Дом Генриха стоял в той же стороне, что и особняк Глеба, только на параллельной улице. Он был деревянным, с большими окнами и широкими дверями. Внутрь из всей мебели нашлась печка, кухонный стол, мягкий диванчик. Для гостей, как объяснил кентавр. Сам Генрих спал в другой комнате, где вместо кровати на полу лежал матрас по типу японского футона. Правда, подушка тоже имелась и даже плед. А еще тумбочка, шкаф и целая оранжерея герани на подоконнике. Я заставила Генриха лечь и стала осматривать его ноги, оценивая масштаб проблемы.
Вскоре появился Глеб.
— Аптека у нас тут одна, — запыхавшись, прямо с порога сообщил он, — и лекарств там самый минимум...
— Да, мне уже сказали, что у вас все у Акулины лечатся травами и зельями, — со вздохом проговорила я. — Ну хоть что-нибудь удалось найти?
— Да, но аптекарь дал другой антибиотик...
Я глянула на принесенное лекарство: конечно, не все человеческие антибиотики подходят для лечения животных, но в нашем случае и животное-то только на половину, так что должно подействовать...
Повозиться пришлось немало, но без Глеба, который был постоянно на подхвате, все заняло бы еще больше времени. Наконец, дело было сделано, дальнейшие рекомендации больному выданы, в материальной благодарности отказано, и мы с Глебом покинули дом Генриха.
— Я могу проводить тебя до Полоскунов? — спросил Глеб осторожно.
— Проводи, — разрешила я, немного поколебавшись.
— А если позову погулять? — он решил взять следующую высоту.
— Нет, — ответила я спокойно, но твердо, — во всяком случае не сегодня. Я очень устала...
Я действительно была еще к этому не готова.
— Да, я понимаю.
Мы медленно пошли по улице.
— Аня, — заговорил снова Глеб, — прости меня за тот срыв. Я не смог контролировать себя в полной мере. Это отголоски полнолуния... И страх потерять себя.
От последней фразы сердце дрогнуло, но я все же сдержала его порыв.
— Я тоже немного перегнула палку в эмоциях, извини, — ответила я тихо.
— Нет, — запротестовал Глеб, — я тебя понимаю. И не виню. Поэтому хочу сказать... Чтобы ты знала... Я не буду тебя торопить. Ставить сроков. Думай, сколько тебе надо.
— Хорошо, — я кивнула. — Спасибо...
— Мир? — Глеб чуть улыбнулся и протянул мне руку.
— Мир, — я тоже усмехнулась и легонько пожала ее. Странные ощущения, будто прикасаюсь впервые... Привыкаю заново.
Мы как-то незаметно подошли к дому Полоскунов и остановились.
— И все-таки, — я внимательно посмотрела на его лицо, — какое у тебя зрение?
— Идеальное, — ответил он со смущенной полуулыбкой.
— И тут обман, — я с усмешкой качнула головой и открыла калитку. — Спасибо, что проводил, — и нырнула во двор. Затем, не оглядываясь, пошла к дому.
Глава 15
Мила перехватила меня во дворе, не дав зайти в дом.
— Аня, у меня к тебе огромная просьба, — заговорила она шепотом. — Сходи, пожалуйста, с Кирой после ужина на площадь.
— Я схожу, конечно, но с чего такая секретность? — я тоже понизила голос. — Зачем Кире снова на площадь? И зачем ей сопровождающий?
— Дело в том... — Мила опасливо глянула на окно кухни и оттащила меня подальше от него. — Дело в том, что Кира хочет подать заявку в конкурсе «Мисс Большие Перевертыши». А их начинают принимать сегодня после семи.
— Вы против ее участия там? — догадалась я. — Мне надо ее отговорить?
— Да нет же! — махнула рукой Мила. — Пусть участвует... Если выпадет шанс, конечно. Деньги за выигрыш нам точно не помешают, а сумма там приличная. Меня волнует другое. Уверена, она пойдет туда не только подавать заявку, а еще чтобы увидеться с Ваней Русым. Я-то думала, ей Антошка нравится, а оказывается… Нет, Ванька — парень он неплохой, но... Не из наших, понимаешь? Заяц он.
— Заяц? — я что-то растерялась.
— Ну да, в зайца обращается. Ладно, если бы песец какой, или лиса... Барсук на крайний случай! Но заяц! – ее распахнутые округлившиеся глаза пытались передать мне весь ужас ситуации. — Я не хочу зятя зайца!
