Время до окончания соревнования оставалось все меньше, участницы суетились все больше, а как начался финальный отсчет, то и вовсе посходили с ума, носясь туда-сюда как угорелые. Наконец Игнат прокричал: «Стоп!» — и все остановились. Кто-то прыгал от радости, что успел сервировать все в последнюю секунду, у кого-то на лице была досада, ну а некоторых даже слезы в глазах блестели.
— Твой пирог пойдет на суд последним, — предупредил Игнат. — Как десерт. Под номером 15. Не против?
— С чего мне быть против? — я пожала плечами. — Десерт есть десерт…
Близко к судьям нас, участниц, не подпустили, разрешили смотреть на их реакцию издалека. «Чтобы по вашим эмоциям они не поняли, где чье блюдо», — объяснил Игнат.
Стейки под номером 1 зашли у судей на ура. Гуляш под номером 2 и тушеный кролик под номером 3 тоже вызвали одобрение на лицах. Каре из ягненка уже пробовали с меньшим энтузиазмом, слегка оживились на Кириных утиных ножках, а дальше снова сдулись… Меня же больше волновал Глеб: как он будет оценивать это изобилие мясных блюд? На удивление, он не отказался от них, но пробовал просто микроскопическими кусочками, а иногда (похоже, это замечала только я) брал с тарелки лишь соус или овощной гарнир. Зато Софья Ильинична с тоской взирала на все это буйство мясных деликатесов со своих верхних рядов трибуны. Надеюсь, Глеб посодействует тому, чтобы ей перепал хотя бы кусочек. Вот уж кто обожает мясо!
Когда очередь дошла до моего пирога, я подобралась. Судьи явно удивились десерту, а Глеб и вовсе впервые улыбнулся. За ним заулыбался Генрих и охотно придвинул к себе тарелку. Серов сперва с подозрением обнюхал пирог, затем тоже решился попробовать. И только четвертый судья Патрикеев остался равнодушным. Во всяком случае, жевал мой пирог без всякого выражения на лице. Неужели не понравился? Но я ведь пробовала, вроде, получился удачно…
Пока судьи выставляли баллы, я искала глазами родственников Серова: не вернулись ли? Было все же интересно, куда они ушли, но увы, мое любопытство удовлетворено не было. Никого из них я не увидела, а к Серову вновь вернулся его отстраненный вид.
Объявление результатов. Не то, чтобы я очень переживала, но все же было волнительно, как судьи оценили мой пирог, а когда Игнат огласил мой результат как 36 баллов из 40, сразу не поверила. Более того, оказалось, что это максимальный результат. Просто невероятно! И означало это одно: я по-прежнему в конкурсе! К счастью, Кире тоже удалось остаться в финальной семерке, заняв последнее среди нас место. Вот Мила обрадуется, что ее рецепт так высоко оценили!
Под радостные визги Киры, кружащей рядом, я сошла со сцены, внутри меня тоже все ликовало от такого неожиданного результата. Надо будет поблагодарить Акулину, ведь это она надоумила меня испечь пирог.
— Вам записка! — круглощекий малыш лет шести дернул меня за руку, привлекая внимание.
— Мне? — опешила я. — Точно?
— Точно, — уверено кивнул он и почти насильно вложил мне в ладонь сложенный вчетверо листок.
Все еще пребывая в недоумении, я развернула его:
«Анна, жду вас в семь в ресторане «Лунный свет». Надеюсь, вы не проигнорируете это приглашение и придете на встречу. Это в ваших же интересах».
Глава 22
До вечера я не находила себе места, и все из-за записки. Я ломала голову, кто мог бы мне ее написать, но ничего на ум не приходило, да и почерк был не знаком. Я хотела показать записку Глебу, но он сразу после конкурса испарился. Было еще и немного обидно, ведь он даже никак не среагировал на мое первое место в конкурсе и даже не сказал, понравился ли пирог. Но эти переживания проскальзывали фоном, ибо записка, с ее почти угрожающим содержанием, занимала все мои мысли. Кто ее сочинитель? Ден Серов? В принципе, вполне может быть…. Интерес ко мне у него есть, и в первую очередь из-за моих отношений с Глебом. Может, Серов хочет насолить ему через меня? Отомстить, сделать больно… А вдруг шантаж? Или он что-то знает о Глебе, что-то важное, о чем хочет мне рассказать? Хотя… Что может быть важнее и страшнее его оборотничества? Чем меня еще можно впечатлить сильнее?
