Я вздохнула ещё тяжелее, чем он. И это называется, женщины любят всё усложнять?
— Хорошо, — сказала я. — Сегодня после ужина. Ужинать в «Приюте Вестника» мне, простите, не хочется.
========== Глава шестая ==========
Отношения храмовников к браку вне круга такое же как у Серых Стражей, им не рекомендуется вступать в брак и заводить семью, потому как это может быть очень проблематично. Но если храмовник принимает такое решение и партнёр готов/готова с этим жить, то Церковь не чинит препятствий. Только храмовникам Круга запрещено вступать в брак или воспитывать детей.
— …Беженка из Ферелдена. Такая, знаешь, девочка из хорошей семьи, попавшая в безвыходное положение. Сначала не знала, куда девать глаза, прикрывалась, зажималась и вообще заставляла чувствовать себя чуть ли не насильником. Я её выкупил из «Цветущей розы», снял ей домик в приличной части Нижнего города…
— А к ней туда ходила половина твоих сослуживцев?
— Нет. Не думаю, — поправился Мартин (просто по имени, ладно?). — Там была такая старая карга в соседях — мимо неё ни один кот незаметно не прошмыгнул бы. Не то чтобы я её специально спрашивал, она сама себя назначила блюстительницей нравственности Изольды.
— А имя больше похоже на орлейское, чем на ферелденское, — заметила я.
— У неё мать была орлесианка, — кивнул Мартин.
За соседним столом сидел Дориан в компании бутылки и блюда с виноградом. Опять не почищенным. Тевинтерец отсалютовал мне бокалом, но подходить не стал, рассудив, очевидно, что третий лишний. Я, если честно, гораздо охотнее поболтала бы с тевинтерским магом, чем с храмовником из Вольной Марки, но раз уж согласилась встретиться и выпить по стаканчику… К обещаниям своим я всегда относилась с излишней для приличной женщины серьёзностью.
— Потом она забеременела, а я сказал, что жениться мне никто не позволит, но ребёнка я, разумеется, не брошу. Честно сказать, я совсем не обрадовался, — признался он. — Незаконнорождённый ребёнок, отец которого в лучшем случае погибнет, в худшем — превратится в слюнявого идиота… Потом подумал, что этак вообще никто не стал бы заводить детей: ни шахтёры, выхаркивающие к сорока годам куски лёгких вместе с комками каменной пыли, ни рыбаки, которые то ли вернутся с моря, то ли нет… У нас родилась девочка, но Изольда пожаловалась, что ей нечем кормить дочку, и я нанял кормилицу. А в один прекрасный день оказалось, что Изольды нет, как нет и столового серебра, зато есть нешуточные долги кормилице, служанке, а заодно и домовладельцу. Ах, да, и дочь у меня тоже есть — её Изольда оставила мне, раз уж я не поленился и официально признал себя отцом.
— И что ты сделал? — спросила я, хотя, в общем, догадывалась что именно.
Мартин вздохнул.
— Написал старшей сестре, — сказал он. — Она незадолго до этого овдовела, сама осталась с двумя детьми, но приехала, обозвала меня ослом и забрала Ребекку к себе. Сказала, что такому недоумку, как я, нельзя доверять воспитание детей, особенно девчонок, раз я так легко развешиваю уши. Очень вовремя забрала, — чуть помолчав, добавил он. — Буквально за пару недель до того, как кунари напали на Киркволл. Потом, правда, когда с кунари удалось разобраться, написала, что даже рада случившемуся. Что так от меня хоть что-то останется, а двоих детей растить или троих — разница невелика.
— Завидую, — вздохнула я. — У тебя есть дочь, и её не забрали в церковный приют.
— А ты?.. — он запнулся, не решаясь спросить, но я мотнула головой:
— Создатель упаси! Никаких детей. Не хватало ещё лет через пятнадцать-двадцать вглядываться в лица всех мажат и рекрутов, гадая, не мой ли это сын.
— Я поэтому никогда не связывался с магессами в Круге. — Мартин, вспомнив что-то не особенно приятное, нахмурился, но твёрдо закончил: — Служить Церкви — одно, но с какой стати я должен отдавать ей своих детей?
— А у тебя пытались отнять Ребекку?
