Поправив бахилы, наколенники и налокотники (очень нужные вещи при нашем ползании в чащах) оглянулся напоследок, махнул рукой невидимому отсюда наблюдателю надвратной башни и зашагал своим смешным размеренным шагом.
Мне часто приходилось слышать насмешки над моим расслабленно подпрыгивающим движением. Ну и пусть. Привык уже. Не каждый знает, что так расходуется минимум сил. Конечно, в самом Лесу приходиться двигаться по разному. Тут уж исходя из ситуации. Встречаются аномалии, одичавшие или уже измененные звери, коварные и незаметные очаги хищных растений, прижившихся после Гона, опасные люди.
А сейчас - с пятки на носок, с пятки на носок. Я шагал по обожженному полю-периметру, равномерно ступая и подымая небольшие облачка всепроникающей пыли-пепла навстречу зеленому миру.
Пока еще можно было расслабиться и мысли мои витали во вчерашнем дне, где в богатых апартаментах отрывался на всевозможных дорогих кушаньях и напитках, принимал настоящую ванну и отдыхал на широченной кровати в чистой постели за счет заведения. А соблазнительные и легкодоступные служанки вызывали двоякие чувства. С одной стороны - очень хотелось поразвлечься, пусть и казалось это не правильным, продажным, что ли. А с другой - приходилось сдерживаться на грани сил.
«Может, ну его к Лесу, этот наивный поиск своей идеальной девушки? Пора уже взрослеть, Серж. Ведь недаром говорят мужики - все женщины одинаковы!».
А главным было то, что мне все же удалось добиться свободы, пусть и с формальной подпиской о не выезде за пределы города своих друзей - пожилого аптекаря Азуса и его дочки Лизы. Куда им-то идти от защиты родных, надежных стен?
Сил добраться до ручья мне не хватило. Все же старею. Раньше заметить издалека измененную акацию-ядоплюйку было раз плюнуть.
Осталось всего несколько метров, когда непослушное тело окончательно перестало слушаться. Руки в момент перестали быть опорой, лицом уткнулся в землю. Трава, мгновение назад казавшейся мягким ковровым покрытием, столь призывно манящим, испугала не на шутку еще функционирующий разум. Мысли и зрение - все что осталось. Стебли травы упирались в глазные яблоки, на удивление их не проколов. Но боли не было. Хоть что-то радует. И еще - я могу дышать. С трудом и по кусочкам, вдыхать и выдыхать сквозь щели между приоткрытым ртом, ноздрями и родной землей.
Судорога подбросила тело, неестественно изогнула его, перевернула и бросила на бок.
«Вот и все, Сержик. Пришел и к тебе пушистый северный зверек».
Теперь я видел берег и кусочек озера. Это было как предсмертная насмешка - вот смотри и раскаивайся за свое поспешное решение. Озеро ведь было ближе! Вполне мог успеть доползти. Так нет же - хотелось напиться чистой и прохладной водички. Как будто раньше не приходилось лакать из грязных луж.
Утешением могла быть только быстрая и безболезненная смерть. По всем параметрам - уже скоро. Все реже пульсирует сердце, замедляющееся дыхание, полный паралич - осталось не долго.
Время шло, день изменился на вечер, а я все ждал, лежа задубевшей колодой. Только мысли носились скакунами, то прокручивая события из жизни, то решая жизненные задачи. Несмотря на полную обездвиженность век и глаз, зрение не ухудшалось. Это было странно. Человек не может долго не моргать. Еще более странным было то, что я оставался жив.
«Может, я превратился в зомби и теперь только жду призыва?» - пришла на ум тревожная мысль.
Появление на берегу озера енота и круги на поверхности рядом с ним привлекли мое внимание.
Животное жадно пило, не замечая, что к нему медленно подбирается хищник.
В последний момент, он в панике отпрыгнул и толстое, мерзкое щупальце промахнулось, а мимо меня метнулась крупная, размытая тень.