Хорошо, отставим в сторону Серова. Кто еще это может быть? Еще неделю назад я могла бы подумать на Акулину, но сейчас эту кандидатуру отмела сразу. Тем более они с Игнатом действительно прихватил остатки моего пирога (как пошутила Акулина, плата за ее совет о десерте) с собой и пошли пить чай. Нет, это однозначно не они.
— Это точно кто-то из конкуренток, — сделала категоричный вывод Кира, когда я все же решилась поделиться своими страхами с ней и с Милой. — Ты уже вторые соревнования всех обходишь, вот и решили пригрозить тебе… Может даже и отмстить. Волосы там повыдергивать, тумаков наставить… Нет, я бы точно не пошла туда! Или взяла группу поддержки из подружек. Раз уж драться, так драться!
— Ну что ты чушь городишь! — возмутилась ее мать. — Кто будет для такого звать в «Лунный свет», где строгий фейс-контроль, охрана, еще и столик не так просто забронировать? Нет, это не обиженные девчонки, а кто-то более серьезный… Вот на Серовых, да, я бы подумала… Они с Волковыми не в ладах, так что мало ли что им на ум придет…
Я еще раз перечитала записку: «Анна, жду вас в семь в ресторане «Лунный свет». Надеюсь, вы не проигнорируете это приглашение и придете на встречу. Это в ваших же интересах».
— Это в ваших интересах… — повторила на выдохе. — Что же это может быть?..
А если?.. Если это тот «чужак», о котором говорил Глеб? Мне стало совсем не по себе. Кто-то ведь следил за мной, я уверена, что позавчера мне это не зря показалось. И Глеб просил быть осторожной, не гулять одной… В таком случае, что надо именно ему и именно от меня? Что может быть в моих интересах?
— Я не знаю, что мне делать… — проговорила я снова вслух. — Идти или нет?
— Я б не рисковала...— протянула Мила.
— А если это действительно что-то важное? — я колебалась. Чувство самосохранения во мне боролось с любопытством и сомнением. Не упущу ли я что-то важное, если не пойду на эту встречу? Мне бы увидеться с Глебом, рассказать ему…
— Сейчас отправлю к Волкову Жорика, хочешь? — предложила Мила, и я благодарно кивнула.
Полускун-старший отправился в усадьбу Глеба без лишних вопросов, однако вернулся быстро и с не очень приятной новостью:
— Никого у них там нет дома. Или открывать не хотят…
Вот досада! Где же они все? Глеб, Софья Ильинична?.. А время-то поджимает…
— Хочешь, мы с Жорой пойдем с тобой? — вынесла очередное предложение Мила. — В ресторан, боюсь, зайти не сможем, а вот рядом прогуляемся. Ты, если получится, сядь у окна, чтобы мы тебя видели. Если нет, найдем способ заглянуть в зал, чтобы проверить, как ты. А ты подашь знак, нормально все или нет.
— Давай сделаем так, — после некоторых раздумий отозвалась я. — Только как же дети?
— Возьмем их с собой, — Мила была настроена решительно, и Кира ее поддержала.
Сказано — сделано. До семи часов оставалось совсем немного, и мы отправились собираться. Я, долго не думая, надела свое голубое платье и балетки, волосы не стала укладывать, просто распустила и расчесала. Макияж тоже неброский: светлые тени, тушь, нюдовая помада. В конце концов, я же на свидание иду!
Выдвинулись из дома уже привычной большой компанией: малышка в коляске капризничает, дети носятся с шумом вокруг, Жорик с Милой тихо переругиваются о своем, о семейном, Кира впереди цокает высокими каблуками, ну и я семеню за ней. Нервничаю. Думаю, если тот, кто меня ждет, сейчас наблюдает за нами, то велик шанс, что он испугается моей огромной свиты и сбежит.
Семья Полоскунов осталась на улице, а я, собравшись с духом, переступила порог ресторана «Лунный свет». Меня встретил уже знакомый Аркадий.
— Я Анна, — представилась ему на всякий случай. — Меня пригласили к вам на встречу, но я не знаю кто. Возможно, вас предупреждали обо мне?
— Конечно, — Аркадий лучезарно улыбнулся. — Пройдемте…
И повел меня к вип-местам. «Точно, Серов», — промелькнула мысль, и я еще больше занервничала. Однако Аркадий двинулся дальше и, кажется, кабинка, к которой он так уверенно направлялся, принадлежала… Волковым. Последние же сомнения развеялись, когда я увидела за столиком Глеба. Только он, кажется, при виде меня удивился ничуть не меньше моего. Его глаза округлились в ошеломлении и со словами:
— Аня, это ты? — он подскочил с места.
