Очень необычное колесо с точки зрения традиционного европейского «телегастроения». Однако Ярослав помнил — у египтян получались удивительно легкие и прочные колеса. Ведь они гнались за максимальной скоростью колесниц. А он гнался за снижением массы повозок, дабы поднять их эффективную продуктивность.
Его немного смущало, конечно, идея клеевого соединения в условия местного климата. Но он поэкспериментировал. И с удивлением выяснил, что тот же белковый клей вполне себе пригоден для этих целей. Он ведь когда застывал становился нерастворим в воде, сохраняя определенную эластичность. А если в яичный белок при этом добавлять еще и чуть-чуть гашеной извести, то и прочность соединения выходила очень приличная. Во всяком случае колесо получалось легче, прочнее и в целом надежнее, чем собранное по стандартной технологии. Прежде всего из-за того, что оно получалось более упругим и имело больший запас прочности по импульсным нагрузкам. А склейка водостойким белковым клеем и последующая поверхностная пропитка им, как лаком, довольно толково защищало колесо от сырости и грязи. Да, не идеально, не синтетические лакокрасочные изделия, но весьма и весьма на уровне.
В итоге он пошел дальше и всю военную повозку собирал не из обычного теса, а из хорошо продуманных клееных узлов и компонентов. Та же рама была у него склеена в двутавровый профиль, из-за чего выходила на добрый десяток килограмм легче аналогичной по прочности конструкции из простого дерева. Не клеем единым, разумеется. Металл он тоже активно применял, в скобах и прочих крепежах да усилениях. Так как повозок было нужно очень немного — он мог себе это позволить.
К переднему поворотному мосту подвижно крепились две оглобли.
Сама же рама была покрыта тонкими тесаными досками и имела борта, наращенные полукруглыми стойками из прутов черемухи. Которые уже в свою очередь покрывались тканью как тентом. Причем тканью, пропитанную интересным составом — вулканизированной гуттаперчей.
Гуттаперча[3] была знакома местным племенам. Просто они ей практически не пользовались. Во всяком случае, общая с волхвами Ярослав про этот материал и вспомнил.
А дальше уже было дело техники. Гуттаперча — это ведь разновидность природного каучука. Да, ее мало. Но ему ее много и не требовалось. Пока во всяком случае. Поэтому он накопил этого материала, а потом вулканизировал, то есть, проварил в котелке с серой, и горячим этим составом намазал прочную ткань. Ну и, как следствие, получил импровизированный брезент handmade типа. Резиновая пропитка получилась так себе, но это лучше, чем ничего.
Так или иначе, но фургоны получились поистине выдающимся. Не только по местным меркам, но и вообще. Просто за счет использования довольно необычного набора технологий. Крепкими, легкими и практичными на марше.
Кроме обозных фургонов Ярослав изготовил для похода еще одну очень важную вещь. А именно походную кухню. В количестве трех штук.
Мелочь, но очень важная мелочь. Которая позволяла не только организовать централизованное питание личного состава. То есть, проследить за тем, чтобы каждый боец поел горячего и вообще оказался сыт. Но и производить основной объем работ по приготовлению еды на марше, увеличивая время переходов. Ведь теперь личному составу не требовалось на привале бегать по округе, искать дрова, а потом разводить кучу костров и готовить себе в котелках варево какое-то. Да так, что у каждого что-то свое выходило. И где-то было пусто, а где-то густо.
Плюс ко всему этому безобразию была маршевая бочка. Две штуки. Для воды. Чтобы иметь определенные запас питья и не быть так сильно быть привязанным к «водопою».
Колеса, разумеется, везде были одинаковые. Никакой дифференциации. Просто некий единый стандарт. Что повышало общую ремонтопригодность и удобство эксплуатации обозного хозяйства.
Обоз вез продовольствие, запас медицинских средств и боеприпасов, те же стрелы с плюмбатами. А также немного запасного оружия, немного запасных доспехов, немного запасной одежды и кое-какие средства для ремонта всего жизненно необходимого на марше. Поэтому фургонов вышло немного. Примерно из расчета один на полсотни бойцов. Ведь поход планировался не дальний и не на многие недели.