Какое-то чудовище - то ли громадный пес, то ли теленок, вцепился челюстями в омерзительную конечность хищника. Рыча и упираясь всеми лапами, он с трудом пятился, мотыляя крупной головой. Воды забурлили, выбрасывая щупальца-близнецы бьющие, хлещущие с силой по берегу и противнику. Некоторые начали закручиваться вокруг туловища, лап животного. Пес замер не в силах сдвинуться. Рывок головой и откушенный обрубок стремительно исчез, а на поверхности озера, с пронзительным визгом на грани слышимых диапазонов, в волнах и брызгах возникло тело монстра. Ничего омерзительней за свою жизнь я не видел. Гигантская конусообразная голова с человекоподобным лицом и маленьким клювом на месте рта аморфно подрагивала, выпуклые глаза источали невероятную злобу, а змеиноподобное туловище с рудиментными скрюченными ручками раскачивалось и изгибалось гигантским знаком вопроса перед броском.
«Вот же хрень! А я тут полдня грызу себя, что не полз к озеру, а там такая гнида!».
В поле зрения появился новый участник. Мимо меня легко и стремительно пробежала... девушка, держащая в вытянутой назад руке копье, почти возле листообразного наконечника. Остановка и бросок. Тело по инерции сделало еще несколько шагов, когда лишенное глаза чудовище жутко завизжало, всколыхнулось в конвульсиях подняв гигантские волны, брызги и обмякло. А громадный пес с удвоенной силой потянул за очередной отросток-щупальце. И вот гигантское тело уже безвольной медузой колышется на мелководье. Девушка забрела по колено в воду и достигнув головы монстра с размаху всадила кривой, с покрытым черной маслянистой жидкостью лезвием нож в лобную часть. Чудовище еще раз содрогнулось в судороге и выпустило волну зеленоватого электрического разряда, пробежавшегося искрой по руке амазонки и окутав все тело, выпрямленное болью и наслаждением.
Отдышавшись, она выдернула копье, обернулась и посмотрела прямо на меня.
«Мне кажется или действительно вижу интерес в ее глазах и легкую улыбку?».
Не спеша, она направилась ко мне. Пес, почувствовав заинтересованность хозяйки, а в их единстве у меня почему-то не было сомненья, развернулся и оскалил окровавленную пасть. Грациозный разворот корпуса и вот уже совсем по-собачьи затрусил рядом с ней.
«Господи, пусть лучше она меня прикончит. Выбираю палачом ее. Пусть это будет мне утешением в последний час. Смерть от руки прелестного создания - почти награда сейчас».
Пес приблизил свою морду гигантского питбуля с алыми, но не особо злобными глазами, почти вплотную. Нос к носу. Который он не замедлил презрительно сморщить и вопросительно обернулся к девушке. Амазонка стояла в полушаге от меня и с интересом рассматривала жалкие остатки бывшего, и на мое мнение, не последнего когда-то Ходока.
- Аразас! - молвила амазонка.
Пес еще раз продемонстрировал мне свои клыки в собачьей улыбке и плюхнулся массивным задом на траву, изредка вздымая пыль массивным и шипастым хвостом. Потом и вовсе разлегся, не сводя с меня взгляда. Только на первый взгляд равнодушного.
«Я все вижу, чудак-человек. Не дури, козявка», - казалось, угадывал я его образы-мысли.
«Больно нужно. Я вообще тут отдыхаю и мне все пофиг. Понял, мохнатый?».
Кхм. С «мохнатым» - конечно перегнул. Это чудовище в холке выше пояса среднего человека, с мощными челюстями и массивной грудью, телом сплошь из мышц, тугих и твердых, было покрыто жесткой щетиной и хитиновой броней, которые то превращались в жесткие иглы и шипы, то плотно и безопасно прилегали к телу. Ну а окрас его был типично лесным - зеленовато-бурый.
Воительница тоже имела неестественный цвет кожи - зеленовато-серый. Намного светлее чем у пса, но все равно - не присущий людям. А в остальном - обычная девушка. Правда, очень красивая и сексуальная. Стройные, сильные и мускулистые ноги, бедра, плоский, даже рельефный животик, идеальной округлости мышцы ягодиц, видные сквозь травяные переплеты подобия юбки - я заметил сразу, как только она появилась в моем поле зрения, еще когда она сражалась с чудовищем.
«Вот ведь мачос, ха-ха, - мысленно попытался смеяться я, - двумя третями уже в могиле, а все туда же».
