– Ладно… – смиряясь с увиденным, пошептала я, – но а как же с задницей? Осторожно, все еще непривычно к длине и прочности когтей, слегка прогнувшись дотронулась до того места, где, предположительно, обязано было быть выходное отверстие прямой кишки. Фигу! Никакого намека. Ну не раскорячиваться же мне перед зеркалом, чтобы все же удостоверится, буду я ходить в туалет, как человек, или нет?! И так достаточно насмотрелись, уроды. В порыве накопившейся злобы остервенело черканула когтями по стеклу, с приятным удивлением наблюдая быстро растущую сетку лопнувшего зеркала, собирающегося осыпаться мелким крошевом. Резкий укол в шею от ошейника, и я уплываю в темноту.
Возвращение в реальность оказалось странным. С трудом приоткрыв глаза, поняла, что меня кто-то куда-то несёт, при этом стоит страшный грохот, и удушливо воняет гарью и дымом. Попытка шевельнуться ни к чему не привела, я снова отключилась. Или меня «отключили», не успела понять.
Второе пробуждение оказалось на удивление приятным. Мало того, что я выспалась, так и кровать порадовала своей мягкостью. Непривычной для меня мягкостью. Лежа на боку, не шевелясь, всего лишь открыла глаза и уставилась на серую стену. Серую?! Подскочив и сев, огляделась. Комната точно не моя. И серый цвет? Он на нашей базе отсутствует, от слова, «вообще». Меня перевезли? Но почему?! Что произошло?! Эксперимент завершён?! И что дальше?
Заметив небольшое зеркало со внутренней стороны дверцы шкафа, так предусмотрительно оставленную кем-то приоткрытой, замерла,, рассматривая себя на наличие еще каких-нибудь изменений. Мне бы недавние переварить, не хочется еще чего-нибудь новенького.
– Фух, – ничего нового не отросло и не отвалилось. Придется принять тот факт, что теперь я мужчина. В общем-то симпатичный молодой парень лет двадцати пяти, может, чуть младше. И что делать дальше?! Почему именно парень? Чем женский организм им не угодил? Неужели женщина бы не прошла портал? Найти бы того умника, который накарябал рецепт для доктора, и самого бы подвергнуть этим тестам, чтобы проникся, скотина! Хотя, после того, как доктор вопил во время привычных для меня женских дней, не удивлюсь, что в мужика он меня перекроил злонамеренно, чтобы больше не видеть подобного. Но в таком случае непонятно, как от меня получать прямое потомство. Что б тебя, сказанула тоже! Это все словечки Вирцега – «потомство». Племенная кобыла, а не женщина. И это-то и странно, почему мужчина?! Все же будучи способной родить, я могла быть более ценной, чем теперь. Я что-то не учитываю? Есть какая-то закавыка, или это просто в гениальной голове маньяка сыграла нелюбовь к женщинам? Голова кругом!
Машинально проведя рукой по шее, замерла.
– Опа! А ошейник где? Снова капсулу вставили? Как же вы мне все надоели. И кто на этот раз собирается со мной развлекаться? – зачем я об этом говорю вслух?!
Голос! Голос совсем не мой. Нет, конечно, он мой, и интонации мои, но более глубокий, мужской. Откуда?! Как, черт побери, у Вирцега это получилось?! Неужели и правда, все дело в той бирюзовой жидкости, которую он с таким трепетом мне показывал и потом ввел?!Тогда получается, вот такие существа, как выгляжу я сейчас,, и есть высшая форма жизни?!
Стук в дверь отвлек от невесёлых мыслей. Надо же, здесь принято стучать? Я и забыла о подобной норме поведения. Подопытные за людей у нас не считались. В этом месте иначе? Ага, как же. Ждать моего ответа не стали. Открыв дверь, в комнату вошел молодой паренек, собираясь что-то сказать, и сконфуженно замер, при этом жадно обегая глазами мое тело, во всей его первозданной красоте. Я невольно фыркнула. Он буквально излучал восхищение вперемешку с ужасом, когда его глаза уперлись в совершенно голый пах, без первичных половых признаков. Мешочек, скрывающий мое мужское достоинство, уже вновь вернулся в свое спокойное состояние, и если не приглядываться, то разрез увидеть сложно.
– Ты что-то хотел?
– А? А, да, Вас вызывает к себе Валентин Валерьевич, – покраснев, как маков цвет, паренек вылетел из комнаты. – Я подожду за дверью, пока Вы оденетесь.
