А после завтрака неожиданно заявилась Акулина.
— Аня, можно с тобой поговорить? — спросила она с порога.
— Можно, — отозвалась я с некоторой опаской. Просто до сих пор не могла понять мотивов этой особы. — Что случилось?
— Слышала, клиентов моих уводишь? — поинтересовалась она с непонятным вызовом.
— Каких клиентов? — я опешила.
— Больных. Генриха вчера кто вылечил?
Ах, вот она о чем... Мне стало даже чуточку смешно.
— Во-первых, — ответила я тоже довольно резко, — Генриха я еще не вылечила, только помогла и посоветовала, что делать ему дальше с больными ногами. Во-вторых, Генрих все равно не пришел бы к тебе лечится, поскольку вы в ссоре. Это с его слов. Поэтому он и мучился столько времени и запустил болезнь. Ну и в-третьих, я врач, пусть и для животных, и не могу пройти спокойно мимо, когда кто-то страдает. Я просто сделала то, что на моем месте сделал бы любой другой нормальный медик. Более того, я до этого даже знать не знала, что ты тут монополизировала всю медицинскую инфраструктуру.
— Ну все, — Акулина насмешливо фыркнула, — хватит, разумничилась тут. «Монополизировала», «инфраструктура», «медики»... Давай попроще, мы не столичные, и даже не люди, — тут она многозначительно хмыкнула. — А если по делу... Ладно, ты права. Я погорячилась с претензией. И с Генрихом мы действительно в ссоре. Да и помочь в его проблеме мне бы не очень удалось...
А вот этому я удивилась:
— Почему? А как же твои отвары, зелья заговоренные? Разве они не лечат все что угодно?
— Представь себе, я не всесильна, — Акулина криво улыбнулась. — Ведьмы моего рода отлично умеют лечить людей и человеческую ипостась оборотней, а вот со звериной почему-то не всегда выходит... Верхнюю часть Генриха, — она хмыкнула, — я бы вылечила без труда, а вот лошадку, увы... Притом, любопытно, что касается это только оборотней, а вот обычное зверье лечить могу... Только об этом почти никто не знает, все думают, что мои зелья спасут от всего и каждого. И я никого пока в этом не разубеждаю.
— Но я тоже не всесильна, — сказала я уже более миролюбивым тоном. — И мои пациенты, к сожалению, тоже не все излечивались... И это всегда, знаешь, больно, когда ты не можешь помочь живому существу, которое страдает...
— Знаю, — на лице Акулины промелькнула печаль, но она быстро вернула ему прежнее горделиво-насмешливое выражение. — Так я к чему все это? Если вдруг что случится, мы ведь сможем сотрудничать? В паре работать веселее.
— А что может случится? — не знаю, почему, но эта фраза мне не понравилась. Стало тревожно, неуютно.
— Да мало ли? — Акулина пожала плечами. — Всякое в жизни может произойти... Пути Всеотца неисповедимы... Да ладно, — она подмигнула мне, — не углубляйся. Все хорошо. Сон приснился один нехороший, но это ничего не означет. Ведьм тоже предчувствия, знаешь ли, нередко подводят... Так как, поможешь мне, если вдруг кто заболеет в своем зверином обличии?
— Помогу, конечно, — ответила я в смятении.
— Ну вот и отлично, — Акулина направилась обратно к калитке. — Кстати, Софья Ильинична сегодня снова пошла на ярмарку, и Глеб с ней... Не хочешь и ты прогуляться? Вдруг встретитесь?
Разговор с Акулиной оставил непонятный осадок. Вроде бы и расстались неплохо, она даже раскрыла мне свою знахарскую «тайну», но тревога от ее намеков о том, что нечто грядет нехорошее, осталась. От нее не спасали и мысли о Глебе. Еще и печать эта... Прямо как бельмо на глазу.
Но на ярмарку я все же пошла. Мила поручила мне и Кире всех малышей, кроме Лины, с которой она сама осталась дома хлопотать по хозяйству. Жора же в этот момент занимался ремонтом чего-то там в прачечной.
Если Кира с гордостью сверкала своим «пропуском» на конкурс, то я, наоборот, пыталась его скрыть. Надела трикотажную кофточку с длинным рукавом, чтобы можно было натянуть на самую ладонь, сверху еще закрепила широким браслетом. В результате наряд выглядел несколько странно, но мне было все равно: главное, знак мотылька спрятан.