Симпатичное личико в ореоле черных как смоль волос. Грубо, но ничуть не умоляя красоту подрезанная челка, из-под которой простреливают озорные глазки, тугой хвост пышных и длинных волос и... высокая упругая грудь с маленькими темными вершинами завораживающих меня своим колыханием. Они были словно живые.
Мое жизненное кредо - всегда искать плюсы в любой ситуации и не сдаваться.
В данном случае, сейчас, я наслаждался вседозволенностью глазеть на самое удивительное и красивое творение природы - женскую грудь. Ведь хозяйка стопудово не заметит, а я даже не покраснею.
«Увидеть такое в свой последний час! Да ты счастливчик, Серж!».
Омрачало мою радость только невозможность полноценной фокусировки. Ведь двигать глазами, реагировать размером зрачков я не мог, а соответственно и концентрироваться, выбирать цель, приближать или удалять ее - фигушки. Угол освещения давал существенные искажения. Но уже то, что способность видеть хоть как то осталась, и вижу такое - о-о-о! Это многого стоит.
Ну вот! Не успел подумать, как она лукаво улыбнулась, и, порывшись в поясном кошеле, достала какую то тряпицу. Встряхнув, распрямила и как-то ловко запахнула в
виде короткого плащика. От прекрасного зрелища осталась только видимость колышущего силуэта. Весьма сексуального, но... блин, как же это нечестно!
«Не согласен я! И категорически против! Безобразие! Требую вернуть все в зад!».
Девушка резко наклонилась и выдернула шип из моего предплечья.
- Амархамг.
Пес резво подскочил, клацнул челюстями после широкого, протяжного зевка, метнулся мне за спину и легко потащил бренное тело (мое личное и неприкасаемое!), ухватив за воротник куртки.
Я печально взирал на свои бесчувственные конечности, волочащиеся сквозь цепкие заросли.
Мое любимое виденье шло впереди пса, и опять моими лучшими друзьями остались только мысли и носки новеньких ботинков.
На большой и светлой лесной поляне, облокотившись спиной на туловище древнего дуба, я наблюдал за увлеченной парочкой. Симпатичная, гибкая девушка, хохоча бросала чью-то берцовую кость, а здоровенная псина, повизгивая от удовольствия, резвилась и по щенячьи радовалась развлечению.
Но, вот он в момент заметил или прочувствовал мое внимание, отвернул морду в другую сторону, пробежался зигзагом - и вот уже возле свежесрубленного шалаша задирает заднюю ногу над моим рюкзаком.
- Аразас! - рассержено выкрикнула девушка, притопнув ногой, и пес, улыбнувшись (как же по-разному может выглядеть его оскал) закружился вокруг нее, мотыляя устрашающим хвостом.
А я опустил слабую руку, грозившуюся хулигану кулаком - все, что смог мой организм в данной ситуации.
Она строго выговаривала его на незнакомом языке, при этом поглаживая совсем не щенячью голову и массивную шею. Иногда оборачивалась, чтобы бросить на меня веселый и чуточку извиняющийся взгляд.
Мне не стоило большого труда скорчить снисходительную, добродушную мину на лице.
Тяжелые дождевые капли, ударяющие по листьям, внезапно потемневшее небо и оглушительный грохот первого грома, заставший врасплох дернувшееся тело - оказались неожиданностью для всех присутствующих на поляне.
Пес буквально испарился, амазонка упорхнула под прикрытие ветвистого дерева, а я с трудом поковылял в свое убежище, на последних метрах даже не пытаясь защититься от разбушевавшегося ливня.
Это не был стремительный, но слабый, быстро выдыхающийся разведчик. Целая армия водяных потоков, вначале обрушилась на землю, потом продолжала методично и планово истреблять любые кусочки сухости в пределах досягаемости. Даже крыша моего шалаша, казавшаяся поначалу идеалом лесного зодчества, все больше и больше сдавала позиции, но, несмотря на увеличиваемое количество прокапывающих, а то и конкретно струящихся, капель влаги, здесь еще хватало места укрыться. Не успел я об этом подумать, как мое полуголое, с усердием обтираемое сухой тряпкой тело потеснило прекрасное, но полностью мокрое существо. Естественно я отстранился вглубь, вздрогнув от неприятной, холодной струи, по закону подлости именно сейчас нашедшей лазейку и пролившейся мне прямо между лопаток, протягивая девушке еще не совсем мокрую тряпку - импровизированное полотенце.
