Тири поняла - это конец! Отродье Крильиса людям не победить!
А затем грянул гром! Только какой-то странный, необычный. Протяжный громовой кашель звенел за спиной. Тири испугалась тогда ещё сильнее, но всё же нашла силы и развернулась на звук. Там были пришельцы. Шестёрка незнакомцев целилась в тварь волшебными артефактами, что так громко разили краала. Из длинных стволов летели яркие язычки пламени, а сизый дымок клубился по воздуху.
Монстр взбесился, снова взревел и бросился на внезапных помощников. Тварь размахнулась и... Тири не поняла, что было дальше. Ещё мгновение назад те люди толпились на входе в просеку, а спустя удар сердца их там уже не было. Краал рассёк лапами воздух, струсил тучу листьев с кустов, но пришельцев не достал.
Затем и вовсе произошло нечто волшебное. Несколько смазанных, размытых образов промелькнули в просеке. Тири захотелось присесть, опереться о дерево, ветерок лизнул её щёки, тело содрогнулось от внезапной вибрации. Отродье проклятого леса со страшной силой врезалось в млис, рухнуло у корней. Бедное дерево задрожало, жалобно заскрипело, но всё-таки устояло.
Молодой воин из отряда пришельцев склонился над тварью и кулаками проломил рогатую голову. Тири тогда едва в обморок не упала. Такая сила, такие артефакты, такая мощь - простым смертным и не снились.
Когда с краалом было покончено, сильный пришелец ушёл на край просеки. Там истекал кровью старший воин его свиты. Суета на несколько хисок прекратилась, наступило затишье. И тут Тири, наконец, не сдержалась. Оглядев поле битвы, она насчитала пятерых павших общинников. Людей, что ещё хиску назад были живы, которых юная дева знала всю жизнь. Горькие слёзы потекли по щекам, охотница всхлипнула, её дыхание задрожало. Прав был отец! Тири больше никогда в жизни его не ослушается. А к Нерушимой Границе Крильиса не приблизится даже на несколько саржей.
Выплеснув на волю переживания, Тири снова застыла - беды ещё не закончились. Поселенцы сгрудились у прохода в просеку, они стояли и... и угрожали пришельцам оружием. Те тоже не зевали, целились в общинников своими громовыми... штуками. К центру просеки, между застывшими оппонентами, вышел тот самый силач и манил Тири к себе.
Поймав взгляд того парня, Тири едва устояла. Подрагивающие коленки так и норовили уронить охотницу оземь. Она оглянулась, осмотрелась по сторонам, но никого рядом не было. Воин звал Тири, игнорировать его дева не решилась.
Когда взволнованная охотница поравнялась с пришельцем, снова произошло что-то странное. Воздух вокруг парня немного мерцал, подрагивал, переливался едва заметными красками, точно прозрачным коконом накрывал незнакомца. Тот кокон вдруг лопнул, разлетелся по лесу мелкими брызгами, окатил Тири чужой энергией, словно ведром студёной воды из колодца.
То было здорово!
Волна живительной силы прокатилась по телу охотницы, смыла все страхи, печали, волненья, подарила прилив бодрости. Тири вдруг обратилась самой счастливой девчонкой на свете. Так хорошо ей вдруг стало, спокойно, легко... эйфория подарила охотнице крылья, помогла пересилить тревоги.
Незнакомец мило улыбался. От той ясной, приятной усмешки, дева расцвела ещё больше. Пришелец положил руку на грудь, что-то сказал. Тири растеряла тогда всю смекалку, даже не слышала слов, не могла отвести взгляда от парня. Он повторил, улыбнулся ещё...
Тири вдруг встрепенулась, поняла, что происходит, представилась парню в той же манере. Тот остался доволен. Тири правильно всё поняла.
Потом Андрей - если Тири верно расслышала его странное имя - медленно развёл руки в стороны и также медленно их опустил. В такт движениям воина, пришельцы за его, Андрея, спиной опустили артефакты к земле. Последние страхи охотницы растаяли следом. Она поняла, что пришельцы друзья, что драться с общинниками они не хотят. Тири повела руками, также просила поселенцев убрать топоры и секиры.
