– С ним всем нравится работать, – Кира снова рассмеялась. – И это очень помогает ему манипулировать людьми.
– Ц-ц, – шеф поморщился, отодвигая папку. – Кира, родная, я тебя тоже очень люблю. Хватит рушить мой ореол святости.
– Хорошо, – легко согласилась она. – Как скажешь, родной. – Переведя на меня взгляд, она поинтересовалась. – Поужинаешь?
– Нет, благодарю. Я ужинала в кафе.
– Досадно. Ничего. У меня есть чай. И торт к нему. Будешь?
– Лучше согласись, – прошептал шеф, выходя из комнаты.
– Хорошо, – уступила я. – От чая не откажусь.
– Тебе зелёный или чёрный? – заботливо поинтересовалась Кира, легко переходя на «ты».
– Чёрный.
– Тогда погоди минуту. Сейчас принесу.
И меня оставили в одиночестве. Пользуясь минутой затишья, я подошла к окну. Заходящее солнце нанесло позолоту на окружающий мир. И без того жёлтая листва сейчас горела золотым и медным огнём. Окно выходило в сад. Поэтому у меня была возможность полюбоваться буйством красок.
Неожиданно зазвонил телефон. Судя по звуку, я оставила его в сумочке. А последняя находилась в коридоре на вешалке. Странно, что я вообще телефон услышала. Я вышла из комнаты, но пока доставала мобильный, звонок был «пропущен». Номер оказался мне неизвестен и перезванивать я не стала. В памяти почему-то всплыл номер с которого не столь давно я получила MMS-ку. Все нули. Интересно, может, шеф знает что-нибудь? Он много чего знает.
На «автопилоте» я пошла обратно. Почти уже зайдя в комнату, я услышала тихий разговор, шедший из соседнего помещения:
– С ума сошёл, Вёрс? Не её время, всё испортишь! – это был голос Киры, изрядно приглушённый закрытой дверью.
Одновременно я смутилась и заинтересовалась. Подслушивать нехорошо. Но кто такой Вёрс?
– … нельзя же было … … Поэтому … сюда.
Отвечавший голос явно принадлежал моему шефу. Антону Сергеевичу. Вот только слова его были столь тихими, что я толком ничего не расслышала.
– Опять? Бедная девочка! Ещё и полугода не прошло с того раза. Думаешь, кто-то пытается её убить?
– … не сомневаюсь… Роксана … рано ей … не поделаешь…
Недоумённо хлопнув ресницами, я приподняла бровь. Что за разговор ведётся за дверью? Причем тут я? И вообще…
Поколебавшись, я постучала и вошла к говорившим.
Эта комната, как я и думала, оказалась кухней. Кира пританцовывала у стола, заваривая чай. У окна, опёршись о подоконник, стоял шеф. Их лица мгновенно стали спокойными:
– Что-то случилось? – как ни в чём не бывало, поинтересовался мой начальник. – Кира уже заварила чай. Подождёшь немного?
– Простите, – осторожно начала я, всем сердцем предчувствуя нечто нехорошее. – Я оказалась невольной свидетельницей вашего разговора. – Супруги переглянулись. – Не могли бы вы кое-что мне объяснить?
Не дождавшись ответа, я продолжила.
– Кира, ты говорила с неким Вёрсом, а тут кроме вас с Антоном Сергеевичем никого нет. Плюс к этому, всплывало мое имя… Что мне рано? И чего не поделаешь?
– Ничегоне поделаешь, – со вздохом констатировал шеф. Он как-то преобразился. Стал немного выше. Глаза приобрели какую-то странную глубину.
– Нет, не надо, – тихо произнесла Кира. – Ты её так ошеломишь. А пользы не будет.
– Зато она сразу всё поймёт.
– Уверен? Дай-ка лучше я с этим разберусь. А ты иди, прогуляйся. Заодно разведаешь, что да как.
Мягко, но довольно сильно для столь хрупкой женщины, Кира в спину вытолкала мужа. Он, проходя мимо меня, как-то загадочно улыбнулся и подмигнул:
– Что ж, оставлю вас, милые леди.
Как только входная дверь захлопнулась за мужчиной, Кира отодвинула один из стульев.
– Садись. В ногах, как известно, правды нет.
Осторожно, будто бы зная, что предложенный стул – это хищная тварь, я села. Кира поставила передо мной чашку с чаем, сахарницу. Серебряная ложечка появилась на аккуратной салфетке рядом. Потом на стол перекочевали тарелки с бисквитным тортом.
