только он в этой семейке может так оглушить потоком гадостей.
Ника мимолётно удивилась, — неужели у неё на лице отразилось столько эмоций, что Дмитрий так быстро всё понял? Она очень гордилась своей способностью сохранять спокойное выражение лица во время подобных эксцессов.
— Точно, он, — отозвалась она.
— Значит, звоним Наташе, — вздохнул Павел.
— Да, давай, звони, — согласно кивнул Дмитрий.
— Не понял! А почему я?
— Потому что, если что, то тебе Натали всё скажет, а от меня может и скрыть особо важные факты Риткиной биографии, — резонно пояснил Дмитрий. — Звони давай!
— С какой стати? — как-то беспомощно возмутился Павел.
— Да брось! Она ж всегда за тобой хвостом ходила, влюблена была, как кошка… — Дмитрий подмигнул Нике, а Павел посмотрел на неё неожиданно растерянными глазами.
— Звони! — требовательно наступал Дмитрий.
— Я номер не знаю.
Ника закусила губу, чтобы не улыбаться. Уверенный сильный парень так отчаянно опасался влюблённой кошки в телефоне, что это было почти смешно. И позволяло сделать один вывод, который Ника решила держать при себе: рыжий Феникс, кажется, насторожённо относился к тем женщинам, которые ходят за ним хвостом.
Полно, Ника, тебе это зачем? Ты же, надеюсь, не собираешься за ним хвостом ходить? И на кошку ты не похожа.
Тем временем ребята разобрались с номером телефона.
— Наташа? Привет, это Павел Лазарев, друг Риты и… — Он помолчал и неуверенно улыбнулся. — А, ты узнала?
Несмотря на явную свою тревогу, Дмитрий снова не мог удержаться от улыбки, наблюдая за другом, который безуспешно пытался что-то сказать, вставить хоть звук в непрерывный неслышный им с Никой поток слов. Наконец, у Наташи, видимо, кончился воздух, она замолчала, чтобы перевести дыхание, и тут Павел всё-таки сказал:
— Наташ, у нас тут проблема. Мы Риту найти не можем, ты не знаешь, где она?
Он досадливо поморщился, выслушав ответ.
— Ну, а приезжать-то мне зачем? А… — он взглянул на Дмитрия и покачал головой. — Так ты не знаешь. Понятно. Спасибо. Извини, что побеспокоил… Ага, увидимся.
Он отключил связь.
— Не знает она ничего. «Каравеллу» прикрыли с год назад, они с Риткой почти не виделись. А с полгода назад она вообще пропала.
Дмитрий уже не улыбался. Он запустил пятерню в волосы и растерянно спросил:
— Ну, и что теперь делать? Я даже не знаю, кому ещё можно позвонить. Идти-то куда?
Павел молча пожал плечами, задумчиво глядя на Дмитрия.
Ника поняла, что тянуть больше нечего.
— Так, — решительно сказала она. — Сейчас восемь часов вечера. Завтра с утра вы можете начать её искать — поехать туда, где была эта ваша «Каравелла», поспрашивать народ, в Сети можно покопаться — для чего ещё у нас справочные системы существуют. Она должна была хоть как-то где-то проявиться, куда бы ни уехала. Да и к родителям можно будет съездить, уже серьёзно поговорить, а вдруг они что-то знают, — она перевела дух и закончила: — А сейчас вы поедете ко мне.
Ребята переглянулись.
— Нет, это как-то… — неуверенно начал Дмитрий.
— Ника, ну, зачем… — хором с ним так же неуверенно произнёс Павел.
Ника упрямо кивнула.
— Да. Ночевать вам негде, гостиница в Москве — это дорого, а у меня двухкомнатная квартира. Есть, где вас положить и есть, чем накормить. Поехали.
Не слушая возражений, она направилась к остановке такси, которую приметила, когда они ещё только остановились в этом скверике, и нажала кнопку вызова.
Ребята снова переглянулись, и, не сговариваясь, молча пошли за ней.
В такси они сели на заднее сиденье. Ника, набирающая адрес, расположилась впереди.