Дружина выступила в полном составе. То есть, сотня копейщиков, сотня мечников и полсотни лучников. А также сорок всадников и наряд из двух онагров. Последние, кстати, тоже имели единый тип колес и отдельный фургон для боеприпасов и имущества[4].
Всадники, копейщики и мечники оказались полностью укомплектованы кольчугами, крепкими, плотно стеганными халатами и кованными шлемами. Лучники и расчеты онагров были снаряжены слабее. Просто крепко стеганый халат и клееный деревянный шлем. Плюс еще три дюжины человек вспомогательного персонала, одетого по-разному. Те же три повара, трубач, медсестры и прочие.
Вот с этим отрядом конунг и подошел к месту слияния Каспли с Западной Двиной. Туда, где уже пристали викинги, начавшие подготовку к приступу небольшой крепостицы Виктора. Считай деревянного замка.
Пока они к нему не лезли. Просто нарубили палок в лесу и тихо-спокойно вязали лестницы. Сжигать это укрепление они не хотели, рассчитывая в нем поживиться. Тем более, что при таком категорическом численном превосходстве, больших или хоть сколь-либо значимых потерь понести они не должны были.
Поэтому все поле перед крепостицей было усеяно кострами и праздношатающимися северянами. Часть из них занималось хозяйственными делами. Часть укрепляла немного вытащенные на берег драккары, чтобы их каким резким наводнением не сорвало и не унесло. А то, мало ли сильные дождя зарядят, пока основные силы будут в походе у Гнезда.
Ярослав же решил не спешить.
Он приказал просигналить Виктору о своем прибытии, дабы тот не дергался. Выставил охранение. И позволил своим людям нормально отдохнуть. Разместившись в двух часах пути от той самой опушки с викингами.
Он успел. А это — главное. Это значит, что теперь инициатива была в его руках.
И вот — наступило раннее утро.
Когда первые лучи солнца прорезали сквозь верхушки деревьев — бойцы Ярослава были уже на позиции.
Весь берег утопал в легком тумане, что стелился ковром по траве. И среди него чуть проступали островки еще тлеющих костров. Вот вокруг них то и были сосредоточены почти все викинги, что приплыли сюда.
Кое где клевали носом бдящие воины. Но не по периметру стоящие с оружием в руках. А просто в общей массе сидящие. И, само собой — у костров. Чтобы ночная сырость и прохлада не пробирала их до костей. Да и мерзкий туман не допекал.
— Сагиттарии! — Громко скомандовал Ярослав. — Вперед!
Секунда колебаний.
И все полсотни лучников вышли с опушки леса. Вид они имели довольно занятный. По местным меркам, так уж точно.
Кроме крепко стеганного халата каждый из них красовался в клееном шлеме из-за чего отчаянно напоминал своим видом какого-то японского асигару. На перекинутом через плечо ремне у них висел стандартный круглый щит линзовидного профиля. Считай за спиной. Клееный, разумеется, по новой технологии. На поясе красовался боевой топор и кинжал. А в руках был лук византийской выделки. Да не простой, а с интересным обвесом.
В XXI веке эту штуку продавали под коммерческим названием Instant Legolas[5] и представляла она из себя довольно любопытную вещь. Грубо говоря — магазин на несколько стрел, совмещенный с удобным механизмом спуска и удержания тетивы в натянутом состоянии. Причем натяжение стрелы производилось не пальцами, а всей «пятерней», что тянула удобную и хваткую ручку. Подача же стрел осуществлялась из коробчатого магазина под давлением простенькой плоской пружины.
В чем идея?
В дикой скорострельности. Пока магазин не опустел стрелять было можно так часто, как стрелок был в состоянии натягивать лук.
В удобстве натяжения, что позволяло легче и комфортнее стрелять из лука.
И в удобстве производства выстрела. Так как тетива в натянутом состоянии удерживалась не дрожащими растянутыми руками, а жестким упором, то можно было спокойно и не спеша прицелиться, если это требовалось. Да и вообще, о чудо, теперь на луке имелись прицельные приспособления. В том числе простенький откидной рамочный прицел, позволяющий брать возвышение по углам, а не работать «на глазок».