Сегодня на площади было еще больше людей. Дама в шляпе все так же выносила приговор своей огромной печатью столпившимся рядом девушкам. Кто-то из них начинал прыгать от радости, другие уходили, понурив голову. Мы с Кирой не стали к ним приближаться, но я все же поинтересовалась:
— А сколько должно быть участниц в конкурсе?
— Столько, сколько допустит печать, — ответила девушка. — В один год участвовало всего десять человек, а в другой почти тридцать. Сколько будет в этом — узнаем завтра на открытии.
— Аня! — окликнули вдруг меня.
Я увидела Глеба и улыбнулась, кивнула в знак приветствия.
— Если хочешь, подойди, — предложила Кира, поглядывая на нас. — Я присмотрю за малышней. На карусель вон посажу...
— Только аккуратно смотри, — попросила я и сделала неуверенный шаг в сторону Глеба. Но он уже сам направлялся ко мне.
— Привет, — еще раз поздоровался он. — Как дела? Как день вчера прошел?
— Дела нормально, — ответила я, натягивая рукав кофты еще ниже. Только бы не увидел печати! — День вчера тоже прошел хорошо. А у тебя? Где Софья Ильинична?
— У меня тоже неплохо, — Глеб чуть улыбнулся. — Бабуля застряла у лотка с... Пикси. Это... — он замялся, словно смутился.
— Я уже знаю, кто такие пикси, — усмехнулась я. — Видела их... И здесь, и у Милы.
— Ясно... — Глеб тоже усмехнулся и почесал кончик носа. — Вот и бабуля хочет прикупить несколько, чтобы огород привести в порядок, ну и сад. Когда-то они были и у нас, но потом их Акулинка переманила к себе... Они с радостью и ушли.
— А так можно? — со смехом удивилась я. — В смысле, переманить? Я думала, они не уходят с одного места на другое...
— Бывает и такое. Когда за ними не ухаживаешь, они могут сбежать. А бабуля моя не очень-то хозяйственная, забывала часто про них, вот и примкнули к Акулинкиным.
— А если и эти, новые, сбегут?
— Бабушка клянется, что в этот раз будет следить за ними. Не знаю, надолго ли ее хватит, но посмотрим... Не хочешь мороженого? — без перехода спросил он.
И от неожиданности я сразу ответила:
— Хочу.
А еще через минуту мы стояли около лотка с мороженым и выбирали вкусы, которые хотим.
— Клубнично-фисташковое для девушки, — Глеб с улыбкой протянул мне мою порцию, а сам взял кофейно-миндальное.
— Спасибо, — я сразу с удовольствием лизнула зеленый шарик.
— Тебе не жарко? — поинтересовался Глеб, окидывая взглядом мою кофту.
— Нет, нормально, — через силу засмеялась я. — Даже прохладно...
Но Глеб вдруг будто перестал слышать меня. Насторожился, втянул носом воздух. Стал оглядываться, затем уставился в одну точку. Я проследила за его взглядом: две девушки, рыженькая и русая, гуляют, болтают, тоже едят мороженое. Это они его заинтересовали? Или одна из них? Сердце ковырнул червячок ревности.
— В чем дело? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Ничего... — медленно ответил Глеб. И снова втянул воздух, дернул шеей. — Извини, мне надо идти...
Он отдал мне свою так и не начатую порцию мороженого, повторил:
— Прости, — и быстрым шагом пошел прочь, в сторону, за угол, куда только что свернули те девушки.
Я с минуту стояла пораженная, ничего не понимающая. Что это только что произошло? Глеб никогда себя так не вел. Неужели он побежал за теми девушками? Но зачем? И тут внутри меня все похолодело: а вдруг он почуял свою... Истинную? В последние дни я много читала об оборотнях, благо у Полоскунов хорошо ловил интернет. Я даже скачала себе в телефон несколько любовных книг про оборотней... Так вот, в каждой из них говорилось, что у всех оборотней-волков есть истинная пара, которую они могут почуять за километры. От запаха истинной у них сносит крышу, они больше никого не видят и не могут воспринимать как пару, только ее. И что если все это правда, а не фантазии писателей, и Глеб, вот именно сейчас, почувствовал свою истинную пару? Я ведь точно никак не могу быть ею, поскольку человек. Просто человек. А истинной может стать только оборотница.