– Угощайся. А я постараюсь всё объяснить.
– Уж, пожалуйста.
– Э-э-э, а ты суровая, – Кира устроилась на соседнем стуле, подтянула к себе другую тарелку с тортом. – Это неплохо. Только не сейчас.
– Кого ты назвала Вёрсом? – спросила я.
– Знамо кого, – хмыкнула Кира. – Этого зануду, естественно. – Девушка посмотрела в сторону выхода. – Его так зовут. А меня зовут Кирана. И, как ты могла догадаться, мы с ним далеко не супруги.
Об этом я думала в последнюю очередь. Кира или Кирана, меж тем продолжила:
– Мы знакомы очень давно. Когда-то Вёрс обучал меня. Потом мы стали партнёрами. И сейчас действуем зачастую вместе. Как в твоём случае… Не надо, не смотри на меня так.
– Как мне ещё смотреть? Такое ощущение, что я нахожусь в драмтеатре. А вокруг меня разворачивается спектакль, – процедила я, сощурившись. Мне совершенно всё это не нравилось. Одна моя часть кричала – это всё шуточки шефа. Другая – я вляпалась. Вот только куда? Меня раздражает, когда кто-то в разговоре тянет время и резину, говорит загадочными фразами и прочее.
– Думаю, – картинно посерьёзнела она, – это правильная позиция. В драмтеатре всегда можно встать и выйти вон. – Кира грустно улыбнулась. – Жаль только у тебя не получится.
Я напряглась.
– Ой, нет, – она протестующее замахала руками. – Я тебе не угрожаю и не запугиваю. Я же не демон какой!
– Вот этого я как раз не знаю. Но что не ангел, это точно! – буркнула я.
– Почему ещё? – вдруг обиделась Кира. Совершенно серьёзно обиделась, между прочим. – Ты меня совсем не знаешь, но делаешь такие выводы. Роксана, ты ведь всегда такая рассудительная, не склонная к поспешным решениям. Что с тобой такое?
– А что с тобой?! – возмутилась я. – Мы знакомы от силы полчаса, а ты говоришь так, будто моя закадычная подружка!
– Хм, неплохая идея, – подмигнула она. – Давай дружить. У нас вечность впереди!
– Хватит со мной играть, – угрожающе прошипела я. Нет, опасности от девушки я не чувствовала. Но всё происходящее мне, ой, как не нравилось. Дешёвое кино, да и только!
– Попей чайку. Я его, между прочим, сама выращивала и собирала. Знаешь, какой это труд? Особенно в здешних условиях!
Почему-то я послушалась и, немного подсластив напиток, сделала пару глотков. Поймала себя только на том, что смакую чайное послевкусие. Да что здесь происходит?! Она меня что, гипнотизирует?!
Лицо Киры выражало крайнюю степень борьбы со смехом. И в итоге девушка заливисто рассмеялась.
– Нет, ну ты бы себя видела! – утирая весёлые слёзы, сказала она. – Этакий саблезубый хомяк, готовящийся к атаке. Ха-ха-ха!
Она потянулась ко мне. Её пальцы потрепали мою щёку. И меня это почему-то обидело. Я вдруг почувствовала себя ребёнком, который ни черта не понимает во взрослой жизни и лезет с умными речами к этим самым взрослым.
– Глупая, – нежно улыбнулась Кира. – Я, действительно, хорошо тебя знаю. Как и Вёрс. Когда небесный ангел берёт шефство над земным ангелом, то изучает всю его жизнь. Даже не изучает, а проживает. Он испытывает те же чувства, наблюдает те же мысли, восхищается теми же вещами. Твой небесный ангел – Вёрс. Но доверять ему хрупкие женские натуры опасно. Потому я тоже здесь.
– Чего? – не поняла я.
– Конечно же, тебе сложно в это поверить. Всем поначалу сложно. Должно пройти время. Загвоздка в том, – Кира нахмурилась, – что у тебя этого время почти не осталось.
Я недоумённо похлопала ресницами.
– Есть небесные ангелы и земные. Что-то вроде даосских бессмертных. Небесные ангелы приглядывают за жизнью на земле, за её энергиями. Земные – помогают небесным и делают то, что первым не под силу. Мы, я и Вёрс, – небесные ангелы. Ты, Роксана – ангел земной. По сути, каждый истинный человек – это земной ангел, чуток подзабывший себя. Но истинных людей в этом мире с каждым днём всё меньше. Знаешь, сейчас вас не больше 15 % населения всей планеты.