Изготавливалась вся эта прелесть из обычного дерева путем склейки хорошим клеем. Тем самым, который использовали для колес. Ну и последующей лакировкой. Крепилось к луку буквально за пять минут. Также легко снималось, что облегчало транспортировку.
В общем — красота.
Один минус — стрелы можно было использовать только с двумя перьями, а не с тремя. Это несколько повышало их рассеивание. Но на фоне тех преимуществ, которые давало приспособление — этот минус терялся. Там более, что какая-либо продуктивная работа лучников при текущем уровне технологий все равно была возможна только при стрельбе по площадям. А значит все это рассеивание — фигня.
Вот эти чудные асигару со щитами за спиной вышли.
— Сагиттарии! Беглым! Бей!
И они начали стрелять по стоянке викингов, стараясь метить по кострам. Там, кстати, от этого шума на опушке уже все пришло в движение. Замельтешило. Отчего выпущенные буквально за несколько секунд двести пятьдесят стрел взбудоражили всю эту толпу нещадно. Не паника, конечно. Но вой и крик поднялся до небес.
— Сагиттарии! Перезаряжай! — Рявкнул Ярослав. И тут же продолжил. — Легионеры! Вперед! В линию! Клинки — первой линией! Копья — второй! Фургоны на фланги!
И тут из леса вышли остальные бойцы, начав строиться. А вспомогательный персонал выкатил фургоны, на которые для пущего веса были дополнительно навалены бревна. И они закрыли фланги этому построению.
Пятнадцать секунд.
И все готово.
Раз — и на опушке леса возник вот такой вот неприятный гостинец.
Стрелки тем временем завершали перезарядку. И, после наполнения магазина опускали заряженный лук в левой руке, поднимая праву руку в качестве сигнала готовности.
Как только все руки этой полусотни стрелков поднялись, Ярослав вновь скомандовал:
— Сагиттарии! Беглым! Бей!
И вновь за несколько секунд в спешно организующихся викингов улетело двести пятьдесят стрел, подняв новую волну воя. Но там уже вскидывались щиты, а потому продуктивность обстрела оказалась умеренной.
— Окомир!
— Я!
— Бери своих ребят и лесом обходи. Вот вдоль той опушки. Скрытно. Потом по готовности — накинешь им гостинцев в спину. Понял?
— Взять сагиттариев. Скрытно, лесом обойти по восточной кромке. Выйти в тыл и обстрелять.
— Исполняй!
От кивнул и начал командовать. Спешно уводя лучников, вроде как за порядки остальной пехоты. А оттуда, укрыв их от взоров викингов, повел по кромке леса. Быстрым маршем. Рысцой.
— Добрыня!
— Я!
— Выводи своих всадником лесом — вон туда. Скрытно. По сигналу атакуете.
— Пройти тайком западной кромкой к пойме реки. И атаковать по сигналу.
— Исполняй!
И командир отряда всадников удалился. Ярослав же остался наблюдать за тем, как викинги пытаются стихийно организоваться. Получалось не очень. Если бы он на них навалился и устроил рубку — да — нормально бы включились. Без строя. А тут — переть дуриком на явный крепкий строй они не могли и не хотели. И вон — их вожди наводили порядок, изрядно порушенный обстрелом и внезапностью.
У дальней кромки западной опушки помахали сигнальным флажком. Хорошо заметным с того ракурса, откуда смотрел Ярослав и прикрытый деревом от викингов. Добрыня оказался на месте. И сигнальщик дружины ему встречно махнул, давая понять, что его знак замечен. Чуть погодя у дальней кромки восточной опушки также замахали флажком. Это Окомир подошел.
— Угости наших гостей, — громко произнес Ярослав, обращаясь к Анатолию — греку, что в свое время служил на метательных машинах. До ссылки в Гнездо, он тогда представил плотника, чтобы ему точно голову не оттяпали. Ведь на военных специалистов не распространялось право ссылки.
Раз. И оба онагра отправили в толпу викингов по сувениру — по керамическому горшку, в каждом из котором плескался древесный спирт, а воткнутый в них фитиль хоть и коптил, но горел. Один горшок ударился о землю с недолетом, разбившись и расплескавшись перед формируемым строем викингов. А потом и вспыхнув. От чего те отпрянули. А второй горшок залетел в дальний правый фланг толпы. С легким перелетом. Но разбившись о щит какого-то бедолаги, он там с десяток человек сумел подпалить и спровоцировать истошный вой. Людям ведь не нравится, когда они горят. Это больно и очень неприятно.
