Звонко щелкнули зубы, Николя всхлипнул и, как подкошенный рухнул на вощеный паркет.
— Что? — огрызнулся я в ответ на осуждающий взгляд жены. — Я не хотел, оно само получилось…
— Выживет, — неожиданно спокойно констатировала Мадина. — Еще чего не хватало, на будущего тестя бросаться.
— Тестя? — в один голос переспросили мы с Майей.
— Ну да… — невозмутимо заметила девушка. — Мама, папа, я решила взять его себе в мужья. И не надо на меня так смотреть, я пока еще не в положении…
— Дурдом, блядь! — потерянно выдохнул я, ругнулся еще раз и присел рядом с начинающим приходить в себя Николя. — Очнулся, зятек? Во-от, молодец. А сейчас вставай, будем знакомится по-настоящему. Майя, распорядись подать легкую закуску ко мне в кабинет. И пока оставьте нас наедине…
Когда все вышли, я сунул парню в руку бокал с арманьяком.
— Сразу предупреждаю, еще раз рыпнешься, вообще башку отобью. С богатеньким слюнтяем, ты слегка перепутал, сынок. Надеюсь ты это уже понял?
Николя потер подбородок и угрюмо кивнул.
— Вот и славно. Да, разыграли, хотели проверить. Да, зашло слегка далеко. Но поставь себя на мое место.
— Я понимаю, что не ровня вам по своему положению в обществе… — потерянно пробормотал парень.
— Дурачок… — я подлил ему в бокал арманьяка. — Думаешь, я всегда был богатым? Все что у меня есть, я заработал своими руками. И пролил немало крови и пота, уж поверь. Так что твое положение меня меньше всего заботит. А вот твое времяпровождение с богатыми дамочками за деньги — очень даже.
— Так вы все знаете? — парень исподлобья обреченно на меня посмотрел.
— Конечно, знаю. А ты что думал?
— А почему не рассказали Мадине? Это был бы самый простой способ со мной покончить.
— Потому, что ты помогал из этих денег своей семье и платил за обучение в университете, а не спускал в борделях. Хватит трястись, не сдам я тебя. Надо будет, сам глотку перережу, но Мадине ничего не расскажу. Так, пей и рассказывай, как ты дошел до такой жизни. И не забудь упомянуть о том, как собираешься обеспечивать мою дочь. Зятек, ха-ха!..
Глава 13
По результатам собеседования я добро на Николя. Пусть женихается, почему бы и нет? Парнишка волевой, ершистый, со стержнем внутри и явно не дурак. Вдобавок любит Мадину. Ну а пустые карманы — дело поправимое.
Впрочем, сразу вводить его в семью не стал. Мад у нас девица своенравная и местами сумасбродная, вдруг перелюбит и что тогда? Тем более, что мы уезжаем хрен его, знает насколько. Так что, успеется. А пока я дал парню время на то, чтобы он сделал правильный задел для своего развития — устроил на практику в адвокатскую контору к мэтру Лафаржу, а для поддержания штанов пристроил помощником управляющего в свою контору по страхованию каботажных перевозок. Естественно, при этом поместил под строжайший присмотр. А дальше посмотрим. Опять же, проверка временем тоже будет нелишней.
Мадина было наладилась причитать, девице очень хотелось иметь женишка под боком, но не преуспела и быстро смирилась. В общем, все уладилось к всеобщему удовольствию.
Ну а мы — мы убыли в Америку. Я подсознательно ждал каких-нибудь пакостей до самого отплытия, но они, к счастью, не случились. Переход произошел штатно, даже погода вела себя пристойно.
Америка… Так получилось, что в Америке я побывал в трех разных эпохах. В свою бытность Александром Лемешевым я часто приезжал сюда на соревнования, затем какого-то черта поперся на континент в ипостаси Арманьяка, а сейчас Североамериканские Соединенные Штаты являются основной площадкой для моей деятельности. Почитай второй дом, после Франции.
Так вот, современные Соединенные Штаты мне дико не нравились по совокупности причин, одна из которых гребаная, насквозь ложная, квазитолерантность.
