— Хорошо, — кивнула я. — Приказ Инквизитора, будьте добры, с его подписью и печатью.
— Что?
— Приказ Инквизитора отложить приготовление лекарств для раненых и заразившихся скверной и заняться вашим рецептом, — терпеливо пояснила я. Уф, я прямо горжусь собой! Беседовать с этой сукой — и до сих пор ни разу не сказать ни одного плохого слова!
— Но, цветик мой, вы могли бы найти время… — Ага, а лезть к Инквизитору с подобными требованиями у госпожи бывшей Первой чародейки и бывшей чародейки придворной никакого желания нет. Очевидно, Максвелл Тревельян может свою боевую спутницу и не поддержать в её требованиях.
— Моё время принадлежит мне, и я сама решаю, как им распорядиться, — невежливо перебила я. — Если вы хотите, чтобы я занялась вашим рецептом после основной работы, с вас от десяти до тысячи золотых в зависимости от сложности и опасности зелья. Четыре с половиной минуты, сударыня.
— Будь по-вашему, — оскорблённо сказала Вивьен, протягивая мне пергамент.
Я скользнула взглядом по вычурным буквам и вернула рецепт хозяйке. Создатель, умная же вроде баба, а на такое дерьмо купилась.
— Если у вас есть уже сердце снежного виверна, сударыня, — сказала я, — велите потушить его с яблоками и черносливом, а к нему подать хорошего вина. Если человек, которого вы пытаетесь спасти таким хитровымудренным способом, страдает совсем уж нестерпимо, я сварю для него «Поцелуй тишины». Добавьте его в вино, и ваш друг тихо и без всяких мучений уснёт, чтобы больше не проснуться. А вот это варево не способно вылечить даже насморк. И вообще, если видите в искусственно состаренном рецепте сердце снежного виверна, кровь радужного дракона или желчь золотистого глубинного охотника, сразу знайте, что из вас просто пытаются вытрясти побольше денег.
— Ползучая лоза, — объявила, входя, Элан. Корзинку она, несмотря на опущенную крышку и на глухой кожаный фартук, держала на отлёте. — Но всё-таки, мастер, я думаю, что она будет лишней… Элисса, что это у вас? — госпожу де Фер она демонстративно игнорировала. Неужели та поссорилась ещё и с нею? С Элан Ве’маль, готовой убивать за свои рецепты и разочарованной тем, что у похитителя всего лишь сожгли поле, а сам он остался жив? Похоже, леди Вивьен вовсе не так умна, как о ней говорят и как она привыкла считать сама. — О, какая прелесть! Азотная кислота и прямой солнечный свет.
— А вот тут, в уголке, специально высаженная плесень, — я ткнула пальцем в уголок, где притулилось удивительно аккуратное белёсое пятнышко, ничуть не мешающее прочесть не менее аккуратно выписанные строчки. — Приятно, когда люди подходят к делу с выдумкой. Но вот выписывать буквы, словно в заглавии орлейского любовного романа, точно не стоило. Возможно, я неправа, но лично я не знаю ни одного алхимика, который имел бы разборчивый почерк, не то что красивый, а я дочь Питера Стентона как-никак.
— Ещё в первый день, кстати, хотел вас об этом спросить, — заметил Адан. — Мы с вашим отцом были немного знакомы. По переписке, главным образом. — Потом он посмотрел на песочные часы и сказал: — Так, дамы, способы подделки старинных рецептов обсудим чуть позже, с вашего позволения. Элисса, эмбриум готов? Сначала закладываем его, потом ползучую лозу.
— Я согласна с Элан, — сказала я, подтянув защитную повязку к подбородку, но пока не надевая. — Ползучая лоза и мне кажется лишней, но склоняюсь перед вашим опытом, мастер. Мадам де Фер, или наденьте такую же повязку, или отойдите как можно дальше.
Вивьен ошарашенно, иначе не скажешь, глянула на меня, видимо, представляя, как натягивает на своё ухоженное личико пропитанную мерзкой вонючей дрянью тряпку, и сделала несколько неуверенных шагов назад. Она что, отбыв в юности несколько обязательных уроков, больше вообще в лаборатории не спускалась? Первая чародейка? Похоже, монтсиммарскому Кругу магов повезло, что мадам де Фер была так увлечена Игрой и делами своего Круга не занималась. Хотя о чём я вообще? Когда там случился мятеж, Первая чародейка находилась в это время то ли в императорском дворце, то ли в замке своего покровителя.
