Трое суток я, разумеется, не валялась. Встала, правда, только к обеду, но героически впихнула его в себя и поплелась в лазарет. Адан, увидев бледно-зелёную помощницу, хотел отправить меня обратно, но я хлебнула по флакону того и этого и заявила, что в относительном порядке. Ну, разве что задерживаться сегодня не стану. Скорее всего.
Аптекарь нахмурился, с сомнением глядя на меня, но настаивать не стал, потому что утром, оказывается, заходил старший целитель и потребовал столько обезболивающего, сколько это возможно — вы как в воду смотрели, сударыня, с этим кровавым лотосом. Оказывается, по Штормовому берегу бродят невесть откуда выползшие порождения Тьмы, и несколько человек подцепили скверну. Милосерднее было бы их убить прямо на месте, но они доставлены сюда… Я покачала головой. В Хасмал меня перевели незадолго до того, как начался Мор, но кое-что о скверне, порождениях Тьмы и судьбе заражённых я, конечно, знала. Действительно милосерднее было убить несчастных сразу, но раз уж они здесь, нужно искать способы если не помочь им, так хотя бы облегчить их мучения.
Я взялась готовить из вчерашней вытяжки то самое средство, которое позволило бы хоть ногу раненому отпилить безболезненно, однако толком поработать мне не удалось: спустя час с небольшим прибежал очередной вестовой и передал приказ коммандера Каллена срочно прибыть к нему.
— Блядь! — тоскливо сказала я. — Это из-за Коула, да?
— Не могу знать, ваша милость, — ответил вестовой, щуплый парнишка, которому форма была безнадёжна велика, но который держался со снисходительной важностью настоящего солдата, вынужденного общаться с какими-то обывателями. — Велено сопроводить вас к господину командующему.
— Надо было всё-таки прибить эту тварь, — проворчала я, стаскивая жёсткий, почти негнущийся фартук и распутывая узел низко, по самые брови, повязанной косынки. — Чтобы хоть за дело наказали.
Вестовой промолчал, только выразительно посопел, а мастер Адан разволновался и собрался идти вместе со мной, чтобы в случае чего отвоевать новую помощницу, готовую чуть ли не ночевать в лаборатории.
— Лучше не надо, — взмолилась я. — Вот если не приду обратно, тогда вызволяйте, а так… Только разозлите сэра Каллена тем, что вмешиваетесь в его дела.
В общем, я умылась, наскоро причесалась и двинулась следом за вестовым, прикидывая, как лучше себя вести. Про Каллена Резерфорда я, в общем, слышала больше хорошего, чем плохого, и даже любители рассказывать гадости об известных людях вынуждены были признать, что сэр Каллен — человек справедливый и не склонный к поспешным решениям. Это несколько обнадёживало. Как и то, что мерзкая тварь из Тени особенно не пострадала. Подумаешь, подморозили слегка…
Ну… выглядел командующий войсками Инквизиции едва ли не хуже, чем я сама. Он был безукоризненно одет, умыт и безупречно выбрит, но именно поэтому отлично были видны мелкие капельки пота на лбу и над верхней губой, а взгляд был таким больным, словно коммандера сжирала жестокая лихорадка. Он какое-то время смотрел на меня, точно пытался сообразить, кто я такая и что здесь делаю.
— Храмовники не бывают бывшими, да, сэр Каллен? — вздохнула я. — Вы уверены, что вам не стоит всё-таки принять лириум? Иначе, боюсь, вы не в состоянии будете выполнять свою работу. Поверьте, я знаю, о чём говорю. На храмовников, оставшихся без лириума, я насмотрелась в Хасмале.
Он медленно покачал головой и, сделав над собой нечеловеческое усилие, проговорил:
— Присаживайтесь, госпожа Стентон. — Он чему-то усмехнулся при этих словах. — Как раз о лириуме я и хотел с вами поговорить.
— А, — с облегчением отозвалась я, садясь бочком к столу, заваленному картами и бумагами. — Я была уверена, что это из-за Коула.
— А что с Коулом? — без всякого интереса спросил сэр Каллен. Собственно, ему наверняка хотелось только одного — лечь, с головой завернуться в одеяло, никого не видеть, ничего не слышать и вообще тихо умереть. Ну да, размечтался! А работать кто будет?