— А сколько Кире лет, что ты уже о зяте задумываешься? — я не сдержала улыбку. — Еще до замужества сто раз передумает и влюбится в другого.
— Кире уже пятнадцать, — Мила поджала губы, словно обиделась. — И я в ее возрасте уже встречалась с Жорой, а как только мне стукнуло семнадцать, мы поженились. Не знаю, как у вас, людей, но у нас, оборотней, если уже отдал кому сердце, то это навсегда.
— У нас тоже бывает «навсегда», — и мне стало немного обидно за столь нелестный выпад в сторону людей, но я не стала взращивать в себе это чувство, тем более, я здесь в гостях, поэтому сказала уже более примирительно: — Хорошо, присмотрю я за Кирой. Только скажи, что надо сделать? А если их с этим парнем уже связывают чувства?
— Надеюсь, что не связывают, — Мила отряхнула фартук. — Их семья недавно у нас поселилась, не должны были еще раззнакомиться... Вот и хочу не допустить чего-то такого...
Я хотела сказать, что любовь бывает и с первого взгляда, а чтобы влюбиться иногда достаточно одной улыбки — и все, химический процесс запущен. Но промолчала. Мила сейчас в таком настроении, что лучше с ней не спорить. Сперва сама посмотрю на этого зайца, то бишь Ваню... Ну и постараюсь выполнить ее просьбу. Вдруг получится?
Кира восприняла мое желание пойти с ней в центр спокойно. Радости, конечно, не выказала, но и недовольства тоже. Таким образом, спустя полчаса мы вновь шагали в сторону праздничных площадок.
— И что это у вас за конкурс такой? — завела я разговор по пути. — Красоты?
— Не только, там разные задания, — Кира пока не сильно рвалась со мной болтать.
— И что за приз? Денежный? Или еще что-то интересное? — не отступала я.
— Двести тысяч, разве мало? — усмехнулась Кира.
Я мысленно присвистнула: даже по столичным меркам это неплохо, что уж говорить о глубинке...
— И что ты сделаешь с этими деньгами, если выиграешь? — поинтересовалась я.
— Может, косметики куплю. Немного. Или платье. А остальное родителям отдам. Они хотят химчистку расширить, да и ремонта некоторые машины требуют, — по тону Киры не было слышно, что она приняла такое решение под давлением родителей. Ее действительно заботила судьба их семейного дела. И это похвально...
— А со скольких лет можно принимать участие в конкурсе? — спросила я для поддержания разговора.
— Как раз с пятнадцати, — отозвалась Кира с затаенной гордостью. — А крайний возраст двадцать пять.
Я усмехнулась про себя: как раз могу заскочить в последний вагон. Мысль мелькнула — и ушла, а мы между тем уже подходили к главной площади, где в этот час стало еще больше людей. Я пробежалась глазами по толпе в поисках знакомых лиц, но, к счастью, никого не заметила. Ни Серовых, ни Игната, ни Глеба... Но в самую гущу мы не пошли: Кира повела меня в сторону боковой улочки, в начале которой за небольшим круглым столиком сидела дородная женщина в розовом платье и соломенной шляпе. Около нее стояла очередь из нескольких девушек. Кира примостилась в конце, я рядом с ней.
— Печать не проявилась, попытайте удачу в следующий раз, — гулко произнесла дама в шляпе. Девушка, к которой она обращалась, сразу сникла, точно ей вынесли приговор.
— Следующая, — объявила женщина, и ею уже как-то незаметно оказалась Кира.
— Руку, — потребовали у нее. Девушка вытянула ее вперед, а дама прижала к ее ладони самую настоящую печать, старинную, громоздкую.
— Получилось! — радостно взвизгнула Кира, разглядывая на ладошке синеватый оттиск.
Я не успела полюбопытствовать у нее, в чем причина этого веселья и, вообще, что здесь происходит, как меня негодующе дернули за руку и со словами:
— Не зеваем и не задерживаем очередь, милочка! — тоже шлепнули печать на ладонь.
— И у тебя проявилась! — Кира расплылась в широкой улыбке.
— Ну да, — я с непонимающей усмешкой уставилась на чернильный ободок с бабочкой в центре. — И что это значит? Чему радоваться-то?
Кира взглянула на меня с изумлением:
— Ты что, совсем не понимаешь? Ты теперь тоже участвуешь в конкурсе!
