Всего пулеметных турелей встретилось чуть больше десятка — и ни одна из них не смогла серьезно навредить транспорту некротехов. Едва пулеметы начинали стрекотать, как сестра Сибо направляла в их сторону лазерный луч, разрушительный и нестерпимо яркий. Впрочем, яркий для тех, кто находился снаружи: глаза же экипажа и пассажиров «музыкального танка» были надежно защищены тонировкой лобового стекла. Которое, кстати, было вовсе и не стеклом, а сверхпрочным, даром что прозрачным, пластиком.
Достаточно безобидными оказались и помеси паука и рака — вроде той твари, что первой встретилась Руфи и Брыкину на Полигоне. Огнестрельного оружия металлические пауки-раки не имели, механических же повреждений нанести броне попросту не успевали. Лазерный луч снимал их еще на дальних подступах; рука Сибо не дрогнула ни разу. Ей явно было не в новинку действовать подобным образом.
Гораздо больше хлопот орденской машине причинили «кроты» и «стальные птицы». Так, от одного из «кротов» пришлось отбиваться несколько минут: при малейшей угрозе эта тварь зарывалась под землю… а затем, выныривая из нее в опасной близости от транспорта, таранила его борт. «Нос» у «крота» был, похоже, сделан из титана или еще из какого-нибудь шибко твердого металла — однако броня пока что выдерживала.
«Птицы» же слету врезались в лобовое не-стекло, после чего взлетали и шли на следующий круг. Проворные и довольно мелкие, они представляли не очень-то удобную цель для пушки; Сибо кое-как изловчилась подстрелить лишь двух из них. А Лейни не преминул поблагодарить Алгоритмы Судьбы за то, что «эти летающие ублюдки нападают поодиночке». И с этим трудно было спорить — как трудно было бы отбиваться от целой стаи агрессивных металлических летунов.
Один раз машина некротехов столкнулась с небольшим шаром, вылетевшим ей навстречу. Шар взорвался при подлете, заставив транспорт содрогнуться, а Руфь — даже едва не упасть на пол. Она бы и упала, наверное, не подоспей вовремя Брыкин и не подхвати ее.
А следующий шар Сибо уже сожгла налету.
Путешествие продолжалось около часа — пока, наконец, впереди не показалось огромное здание неописуемой формы. Оно гремело, лязгало, пускало дымы и языки пламени, чем вызвало у Георгия Брыкина странную ассоциацию со сказочным Змеем Горынычем.
— Сердце Полигона! — благоговейно воскликнул брат Лейни, — от имени Ордена Некротехов благодарю вас…
— Да погоди ты, — недовольно отозвалась сестра Сибо, — не приехали ведь еще.
И как в воду глядела — ибо праздновать победу было более чем рано.
Когда до чудовищного здания осталось менее сотни метров, и оно уже целиком закрывало обзор, путь орденскому транспорту преградили два огромных металлических шара, вроде того, что разрушил поселок искателей. Без лишних промедлений они ударили сразу из нескольких орудий — лазерных и не только; машину затрясло как в лихорадке, лобовое не-стекло пошло трещинами, однако броня снова выдержала… пока.
Прицелившись, Сибо выстрелила в один из огромных шаров. Лазерный луч заставил его отлететь на несколько метров; часть штырей и пушек после удара оказалась погнутой, однако сам страж Сердца Полигона оставался на ходу и вполне боеспособным. Не говоря уж про его напарника.
Затем последовал новый залп — и новые судороги техники, из последних сил пытающейся устоять под вражеским огнем. И жалобный вскрик сестры Сибо, когда ее ответный выстрел вновь не дал желаемого результата.
— Но почему?! Что же делать?
— Кажется, я знаю, — подал голос Гога Хриплый.
— Так не тяни, — почти крикнул ему брат Лейни, — пока… ах-х-х…
Это машину снова тряхнуло от залпа металлических шаров.
— Аналогичная штука напала на поселок, — пояснил Брыкин, — и я успел заметить… в общем, она стреляла по зданиям, по ограде — по неодушевленным предметам. А людей… не трогала.
— То есть, ты предлагаешь сейчас… выйти из машины? — судя по голосу, Сибо была не на шутку встревожена: не то самим положением, не то предложением союзника. Вернее, кажущейся его самоубийственной глупостью.