Адан глубоко вдохнул, быстрым движением натянул на лицо повязку и снял тяжёлую крышку с медленно кипящего котла, в котором плавали неаппетитные даже на взгляд формари внутренности осквернённых пауков. Я, так же не дыша, ссыпала туда нарезанные листья эмбриума, а Элан вытряхнула из корзинки плети ползучей лозы. Адан плотно закрыл котёл, мы, все трое, дружно отошли от него и тогда только выдохнули. Вивьен со сравнительно безопасного расстояния наблюдала за ними.
— Так вы отказываетесь? — спросила она меня.
— Да нет, — отозвалась я, поразмыслив и решив, что зелье ерундовое, а деньги совсем не лишние. — Почему же? Если вы верите этой белиберде, с вас десять золотых и все ингредиенты вы купите сами. Если желаете, можете присутствовать при изготовлении. Зелье простое, управлюсь часа за полтора-два, а вы постоите рядом и присмотрите за тем, чтобы я не подменила ничего из списка. Элан, рецепт у вас?
— Да, — сказала эльфийка и вытащила его из кармана, куда небрежно запихнула, готовясь добавить ползучую лозу в лекарство. — Мадам де Фер, сколько вы за него хотите?
— А, — спросила я, оживившись, — вы тоже коллекционируете такие перлы? У моего наставника, помнится, во-от такая папка набралась. Жаль, если пропала во время нападения Драконьего культа.
Вивьен попыталась испепелить меня взглядом, но на мне был грубый кожаный фартук поверх толстой суконной куртки, и загораться я не спешила. А швыряться настоящими огненными стрелами мадам де Фер, разумеется, не рискнула, даже если очень хотела.
— Хорошо, — с тяжким вздохом невинномученицы сказала Вивьен. — Будут вам и деньги, и всё остальное. А что не так с моими духами?
— В них вытяжка из половых желез, — любезно пояснила я. — Вряд ли высшей драконицы, скорее всего, коровьих. Для мужчин вы пахнете как самка в течке, которую надо покрыть, и их вы этим, разумеется, привлекаете. Для женщин вы тоже пахнете, как самка в течке, и уж их вы этим точно не радуете.
— И как вы это определили?
— По запаху, конечно, — невоспитанно влезла Элан, и голос её так и сочился ядом. — Как ни маскируй его вандальской арией, он всё равно пробивается. Что дальше, мастер?
Тот пожал плечами:
— Кипятим десять минут, потом процеживаем. Надеюсь, полученный состав будет хоть сколько-то эффективен.
— «Поцелуй тишины» был бы эффективнее, — вздохнула я. — Но раз старший целитель на что-то надеется, нам ли, скромным травникам, с ним спорить?
========== Глава седьмая ==========
«Вскоре вы можете обнаружить, что храмовники, пускай и несовершенные, — единственное, что отделяет нас от хаоса.»
Из диалогов Вивьен
Вивьен принесла закупленные по списку ингредиенты уже после ужина. А ужин мне притащил Вернон, тот парнишка, что просился в ученики. Сопровождал его кто-то из храмовников (взрослого мага с репутацией убеждённого лоялиста, скорее всего, отпустили бы и одного, но кто поверит, что мальчишка отдаст формари тарелки и сразу же вернётся в башню?), так что задержаться Вернону не удалось, хоть он и предлагал помочь хотя бы с уборкой.
Словом, я сидела за разделочным столом и ужинала, придерживая тарелку на коленях, но не из брезгливости, конечно, а потому что разделочные столы гораздо выше обеденных, и удобнее было держать тарелку в руке, чем утыкаться в неё носом. В этот-то момент и пришла Вивьен, опять шурша жемчужно-серой парчой и звонко цокая каблуками по каменным плитам пола. Я представила, как бывшая Первая чародейка мнётся на этих своих копытах возле рабочего стола почти два часа, и гнусно ухмыльнулась. Умнее, наверное, только в гору было лезть в подобной обуви — хотя бы ноги не так замёрзнут. Но кто ж мадам де Фер враг? Знала ведь, куда идёт и зачем, и всё-таки попыталась произвести впечатление на бабу, которой и на собственную-то внешность наплевать? Умыта, аккуратно причёсана, рубашка чистая, на верхней одежде нет ни пятен, ни дыр — что ещё нужно приличной формари-травнице? И расхаживать по лаборатории, расположенной в подвале, в узконосых туфельках и символическом плащике было неважным способом заработать моё уважение или хотя бы одобрение. Впрочем, дама, которая едва выскочив из Круга, активно включилась в орлейские игры вокруг императорского трона, вряд ли вообще принимает в расчёт каких-то алхимиков, не то что заботится об их уважении.