— Да что за ерунда? — я недоверчиво усмехнулась, затем потерла метку, желая ее стереть. — Я не хочу участвовать ни в каком конкурсе! Даже и в мыслях этого не было!
— А теперь придется! — Кира продолжала улыбаться. — Ты даже не представляешь, что тебе повезло! Печать Лунного мотылька выбирает далеко не у всех. Знаешь, у скольких желающих она не проявляется? Особенно чем девушка старше, тем у нее меньше шансов...
А вот за такое на этого Лунного мотылька можно и обидится! Помоложе выбирает, да?
— Кто вообще этот мотылек? — я принялась с еще большим усилием стирать метку.
— Олицетворение женского начала, разве ты не знаешь? — удивилась Кира. — А Солнечный скарабей — мужского...
— Первый раз слышу, — проворчала я и повернулась к даме в шляпе. — Как мне убрать эту печать?
— Никак, — та взглянула на меня как на сумасшедшую. — Она сама исчезнет после того, как закончится ваше участие в соревнованиях, милочка.
— А если я не хочу в этом участвовать? — я стала заводиться. Господи, у меня сейчас точно крыша поедет!
— Как так? — сморгнула женщина.
— А вот так!
— Тогда зачем пришли сюда за печатью? — теперь уже возмутилась дама.
— Да никуда я не приходила! Вы сами влепили мне эту печать, не спрашивая! — я повысила голос. — Поэтому снимите мне ее, будьте добры!
— Я же сказала, что не могу! — женщина стала грузно подниматься из-за своего стола. — Никто не может снять печать, если она проявилась!
— А если я не буду участвовать в соревнованиях? Просто проигнорирую?
— Понятие не имею, что будет, милочка! Не знаю ни одну девицу, которая бы так сделала!
— Нет, ну вот же бессовестная какая! — вставила темноволосая узколицая девушка, которая только что подошла. — Другие годами не могут заполучить право на участие, а она носом крутит! Ни с-с-стыда, ни с-с-совес-с-сти, — да, мне не почудилось, она действительно начала шипеть, сузив глаза.
— Идем отсюда, — Кира дернула меня за руку, а в ее голосе послышался страх.
— Вот именно, идите уже, милочка, — дама-заправительница воинственно поправила шляпу, — не нервируйте своим поведением других!
А Кира уже тянула меня прочь, остановилась лишь, когда мы скрылись за углом какого-то здания.
— Ты что? Это ведь Зарина! — Кира все еще была взволнована. — Лучше не переходить ей дорогу.
— Кто она такая? И почему ее нужно опасаться? — спросила я озадаченно. — Она тоже оборотень?
Кира кивнула, а меня озарило:
— Она змея, что ли?
Кира снова кивнула:
— Гадюка.
— Оно и видно, — вздохнула я. — Хочешь сказать, она опасней Серовых?
— В чем-то да. Нагадить может только так.
— Ладно, бог с ней, с этой Зариной. Лучше скажи, что делать мне вот с этим? — я потрясла раскрытой ладонью с печатью.
— Не знаю, — Кира пожала плечами. А потом вдруг стала грустной: — Ладно, пошли домой. Может, мама что придумает.
— А ты чего насупилась? — я попыталась заглянуть девочке в глаза, но она их постоянно прятала. — Что случилось, Кира?
— Да ничего, все в порядке, — та совсем по-детски шмыгнула носом и пошла вперед.
— Ты из-за меня? — я догнала ее. — Я сказала что-то не то? Обидела тебя?
— Да нет же! — она передернула плечами. — Ты тут ни при чем.
— Кира, что случилось? — я силой остановила ее. — Пока не расскажешь, не пойдем домой.
Ее глаза налились слезами:
— Я так хотела увидеть его. А теперь не увижу.
— Кого? — осторожно уточнила я, хотя сама уже догадывалась: мальчик, Ваня, кажется. Но признаваться в том, что я в курсе, нельзя. — Это связано с каким-то парнем?
Кира нехотя кивнула. Та-а-ак, кажется, Мила была права. Все-таки любовь.
— И где ты хотела с ним увидеться? — деликатно продолжала я.
— На площади. Он должен был прийти туда с друзьями.
— Так давай вернемся туда! — мне было так ее жаль, что я решила немного нарушить обещание, данное Миле. В конце концов, мы просто посмотрим на этого Ваньку Русого. Вдруг он не так уж плох, как кажется Миле?