Значит я на базе «плохого и хорошего полицейского». Любопытно, а что я тут делаю, а?
Реплики паренька интригуют. Ко мне, «материалу», вдруг обратились на Вы. Что же за новые игры придумали? И каким образом я оказалась на соседней базе, а не в лаборатории, выслушивая восхищенные вопли чокнутого ученого по скорости моих изменений?! Понять бы, сколько времени прошло со дня эксперимента? Ненавижу выпадать из реальности и постоянно соображать сколько дней или месяцев была в отключке.
Заглянув в шкаф, нашла свою форму, выданную мне в предыдущее посещение этой базы, она все еще слабо пахла мной. Одевшись и обувшись, в приподнятом настроении вышла в коридор, встречаясь со взглядом пришедшего за мной паренька. Он отчего-то покраснел и смущенно отвел глаза. Не поняла, это что за божий одуванчик на секретной базе?
– Давай прекращай краснеть, красна девица, – улыбнулась я, заставив паренька нервно сглотнуть и кивнуть головой. – Начальство ждать не любит, веди, Сусанин.
– Слушай, а почему за мной отправили только тебя? Где охрана? – не утерпела я после очередного поворота. Ну правда, в последний раз я отсюда улетала голая, в наручниках и под охраной. А сейчас топаю по базе, как у себя дома, и ни одной вооружённой морды рядом? Или решили, что капсулы вполне хватит?
– Мне приказали, я пошел, – пожал плечами мой проводник.
– Ясно все с тобой. Не знаешь, а со мной пса не привозили?
– Мне неизвестно. Поинтересуйтесь у Валентина Валериевича или у генерала.
– А кто у нас генерал? – мне казалось, что старик здесь главный, а выходит, нет.
– Мурхатов Глеб Сергеевич, – словно не веря в мое невежество, буркнул парень.
– Глеб. Хм… Знаю такого. Говно мужик.
Парень, испуганно глянув на меня, заозирался, словно опасаясь моментального наказания за слова.
– Не переживай, никто не слышал. Нам еще долго?
– Два поворота, и мы на месте.
– Не подскажешь, группа Грифа все еще на базе?
– Секретная информация, – насупился парень.
Разговор завял сам собой. Доведя до нужного помещения, парень постучал и открыл для меня дверь, оставшись с той стороны.
– Проснулось, чудовище, – ехидно протянул генерал, расплываясь в гадкой ухмылке.
– Тогда уж проснулся, или со зрением не особо? – бездумно огрызнулся я.
– Ты!
– Глеб! Опять?! – осадил его Валентин Валерьевич. – Я же просил.
Шагнувший было ко мне генерал, обернувшись на друга, рыкнул и вернулся за свой стол. Я осталась стоять по центру комнаты. Присесть мне никто не предложил.
– Не хочешь поинтересоваться, как ты здесь оказался? – немного резануло по слуху обращение в мужском роде, но никакого отторжения не встретило. Видимо, психика моя уже смирилась с неизбежным, быстро подстраиваясь к любым изменениям. Немудрено после всех пройдённых мной «тестов».
– Если не сложно, расскажите. Последнее, что я помню, это пыточное кресло.
Генерал пренебрежительно хмыкнул.
– Новости для нашего проекта отвратительные, – взволнованно барабаня пальцами по столу, сообщил старик. – Лаборатория полностью уничтожена. Практически все образцы ликвидированы. Взрыв и пожар уничтожил все следы. Найти, кто причастен к этому теракту, не представляется возможным.
– Убиты все? – не веря в то, что слышу, и стараясь не показать радости, хрипло прошептала я. Неужели мы были последними, кто побывал в этом аду?!
– Практически, – заговорил генерал. – Весь персонал, охрана и подопытные уничтожены, за исключением тебя, твоей псины и четырех номеров.
Отлично, значит, собака выжила. Друг мне не помешает. Странно, что генерал его еще не пристрелил.
– Но только ты полностью закончил тестирование, – перехватил инициативу Валентин Валерьевич. – Сегодня отдыхай. Группа Грифа снова приставлена к тебе. А завтра начнем.
– После ужина проведай и приструни свою псину. Он мне чуть не угробил двоих отличных бойцов.
– Приструнить? Как? Я после тестирования доктора его так и не видела!