В пятнадцатом веке здесь нечему было нравиться, так как никакой цивилизации даже в проекте еще не было; редкие дикие аборигены и природа, больше ничего.
А вот сейчас… сейчас я чувствую себя в дома. Все стоит на своих местах, даже народ совершенно другой, более честный, настоящий и в чем-то даже похожий в своей ментальности на русских.
— Готов, Генри?
— Всегда готов! — Форд опустил очки-консервы на глаза и с серьезной мордой отдал мне честь, отмахнув кистью в кожаной краге возле виска.
Клацнула кнопка стартера. Мотор чихнул несколько раз и тут же истошно взвыл. Лопасти винта размазались в призрачном ореоле. Я опустил рычаг стояночного тормоза и прибавил оборотов. Корпус дернулся задрожал, словно гончая на поводке…
Да, испытываем очередное творение моего сумрачного гения. Банальные аэросани с тандемным расположением посадочных мест. Впереди стрелок с пулеметом на турели, за ним водитель. Корпус из клееной фанеры на каркасе из стальных труб, стосильный бензиновый движок в гондоле, двухлопастный винт и четыре металлические лыжи, каждая на независимой подвеске из телескопических пружинных амортизаторов. Нос и борта частично бронированы, посадочные места открытые. Управление с помощью руля, через систему рычагов и тросов, поворачиваются все лыжи разом. Не бог весть что, но по нынешним временам настоящее вундерваффе. Опыты с аэросанями уже многие производят, но готовый к производству образец есть только у нас. Вот только для испытаний не очень подходящий момент, снегом еще даже не пахнет, но мы пока катаемся на покрытом густой травой лугу, так что все получается, правда через заезд приходится менять лыжи. Но это мелочи, главное агрегат работает и хорошо работает, три тысячи молдавских казаков-хипстеров!
Я прибавил оборотов и слегка скорректировал курс. Корпус затрещал, мотосани накренились, но тут же выпрямились и помчались вдоль огневого рубежа.
Форд приник к пулемету. Бешено задергался ствол Кольта, струйка пустых гильз взлетела в воздух. Вой движка почти заглушил выстрелы, и они слышались как стрекот швейной машинки. Перед фанерными мишенями на пригорке выплеснулся частый рядок пыльных фонтанчиков.
«Мазила… — весело подумал я. — Хотя не помешает присобачить какую-нить приспособу для стрельбы на ходу к прицелу присобачить. И да, хренов Кольт — в задницу, вместо него Максимку или датскую трещотку поставим…»
Но додумать мысль не успел, неожиданно что-то громко и пронзительно скрипнуло с правой стороны.
Все вокруг пошло кувырком, треск, грохот, а уже через мгновение я обнаружил себя висящим вниз головой в привязных ремнях.
— Твою же мать… — дернул за замок, быстро работая руками и ногами выполз из обломков корпуса и заорал. — Генри!
Закрутил башкой по сторонам и с облечением обнаружил своего стрелка в десятке метров правее. Форд стоял в коленно-локтевой позиции и остервенело пытался выкашлять пыль из легких. Судя по всему, его просто выбросило из машины.
— Жив, черт бы тебя побрал.
— А что со мной станется… — на чумазой роже Генри расплылась широкая улыбка. — Меня еще надо постараться угробить…
— Красавчик! — я ухватил его за воротник кожаного реглана, поставил на ноги из кармана фляжку с арманьяком. — Ну, с почином…
— Иди ты с твоим пойлом… — болезненно кривясь, фыркнул Форд и полез рукой к себе за пазуху. — Я лучше свое…
Мы выпили, дружно выругались, шугнули подбежавших ассистентов и побрели к аппарату.
Очень быстро выяснилось, что на полном ходу лопнула стойка правой задней лыжи. Правда, каким-то чудом конструкция почти полностью уцелела, хотя со стороны аэросани смотрелись страшновато. Мы с Генри тоже обошлись только ушибами с ссадинами.
— Ерунда… — отмахнулся Форд. — Подвеску усилим позже. Но и в таком виде уже можно представлять военному ведомству.