Павел не смотрел на Дмитрия. Если честно, у него сейчас совершенно выветрились из головы проблемы с Ритой. Найдётся, ничего страшного. Сейчас он пытался понять, почему так легко согласился принять помощь этой незнакомой девушки с глубокими зелёными глазами. Впрочем, почему незнакомой? Они уже познакомились. Ника. Красивое имя. И сама она… тоже красивая. Он поймал себя на том, что улыбается, глядя на её точёный профиль на фоне лобового стекла машины. Ему всегда нравились девушки с длинными волосами, а волосы у Ники были почти до пояса, русые, волнистые.
Тьфу, Феникс, прекрати на девушку пялиться. Вон, Димка уже хихикает.
Павел покосился на Дмитрия, встретил понимающий взгляд. Странно, не хихикает. Ладно, пусть.
Ника жила на севере, далеко от центра, в одном из одинаковых муниципальных домов, в которых сдавались квартиры. Одинаковых-то одинаковых, но квартира её производила совсем другое впечатление, чем любая другая из виденных раньше ребятами. Может быть, за четыре с лишним года, что их не было на Земле, что-то изменилось. Да нет, вряд ли. Скорее, дело в самой хозяйке.
Они поднялись в просторном зеркальном лифте на двенадцатый этаж, Ника подошла к ближайшей двери и быстро открыла замок. Повинуясь движению её руки, включился приглушённый свет.
Из небольшой светлой прихожей, с глубокими нишами в стене со шкафами для одежды, вели три двери. Налево — в нежно-зелёных тонах спальня, судя по виднеющейся в глубине через открытые двери кровати. Направо — комната для гостей: невысокий столик, низкие сиденья, диванчик у дальней стены. Больше ничего через раздвинутые створки двери заметить не удалось. Дверь прямо, очевидно, вела в кухню.
— Так, я приготовлю чай, — заявила Ника, едва проводив их в гостиную. — Вы тут пока осматривайтесь, вам в этой комнате ночевать. Рекомендую освоить раскладывание дивана, — она улыбнулась и кивнула в сторону дальней стены.
— Тебе помочь? — спросил Павел, но Ника только отрицательно покачала головой и скрылась в дверях.
Он осмотрелся. Комната в далеко не аскетичном стиле. Светлый ковёр на полу — длинный ворс напоминает шкуру какого-то древнего дикого зверя. Искусственный, конечно, но от натуральной шерсти отличить трудно. А может, и натуральный, хотя вряд ли такую дорогую вещь будут кидать под ноги. Занавески, скрывающие обычные для таких домов пластиковые жалюзи на окнах. Голограммы на стенах — пейзажи какие-то, цветы…
— Паш, смотри, — позвал Дмитрий.
Он стоял у небольшого письменного стола, глядя на пластиковую голографию в рамке. Павел подошёл ближе. Ника радостно улыбалась, прижимаясь к плечу высокого весёлого мужчины с небольшой каштановой бородой.
— Я его точно где-то видел, — задумчиво сказал Дмитрий. — Как думаешь, это её парень?
Павел с первого взгляда вспомнил наверняка, где он видел это лицо.
— На Каджеро. Врач, — коротко сказал он и отошёл к стене, где между двумя горными пейзажами втиснулась небольшая полка с десятком настоящих бумажных книг.
— Точно, — согласился Дмитрий и не стал повторять свой второй вопрос, который Павел только что старательно не заметил.
Врач из Солнечного. Тот, который был в эпицентре рокового захвата. Значит, Ника тоже из Солнечного? Где она была тогда? Как же не вовремя всплыло это название, Пашка только успокоился.
Из кухни показалась сама Ника, обрывая его мысли.
— Ребята, всё готово, прошу к столу. Не возражаете, если на кухне?
Они не возражали и прошли за ней в кухню, такую же зеленоватую, как и спальня. Едва войдя, Дмитрий остановился в дверях и присвистнул:
— Ого! Ну, ты даёшь.
Павел протолкнул застывшего на пороге друга внутрь и тоже притормозил. Возвышающаяся посреди стола пирамида из разнообразных бутербродов внушала восхищение.
— И когда ты успела? — изумился он вслух.
Ника загадочно улыбнулась и сказала:
— Садитесь. Чай остынет.