– Валь, гони штуку! – непонятно чему обрадовался генерал.
– Вот не мог ты не говорить о себе в женском роде, – удрученно вздохнул старик, передавая довольному другу купюру. – Ты хотя бы представляешь, насколько дико слышать от двухметрового парня: «Я не видела». Ум за разум заходит.
– А вы не думали, что я чувствовала, когда увидела себя в зеркале? Ваш бы ум обратно бы не вернулся.
– Сделай что-то с волосами, ходишь, как чучело. Терпеть не могу нечёсанные патлы, – скривился старик, наконец, показывая свою истинную суть. Так что не только генерал здесь сука, его друг далеко не ушел. Если даже не переплюнул. Обычно, тот кто мягко стелет, бьет в спину первым.
– Может, все же побреем?
– Глеб, – хмуро рыкнул старик. – Я тебе говорил. Вирцег объяснял, что волосы там на что-то завязаны в его организме. Лучше не трогай, вдруг умрет.
Вытащив коробочку и присоединив ее к компу на столе, генерал что-то быстро напечатал и предвкушающе оскалился. Кто бы надеялся, что я тут буду без контролера в теле разгуливать? Ага, дураков нет. А вот про волосы интересный факт, запомню.
– Свободен, – отмахнулся от меня местный руководитель.
– Расчешись или подстригись, иначе снова лысым будешь ходить, – не удержался генерал.
Я вышла за дверь, подавив в себе желание хлопнуть ею со всей дури так, чтобы потолок в комнате обрушился, погребая под собой двух козлов, и… встретилась с ошарашенным взглядом Киви.
3 глава
Длинные волосы – это, конечно, красиво, порой статусно, но проблемно. Тем более, когда они возникают неожиданно, а ты забыла, как с ними справляться. Как следствие – неудивительно, что я, со всего размаха опустившись на стул в столовой, придавила собственную новообретенную гриву. А дернувшись в попытке освободиться, оказалась на полу под аккомпанемент своего мата и гогот зрителей. Обидно немного, отвыкла чувствовать себя женщиной. И обрезать бы, но… После нескольких лет сверканий лысой черепушкой кардинально избавиться от возникшей лохматости рука не поднимается. Сколько меня дразнили своими косами наши охранники, не вспомнишь. Это, пожалуй, уже бзик в моей болезной головенке на уровне раб-хозяин. Невозможно после пережитого не быть слегка поехавшей крышей. Ну никак «не можно». В подкорке забито: лысый череп – раб, длинноволосый – хозяин. Дуристика, но для моей психики проще. Не обрежу, ни за что!
– Эй, расческа есть? – попытка не пытка, но при его коротком ежике сомневаюсь, что Киви ею пользуется, как и все остальные в группе. Видя красноречивый растерянный взгляд, нехотя добавила: – Ладно, тогда ножницы?
Сказала, и еле сдержалась, чтобы не передернуть плечами и не взять свои слова обратно. Что я буду делать, если они мне сейчас дадут что-то режущее, и предложат укоротить волосы? Как буду отмазываться? Ой, дурной язык, дурной, торопливый.
– Ты хочешь их обрезать?! – возмутился Треф, неосознанно проведя рукой по своему ежику. – Не надо. Тебе идет. Можно слегка подравнять.
– Он у нас раньше щеголял с куцым конским хвостом. Пока не допек своими зарослями вышестоящее начальство.
– Кто бы рот разёвывал, – перебил Киви Треф, – кажется, ты забыл, каким пришел? Ангелочек.
– Парни, брейк. Давайте вернемся к нашим баранам. Расческа есть? И остригать не собираюсь, я пошутила. Оуч, – болезненный укус в районе ключицы напомнил о вживлённой капсуле. А это еще что такое? По какому поводу воспитательная работа? Кому чего не понравилось?
– Ты чего дергаешься? Контролер? – не в первый раз замечаю проницательность Киви.
– Не пойму, что я такого сделала? Ох, – и снова укол. – Зараза.
Что там нахимичила сволочина генеральская? Его рук дело, точно. Непонятно, за что такая страстная ненависть? Вроде на любимый мозоль ему не наступала? Опа, не бьётся. Слушают, что я скажу? Решили напомнить, о смене пола? Но мысли – это моё, личное, фигу вы в них поковыряться сможете. И укусы эти, не смертельно, но неприятно. Обложили, как волков на охоте, вокруг красные флажками все утыкали. Знать бы, за что такое внимание к моей несчастной персоне со стороны генерала? Или это оба старичка развлечься за мой счет решили? Совсем не удивлюсь.