— Глеб, а ты что здесь делаешь? Выходит, это твоя записка? — выдохнула я на эмоциях. — Что за розыгрыш? Я же…
— Подожди, подожди, — Глеб попытался остановить поток моих слов. — Я сам не понимаю, что происходит… И о какой записке ты говоришь, Аня?
— Вот об этой, — я положила перед ним на стол уже помятый от десятка перечитываний листок.
— Простите, господин Волков, — вклинился в наш бурный диалог Аркадий, — ужин вам нести?
— Меню? Несите, — кивнул Глеб, скорее, на автомате, поскольку в этот момент изучал мою записку.
Аркадий ушел, а я опустилась на диванчик, поскольку ноги от всех переживаний и нервотрепки враз ослабли.
— Мне тоже пришла записка, — сказал Глеб потом, и я взметнула на него удивленный взгляд. — Очень похожего содержания…
— Что ж ты сразу не сказал? И что это тогда может быть? — я была растеряна. — Нас разыграли?
— Похоже на то… — Глеб тоже сел и взъерошил себе волосы. Несколько прядей стали торчком наподобие ушек. Волчьих ушек…
Я мотнула головой, прогоняя ненужные ассоциации.
— Не понимаю, кому это нужно… — вздохнула, откидываясь на спинку сидения. — Я ведь голову себе сломала, кто это может быть… Уже и на Серова думала, и на чужака, о котором ты говорил…
— Ты подозревала этих людей, и все равно пришла сюда? У тебя совсем нет инстинкта самосохранения? — уже по заведенной традиции стал отчитываться меня Глеб. — Я же просил, умолял тебя никуда не ходить одной! А тут понеслась очертя голову!
— Во-первых, — я воинственно скрестила руки на груди, — я пришла сюда не одна! На улице дежурит целый отряд из семьи Полоскунов. А во-вторых, где ты сам был весь день, а? Я, между прочим, несколько раз порывалась поделиться с тобой этим! А ты? Сбежал сразу после конкурса, как раз тогда, когда и попала ко мне эта дурацкая записка! Потом тебя не было дома… Пришлось брать охрану в другом месте!
— Думаешь, тебя бы еноты сильно защитили? — вдруг усмехнулся Глеб.
— Ну а что делать, когда все волки разбежались? — я посмотрела на него с вызовом.
— Ваш ужин, — вернувшийся Аркадий принялся расставлять на стол какие-то мудреные закуски, следом подбежал официант и поставил ведерко с шампанским.
— Постой, Аркадий, но мы ведь просили меню… — недоуменно произнес Глеб. — Мы не заказывали всего этого…
— Ничего не знаю, — невозмутимо отозвался тот. — Это было заказано заранее. А меню я вам сейчас дополнительно принесу… Если захотите что-то еще. Да, горячее скоро тоже будет… Ягненок в вине.
— Кажется, теперь я знаю, кто автор записок… — выдохнул Глеб, качая головой. — Аркадий, отмените ягненка. Или лучше заверните его нам с собой потом. А сейчас принесите лосося в грейпфрутовом соусе. Ты ведь не против?
Я лишь отрицательно мотнула головой. Баранину я не любила, и Глеб это знал, а вот рыба, да, — мое блюдо.
— Как скажете, господин Волков, — с легким сожалением ответил Аркадий. — А десерт «Пьяная вишня» оставлять?
— Оставляйте, — разрешил Глеб.
— Так кто прислал нам записки? — вкрадчиво спросила я, когда мы с Глебом снова остались одни.
— А ты еще не поняла? — хмыкнул Глеб. — Графиня Волкова, она же Софья Ильинична, она же моя бабушка… И как я сразу не догадался? Когда прочитал в записке, чтобы ждал в ресторане на своем вип-месте… Ну, бабуля, вечером нас ждет серьезный разговор!
— И зачем она это сделала? — я все еще пребывала в растерянности.
— Возможно, — Глеб улыбнулся, — чтобы нас помирить.
— Помирить? А разве я ей нравилась? — с неверием уточнила я.