А зря, между прочим. Я, как бы к ней ни относилась, зла ей не желала, пакостить в духе разбойницы-эльфийки… как её?.. Сэры?.. не собиралась, но если дамочка не придержит свой язычок, на нём вполне могут выскочить волдыри, как при жестокой простуде. Я даже знала, кто из служанок охотно опрыскает еду леди Вивьен подобным составом совершенно бесплатно, не то что за флакончик подкрашенного для пущей конспирации «реагента алхимического». А ведь есть ещё кроткая и милая, совершенно не злопамятная Элан Ве’маль…
— Вот, — сказала Вивьен, несколько театральным жестом поставив на стол нарядную корзинку. — Всё, что требуется для зелья.
— Выкладывайте, — равнодушно отозвалась я. — Сейчас доем и займусь.
— Разве это не опасно — есть здесь, среди всего этого? — Вивьен обвела рукой лабораторию, заставленную зловещего — для любого непосвящённого — вида бутылями, ретортами, неторопливо побулькивающими котлами и перегонными кубами.
— Сейчас я не готовлю ничего ядовитого, едкого или жгучего, и в любом случае я дважды помыла руки, а сижу достаточно далеко от любых брызг и паров. Но всё равно, спасибо за заботу.
Я поскребла донце тарелки и с сожалением облизала ложку. Вернон, похоже, сумел выпросить на кухне полторы порции, но желудок, не забывший совсем недавних попыток заткнуть его хоть чем-нибудь, требовал ещё и ещё, всего и сразу, и побольше. Вивьен посмотрела на меня, хмурясь. То ли думала сделать замечание по поводу манер, то ли милостью Создателя задумалась о том, что не все лояльные маги укрывались от мятежа в тепле и сытости императорского дворца.
— Что ж, — сказала я, убрав посуду на письменный стол (где ей, конечно, тоже не место, но где в неё точно не попадёт ничего лишнего, кроме разве что чернильных брызг), — приступим. Вот в реторте лёд с соседней горы, где нет ни кузниц, ни конюшен. Ставим его на огонь.
— Цветик мой, совершенно не обязательно комментировать каждое ваше действие.
— Но вам же так проще следить за тем, насколько точно я следую рецепту.
— Вы, кажется, забыли, что я училась в Круге и основы алхимии знаю так же, как любой маг Круга.
— Как скажете, — я пожала плечами. — Сердце заморожено, полагаю?
Я развернула вощёную бумагу, взяла в руки редкий ингредиент, на вид неотличимый от обыкновенных бычьих потрохов, и аккуратно принялась отогревать его магией.
— Для формари вы на удивление хорошо владеете магией стихий, — снисходительно похвалила Вивьен.
— Вы, кажется, забыли, — в точности копируя её тон, ответила я, — что я училась в Круге. И как любой маг Круга, основы любой магической дисциплины знаю так же, как вы — основы алхимии.
— Ох, цветик мой, если бы к вашим алхимическим талантам ещё немного манер, дипломатичности и умения следить за собой…
— То желания подлизывать чужие задницы или задирать подол у меня всё равно не прибавится, — отрезала я. — Сударыня, я взялась выполнить ваш заказ. Не более. Советы и нравоучения оставьте тем, кто в них нуждается или хотя бы в силу своего положения вынужден выслушивать их от вас.
— От вас же я выслушала совет профессионала. Вам бы тоже не мешало прислушаться к тому, что говорят более… опытные люди.
— Вы, участвуя в Игре, вынуждены учитывать впечатление, которое производите на окружающих. А моя репутация — это мои зелья. Если кто-то считает, что они так эффективны, потому что я сцеживаю в них свой яд, мне это ничуть не мешает. Если состоятельная женщина не хочет рожать каждый год, как крестьянка, а состоятельный мужчина желает быть… состоятельным не только финансово, они легко соглашаются даже на мою ядовитую слюну в зельях.