— Отлично. Поговорю на днях с генералом Портером из военной комиссии… — я хлопнул промышленника по плечу. — Представим сразу машину огневой поддержки, грузопассажирский с прицепом и санитарный вариант. И гражданскую версию тоже пусть готовят.
Форд кивнул.
— Да, почтовая служба заинтересуется, да и в частные руки будут брать, особенно на севере. Думаю, дело выгорит.
— И главное, ставь мой личный заказ на конвейер в первую очередь. Мы с тобой обсуждали количество и спецификацию.
— Сделаем. Вот только, наверное, с личными испытаниями закончим… — Генри потер расквашенную скулу. — Ты мне нужен живым и здоровым, Александр.
— А ты мне, Генри…
Не соврал, наш союз с Генри Фордом получился очень полезным и плодотворным. Да и вне работы мы с ним вполне ладили. Человек он сложный, со своими тараканами в голове, но мне это абсолютно не мешает считать его другом. Хотя в первую нашу встречу очень хотелось разбить ему голову.
Меня с Фордом специально свели по моей просьбе. Встретились в ресторане, разговор не клеился, тогда я взял салфетку и быстро начертил примитивную схему сухого однорядного сцепления и подсунул ее автопромышленнику. Слово за слово, обсуждая рисунок мы чуть не разругались вдрызг, но уже вечером за бутылкой виски решили вопрос моего паевого участия и партнерства в компании Форда.
— Что у тебя на сегодня, Алекс? — поинтересовался Форд по пути с полигона.
Я чиркнул ребром ладони по горлу.
— Даже не спрашивай.
И в этом случае не соврал. Будни в Америке ничем не отличались от моей французской повседневности — сплошна работа, мать ее ети. А с учетом того, что операция по возвращению в Россию вступила в заключительную фазу, домой я вообще появляюсь заполночь. На что Майя спокойно относится к моей постоянной занятости, но и она уже начала рычать. Так… что у меня дальше по плану? Сначала домой, там приведу себя в порядок, затем… затем встреча с Шиффом.
Да-да, с тем самым банкиром Якобом, а точнее Джейкобом Шиффом, который, сука такая, кредитовал Японию во время войны с Россией и продолжает ее кредитовать. И который, на данный момент, полным ходом разжигает революционное движение в империи. Отъявленный русофоб, личный враг династии Романовых, неутомимый борец за права евреев и вообще, редкостная сволочь. Хотя в уме и последовательности ему не откажешь, тут не поспоришь.
Формальная причина категорической враждебности Шиффа к России — защита якобы угнетаемого еврейского населения. На самом деле, все гораздо сложней. Реальная цель — свержение самодержавия и устранение России с политической арены. Что, в конце концов, с его прямым участием и свершится, повергнув страну в пучину страшных бедствий. В его прямой причастности к революции я совершенно уверен, доказательств вагон и маленькая тележка. Да тут и особых доказательств не надо, достаточно глянуть сколько евреев среди лидеров революционного движения. А Лейба Бронштейн, он же Троцкий, один из главных идеологов революции, вообще родственник Шиффа по линии русских банкиров Животовских. Но не суть.
Моя задача — как минимум хотя бы частично нивелировать момент участия Шиффа. Как максимум — использовать этого гребанного банкира и его подопечных в своих целях.
Признаюсь, сначала хотел банально отправить его на тот свет. Но потом понял, что таким образом ничего не выиграю. Пришлось подходить к делу гораздо более сложным путем. Хотя от физического устранения фигуранта все-таки окончательно не отказался. Нет человека, нет проблем — эта аксиома всегда актуальна. Но сначала попробую решить вопрос миром.
Доковыляв до машины, я приказал Тайто везти меня домой. Самому садится за руль категорически не хотелось — крушение не прошло даром, ныло все тело, а голова гудела как пустая бочка.
— Не бережешь ты себя Християныч… — осуждающе покачал головой Лука. — Ну кося… — великан осторожно подсунул мне под бок свернутый плед. — Во-от, так сподручней будет. Щас сапоги еще сниму. Тяпнешь песярик? — он извлек из автомобильного бара бутылку.
Я поколебался и отрицательно качнул головой. Выпить хотелось, но остаток дня предстояло столько сложных дел, что дурманить голову спиртным не стоило. Ежели что, приму как лекарство уже перед сном.