— Заряжай еще.
— Есть заряжать, — улыбнулся Анатолий. И его ребята начали спешно взводить оба онагра, готовя к выстрелу. Но не потребовалось.
Викинги, явно не ожидающие подобного сценария, психанули и ринулись вперед.
— Плюмбаты! Готовься! — Прокричал Ярослав. И копейщики отошли на два шага назад. После чего перехватили копье левой рукой, той, что удерживали щит. Первый ряд также изготовился метать маленькие дротики с тяжелением.
— Бей!
И первая волна плюмбат улетела в викингов.
— Плюмбаты! — Затяжным криком скомандовал Ярослав, давая возможность всем бойцам достать новые дротики из подсумка. — Бей!
И вторая волна дротиков улетела в викингов.
Потом была третья, четвертая и пятая.
— Пилумы! — Рявкнул Ярослав.
И первый ряд его бойцов, тех, что числился мечниками, перехватил в правую руку самые обычные пилумы, привычные для древнеримской армии. Те самые, «с пирамидкой» и длинным, кованным железным стержнем.
Спустя всего пару секунд конунг крикнул:
— Бей!
И слитная волна пилумов улетела в набегающих противников. Достаточно тонкие дощатые щиты которых пробивались ими походя. Так, словно их и не было. А длинные кованные наконечники, доставали до самого тела, нанося раны, а то и вовсе — убивая.
Почти сразу после броска Ярослав крикнул:
— Сомкнуть ряды!
Так что через следующие три секунды строй был полностью сомкнут и готов для отражения натиска. Но его почти что и не получилось.
Плюмбаты и особенно пилумы оказались категорическим деморализующим фактором. Самые отчаянные рвались первыми и получили первыми. Те же, шло двигались следом — отличались куда меньшей мотивацией к атаке.
После броска пилумов волна викингов замешкалась. И этим воспользовался Окомир. Его бойцы вновь шустро отстрелялись, послав в спины набегающих викингов две с половиной сотни стрел буквально за несколько секунд.
Раз.
И двойной шоковый удар. От которого боевой дух викингов резко сдулся. А они сами заметались, пытаясь занять круговую оборону.
— Давай, — махнул рукой Ярослав.
И ребята Анатолия, взял горшки — метательные снаряды для онагра, подпалили их и слитным залпом кинули через головы своих бойцов. Прямо в замешкавшихся в десяти шагах от них викингов. Раз. И восемь этих спиртовых гостинцев залетело в эту толпу, подпалив массу людей. Больше сотни. Скученность то приличная.
Вой поднялся! Ух!
Викинги бросились кто куда.
Часть ринулись на бойцов Ярослава. Но те их быстро и технично успокоили. Большие овальные щиты. Гладиусы в первой линии с правильной техникой работы по шее, плечу и ногам. Копья во второй линии, позволяющие работать оттуда и поддерживать клинки. А тут какая-то неорганизованная толпа варваров. Секунд за десять закололи все те полсотни воинов, что ломанулись на стену щитов.
Остальные же бросились к кораблям.
— Плюмбаты! — Вновь проревел Ярослав. — Готовься!
И копейщики заученными движениями изменили стойку, отступив на два шага назад, перехватывая копье левой рукой.
— Бей!
— Плюмбаты! Бей!
И так еще три раза. Короткие дротики словно адские шершни жалили бегущего противников в спину. Совершенно незащищенную спину.
А от опушки вновь отстрелялся Окомир, выдав в лицо бегущим двести пятьдесят стрел. Не все успели отреагировать и вскинуть щиты. Отчего залп этот получился по продуктивности не хуже того — в спину.
— Труби! — Командовал Ярослав.
И от западной кромки леса выскочили всадники, ринувшись наперерез бегущим викингам. Те, видимо, уже сталкивались с кавалерией и степень их паники была не такой уж и большой. Поэтому они сплотились в бесформенную кучу и ощетинились копьями.