— А ты не боишься Зарину? — с сомнением спросила Кира.
— С чего мне ее бояться? — хмыкнула я. — Гадюка не самая опасная змея, а ее укус вызывает летальный исход лишь в двух процентах случаев, и то если не оказать вовремя медпомощь. Вот если бы она была Королевской коброй, тогда еще можно было бы обеспокоиться, а так... — я насмешливо фыркнула, и Кира наконец улыбнулась.
— Пошли, — она уже сама подхватила меня под руку и повела к центральной площади.
Ваню мы все-таки увидели. Обыкновенный такой парнишка, худой, вихрастый, чуть лопоухий. И, судя по всему, пользуется успехом у девочек. Потому что застали мы его как раз в окружении нескольких красоток, одну из которых он даже приобнимал за талию. Я с волнением ожидала реакции Киры, ведь даже мне такое видеть было неприятно. В ее глазах сперва вспыхнула боль, но быстро сменилась злостью. Кира поджала губы и с презрением произнесла:
— Так вот он кому меня предпочел... Этой безотказной рыжей Белке! — она обозвала ее еще несколькими нелестными эпитетами, но я не стала ее поправлять или укорять: в такие моменты выругаться очень даже полезно.
— Она что, реально белка? — спросила ее вместо этого. — Или имя такое?
— И то и другое. Белла ее зовут. И белка она тоже. Вертихвостка.
— Значит, они друг друга стоят, — заключила я, чтобы подбодрить Киру. — И зачем тебе этот заяц лопоухий? Пусть мучается с белкой. Ты себе найдешь кандидатуру достойней. Песца, например, — вспомнила я «варианты» Милы. — Или барсука…
— И то верно! — решительно отозвалась Кира. — Теперь точно пошли домой. Нужно готовиться к конкурсу. Утрем всем нос!
Ну, я лично нос утирать никому не собиралась, как и готовится к конкурсу, но настрой Киры мне нравился. И Мила, кажется, будет довольна...
Глава 16
— Даже не знаю, что и посоветовать, — со вздохом произнесла Мила, выслушав рассказ о том, как меня облагодетельствовал Лунный мотылек. — А ты точно не хочешь участвовать в конкурсе? Подумай, до начала конкурса еще есть время.
— Ну как я могу? — я посмотрела на нее с отчаянием. — Я же вообще не оборотень! Что я там буду делать?
— Там принимают участие не только оборотни, — возразила Кира. — Акулина, вон, в прошлом году выиграла. Уверена, и в этом пойдет, если Лунный мотылек позволит.
— Этой ведьме он всегда позволяет, — с усмешкой вставил Жора.
— Хорошо, пусть дело не в оборотнях, но жителем Перевертышей участник-то должен быть? — отозвалась я. — Чего не скажешь про меня. Я даже двух недель тут не живу, как могу претендовать на звание этой вашей «мисс»?
— Но раз Лунный мотылек поставил на тебе печать, значит, считает, что ты достойна этого звания не меньше жителей Больших Перевертышей, — предприняла очередную попытку уговорить меня Мила. — В конце концов, что ты теряешь? Я вообще не вижу в этом проблему...
— А вдруг выиграешь? — вставила Кира. — Деньги получишь, другие призы.
— Вот именно! И тебе самой не будет обидно, если так произойдет? — спросила я. — А другие участницы? Они ж меня возненавидят! Вон как так Зарина...
— Я не обижусь, — улыбнулась Кира спокойно. — А на других плевать, разве нет?
— Да о каком, впрочем, выигрыше речь? — обреченно махнула я рукой. — Мне он точно не светит. Я вообще в жизни никогда ничего не выигрывала... Нет, даже не уговаривайте меня. Не вижу никакого смысла участвовать там. Глупости какие-то... За Киру поболеть — это с удовольствием, да, но самой... Нет. Ни за что.
— Ну нет так нет, — развала руками Мила. — Я, конечно, не знаю, что будет, если участница откажется проходить конкурс, но попробуй...
На том и закрыли разговор, разойдясь спать.
Я очень надеялась, что к утру все решится само собой, например, это все окажется сном или хотя бы исчезнет с ладони печать. Но нет, когда я проснулась, она все еще была на месте и, кажется, стала даже ярче. Ну что за невезение? Вечно я во что-нибудь вляпаюсь...