— Я не разобравшись, приложила его Ледяной Хваткой, и его счастье, что у меня не было под рукой хорошей кочерги. — Про сэра Мартина, пока не спросили прямо, я решила помалкивать.
— Да? — равнодушно переспросил сэр Каллен. — Значит, в следующий раз подумает, прежде чем вылезать прямо из стены. Храмовники из хасмалского Круга говорят, будто вы готовили для них какое-то снадобье, которое помогало переносить перерывы в приёме лириума.
— Вы не верите им и спрашиваете меня, магессу?
— А нормально разговаривать, не демонстрируя ядовитые зубки, вы не умеете?
— А для меня это и есть норма, — я пожала плечами. — Думаете, за что меня прозвали Виверной? Что вы хотите знать, сэр Каллен? Безопасно ли это средство? Нет, оно содержит лириум, хоть и немного, и лекарственные травы, которые совсем не безобидны, если принимать их бесконтрольно и бездумно. Что зависимость может возникнуть от обыкновенного эльфийского корня, вы знаете? А между прочим, так оно и есть. А ещё у меня не было возможности ни изучить толком действие своего варева, ни даже подобрать оптимальный состав. Единственное, в чём я уверена, что вред от лириума будет в двадцать раз меньшим — соответственно количеству, а успокаивающие компоненты не позволят храмовнику, который не в себе от невозможности принять обычную дозу, вытащить меч из ножен и зарубить первого, кто попадётся ему навстречу.
Он долго молчал, я даже не была уверена, что он услышал и воспринял всё то, о чём я тут распиналась.
— Почему вас перевели в Хасмал из Джайнена? — спросил он вдруг. — Сэр Брайсен говорил о каких-то туманных слухах про магию крови, но формари и магия крови — это даже не смешно. Вы вообще без всякой магии способны такого натворить, что любой тевинтерский магистр от зависти удавится, не так ли? Если бы вы приняли Кун, вас бы на руках носили, наверное, — как-то невпопад сказал он. — Все эти кунарийские штучки вроде камека или гаатлока — как раз по вашей части.
— Если бы я приняла Кун, мне бы зашили рот, — усмехнулась я. — Для кунари я прежде всего саирабаз, я думаю, и только потом уже ашкаари. Но мне нравится их отношение к любви и дружбе: духовная близость — вот настоящая любовь, а секс — это просто секс.
— Вы так много знаете о кунари?
— Тевинтер воюет с ними не первый век, а мне за десять лет в Хасмале контрабандисты из Соласа натаскали целую библиотеку.
— Из Соласа? А… вы про город. Я как-то привык, что Солас — это эльфийский маг. Так что с вашим переводом? — Ага, значит, это ты просто отвлекал меня своими байками о кунари, а потом р-раз — и вернулся всё к той же теме?
— Любовная связь, — неохотно сказала я, понимая, что при желании раскопать всю эту историю не так уж трудно, потому что даже после нападения Драконьего культа осталось достаточно много людей, которые помнили и меня, и Эрика. — И не покровительство храмовника в обмен на сексуальные услуги со стороны мага, а настоящая привязанность, которая, как сами знаете, может помешать храмовнику выполнить свой долг.
— Знаю, — хмуро сказал сэр Каллен, и по бледному лицу прошла короткая судорога. Очевидно, сплетни о его безответной любви к Героине Ферелдена были не просто сплетнями. А возможно, и любовь была не такой уж безответной. Не потому ли девушка и ушла с Серым Стражем из Цитадели Кинлоха, что хотела оборвать связь, которая ни к чему хорошему бы не привела? — Значит, вас отослали подальше от храмовника, который мог ради вас забыть свой долг? А при чём тут магия крови?
— Очевидно, с её помощью я пыталась воздействовать на разум сэра Эрика, — с серьёзным видом предположила я. — Руки у любого формари всегда в порезах и ожогах, обвинить нас несложно. Спасибо рыцарю-командору, отбил меня у святых матерей и отправил так далеко от Ферелдена, как это только возможно.
— Рыцарь-командор, заступающийся за мага в споре с матерью Церкви, — задумчиво проговорил сэр Каллен. — А вы не тогда ещё начали свои эксперименты с зельем вроде вчерашнего, сударыня?