Не думала, что мне от подобного предположения будет так горько и больно. Глеб столько говорил о своей любви ко мне, что она стала казаться незыблемой. Ревность тотчас подняла голову, разрослась, заполняя собой все сердце.
— Ты чего? — я не заметила, как ко мне подошла Кира. — Зависла? Еще и с двумя морожеными.
— Хочешь? — предложила ей то, что покупал Глеб.
— Давай, — та охотно взяла. — Так что с тобой? Где Волков?
Но я ответила совсем другое:
— Говоришь, завтра начала конкурса?
— Ну да, — Кира вонзилась зубами в мороженое. — Передумала, что ли?
— Да, — кивнула я, плавая в своих сумбурных мыслях, — я все же решила поучаствовать в нем...
Глава 17
Кира весь вечер пребывала в возбужденном состоянии: готовилась к завтрашнему конкурсу.
— Зачем ты опять налепила эту маску? — вздыхала Мила, наблюдая за ней. — Полчаса назад уже делала одну! Кожу испортишь.
— Не испорчу, — упрямо отвечала девушка, проверяя тонкую пленку на лице. — А вот прыщ, который может выскочить внезапно, точно испортит. И как я, буду выглядеть тогда? И ты погладила мое платье, мам?
— Глажу уже, глажу... — Мила вернулась к гладильной доске. — А ты, Аня, чего молчишь, не готовишься?
— Так я даже не знаю, к чему готовиться, — усмехнулась я не очень весело. — Мне ж никто не говорит, чего ждать...
Я сидела у окна и меланхолично взирала на огород, где с деловитым видом копошились несколько пикси: один опрыскивал чем-то кабачки, второй следом протирал их тряпочкой до блеска. Еще один пикси, точнее, одна, ибо судя по юбочке это была особа женского пола, зачем-то подкручивала усики у огурцов. Для красоты, что ли?
— Так это никогда никто не знает, но так интересней, — отозвалась между тем Мила. — Поэтому надо быть готовым ко всему.
— Надеюсь, ничего экстремального... — я ковырнула ногтем засохшее пятнышко на подоконнике.
— Смотря что считать экстремальным, — хмыкнула Кира. — В прошлом, например, году марафон устраивали...
— А помнишь эстафету в позапрошлом? — подхватила Мила. — Тогда еще Галка первая была, из Пушных...
— То есть это спортивные соревнования? — я насторожилась. Никогда особо спорт не жаловала, так, йога иногда или с соседкой за компанию утренняя пробежка по парку. Но не любила я это дело, совсем. И уж точно не хотелось участвовать ни в каких спортландиях.
— Только один из конкурсов, — «успокоила» меня Кира. — И то не всегда. Я помню, что как-то гонки на машинках детских устроили. Вот смеху было... Или прыжки на батутах. Ты не бойся, нормально все будет.
— Я просто впервые слышу, чтобы на конкурсе «Мисс чего-нибудь там» устраивали спортивные соревнования.
— Так мы не «чего-то там», — весело ответила Мила. — А Большие Перевертыши. Оборотни. А для оборотней вообще важно, чтобы женщина была физически развита, крепкая, выносливая, ловкая.
Сразу в памяти всплыло, как Софья Ильинична интересовалась, хорошо ли я бегаю. Вот только есть одна загвоздка: я не оборотень. И с этим ничего не попишешь, разве что укусить можно. В общем, снова вернулись с того, с чего начали. С моего нелепого и непонятного попадания в состав участниц. Похоже, у Лунного мотылька в тот момент помутнел рассудок, или печать его вышла из строя. Заглючила, проще говоря.
— То есть завтра стоит готовиться к чему-то спортивному? — уточнила я.
— Я же сказала, можно ожидать чего угодно, — улыбнулась Мила. — Ты лучше наряд себе подбери для торжественного открытия, а я поглажу.
— Честно признаться, у меня и нет ничего нарядного... — я задумалась.
Разве что платье голубое... Нет, в нем я уже была «на людях». Тогда вишневое, на тонких бретелях и юбкой фалдами. К тому же оно очень нравится Глебу, точнее, я в нем, вот пусть и полюбуется... Ревность вновь выпустила коготки, царапая сердце. Только все это может оказаться ни к чему, если он действительно встретил свою «истинную»...