Потом на несколько хисок о деве все просто забыли. Гости Крильиса сгрудились над раненным воином, а общинники стали решать, как быть дальше. Словом, решили пригласить гостей из-за Нерушимой Межи в посёлок. Раненному пришельцу нужна помощь, да и долг за спасенье людям придётся вернуть. Гостеприимность - древний обычай, не мирной общине его нарушать.
Идти объясняться снова выпало Тири. Если уж Андрей выбрал её, то так тому и быть. Пока дева нерешительно подходила к гостям, за спиной тяжело дышал дядя Нуур. Он-то сейчас переживал, наверное, больше чем в драке с краалом. Но Тири уже не боялась. Эйфория и счастье, что подарил ей пришелец, пока щедро питали чувства девчонки.
Говорить сразу не вышло. Андрей сидел у тела раненного мужчины, к Тири он был повёрнут спиной. Остальные парни суетились вокруг: подносили вещи с поляны, рылись в мешках, кололи пострадавшего иглами с... ох, что за иглы-то?
За округой следил лишь один высокий воин. Он дружелюбно улыбнулся и от той улыбки Тири вся пошла бордовыми пятнами, её щёки вспыхнули от новых волнений, охотница изумлённо вскрикнула, да так громко, что ей даже стало неловко. У парня во рту сияли три золотых зуба! Теперь понятно, почему пришельцы не сняли с трупов драгоценные амулеты. Эти люди были сказочно богаты, если даже на такое?.. золота не жалели!
Воин с золотой улыбкой окликнул Андрея. Объясниться с ним было непросто. Где-то четверть крама Тири пришлось силиться, показывать всякие приглашающие жесты, говорить много слов. Пришелец только кивал и приятно улыбался. Дошло до того, что Тири немного разозлилась, взяла парня за руку и потянула следом за собой. Так они с Андреем прошли несколько кругов по просеке. Тогда пришелец смекнул, снова кивнул и приказал своим людям грузиться.
К тому времени общинники соорудили много носилок: для погибших друзей, раненного пришельца и большие волокуши для битого краала. Кость монстра стоила целое состояние. Хоть она и принадлежит победителю, но не сам же он будет тащить эту ношу?
Только Кронам ведомо, каких усилий деве стоило сдержать слёзы, когда она снова увидела тела общинников на носилках. То были близкие ей люди, хорошие люди, они не заслужили такого! Подавив первый приступ, Тири взяла себя в руки. Сейчас не время для слёз. Скоро разведчики вернутся домой... Скорей бы! Больше всего на свете Тири тогда захотелось обнять отца и спокойно поплакать...
***
Жорес Молл целый день не находил себе места. Все мысли первого старейшины общины захватила его непоседливая дочь. Когда разведчики вернулись в посёлок, Тири тут же повисла у него, Жореса, на плечах, несколько раз громко всхлипнула, а потом ускользнула домой. Поговорить с дочерью по душам перепуганный отец так и не смог. Неотложные заботы свалились тогда на голову старосте.
Чуть позже Жоресу шепнули на ухо, что женщины посёлка ничего не могут поделать с истерикой девушки, что Тири вот уже который крам льёт горькие слезы и успокоить её никому не по силам. Сердце слабого отца тогда сжалось до размеров орешка. Он должен был настоять, должен был уберечь свою малышку, не пустить её в страшный поход. Бедная девочка! Страшно представить каких ужасов Тири насмотрелась в дороге. И чего упрямилась-то? Зачем отцу седых прядей добавила?
Бежать к дочери мужчина не мог. Перед тем нужно было уладить дела: разместить гостей, попробовать наладить с ними контакт, узнать, кто пожаловал в мир из недр Крильиса. Хотя тут ничего и не вышло. Пришельцы говорили на незнакомом, сложном наречии. Понять их слова никто из старейшин не смог. Потому оставалось только ждать и учиться. Может, со временем, что и получится?..
Первое впечатление гости оставили сильное! Жоресу хватило одного взгляда, чтобы понять - перед ним опасные воины. Пришельцы были как на подбор: лёгкие, грациозные походки сильных хищников; пронзающий душу, оценивающий взгляд; сильные, тренированные тела - таких с крестьянами точно не спутаешь. Даже в кромешной тьме! Будь воля старосты, он бы сделал всё, чтобы такая сильная шайка прошла мимо, как можно дальше от мирной общины. Кто знает, что затевают пришельцы?