— А ты сомневалась? — Глеб приподнял одну бровь. — Я же тебе говорил, что вы поладите…
— И все же, я бы не сказала, что она испытывает ко мне теплые чувства, — чтобы чем-то занять себя, я подвинула к себе порцию салата и начала ковырять его вилкой.
— Ты ошибаешься, это раз, — ответил Глеб, тоже нацелившись на закуску, только грибную. — Ну а два… Ей, ко всему прочему, очень хочется досадить моей тете и ее невестам. Уж очень она злится на ее сватовство, да еще и с Серовыми.
Второй вариант, зная уже немного Софью Ильиничну, был более похож на правду, а вот насчет симпатий ко мне, я бы не торопилась утверждать.
— Так ты мне не ответил на мой вопрос, — напомнила я. — Где был весь день?
— Да по делам бабули мотался, у нее очередные идеи фикс по обустройству дома, — отозвался Глеб. — Но, если бы я знал, что ты меня ищешь… А ведь, между прочим, есть телефоны для связи. Почему не позвонила?
— Как будто ты сам не знаешь, что у вас здесь связь ловит через раз… — я усмехнулась. — Ладно, хорошо, что все вышло вот так… Хотя подобного сводничества я и не люблю.
— Я тоже рад, — Глеб улыбнулся, глянув на меня с нежностью.
— А на кого ты подумал, когда получил записку? — вспомнила, что еще не интересовалась этим вопросом.
— Да просто был заинтригован, — пожал Глеб плечами.
— Не испугался? Не подумал на того чужака, о котором говорил мне?
— Я не боюсь того чужака, — ровным голос ответил Глеб. — За себя не боюсь. И навряд ли тот, о ком я думаю, так поступил.
И снова в его нарочито спокойном голосе я уловила фальшь. Уверена, именно на встречу с тем чужаком он сюда и пришел. И волновался в преддверии не меньше моего. Только опять не хочет ничего рассказывать, скрывает. Эх, Глеб, если бы не твои бесконечные тайны, возможно, я бы уже на несколько шагов была ближе к тебе…
— Мила! — вспомнила я тут о моей «охране». — Надо же их предупредить, что со мной все в порядке!
— Я сам схожу, сиди, — сказал Глеб и поднялся.
Отсутствовал он достаточно долго, я даже немного стала волноваться. За это время Аркадий принес горячее, но я не прикасалась к рыбе до прихода Глеба.
— Я отвел их в кафе, купил всем мороженое в качестве компенсации за потраченное время, ну и благодарности, — объяснил он свою задержку.
Я, расслабившись, улыбнулась ему:
— Спасибо. И садись скорее, горячее стынет…
Несмотря на напряженное начало, остаток ужина прошел приятно. Мы старались говорить о нейтральных вещах, вспоминали веселые случаи из своей жизни, посплетничали немного об Акулине и Игнате, я рассказывала о своих нескучных буднях у Полоскунов. После ужина еще немного прогулялись по главной площади, Глеб купил мне охапку воздушных шаров, и вообще, этот вечер, стараниями Софьи Ильиничной, все же стал смахивать на настоящее свидание.
Домой уже возвращались в потемках.
— Я, кстати, сразу понял, чей это пирог, — внезапно произнес Глеб, усмехаясь. — И мне он очень понравился…
— Мне приятно, — ответила, пряча улыбку. — Я старалась…
— Хотел бы попросить испечь такой же пирог уже лично для меня, но все же не рискну пока…
— Поживем — увидим, — отозвалась я, чувствуя, как щекам становится горячо. Ему все-таки удалось смутить меня.
— Пришли, — сказала, останавливаясь у калитки. — Спасибо за приятный вечер. И Софье Ильиничне передай то же, хотя мне и не нравятся такие уловки…
— То есть все было не зря? — Глеб чуть наклонился ко мне, отчего показалось, что он собирается меня поцеловать. Но он все же не торопился этого делать, просто стоял и внимательно смотрел в глаза.
— Возможно, — ответила я почти шепотом. — Спокойной ночи?
— Спокойной ночи, — Глеб быстро поцеловал меня в висок и торопливо пошел прочь.
Глава 23
Это была, пожалуй, первая ночь в Больших Перевертышах, когда я спала без тревожных снов. Кажется, мне даже снилось что-то романтическое, но к утру от этих сновидений осталось лишь приятное послевкусие и приподнятое настроение. Проснувшись, я еще некоторое время нежилась под одеялом, вспоминала вчерашний вечер… Мысленно ругала Софью Ильиничну, а в следующую секунду уже была ей благодарна.