— Ну… не отнять, конечно. Но очень настойчиво предлагали отдать девочку в приют, где она будет сыта, ухожена, вовремя подлечена и где из неё вырастят настоящую последовательницу Андрасте. Собственно, я поэтому и написал сестре о случившемся, — сказал он. — Кормилица, когда ей выплатили задержанное жалование, легко согласилась и дальше нянчиться со спокойным здоровым ребёнком. Но я подумал: случись что со мной, Ребекка тут же окажется в приюте, и ни у кого из моих родных даже согласия не спросят. Когда Елена её увезла, мне стало гораздо спокойнее. А потом кунари, взрыв церкви, бунт магов… Не представляю, что стало с приютом.
— А я вот даже учеников всех растеряла, — вздохнула я. — Правда, ко мне тут просится один, но в семнадцать лет, боюсь, поздновато начинать учиться.
— Вы же все учите основы алхимии. Не совсем же он с чистого листа начнёт.
— Да, но я отцу начала помогать в шесть. Матушка всё ругалась, что морковку чистить меня не заставишь, а с какими-нибудь слизняками я готова возиться хоть до полуночи.
— Твой отец был… алхимиком?
— Не отступником, — усмехнулась я. — Приличным городским алхимиком без малейших магических способностей. Но у него в друзьях числился формари-травник из джайненского Круга, да и просто маги захаживали поболтать и выпить кружечку чего-нибудь не на продажу. Если бы я хотела скрыть свои невеликие способности, меня бы в два счёта обучили, думаю. Но я не раз и не два слышала разговоры отца и его приятелей о том, что только в Круге магов можно получить настоящее образование, и в одиннадцать лет сама туда попросилась.
— Жалеешь?
— Да нет, — я допила остатки граппы, отчётливо отдающей сивухой — то ли Кабо не знал, чей это был заказ, то ли решил не баловать раньше времени возможную, но пока ещё ни в одном месте не партнёршу. — Такой библиотеки, как в Круге, я бы точно нигде больше не нашла. И такой лаборатории тоже. А Круг в Джайнене был маленький, тихий, спокойный. Это не Цитадель Кинлоха с Ульдредом и Героиней Ферелдена. Никаких знаменитых магов, зато и никаких бунтов… да и порядки у нас, в общем, были довольно мягкими.
— Да я уже понял, — усмехнулся Мартин. — Так и представляю себе магов из киркволлских Казематов, которые запросто ходят к приятелям в Верхнем городе выпить кружечку домашнего вина. В Старкхевене было не так строго, но всё же…
— Насколько я могу судить по чужим отзывам, чем больше Круг, тем больше проблем.
— Как всегда. Даже без всякой магии — просто сравни свой Джайнен и Денерим хотя бы.
— Я не бывала в Денериме. Я проездом была в Оствике, когда меня переводили в Хасмал. Слёзно упросила храмовницу, которая меня сопровождала, погулять со мной по городу, но у нас было всего полдня, а на следующее утро мы уже ехали на север. Так что оценить Оствик толком я не успела. И про бег наперегонки с намасленным сыром только слышала.
Я покачала пустой стакан в руке, покрутила на столе, ловко подхватывая под края, чтобы не упал.
— Спасибо за угощение, — сказала я, потому что пауза в разговоре затягивалась до неприличия. — Если не желаешь снимать здесь каморку на чердаке, я пойду, пожалуй. Завтра опять работы выше головы. Такое чувство, будто без меня тут никто толком не занимался чем-то посложнее зелья из эльфийского корня.
— Наверное, бывший королевский травник не привык готовить лекарства в таких количествах, как формари из пограничного Круга, снабжавшая ими половину контрабандистов? — усмехнувшись, предположил Мартин.
— А ещё половину охотников на драконов и просто наёмников, — легко кивнула я. — И сливки хасмалского общества заодно, — я манерно помахала кистью с растопыренными пальцами. — Хотя это-то как раз мастеру Адану должно быть знакомо: аптекарь королевского двора всё же, хоть и ферелденского.
Мартин чуть подался ко мне, уперевшись локтями в стол.
— А если эту ночь мы проведём вместе, наутро ты меня отошьёшь окончательно, да? — спросил он негромко.
— Конечно. Спрошу: «Ну, что? Убедился, что не поперёк и не позолочено?» — и помашу ручкой. Кстати… наутро? Обычно хватает получаса.