«Да что ж ты умный такой, зараза?» — с тоскливой злостью подумала я. А вслух сказала:
— У джайненских храмовников до Мора не было никаких проблем с поставками лириума, сэр Каллен.
— Это значит, что вы не хотите ни врать, ни говорить правду?
— Не хочу, — согласилась я. — Заставите?
— На дыбе обычно на всех нападает такая говорливость, что у писаря прямо-таки рука отваливается, — буркнул он.
— Формари обычно знают такие яды, что даже сказать: «Пока, ублюдок», — не успеешь, — тут же огрызнулась я, живо припомнив ожидание церковного суда. — Вы меня сперва доведите до этой дыбы. — И я выразительно потёрлась щекой о плечо. Сэр Каллен послушно уставился на ворот моей куртки, а потом — на короткий ряд мелких круглых пуговок на рубашке, наверняка гадая, в какой из них ждёт своего часа капля яда, способного убить мгновенно.
Потом он, словно очнувшись, потёр ладонями лицо, взъерошил влажные от холодного пота волосы и проговорил с явным усилием:
— Кажется, мне действительно придётся принять лириум, потому что я определённо схожу с ума, угрожая возможному союзнику. Госпожа Стентон, орден храмовников больше не подчиняется Церкви, а я уже даже не храмовник…
— Вы храмовник, сэр Каллен, — перебила я. — Себе-то не врите. Если вы увидите мага, читающего заклинание в толпе, вы же не вязать его кинетесь, а для начала Святой Карой угостите. И храмовники могут сколько угодно говорить о том, что Церкви они больше не подчиняются. Конечно. Они теперь на службе Инквизиции, и именно Инквизиция снабжает их лириумом. Поводок теперь в других руках, но он никуда не делся. Когда молодая дурёха сунулась чуток ослабить ошейник на любимом, её быстренько загнали в дыру на краю Молчаливых Равнин с наказом сидеть тихо и не высовываться. Варишь зелья от менструальных болей — вот и вари себе дальше, а в дела Церкви не лезь. Мне пришлось нарушить обещание, которое я давала при отъезде, потому что люди, охранявшие нас от разъярённой толпы, натурально сходили с ума, и помощь им стала вопросом уже моего собственного выживания. Но я не уверена, что Инквизиция одобрит мои попытки продолжить исследования.
— Инквизитор поддерживает моё решение отказаться от приёма лириума, — каким-то больным надтреснутым голосом возразил сэр Каллен.
— Инквизитор, — хмыкнула я. — Мальчик двадцати с небольшим лет, случайно получивший способность закрывать разрывы в Завесе. Надежда Тедаса. Знамя, вокруг которого сплотились все неравнодушные… А что о вашем решении думает Правая Рука покойной Верховной жрицы? А Левая? Этим ручкам приходится держать храмовников на сворке, иначе те решат, будто им вообще не нужен никакой хозяин, они и сами по себе сила. Я не хочу лезть в эти игры, сэр Каллен. Когда и если меня попросят, я буду готовить зелье, о котором уже знают слишком многие, чтобы его замалчивать. Но не более того. — «Или вообще на хрен попрошу защиты и укрытия у Хартии — вряд ли гномы-контрабандисты чем-то хуже орлесианских бардов, с их лютнями за спиной и кинжалами в рукавах».
— Хорошо, — подозрительно послушно сказал сэр Каллен. — Я вас прошу, — он выделил голосом это «прошу», — готовить для меня ваше снадобье. Очевидно, мне придётся принимать его каждый день, да? То есть обычной дозы лириума мне хватит на двадцать дней. Может быть, — сказал он скорее себе, чем мне, — так будет легче отвыкнуть от лириума? Читал я про такой способ отучить человека от дурманных зелий — понемногу снижая дозу.
— Может быть, — я пожала плечами. — Не обижайтесь, сэр Каллен. Ничего личного. И даже никакой неприязни мага к храмовникам. Просто мне хватило одного раза, а сестра Лелиана и Искательница Кассандра — как ни крути, служительницы Церкви, которую я не люблю и боюсь гораздо сильнее, чем всех самодуров-храмовников, вместе взятых.
— Что вам нужно для этого зелья кроме лириума? — спросил он, проигнорировав моё замечание.
— Обычные лекарственные травы, которых у мастера Адана запасено в избытке. Четверть часа свободного времени. Ваше обещание не лезть в те мои дела, которые вас не касаются.