Не перебивая, я слушала её. У меня было много вопросов. И скептических и не очень. Я всё ещё ей не верила. Но мысли в голове были вялыми. Единственное, что я могла хорошо делать, так это слушать и запоминать.
– Все остальные, – продолжала Кирана, – это пришельцы из других миров или планет, синтетически полученные формы жизни, воплощённые духи и много кто ещё. Кто-то помогает, кто-то мешает людям. Все они вносят такой жуткий хаос в энергии Земли, что нам, небесным ангелам, очень сложно во всём этом разобраться. Кроме этого, хаос приходит и в жизнь людей. Многие из вас забывают себя всё больше и больше.
Кира подцепила ложкой кусочек своего торта и отправила в рот.
– Многим из не-людей этот мир оказался по вкусу. Но они в силу тех или иных причин не могут сосуществовать с истинными людьми. Другие используют коренное население мира, как пищу. Сказки про упырей – не сказки. Задумайся на досуге о кровавых жертвах богам… В общем, всё это за многие тысячи лет сильно взбаламутило энергии Земли. Рано или поздно, это должно было случиться. И вот момент настал.
Сознание моё почему-то замутилось ещё больше. Если мысли раньше были вялые, то теперь они стали плотные, как туман, и вязкие, как смола. Я всё ещё слушала Киру, но как-то отстранённо, издалека. Мне было всё равно. Меня ничто не интересовало. Я поняла, что окунаюсь в забытьё.
3
– Роксана, эй, Роксана, очнись!
На лоб легла чья-то прохладная ладонь. Приятный холодок заскользил куда-то вглубь черепной коробки. Туда, где вялым ворохом змей копошились бредовые и неприятные мысли. Виски вдруг проткнула жуткая боль. Будто голову насквозь прошили две горящие спицы. Я дёрнулась, машинально потянув руки к голове.
– Тихо-тихо! – мои кисти поймали и мягко отправили обратно. – Сейчас станет легче. Всё пройдёт.
Легко говорить. На виски как клеймо поставили. Я снова сделала попытку коснуться лица, но руки всё также не отпускали.
– Потерпи.
К счастью, через пару минут, боль утихла. Я вздохнула и открыла глаза.
Надо мной был бежевый подвесной потолок, на фоне которого появились знакомые лица. Процесс узнавания не занял много времени. Конечно, это Антон Сергеевич и его жена Кира. Шеф помог мне сесть. Оказалось, что я лежала на мягком диване в той самой комнате с тёмным ковролином и окном в сад. Солнце давно зашло, и комнату освещал неяркий свет изысканных бра.
– Тебе лучше? – поинтересовалась смуглая женщина. – Я принесла тебе чай, а ты потеряла сознание.
– Потеряла сознание? – переспросила я. Язык был ватным и отказывался слушаться. – А как же тот разговор?
– Какой? – не понял Антон Сергеевич.
– Об ангелах и ещё что-то…
Голова снова разболелась, и я откинулась на спинку дивана.
– Охо-х, – вздохнул шеф. – Значит так, Роксана. Берёшь выходной, а лучше два. Отоспись хорошенько и отдохни. Об остальном не беспокойся. Твою работу разделят между собой Надежда и Николай.
– А как же завтрашняя встреча? – вспомнила я.
– Бумаги я нашёл. Но передавать их тебе раздумал. Сам разберусь.
– Но… – запротестовала я, вновь принимая ровное сидячее положение.
– Не думай, будто это камушек в твой огород. Ты отличная сотрудница. Моё предложение о работе вне офиса всё ещё в силе. Как только отдохнёшь, можешь приступать.
– Спасибо. – Я взглянула на стрелки настенных часов. Без двадцати десять. Поздновато.
Перехватив мой взгляд, Кира участливо осведомилась:
– Может, у нас останешься? Завтра домой пойдёшь.
– Нет-нет, что ты, – покачала я головой. – Я очень ценю вашу заботу, но остаться не могу.
– Хорошо, – кивнул шеф. – Ты как? Тебе лучше?
– Да, просто переутомление.
– Ладно, – не стал спорить и расспрашивать мужчина. – Я вызову такси.
– Я лучше пешком. До дома недалеко.
– Спятила? – возмутилась Кира и пристально посмотрела на мужа. – Не слушай её, Антон! Вызывай машину. И вообще, – это снова мне, – может, тебе врачу показаться?
– Не вижу смысла, – возразила я. – Осенний авитаминоз, плюс небольшое переутомление. Вот и всё.