Первые минуты опять прошли в молчании, ребята оглядывались и попутно поглощали бутерброды, а Ника не мешала им делать и то, и другое.
Кухня на первый взгляд казалась обыкновенной — светлые стол и стулья, диванчик вдоль стены, широкое окно с пластиковыми жалюзи, как и в комнате, скрытыми занавеской, посудомоечная машина, микроволновая печь, холодильник, встроенные в стены шкафчики с посудой, спрятавшийся в нише небольшой кран водопровода. Белая дверь — очевидно, в ванную комнату. Чуть позже, в углу напротив окна, Павел обнаружил окошко линии доставки продуктов с панелью управления. Четыре года назад это была роскошь, доступная далеко не каждому человеку. А тут — съёмная квартира, одинокая девушка… Впрочем, мало ли, что могло измениться за четыре года. Хотя двери, заменённые с дешевых стандартных на петлях новыми автоматическими, раздвижными, тоже наводили на мысли, что не всё так просто с этой квартирой.
— А вы на Землю насовсем? — спросила Ника, отвлекая его от изучения обстановки. — Или улетите потом куда-нибудь?
— Думаю, насовсем, — медленно ответил он.
В самом деле, куда им лететь? У Димки тут родители, Рита, он учиться хотел. А он сам — ну, куда он от них денется. И какая разница, где работу искать, на Земле или в колониях, хрен редьки не слаще. Тут хоть ребята рядом.
— А я знаю, где в нашем районе есть офисы биржи труда, — сказала Ника. — Вы ведь ещё не определились с работой?
Следующие четверть часа прошли в разговоре. Говорили Павел с Никой, а Дмитрий полностью погрузился в свои мысли и молчал.
— …Вообще в космосе военный — это чисто мужская профессия, — закончил Павел ответ на очередной вопрос Ники.
Она нахмурилась. Словосочетание «чисто мужская профессия» показалось ей слишком категоричным.
— Ну, не скажи. Почему-то мне кажется, что женщины ничуть не хуже справляются и с профессией военного, и с работой в космосе. Так почему же нельзя совместить эти две сферы деятельности?
— Да ладно! Там такая нагрузка! — словно очнулся Дмитрий.
— Можно подумать, женщины все сплошь и рядом нежные былинки, — фыркнула Ника. — Мы разные!
— Да ни одна! — пылко отрезал Дмитрий.
Ника резко поднялась. Пора было сворачиваться — завтра пятница, вставать в университет. Она стремительным движением схватила опустевшую тарелку из-под бутербродов, но больше ничего не успела сделать.
Оба парня, как по команде, пригнулись к столу, а Дмитрий при этом ещё и со стула соскочил.
Ника ошеломлённо замерла, помотала головой, словно пыталась стряхнуть непонятное видение.
— Эй! — осторожно позвала она. — Вы чего?
Ответ последовал не сразу. Ребята так и не разогнулись. Только плечи у обоих вдруг одновременно затряслись, и до Ники донеслись непонятные сдавленные звуки, через секунду переросшие в гомерический хохот.
Ника поставила тарелку на стол и почувствовала, что такой же смех разбирает и её. Она фыркнула, на этот раз весело, и вскоре уже заливисто смеялась, глядя, как цепляется за стол Дмитрий, не в состоянии хотя бы поднять голову, и как вздрагивает от смеха широкая спина Павла. Наконец, он первым нашёл в себе силы выпрямиться.
Ника тоже медленно успокаивалась, глядя на его раскрасневшееся лицо со сверкающими синими глазами — сейчас он выглядел просто мальчишкой.
— Прости, — всё ещё широко улыбаясь, сказал он. — Рефлексы — дело серьёзное. Ты гляди, Дим, за четыре года с хвостом не выветрились.
— Угу, — выдавил тот, пытаясь вернуться с пола в сидячее положение.
— Понимаешь, некоторый опыт совместной жизни с Ритой… Ну, она у нас девушка эксцентричная, — начал Павел, но его перебил Дмитрий, уже поднявшийся на ноги:
— Да истеричка она, — заявил он.
— Они друг друга стоят, — улыбнулся Нике Павел, снова устраиваясь за столом.