Мы надолго замолчали: я занималась дурацким снадобьем, которое не могла даже улучшить (при условии, что Вивьен вообще согласилась бы на изменения, вносимые прямо по ходу изготовления), потому что нечего там было улучшать. Совершенно бесполезное было варево, и даже начальных знаний об алхимии, как мне кажется, должно было хватить, чтобы понять это. Насколько же Вивьен отчаялась, если готова была выложить немалые деньги за абсолютно ни на что не годную смесь сомнительных ингредиентов? Она следила за моими руками и, хоть не делала комплиментов в духе Дориана Павуса, видно было, что ма’стерская работа зацепила и её. Ну… хоть что-то. Людям, способным оценить чужое мастерство, я кое-что готова простить.
— Вы что, суп варите? — Это демоны принесли Мартина, который простодушно потянул носом и без всякой задней мысли сообщил: — Пахнет похлёбкой из требухи.
— Здесь было так печально со снабжением? — хмыкнула я.
— Не то слово. Первое время здесь и самому Инквизитору приходилось есть что найдётся, а не что захочется.
Он взял стул, отодвинул его к стене так, чтобы видеть и меня, и вход в подвал, сел и устало сложил руки на коленях. Доспехов на нём опять не было, только форма, так что отсутствующий нагрудник не помешал ему ссутулиться.
— Любезный сэр, — сладким голосом уколола его Вивьен, словно в упор не замечая, что сил Мартину не хватает даже сесть прямо, — здесь две женщины стоят, как вы могли бы заметить.
— Любезная монна, — а вот съязвить в ответ сил у него всё же хватило, — я только что отстоял шесть часов на посту, а меня вместо отдыха послали присмотреть за госпожой Стентон со словами: «Сядешь в уголке и будешь сидеть. Не всё ли тебе равно, где?» Так что я выполняю приказ своего капитана — сижу в уголке и не мешаю формари работать.
— Защищаете её от меня? — тонко улыбнулась Вивьен.
Мартин неожиданно выпрямился, жёстко усмехнулся, поднял правую руку и проговорил:
— Ибо нет тьмы там… Продолжать, монна? Я не рекрут и красным лириумом мне мозги не выжгло. Напомнить вам, что такое рыцарь Церкви, да ещё дважды прошедший ритуал?
— Сэр Мартин, — упрекнула я, — я тоже маг, а у вас, как вы сами сказали, приказ охранять меня, но мне при этом не мешать.
Вивьен неласково глянула на храмовника («зыркнула» было бы точнее, но как можно даже подумать про мадам де Фер такими плебейскими словами?), однако смолчала. В конце концов, сам Инквизитор готовился стать храмовником, одним его советником был рыцарь-капитан Каллен Резерфорд, ещё одним — Искательница Кассандра Пентагаст, и вообще Инквизиция делала ставку на храмовников, а магам всего лишь позволено было помогать в меру их скромных или не очень сил. И придворной чародейкой Вивьен больше не была, и покровитель её был тяжело болен. Каковы бы ни были связи мадам де Фер по обе стороны Морозных гор и на обоих берегах Недремлющего моря, однако здесь, в Скайхолде, её слово против слова даже рядового храмовника — а я всё больше сомневалась, что сэр Мартин рядовой, — вряд ли бы много значило.
— Вам Тишина как-то помешает нарезать этот корешок? — спросил он меня.
— Нет. Но если вы в самом деле дважды проходили ритуал, я бы не хотела попасть вам под руку. Меня разок зацепило Очищением от рыцаря-лейтенанта Флоренса… самым краешком зацепило — мне не понравилось.
Он ничего на это не ответил, так что я продолжила «нарезать корешок», а Вивьен — следить за моей работой. Часам к десяти зелье было готово, я слила его в фиал из тёмного, почти непрозрачного стекла, плотно закупорила и отдала Вивьен со словами:
— Только ни в коем случае не открывайте, пока не соберётесь напоить им вашего друга. В составе этого снадобья нет ни одного вещества, которое позволило бы сохранить его свойства хоть на сколько-то долгий срок, так что держи’те его в темноте и на холоде, и чем меньше, тем лучше.
Та, помедлив, кивнула и положила на стол вишнёвый замшевый кошелёк, расшитый бисером. Я вытряхнула монетки, убедилась, что они золотые, сгребла их, не считая, в карман фартука, а кошелёк вернула хозяйке. Вивьен, которая так, разумеется, и не садилась на сомнительной чистоты стулья, а всё это время провела на каблуках, с видимым трудом сдержала вздох облегчения.
— Давай, ты её отравишь, — сказал Мартин, когда за Вивьен закрылась тяжёлая подвальная дверь. — А я тебе помогу с алиби.