— Ну как хошь… — охотно согласился великан и хлопнул Тайто по плечу. — Гони мелкий домой, тока осторожней, знаю я тебя…
Айн молча откозырял и газанул с места.
— Да я тебя, мелочь пузатая!.. — гневно зарычал Мудищев. — Ишь…
— Сама пузатая…
Я жестом приказал неразлучной парочке заткнуться и опять погрузился в размышления.
Итак, «еврейский вопрос» в России. Как уже говорил, он уже давно дошел до точки кипения. А если точнее, его искусственно подогрели, такие как Шифф, черт бы его побрал. Сам я всегда прекрасно относился к евреям, как в современности, так и в Средневековье. И тем более сейчас. Среди иудеев всегда было много моих друзей и соратников. Было и будут еще.
Сейчас в России проживает более половины евреев всего мира; не буду спорить, они действительно находятся в более ограниченных правах по сравнению с другим населением, но понятие «угнетения», которым оперируют «защитники» наподобие Шиффа, сильно преувеличено.
Но тут надо сделать экскурс в историю. Либерализация юридических норм по отношению к еврейскому населению началась еще в правление Александра II. Тогда была ликвидирована черта оседлости* для наиболее зажиточных представителей иудеев — купцов первой гильдии и иностранцев.
черта оседлости — в Российской империи с 1791 по 1917 год (фактически по 1915 год) — граница территории, за пределами которой запрещалось постоянное жительство евреям.
При нем же, если не ошибаюсь, в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, евреи получают право устраиваться на государственные должности. В шестьдесят пятом, уже все ремесленники-евреи и их семьи могут переселяться за черту оседлости, а в тысяча восемьдесят шестьдесят седьмом году такие привилегии получают и все, отслужившие в армии.
Вопрос решался поступательно, медленно, но мудро, так как его решение замедлялось историческими причинами, к тому же остальное общество было не готово к полной легализации евреев.
А вот царь батюшка Александр под номером три, отец нынешнего ампиратора, всю эту кропотливую работу чуть ли не разом похерил. Опять загнали большинство в черту оседлости, вдобавок ввели квоты на обучение в высших учебных заведениях и гимназиях империи. Зачем он это сделал — хрен его знает, но тем самым, этот император, по сути отличный государь, подкинул дровишек в разгорающийся костер. Что произошло дальше; лишившись возможности получения высшего образования на родине, дети многих зажиточных евреев уезжали в европейские университеты, возвращаясь потом в Россию в статусе широко образованных специалистов, решительно настроенных на достижение равноправия и гражданских свобод для своих соотечественников. Как раз все это и объясняет, почему многие талантливые еврейские юноши сильно радикализировались и стали принимать активное участие в деятельности разнообразных революционных групп и кружков.
В ответ власть опять начала закручивать гайки — прекращается выдача лицензий на занятие адвокатской практикой, евреям запрещается участвовать в земских выборах и еще многое другое.
Сынок Александра Николаша, немногим улучшил положение, а вернее, даже ухудшил его. Да, как я уже говорил, западные «защитники» иудеев сильно сгущают краски, но и на самом деле, все выглядит весьма скверно.
Вот из этого безобразия и появились ростки радикальных еврейских организаций типа Бунд и Паолей-Цион*.
«Поалей Цион» («Рабочие Сиона») — еврейская социал-демократическая рабочая партия.
В общем, если я хочу укротить одну из главных движущих сил революции и спасти Россию от катастрофы, с «еврейским вопросом» надо что-то решать и срочно решать. Вряд ли удастся протолкнуть полное восстановление прав иудеев, для этого ни народ России, ни правители, да и сами евреи еще не созрели, но кое-какие превентивные меры, снижающие градус напряжения исполнить можно. С помощью того же Якоба Шиффа. Или без оной. К примеру, дать новый толчок эмиграции иудеев в Палестину. Решение юридических вопросов, пособия, помощь с обустройством и так далее и тому подобное. Ну а что, и евреям хорошо, да и англам подгадить не помешает. В общем, есть много идей.