Он хотел что-то ответить, но вместо этого уставился на кого-то за моей спиной, и вид у него был не особенно приветливый. Я обернулась: надо же, Железный Бык, собственной рогатой персоной.
— Добрый вечер, — сказала я, аккуратно уклонившись от лапы, которую он хотел было положить мне на плечо. — Чем могу быть полезна, сударь? Бальзам для рогов? Витаар? Или… — я хмыкнула, — душистое масло с лёгким обезболивающим эффектом?
— Сонное зелье и слабительное, — ухмыльнулся он, откровенно разглядывая меня. Кажется, он был слегка озадачен отсутствием как страха, так и интереса к его мужским качествам.
— Это Кабо меня сдал?
— Нет, — кунари с той же ухмылкой чуть качнул головой. При его рогах вразлёт, как у дракона, выглядело это… слегка пугающе, если честно, но я удержала выражение лёгкого любопытства на лице. — Не он. Неважно. А ты правда умеешь такое делать?
— Масло для безболезненного совокупления? — невинно уточнила я.
— Нет, бальзам для рогов. Чешутся, — без всякой ухмылки, наоборот, с тяжким вздохом пояснил он.
— Ну… ваших рецептов я не знаю, конечно, но думаю, что-то можно подобрать. Денька три-четыре терпит? Мы с мастером Аданом пока пытаемся как-то помочь тем, кто подцепил скверну.
— А-а, — протянул он тоном искреннего почтения, — терпит, конечно. Скверна — это… не зудящие рога.
— А масло я всё-таки тоже сделаю, — шёлковым голосом сказала я. — Вдруг пригодится? — и указала глазами на Дориана, демонстративно игнорирующего Железного Быка.
— Да ты сводница, — пробормотал Мартин, когда Бык с неожиданной ловкостью скользнул за стол тевинтерца.
— Я стараюсь, — скромно сказала я. — Оба вполне приятные… э-э… мужчины, но одному не интересны женщины, а другой меня немного пугает. Я, конечно, люблю крепких ребят, но кунари — это как-то… чересчур. Я вообще, знаешь, не одобряю смешанных пар.
— Ну, если ты любишь крепких ребят, понятно, что эльфы отпадают сразу. Но гномы-то?
— Несколько раз честно пыталась себе такое представить, — со смешком отозвалась я. — Со мной ведь заигрывали иногда: кто-то скидку хотел, кому-то я в самом деле казалась вполне привлекательной.
— Но ты на самом деле вполне привлекательна.
— Да ладно тебе, — я отмахнулась. — Я иногда смотрюсь в зеркало, знаешь ли. Красивой я никогда не была, даже в молодости, а теперь уже и не молода. Работаю как проклятая, люблю иногда выпить, голодала в Хасмале, издёргалась в дороге, когда не могла толком никому помочь… странные у тебя вкусы, дорогой, если я тебе кажусь привлекательной.
— Когда ты работаешь, — сказал он серьёзно, — у тебя такое лицо… Создатель, наверное, с таким творил этот мир.
«Посмотри на этот мир — и посмотри на мои зелья», — так и просилось с языка, но я в кои-то веки прикусила его — с храмовником же говорю! — и только пошутила:
— Богохульствуете, сэр?
— Ничего подобного! Он сотворил нас и дал нам возможность творить тоже. Так, кстати, что там с гномами? Мне уже наябедничали, что возле тебя вертелся один.
— Передал письмо от моей ученицы, — пожала плечами я. — Она в Соласе. Не выдержала жизни в том, во что превратился Круг, и я наняла знакомого контрабандиста, чтобы перевёл её через Молчаливые Равнины. У меня вообще было много знакомых, которые не особенно ладили с законом. Но это исключительно моё дело. Для здешних храмовников мне лириум добывать не надо, а остальные мои договорённости вас не касаются.
— Ты здорово рискуешь, — без улыбки сказал он.
— Помнишь, как ты меня увидел в первый раз?
— Когда ты сходу осадила заносчивую орлейскую сучку, недовольную тем, что вот привезли вас, нищебродов, и ей придётся освободить половину шкафа, забитого её барахлом?
— Что? — оторопела я. — Нет, я имела в виду тот вечер, когда вы с сэром Симоном пришли за мной в лабораторию, а я как раз работала с очень ядовитым растением.