Но Хриплый и не думал ее опровергать.
— Да, выйти. И пойти пешком, — пояснил он, — возможно, эти твари успеют сжечь ваш транспорт к хренам собачьим. Но нас-то, живых, не тронут… я надеюсь.
— Ладно, — вздохнув, брат Лейни начал выбираться из-за штурвала, — но если ты ошибаешься…
— В любом случае, — жестко перебил его Брыкин, — не думаю, что оставаться здесь и перестреливаться, безопаснее.
И Лейни замолчал — вроде бы согласившись.
Как оказалось, землянин не ошибся: на людей, вылезших из машины, стражи Сердца Полигона не обратили никакого внимания. Вообще никакого! И их незатейливую машинную логику можно было понять: люди ведь не могли причинить серьезного вреда ни им, ни зданию-химере. Вроде как не могли…
— Куда теперь? — спросила Сибо, перекрикивая шум и гул и оглядываясь вокруг.
— Думаю, внутрь, — предположила Руфь, что также осматривалась и одновременно пыталась почувствовать малейшие изменения температуры черного кубика.
— Это и так понятно, — проворчал брат Лейни, — вопрос: как?
— Могу предложить вот что, — Брыкин указал рукой вперед себя. Затем он решительным шагом направился к зданию; Сибо, Лейни и Руфь осторожно последовали за ним.
— И где же… вход? — недовольно вопрошал Лейни, когда они добрались до ближайшей стены здания. Та была серой и гладкой.
— Вот, — рука Брыкина теперь указывала вниз… в сторону небольшого окошка почти на уровне земли.
Окошко не имело никакой решетки или рамы. Вообще ничего, что могло бы помешать проникновению через него внутрь. Ничего, кроме размеров; к тому же эта преграда как раз оказалась мнимой. Во всяком случае, землянин, сам не будучи маленьким и худосочным, преодолел ее без труда; первым показал пример.
— Ну и темень тут, ребятки, — донеслось изнутри, — фонарика ни у кого нет?
— У меня, — и стройный гибкий Лейни, совсем не путаясь в полах плаща, проскользнул в окошко, одновременно включая маленький фонарь. Под его лучом (как ни странно, довольно ярким) взору предстала обстановка узкого коридора — хоть и не стерильного, однако непохожего на земную помойку или канализацию. Непохожего хотя бы потому, что создать и то и другое, здесь, похоже, было некому.
— Как понимаю, путь у нас всего один, — прокомментировал Брыкин, когда вся четверка была уже по одну сторону окна.
И с вызовом поглядел в темную глубь коридора.
Коридор этот оказался достаточно длинным: чтобы дойти до его конца, людям понадобилось не менее двадцати минут медленного и осторожного шага. Впрочем, осторожность была лишней: здесь никто не пытался напасть из темноты; не было и ловушек, предназначенных специально для незваных гостей. А из всех неудобств — только всегдашний шум, буквально давивший на голову; ну и, собственно, темнота.
Путь окончился массивной железной дверью, которую шедший впереди Лейни смог открыть на удивление без труда. За дверью показалась небольшая комната — тускло освещенная и почти без мебели. Однако, в том-то и дело, что именно почти.
— Ой, а что это… за черная штука? Какой-то ящик? — воскликнула сестра Сибо, вслед за Лейни переступая через порог.
— Где? — Руфь Зеленски тоже шагнула… вернее, буквально рванулась в проем, едва не оттолкнув и не сбив девушку из Ордена с ног.
Черный кубик к тому времени стал совсем горячим.
Руфь не ошиблась, как не ошибся и ее маленький «проводник»: злополучный артефакт Создателей действительно размещался посреди комнаты. Георгий Брыкин, подошедший последним, видел, как Руфь уже укладывает на большой черный куб его уменьшенную копию.
— Похоже, вы знаете, что это, — не без интереса обратился к Руфи брат Лейни. Девушка кивнула.
— Думаю, нам пора прощаться, — сказала она, — видите ли, мы не говорили… в общем, мы не из вашего мира. И этот куб для нас единственная возможность вернуться в свой мир… миры.
— Надеюсь, с Сердцем Полигона вы справитесь и без нас, — подытожил Брыкин.