А когда Нуур рассказал о битве с краалом, когда Жорес сам осмотрел мёртвую тушу крильисовой твари, когда увидел отметины кулаков на вогнутой броне монстра!..
В тот миг взволнованному отцу ещё сильнее захотелось обнять свою малышку, прижать бедняжку к груди и больше никогда не выпускать из посёлка. Столько тревог вскружили седую голову мужа, столько волнений!
Слава Кериту, на демонов Боста гости совсем не походили. Даже наоборот - незнакомцы вступились за людей, спасли их от верной смерти. Жалкой кучке мастеровых и землепашцев никогда бы не одолеть злобную тварь закрытого леса.
Совет решил поселить пришельцев в доме Нуура. Мужчина был вдовцом, его дочери жили с мужьями в Алланти, давно отреклись от законов общины, не стали бежать вместе с другими на край света, спасаясь от гнева жрецов. Хозяина гостевого дома пока приютят Жорес и Тири. Как-нибудь, уместиться сумеют, не пропадут.
Когда друзья остались наедине, Жорес всё же не смог удержаться, немного пожурил старого друга:
- Ну как ты мог притащить их сюда?! А вдруг пришельцы опасны для нас?! В посёлке столько женщин, детей, всех ведь погубим!..
- Ты прав! - не дал ему закончить Нуур. - Пришельцы очень опасны! И если решат покончить с общиной, то нас не спасут даже Кроны. Видел краала?.. да?.. а я видел погибель крильисовой твари. Тот молодой господин забил монстра кулаками!.. кулаками! Ты можешь представить?.. И что же мне было делать? Оскорбить победителей, отказать им в гостеприимстве? И как бы они нас за то наказали? Как бы отреагировали на страхи простых смертных, когда один из них сильно ранен? Тем самым краалом, между прочим, той самой тварью, что порвала бы всех нас... всех... и девочку тоже!
- Эх, ну да ладно, - тяжело вздохнул уставший староста. - Попробуем подружиться. Распорядись, чтобы гостей кормили лучшей едой и знахарки, чтобы круглые сутки дежурили у постели раненного воина. И ещё: проследи, чтобы люди держались подальше от незнакомцев, пока мы не поймём, можно ли им верить. Особенно девицы!
- А чего не так с девицами-то? - немного смутился Нуур.
- Ты, правда, не понимаешь? - хмыкнул Жорес. - Как думаешь, если кто из пришельцев решит приударить за девами, кто из них устоит? Рядом с нашими юнцами гости выглядят статно.
- Эм... да и как тут проследишь-то? Мне что, каждую девку караулить прикажешь? - Ещё больше смутился Нуур.
- Ну... - задумчиво протянул староста. - Хорошо, тут я погорячился. Но ты всё равно людям скажи, пусть пока обходят гостей стороной. Нужно к ним присмотреться.
- Это можно, - угрюмо вздохнул старый друг и пошёл домой, собирать свои пожитки.
Когда Жорес остался один, он ещё на пару мгновений задумался, затем встрепенулся и тоже побежал домой: "Бедная девочка, больше ни на ломоть из посёлка не выйдет!".
***
Борис сидел на грубо сколоченной лавке у порога гостевого дома и наблюдал за округой. Когда наёмник впервые увидел аборигенов, ему вдруг причудилось, что дорогих гостей приведут в средневековый замок или, на худой конец, в неприступную крепость.
Реальность выдалась гораздо скромнее. Чудные люди оказались селянами, их деревня насчитывала всего-то несколько десятков домов. Мелкие избы стояли по кругу, центр селения пустовал, напоминал площадь для собраний. Деревянные стены домов потемнеть ещё не успели, видно, отстроились аборигены недавно. Соломенные крыши золотились над головой, ярко блестели под редкими солнечными лучами, что с трудом пробивались сквозь густые кроны деревьев. За жиденьким частоколом дымила кустарная смолокурня, коптила небо чёрными жирными клубами. Ни следов от машин, ни электрических столбов возле деревни не было, высоких технологий здесь точно не знают.
Перед наёмником высился пустующий хлев, днями аборигены выгоняли скотину на пастбище за частокол, худые коровы извели всю траву на поляне, где стояла деревня, потому теперь выпасать животину пастухам приходилось подальше. Воздух в посёлке весь пропах молоком и подсохшим навозом. Борис сразу вспомнил деревню, где жила его бабушка. В детстве он любил у неё погостить, и пахло там также. За хлевом притаился скромный амбар. За три дня Борис лишь однажды видел, чтобы селяне брали оттуда зерно.