Надо же, я и не помнила толком своё заселение. Рявкнула на какую-то соплячку, это да, но так торопилась в обещанную ванную, что тут же и думать об этом забыла.
— Я хочу сказать, — пояснила я, — формари рискуют постоянно. Это часть нашей жизни. И нож под лопатку — такая ерунда по сравнению с возможностью обгореть или надышаться ядовитыми пара’ми. Быстрая и не особенно болезненная смерть, не как от тяжёлых ожогов. Ну, если сработает профессионал, конечно, но на меня, если что, думаю, не сопливого новичка пошлют. У меня ведь в карманах много чего может найтись, от сонного зелья до огненной эссенции.
— Это сейчас был такой намёк, чтобы я руки не распускал?
— А в Старкхевене формари так же отучали вашего брата лазать к ним под мантии?
Мартин промолчал, только усмехнулся — очевидно, я не одна была такая умная. Я опять зачем-то крутанула стакан и встала.
— В самом деле надо идти, — сказала я. — Попробуем завтра с Аданом одну штуку. От скверны она, конечно, не излечит, но может быть, хоть облегчит состояние.
— Что-то ядовитое или горючее?
— Очень ядовитое, даже пары’ вдыхать опасно. Так что мне нужна ясная голова. — Я глянула на бутылку из-под граппы и усмехнулась: ясная голова после самогона из виноградных выжимок? Хорошо, что между делом я уже изготовила одно так и не запатентованное средство. Оно бы меня, конечно, озолотило… Вернее, озолотило бы Круг, в котором я работала. И именно поэтому гораздо умнее было написать собственному родному брату, чтобы приехал, раз уж теперь сестрица не за Недремлющим морем, а совсем рядом, можно сказать. Потому что отправлять подробный рецепт с пошаговым описанием — никакой оказии я настолько не доверяла: продадут, глазом не моргнув, и возможную немалую прибыль получит не моя семья, а какой-нибудь вовремя подсуетившийся тип. Пусть лучше Деррен приедет сам и сам запишет с моих слов, чего, сколько и в каком порядке… раз уж не только магический дар достался мне одной, но и способности к алхимии — увы, создавать новые рецепты ни брату, ни племянникам таланта не хватало.
А наутро в лабораторию принесло особу, которую я хотела бы видеть там в последнюю очередь. Вернее, вообще не хотела бы. Нет, не сестру Лелиану и не леди Кассандру. Шурша парчовым платьем, озираясь с видом королевы, думавшей осчастливить своим визитом бедных сироток, но попавшей не в приют, а в какой-то грязный притон, в подвал спустилась Вивьен (мне её уже показали издали, да и по описанию узнать было несложно — роскошный наряд и мажеское самомнение в одном флаконе). Адан нахмурился, но смолчал: кажется, Вивьен как раз была одной из тех, кто считал членов Коллегии травников кем-то вроде деревенских знахарей. Я продолжила нарезать листья эмбриума, поглядывая на песочные часы, по которым мы с Аданом засекли время приготовления своего экспериментального снадобья.
— Цветик мой, — обратилась Вивьен ко мне, — отвлекитесь-ка от своей травки, вы мне нужны.
— У вас семь минут, сударыня, — сказала я, неохотно откладывая нож. — Даже шесть с половиной. Кстати, советы профессионалов слушаете? Когда хотите попросить о чём-то женщину, не пользуйтесь этими духами.
— Попросить? — изумлённо переспросила та. — Я хочу поручить вам изготовить снадобье вот по этому рецепту. — В холеной ручке появился побуревший кусок пергамента с обтрёпанными краями.
— Даже так? — фальшиво удивилась я. — Представьтесь, будьте добры.
— Моё имя Вивьен. Некоторые, — снисходительно прибавила она, — называют меня мадам де Фер.
— И почему вы думаете, будто можете мне что-то поручать, мадам де Фер? — ровным, приветливым даже голосом осведомилась я. — Монтсиммарского Круга больше нет, да если бы и был, я никогда не бывала ни в Монтсиммаре, ни в Орлее вообще.
— Считайте, что это поручение от Инквизитора, — Вивьен упорно не хотела верить, что её могут вот так, без долгих разговоров, незатейливо послать.