— Надеюсь, — повторила Сибо, — впрочем, в этом вопросе мы на вас как раз и не рассчитывали. Что ж, благодарим за помощь. И в добрый путь… инопланетяне.
В свои последние мгновения пребывания в этом мире Руфь не смогла сдержать радостного возгласа — за то, что девушка-некротех сама сказала слова, которые требовались для совершения переноса. Без просьбы и обращения, что было не чем иным как удачным совпадением. А удача, как ни крути, не может не радовать.
— …у стойки номер два начинается регистрация пассажиров на рейс до Тропического Рая.
Руфь открыла глаза… и обнаружила себя и спутника-землянина стоящими посреди аэровокзала. В обычном, вроде бы земном, аэропорту, который не шибко отличался от своих собратьев в любом городе любой страны мира. По крайней мере того мира, откуда девушка была родом.
Отличие было единственным, но оно чрезвычайно бросалось в глаза. Если на Земле аэропорты почти никогда и независимо от времени суток не оставались безлюдными, то здесь было практически пуст — если не считать персонала. Взгляд Руфи (растерянный) и взгляд Брыкина (настороженный) буквально обшарили весь зал, но никаких других пассажиров, кроме себя, не обнаружили. Притом что справочная, стойки регистрации, а также магазины работали как полагается.
— Это Земля? — спросил Хриплый — причем, похоже, сам у себя, — или опять… имитация.
И с этими словами он направился к темнеющему поодаль выходу из аэропорта. А остановился только у самых его стеклянных дверей, за которыми не увидел ничего. Ничего, кроме ночной темноты и слегка освещенной прожекторами площади для парковки. Пустой площади.
Толкнуть стеклянные двери и выйти наружу землянин так и не решился.
— У стойки номер два продолжается регистрация пассажиров на рейс до Тропического Рая, — вновь прозвучал металлический голос оповещения.
— Да заткнись ты! — рявкнул Брыкин, нервы которого явно не выдержали, — один хрен: билетов нет. Ни до Рая — ни докуда…
— На самом деле… есть, — несколько смущенно возразила Руфь. И пошла навстречу Хриплому, держа в руке две маленькие продолговатые книжицы.
— Откуда? — вопрос землянина прозвучал беспомощно и без надежды на ответ… которого, впрочем, и не было.
Никаких логотипов авиакомпании на обложках билетов не обнаружилось. Зато были четко прописаны ФИО пассажиров (Зеленски Р.Я. и Брыкин Г.Д.), равно как пункт отправления («Джанкдом») и пункт назначения («Тропический Рай»).
— Фантастика! — прошептал Брыкин и осекся. Ибо если увиденное и можно было считать фантастикой, то не в большей степени, чем все, что произошло с ним за последнее время.
— Как понимаю, это все-таки не Земля, — голос Руфи, помимо воли, прозвучал виновато.
— Похоже на то. И тогда я хотел бы знать: что же это вообще такое — Тропический Рай?
Этот вопрос Брыкин задал сперва в пустоту, а затем, опомнившись, у окошка справочного бюро. Сидевшая там девушка в безукоризненном, с иголочки деловом костюме и с пустым лицом манекена заглянула в стоящий перед ней ноутбук, а после чего ответила — сугубо информативно и без тени эмоций. Почти как голос оповещения:
— Тропический Рай — мир локального типа человеческой ветви эволюции. Название получил из-за специфических природных условий. Океаном покрыто до девяноста процентов площади поверхности планеты. Материки отсутствуют; суша представлена большим количеством островов. Достигнутые стадии развития человеческого общества варьируются от каменного до раннего бронзового века.
— Понятно, — Брыкин вздохнул и отошел от справочной. А затем огляделся… и едва не запаниковал.
— Ой, кто это?! — теперь их заметила и Руфь тоже.
Из недр аэропорта выходили двое мужчин лет примерно тридцати, черноволосых, небритых и слегка смуглых. Одеты они были довольно легко, чем напоминали туристов… однако легкость эту многократно компенсировали вещи, которые странная парочка волокла с собой.