– Ты больше меняться не собираешься?
Я понимаю, интересно, но тупо до невозможности. Откуда, я черт подери, знаю?! Буду, не буду. Хрен его разберет. Вирцег пел, что изменения будут в течении месяца. А прошел этот самый месяц или нет, мне же никто не сообщил.
– Треф, ты меня умиляешь. Нашел, у кого спрашивать. Я в следующей минуте не уверена… Ой, черт побери, да что такое-то?! Снова долбануло!
– Кажется, есть закономерность, – неожиданно подал голос Хвар, отодвигая от себя опустевшую тарелку. – Скажи: я думал.
– Я думал, – послушно повторила я, продолжая играть роль «блондинки». – И?
– А теперь скажи: я думала.
– Бред какой-то. Ладно. Я думала. У! Черт! Опять шарахнуло! – эти «укусы» скорее неприятны, чем болезненны.
– Дошло? – ухмыльнулся Хвар, многозначительно поигрывая бровями.
И почему он меня раздражает? На уровне интуитивного восприятия. А ему я склонна доверять.
– Постой, ты хочешь сказать, что капсула реагирует каждый раз, когда я говорю о себе в женском роде? – делаю удивленное лицо и брови домиком. Да, я дура, и думай обо мне так же. Недооценка врага всегда выходит боком недооценившему. – Эта штука во мне мысли читает, да?! Ничего себе! Разве не слишком сложная технология для малюсенькой капсулы. Я быстрее поверю в дистанционное управление, чем в такие высокоразвитые технологии. Кто решится тратить на подопытную новые технологии? Не смешите меня. Гляньте, камер на один квадратный метр, как грибов в лесу. Следят двадцать четыре часа в сутки. И как ты, простите, в туалет ходишь, не то что в столовой ешь. Плюс курс обучения чтению по губам еще никто не отменял. Жесты, мимика… Единственное не пойму, как генералу не надоедает следить за монитором и так мелко пакостить? Козел он у вас. Старый. Эй, а где короткое замыкание в качестве наказания? Или ты согласен с моим мнением?
Парни тоже замерли, ожидая моего вопля от сработавшей капсулы.
Никакой реакции.
Не поняла? Поиграть хотят? Облезлые кошаки нашли забавную мышку? С другой стороны, что-то меня занесло слегка. Свободу почувствовала, да? Забыла, как заканчивался очередной взбрык? Блин, ну ведь нарываюсь. Понимаю, а несет. Сколько раз орала до сорванного голоса, от боли после» задушевных» разговоров о моем поведении с Вирцегом. И снова лезу на рожон. Свобода в голову ударила? Так она мнимая. Если дают побродить по части комплекса без сопровождения, это еще ни о чем не говорит. Капсула-то вшита, и группа Грифа приставлена. Какими бы милыми шуточками и улыбками мы не обменивались, для них я в первую очередь «объект». Придет приказ пустить меня на ленточки – пустят. И глазом не моргнут. Розовые бредни «человек человеку друг», оставила там, на кладбище, где Витька лежит. Много романтики в профессии снайпера? Лаборанты, молоденькие, с горящими познанием нового глазами, совершенно равнодушные к живому, дышащему, думающему и умоляющему прекратить «материалу», ассистировали доктору Вирцегу, когда он проводил очередные опыты. Какими бы отговорками эти твари не оправдывали себя, говоря, что это во благо науки и человечества. Им просто нравилось! Нравилось причинять боль, знать, что ты всесилен и не ты на месте очередного подопытного. Уф, тяжело… Команда Грифа – те же любознательные лаборанты, с честными глазами маньяков, верующие, что они делают великое дело. Простые служаки в спец. группах не служат. Мне достаточно знаний, чтобы собрать воедино знания из телевизора прошлой жизни и свое подопытное существование на базе, чтобы понять – отбор в подобного рода службы жесточайший. Там психологи так поработают, что после приказа боец и родную мать пристрелит без зазрения совести. Военная секта, фанатики, как не назови, результат один: подчинение вышестоящему и быстрое выполнение приказа. Именно поэтому даже секс с Трефом и Киви – это не повод доверять этим матерым хищникам. Каждый за себя. Не ты, так тебя, и другого не дано.