Хлеб, кстати, здесь был ужасным. Мука была серой и грязной, грубые лепёшки пестрили плохо отсеянной шелухой, их приходилось пережёвывать дольше. Хоть Борис считал себя абсолютно всеядным - он бывал во многих переделках, где месяцами доводилось поедать всякую дрянь - но от магазинной выпечки наёмник ещё не отвык. Хотя мечтать о ней, видно, уже не придётся. Зерно здесь мололи большим гладким камнем на деревянном станке, хорошо просеять и очистить муку люди просто не могли, так что нечего нос воротить.
Кузнечный молот с утра и до позднего вечера гремел за углом, хотя почти весь инструмент, кроме топоров, у селян был изготовлен из дерева. Даже лопаты. Рядом с кузницей, под навесом, работали несколько гончаров, лепили из глины кувшины и разную посуду. Это хорошо. Людей в посёлке немного, вряд ли им могла понадобиться целая гора глиняной утвари. Ремесленники точно трудятся на продажу, а это значит, что лес не глухой и где-то рядом есть город. Хотя рядом, это, конечно, у всех по-своему. Тем более в такой дикой округе.
Баню затопили сегодня пораньше. Наверное, пришла очередь малышни, ведь большинство взрослых до сумерек трудятся в огородах, что раскинулись на других полянах. Ещё одна интересная особенность местных - люди мылись здесь регулярно. Мелкие девчушки каждое утро ходили к большому ручью с громадными корзинами и стирали там одежду на всю семью. Дома сияли чистотой, даже на пустыре в центре посёлка набросали плоских камней, чтоб грязи собиралось поменьше. Гигиена у аборигенов в чести, как-то не вязался в голове Бориса такой уклад с образом немытого средневековья. Хотя, много о том времени Борис и не знал, только выдумки и легенды, что всегда на слуху.
Борис не спал несколько ночей, вглядывался в звёздное небо, рассматривал яркие луны. Две малые постепенно уменьшались, превращаясь в остроносые месяцы. Большая луна не изменилась совсем, будто чужая планета свою тень на неё не бросала. Борис попытался даже время сравнить, и по его подсчётам сутки в этом мире тянулись на полчаса дольше земных. Хотя спорить наёмник о том не рискнул бы.
Взглянув на часы, Борис встрепенулся, поднялся с лавки и поспешил в дом. Пора было ставить капитану новый укол. Дела Игоря были плохи. Хоть с первым диагнозом Борис и ошибся - кость на ноге уцелела, так что боролись целители только с рваной раной и сильным ушибом - но в себя капитан пока так и не пришёл. И это Бориса очень пугало. Если, не дай бог, с ним что случится... Думать о том наёмнику было страшно.
Убранство гостевого дома было таким же унылым, как и всё селение. Серые деревянные стены были грубо обструганы, Борис в первый же день поймал ладонью занозу. Маленькое окошко закрывало мутное, совсем непрозрачное стекло, которое света в избу почти не давало. Комната в доме была всего одна. В углу дымил неказистый очаг, рядом стояла твёрдая кровать, на которой положили капитана. Остальные ночами ютились на полу. Аборигены притащили мягкие, похожие на волчьи, шкуры, спать на них было тепло и удобно. У кровати стоял пустой деревянный сундук, в него сбросили часть сумок, остальные развесили по стенам.
Наёмник вытащил из рюкзака очередную аптечку, наполнил антибиотиком шприц и вколол лекарство Игорю в ногу. В доме было пусто. Андрей с курсантами пошли за хворостом для очага. Хоть на улице было тепло, судя по яркой зелени и цветущим кустам сейчас на дворе расцветала весна, но капитана часто знобило, потому по ночам приходилось топить. Через час должны принести еду. Робкий паренёк, что таскал обеды гостям, вечно бледнел и подрагивал. Аборигены боятся пришельцев, и развеивать их страхи пока не стоило.
"Как же меня сюда занесло? Почему я? Дёрнула же нелёгкая тащиться с тем заложником на переговоры!" - всё больше грустил Борис. Хотя на самом деле выбора у него тогда и не было.