– Тебе виднее, – покачала головой Кира. – Но домой отправишься на такси. Не обсуждается.
Я ещё попыталась возмутиться, однако меня никто и слушать не захотел. В итоге Кира пригрозила, что оставит меня на ночь в одной из комнат. Пришлось уступить и согласиться на такси. Природная скромность не позволяла оставаться с ночевкой в доме шефа.
Машина подъехала через десять минут. Всё это время супруги настороженно смотрели, как бы я опять не грохнулась в обморок. Обошлось. Кира и Антон Сергеевич проводили меня до машины. Шеф напомнил, что завтра у меня выходной. Кивнув, я села в белую «Приору». Начальник, видимо, не доверяя мне, порывшись в своей записной книжке, назвал мой адрес, и машина тронулась.
Как и обычно, на меня накатил приступ амаксофобии[2]. Несильный. Видимо, сказывался недавний обморок. Кстати, странно. Со мной такое редко случается… А, может, и не странно. Я постоянно извожу себя страхом машин, не сплю, как следует, и питаюсь кое-как. Вот организм и взбунтовался.
Я уткнулась взглядом в ладони, отвлекая внимание от поездки. Бесчувственным поленом я провалялась в доме шефа около двух часов. Интересно, почему они не вызвали «скорую»? Стоп. Антон Сергеевич когда-то упоминал, что его жена заканчивала какие-то фельдшерские курсы или типа того. Не важно.
Вздохнув, я вдруг вспомнила свои видения. Ангелы! Нет, ну надо же! Но если шефу прибавить пару сантиметров в росте, и чуточку глубины в глазах, получится очень даже симпатичный мужчина… Приехали. О чем я думаю? Антон Сергеевич, во-первых, женат; во-вторых, мой начальник; в-третьих, не в моём вкусе. Наверное, я ударилась головой.
Как бы подтверждая это, к горлу подкатил тошнотворный комок.
– Извините, не могли бы вы остановиться здесь? – сдавленно попросила я.
Таксист, взглянув на зелёную меня в зеркало заднего вида, тут же остановился. По его лицу я поняла, что он просто не хочет потом чистить салон после какой-то доходяги. Деньги ему были заплачены авансом, поэтому, когда я вышла из машины, со мной никто не стал спорить. Такси тут же, сверкнув задними огнями, слилось с потоком машин вечернего города.
Мне стало плохо. Перед глазами поплыли зеленоватые круги. Стиснув зубы, я дошла-таки до ближайшей лавочки у какого-то магазина. Вышедшая из его дверей женщина неопределённого возраста посмотрела на меня. Ядовито-презрительные слова едва коснулись моего слуха:
– Пьянь чёртова! Ещё и одиннадцати нет, а уже нажралась.
Я хотела ответить, но поняла, стоит мне разжать челюсти, и всё съеденное за вечер попросится наружу.
Стараясь дышать как можно глубже, я попробовала разогнуться. Нет. Приступ боли спазмом сковал всю грудную клетку и живот. На отравление не походило. Что ж такое? На глаза навернулись слёзы. Чёрт возьми! Что со мной происходит?
Несмотря на боль и страшную тошноту, я постаралась выпрямиться. Не получилось. Снова пришлось обхватить себя руками и скрючится на лавочке. Каким-то десятым чувством я отмечала на себе любопытные, гневные, осуждающие взгляды. Но никто не подходил.
Почувствовав себя чуть лучше, я встала и поплелась к дому. Прошла, однако, недалеко. Новый приступ боли застал меня в парке. Пришлось судорожно искать ближайшую лавочку. Таковая обнаружилась под разбитым фонарём. На неё-то я и села. Я уже честно подумывала о том, чтобы набрать 03. Не дело так загинаться не пойми от чего. Как только боль стала чуть тише, а перед глазами зелёные круги уступили место бледно-зелёным, я решила достать мобильник.
– С вами всё в порядке?
От неожиданности я едва не подпрыгнула. За что тут же поплатилась новой волной ощущений. Желудок на этот раз почти допрыгнул до горла.
– Нор-мально, – сквозь зубы ответила я, цедя каждую букву, следя, чтобы это были толькобуквы.
– По вам не скажешь.
Голос был низкий, мужской. В нём присутствовали одновременно и интерес, и подобие заботы. Ни капли жалости.
– Вы ели или пили что-нибудь подозрительное? – деловито осведомился незнакомец. Судя по тому, откуда доносился голос, собеседник сидел рядом со мной на лавочке. Как же так? Я его не заметила? Совсем плохо.