За плечом у каждого красовался ствол… причем, ствол ни чего иного как легендарного «калаша». Плюс один из чернявых парней нес прямо в руке М16 — видимо, для демонстрации некой политической беспристрастности. Ремни обоих незнакомцев были снабжены двумя кобурами каждый, и едва ли эти кобуры использовались для хранения конфет, зажигалок или мобильных телефонов. Картину довершали две огромные, как принято говорить, «спортивные» и туго набитые, сумки. В которых тоже наверняка скрывалось что-то отнюдь не мирное.
— Буэнос диаз! — выкрикнул один из этих двоих Руфи и Брыкину, останавливаясь рядом с ними и кладя сумку на пол. Его напарник, помешкав, сделал то же самое.
— Только, я смотрю, здесь темное время суток, — сообщил он, покосившись в сторону выхода.
— Ох, вижу… простите. А, кстати, вы откуда будете? — поинтересовался первый.
Несмотря на обилие оружия, он не выглядел агрессивным; напротив, чувствовалась в нем какая-то простодушная приветливость и непосредственность. Как у жителя глубинки.
— Из… Джанкдома, — вспомнила Руфь запись в билете.
— Слышали, слышали. Это там, где машины восстали против людей?
— Вроде того, — буркнул Георгий Брыкин, — только сейчас там все меняется. Орден Некротехов революцию начинает.
— Интересно… Ну а мы — из Маньяды! — заявил один из двух вооруженных «туристов», причем тоном, исполненным гордости. Чем напомнил Маяковского, когда тот воспевал советский паспорт.
А вот слово «Маньяда», не сказало ни Руфи, ни Брыкину ровным счетом ничего. Звучало оно, конечно, узнаваемо: как название какой-то латиноамериканской или испаноязычной страны. Вот только вспомнить такую страну, и даже сам факт ее наличия на карте своего мира ни землянин, ни его спутница не смогли.
— Случаем, это не в Тропическом Раю? — невзначай осведомился Гога Хриплый.
— Нет, — ответил один из уроженцев Маньяды, — хоть наша родина местами очень даже тянет на рай.
— Слышал я про этот ваш Тропический как бы Рай, — молвил его напарник, — скука смертная. Я бы лучше в Джанкдом махнул.
— Дело говоришь, — одобрительно кивнул первый маньядец, — революции нам по нраву. Ладно. Адьез, камарадас! Удачи в Тропическом Раю!
— Вива ля революсьон, — проворчал вполголоса Брыкин, взглядом провожая маньядцев.
Те уже направлялись к табло, дабы ознакомиться с ближайшими рейсами.
— Амуницию не забудьте в багаж сдать… Странно, что береты со звездочками забыли — на родине, наверное.
— Забыли, наверное, там, — ехидно предположила Руфь, — где ты забыл свою шапку-ушанку и домашнего медведя.
Брыкин сдержанно усмехнулся ее остроте.
— Продолжается регистрация на рейс до Тропического Рая, — напомнил голос оповещения, — просим пассажиров пройти к стойке регистрации номер два.
— Пожалуй, придется пройти, — сказала Руфь Зеленски.
— Угу, — согласился Георгий Брыкин, — придется. Пока Алису Селезневу не встретили. Ну или Йоду в компании с Дартом Вейдером.
6-18 декабря 2011 г.
Самозванец
Какой-то чудак прозвал море «синим». И многие подхватили за ним этот эпитет… многие из тех, кто никогда по-настоящему моря не видел. Не видел, что на самом деле нет у него никакого цвета; что море настолько прозрачно, что ближе к берегу в нем можно даже разглядеть дно. И что цвет, вообще-то говоря, есть удел мелких водоемов: мелких, чем-то загрязненных, либо оккупированных своею же флорой.
Что до синевы, ставшей притчей во языцех, то не стоит забывать: она для моря — не своя, а лишь получаемая им в дар от неба. В дар, в высшей степени странный, ибо в любой момент и по собственной прихоти, небесный свод вправе забрать его, взамен подсунув унылую пасмурную серость. А то и вовсе угрожающую темноту шторма.
Но сегодня небосвод был благосклонен и на синеву не скупился. Несколько облаков — белых, клочковатых и мелких, были не в счет; они даже не удостоились чести быть отраженными в водной глади. Так что от берега до самого горизонта (а может быть и дальше) гладь эта была окрашена в приятный глазу синий цвет.