«Не знаю, как у вас, людей, но у нас, оборотней, если уже отдал кому сердце, то это навсегда», — вспомнились вдруг слова Милы. И еще больше усилили мои подозрения. А перед сном я все же поинтересовалась у Милы, как бы невзначай, правда ли, что у оборотней есть истинная пара.
— Ну... — женщина озадачилась. — Истинная не истинная, но мы, еноты, однолюбы, это точно. А как там у волков... Не скажу.
И я вновь осталась со своими сомнениями наедине.
К утру настрой участвовать в конкурсе поугас, мне уже опять стало казаться это до безобразия глупым, но не в моих правилах было давать задний ход. Нет, раз уж решила... Надо хотя бы попробовать. В конце концов, если все будет так безнадежно, намеренно провалю соревнование и все.
Мероприятие по выбору лучшей девушки Больших Перевертышей проходил на берегу озера. Здесь я еще не была, поэтому с интересом оглядывала окрестности. На зеленой лужайке соорудили сцену и небольшую трибуну для зрителей. Чуть сбоку расположился красный шатер с вывеской «Жюри». Пока он пустовал, зато трибуны потихоньку заполнялись.
Кира повела меня к группке девушек, толпившихся за сценой. Все нарядные, красивые, взволнованные. Явно участницы. Мои конкурентки. На беглый взгляд их было не меньше двух десятков, когда же нам стали раздавать номерки-повязки на руку, у последней участницы оказался номер «26».
— Многовато в этом году нас, правда? — услышала за спиной знакомый голос.
Акулина. А я ее сразу не заметила. Бросила взгляд на ее запястье: на ленточке номер «27». Значит, она только подошла.
— А ты ведь уже не первый раз участвуешь, да? — спросила ее рассеянно. Я находилась во взвинченном состоянии, потому мне сейчас было не до словесных пикировок с ведьмой.
— Да, победа уже была моей не так давно, — ответила та самодовольно. — Признаться, не ожидала тебя тут увидеть...
— Я сама не ожидала... — я нервно сцепила пальцы.
— Любопытно... Очень любопытно, — усмехнулась Акулина.
Но что именно ей было любопытно, она озвучить не успела: нас позвали к сцене.
Кажется, началось.
Когда я увидела, кто собирается вести конкурс, еще больше упала духом. Игнат. Участницы сразу стали превращаться в сироп, зрительницы на трибунах тоже.
— Зачем его взяли в ведущие? — высказала я свое недоумение вслух. — Ведь от него всем женщинам башню сносит.
— Кроме тебя, — заметила Акулина.
— И тебя, — не осталась в долгу я.
— У меня-то амулет защитный, — она показала на зеленый шарик-кулон, висевший на груди. — А у тебя что?
— Спроси что-нибудь полегче, — вздохнула я. — Кто он вообще такой? Почему так действует на женский пол?
— Я не рассказываю чужих секретов, — усмехнулась ведьма.
— Опять издеваешься? Какой секрет, если, похоже, все вокруг его знают?
— Как раз-таки далеко не все, — Акулина больше не улыбалась. Напротив, стала непривычно серьезной. — Иначе бы выстроились ко мне в очередь за амулетами.
— Значит, он не оборотень? — сделала предположение я.
— Это не мой секрет, — упрямо повторила Акулина.
Секреты... Как же мне они уже надоели. Ну вот кем может быть этот ловелас, похожий на Джека Воробья, если не оборотнем? Вроде, демоны были такие которые соблазняли дев... Кажется, их называют суккубами. Так, может, Игнат и есть такой демон? Но в любом случае, мне невероятно повезло, что его чары на меня не действуют. Почему — это уже другой вопрос.
Но Игнат в качестве ведущего оказался цветочком, а вот ягодки меня ждали впереди...
— В этом году у нас совершенно новая участница, девушка, которая совсем недавно появилась в нашем уютном городке, но уже успела всем запомниться! Встречайте! Номер девятнадцать! Анна! Девушка с неприступным сердцем! — объявил меня Игнат, и я, подталкиваемая в спину Кирой и Акулиной, вышла на сцену.
— Анна! — Игнат уже стоял около меня с микрофоном. — Рада ли вы, что участвуете в этом конкурсе? Как решились на это? Неужели настолько прониклись атмосферой Больших Перевертевшей, что захотели претендовать на звание девушки года?