Мой одноместный шалаш, созданный полностью из растительного материала, был весьма добротным на первый взгляд. Будь у меня даже куча свободного времени - вряд ли сотворил бы подобное. А тут, практически за несколько часов, его создала пусть и странная, но девушка. Ловко орудуя моим мачете, отвлекаясь лишь на вездесущего помощника, умело и сноровисто создала убежище. А после, ничуть не устав, затянула меня вовнутрь и принялась заливать в мой бесчувственный организм какое-то пойло. Затем, полностью раздев, тщательно втирала в тело пережеванную растительную кашицу. Парализованный, я чувствовал все ее прикосновения. Да, да, да. Именно чувствовал. Как такое может быть? Спросите кого-то другого. Но по телу расползались пятнами очаги теплоты, а за ними сразу и волны боли.
Единственным минусом приютившего меня искусственного строения было - его размеры. Где и как ночевала амазонка, я не знал. Ну а за ее четвероногого товарища - вообще не переживал. Одному же - места было вполне достаточно. Вдвоем тоже - вполне терпимо. Мои болезненные корчи и судороги в процессе отходняка ничуть не помешали ей, разве что перевернув парочку емкостей с кое какими жидкостями и порошками, да парочка, очень надеюсь, безобидных синяков.
Сейчас, места было вполне достаточно. Я сидел в дальнем, воображаемом углу округлого помещения, стараясь смотреть куда попало, но только не на постепенно обнажающее тело.
«У-у-ух! Раз, два, три, четыре, пять, вышел.... блин! ... в то время, когда космические корабли бороздят просторы... эхе-хе... о чем же еще подумать? Желательно о чем-то противном или неприятном. Вареный лук? Ну что же, что может отвлечь сейчас?!».
Сцепив зубы, стараясь сохранить бесстрастное лицо достойное даже героя из древней книжки - краснокожего индейца под страшными пытками, я увлеченно рассматривал листик дикого винограда, выбившегося из общей кучи растений - крыши моего жилища.
Не замечая моего уже явного оцепенения, или ... ой-ой, какой страшный грех - наслаждаясь им, Джи, ничуть не стесняясь, быстро обтиралась, а потом и вовсе ... просто нет слов назвать правильно ее поступок, выразить словами Это! - протянула мне изрядно пропитанную влагой ткань, подставляя изящную спинку.
В свое время, я как и многие, наивно полагал, что только некоторые части женского тела способны сильно и мощно будоражить мужское воображение.
Как же наивно я ошибался!
Эта изящная, по-женски мускулистая спинка, проглядывающая с левой стороны только часть округлости идеальной груди и стройная, изящная шея, открытая на мгновение сильными и прекрасными руками, колошматившими не послушную, шикарную гриву волос - незабываемо и самое красивое, самое прекрасное в моей жизни!
Но самое тяжелое было впереди.
«Елки, зеленые метелки!».
Ничуть не обращая внимания на свое голое тело, и на мою реакцию, или все же делая только такой вид, наслаждаясь моим полным штопором, она приблизилась и присела, прижавшись в попытке согреться.
.... Это! ... это вообще самое вопиющее безобразие!
Но пусть оно будет бесконечным и главное, чтобы я мог это видеть!
Мы сидели соприкасаясь телами, думая каждый о своем, или об одном и том же. Но наглая, бесцеремонная и в тоже время - уже родная мордяка протиснулась в отверстие входа, лизнула хозяйку и, наконец-то удостоила меня снисходительно-дружелюбным взглядом, уже практически по-доброму продемонстрировав из лениво приподнятой щеки часть своих клычищ.
Джи тут же начала поглаживать, почесывать его громадную, бесстыжую морду.
«Чё приперся, ревнивый мерзавец?» - зло уставился я на эту скотину. - «И не надо делать вид, что ни фига не понимаешь».
Мысли мои, опять вернулись назад, в прошлый день. Когда, еще только почувствовав способность двигать онемевшим языком в заполненном неприятным привкусом рте, я задал чужим, каркающим голосом самый главный вопрос: «Кто, или что ты? Как тебя зовут? И с какого роду, племени?»
«Джи, - молвила она. - Джи Адамин».