— Это вы про Хартию?
— Это я про Хартию, — согласилась я. — Сэр Брайсен не спрашивал, где я беру лириум, просто отправлял со мной охрану на встречи с контрабандистами. Окажите мне гораздо меньшую любезность — просто ни о чём не спрашивайте.
— Вы уверены, что охрана вам не нужна?
— Да ни в чём я не уверена, — устало и раздражённо сказала я. Мало мне было вчерашнего выплеска магии, так ещё и этот душу мотает! — Пока что я нужна этой банде. Пока что здесь меня никто заменить не может. Пока.
— Всё же, я думаю, стоит показать этой банде, что за вами присматривают, — возразил сэр Каллен. — Пусть знают, что в случае чего им придётся иметь дело с храмовниками, а не просто с одинокой формари.
— Как скажете, — равнодушно согласилась я и протянула руку. — Лириум, сэр Каллен, и если у вас больше нет срочных дел ко мне, я пойду. Потому что у меня-то как раз срочных дел много.
Он вытащил из ящика стола и почти с облегчением отдал мне шкатулку, какие храмовники брали с собой “в поле”. Отделение для лириума было заполнено доверху, и я с невольным уважением посмотрела на человека, который загибался от ломки, но не прикасался к лириуму, лежащему у него в столе, только мерную ложку набрать и развести.
— Отправьте со мной этого вашего парнишку, тощенького такого, — сказала я. — Я приготовлю состав и сразу же пошлю его вам.
Я встала, и в этот момент в кабинет заглянул адъютант сэра Каллена.
— Сэр, — сказал он слегка виновато, — тут к вам Вольф рвётся. Говорит, срочно.
— Пусть войдёт.
— Да, сэр.
— Коммандер, — почти отпихнув адъютанта, в кабинет ворвался сэр Мартин, — если вы вызвали монну Стентон по поводу вчерашнего происшествия с Коулом…
— Нет, — перебил его тот.
— Нет? — храмовник словно на стену налетел и перевёл недоумевающий взгляд с меня на сэра Каллена и обратно.
— Срать я хотел на Коула, — невежливо ответил командующий под изумлённым взором сэра Мартина, кажется, не привыкшего к таким выражениям от своего командира. Да ещё в присутствии женщины, тем более гражданской, а не сестры по ордену, которые сплошь и рядом выражались так, что любой вербовщик заслушается. Сэр Каллен поморщился и сказал без особого раскаяния в голосе: — Простите, сударыня. Получил — значит, так ему и надо. Я бы ещё добавил с удовольствием, но мне нельзя, я даже отовраться не смогу, будто не знал, кто он такой. Что-то ещё, Вольф?
— Н-нет, сэр. Виноват.
Тот вяло махнул, выпроваживая нас обоих.
— И что это было? — спросила я, когда сэр Мартин закрыл дверь кабинета. Адъютант понимающе ухмыльнулся, но его я предпочла проигнорировать.
— Именно то, что вы подумали, — подтвердил храмовник. — Я примчался, как дурак, выгораживать вас перед командующим.
— Ну… вы сами это сказали, — проворчала я, поудобнее перехватывая шкатулку. — Простите, у меня срочное задание от господина коммандера.
— Он всё-таки решил попытаться. — Кажется, это не было вопросом.
— Ему можно, он в своей башне вряд ли столкнётся с магом крови, — в тон сэру Мартину отозвалась я.
— Разве что когда в шахматы играет с Павусом.
— А тот маг крови? — удивилась я.
— Он же тевинтерский магистр. Они все её используют.
Я хмыкнула, но спорить не стала, тем более что мы уже вышли из башни, а во дворе крепости вечно толклось столько народу, что кое-какие мысли лучше было держать при себе.
— Как насчёт сегодняшнего вечера? — спросил сэр Мартин. — Я вас всё-таки приглашаю в «Приют Вестника».
— А давайте мы с вами просто снимем каморку в этом самом «Вестнике» на ночь, и вы поймёте, что я такая же баба, как любая другая?
— Вот так, сразу? — опешил он.
— Ну да. А зачем время терять?
— Ох, — вздохнул храмовник вместо того, чтобы обрадоваться тому, как легко и просто можно получить желаемое. — Давайте всё же сначала выпьем и поговорим, а?