…Они раньше всегда ужинали и завтракали на кухне. Рите чинные посиделки в столовой надоели за время, прожитое с родителями. Есть на кухне ей казалось более демократичным и удобным, как она говорила. На эти заявления Павел молча кивал, а Дмитрий заявлял: «Да тебе просто лень!». Судя по бурной реакции Риты, это было недалеко от истины — иначе отчего бы она так злилась. Но в этот раз причиной для её гнева стало нечто более существенное и заслуживающее такой реакции.
Как всегда в подобных ситуациях, Павел неожиданно остро почувствовал себя лишним в этом помещении.
— Я в комнате поужинаю, ребята, у меня там новости, — он быстро схватил свою тарелку, стакан с соком и вышел, аккуратно ногой прикрыв за собой дверь. Его никто и не подумал останавливать.
В комнате он включил новостной блок, прибавил громкость и, не успев проглотить первый кусок, услышал с кухни звук разбившегося стекла.
— Первый пошёл, — негромко сказал Павел головизору, довольный своей предусмотрительностью и своевременным отступлением.
Несмотря на звукоизоляцию и громко вещающего корреспондента на экране, шум на кухне делался всё ощутимее. Некоторое время Павел пытался вслушиваться в голос из головизора, потом махнул рукой и выключил звук, оставив картинку.
— Поставь тарелку! Я ещё не доел! Поставь, говорю!
Снова звук бьющейся посуды. На этот раз об дверь, которая от удара приоткрылась, улучшив слышимость.
— Я себя буквально похоронила в этой проклятой квартире! Вместо того, чтобы поехать с девочками на гастроли, я сижу тут и готовлю тебе эти чёртовы ужины! А ты приходишь с чужой помадой на рубашке!
— Это не помада, дура!
— Я, по-твоему, не в состоянии отличить помаду от посторонних пятен?!
…Кажется, это был стакан.
— Поставь на место! У тебя что, склады запасных тарелок?
— Кто в этом доме мужчина, ты или я? Ещё купишь!
… Хорошая была тарелка.
— А если бы в голову попала?!
— Ничего, у тебя замечательная реакция, и, вообще, этой голове уже ничто не повредило бы!
…Еще тарелка. Только бы Рита не вспомнила, что рядом в стенном шкафу ещё посуда есть, а там уже не лёгкие тарелки, а тяжёлая артиллерия. Павлу не было жалко, просто убираться потом будут все вместе, а собирать осколки по всей квартире — последняя тарелка вылетела уже в коридор — занятие не самое приятное. А потом как-нибудь всё равно Димка возьмет Риту под руку, и они, как счастливая семейная пара, совершат очередной поход в магазин, закупят новую партию посуды… Для следующего скандала. Кстати, надо будет посоветовать Димке потребовать скидку, как постоянному оптовому покупателю. Их консультанты в отделах продаж уже в лицо должны знать.
Наступившая тишина была сигналом к действию. Павел поспешно проглотил сок и последний кусок мяса, подхватил тарелку со стаканом и осторожно направился к кухне. Дверь была нараспашку, поэтому стучать, как вежливому человеку, пришлось в дверной косяк. Парочка посередине кухни не отреагировала. Павел демонстративно кашлянул и прошёл к столу, стараясь не наступать в остатки ужина среди осколков на полу. Поставил на стол свою посуду — кажется, единственные целые тарелку и стакан в доме — и непринуждённо сказал:
— Ребята, с вами очень весело, но мне сегодня надо в училище вернуться. Так что я вас покину, вы уж тут сами приберитесь.
— Паш, ты извини, — откуда-то от Димкиной груди виновато сказала Рита. — Ты-то хоть нормально поел?
— Нормально-нормально! Всё было очень вкусно. Заодно вот тарелку вам спас.
— Спасибо, друг, — растроганно отозвался Дмитрий, не выпуская девушку из объятий. — Когда ждать обратно?
— Я позвоню, — Павел направился к выходу.
Когда он уже открывал входную дверь, из кухни донеслось:
— Так. И всё-таки, это помада!
— Ну, мы же это уже обсудили! Ты всю посуду об мою голову перебила! Дважды за одно преступление не казнят!